Курс Шляпа Студента (лекции в конце)

Ответить
Timecops
Сообщения: 2016
Зарегистрирован: 25 июн 2011, 15:42
Контактная информация:

Курс Шляпа Студента (лекции в конце)

Сообщение Timecops »

Наши группы Повышенного уровня ВКонтакте http://vk.com/timecopsorg http://vk.com/webauditing http://vk.com/galac_patra

КОНТРОЛЬНЫЙ ЛИСТ КУРСА
«ШЛЯПА СТУДЕНТА»
ИМЯ_____________________________________________________________________________
КУРС НА-ЧАТ______________________________________________________________________
КУРС ЗАВЕРШЕН _________________________________________________________________
ШЛЯПА: В поезде машинист электровоза и кондуктор носят фуражки - каждый своего вида. Вы можете заметить, что различные должности в обществе могут быть обозначены разными головными уборами. Отсюда мы получили термин «шляпа» как профессиональное слово, обозначающее профессиональные обязанности человека. Это и есть шляпа.
У студента тоже есть шляпа. У него есть определенные обязанности, которые он должен выполнять, а также существуют определенные методики и техники обучения, которых студент должен придерживаться, чтобы изучать разные вещи. Этому и обучает данный курс.
У каждой шляпы есть свой продукт. Продукт студента - это способность мастерски применять изученные им материалы и готовность применять их.
Конечный результат данной Шляпы - студент, обладающий инструментами и ноу-хау, дающими возможность так изучать курс, чтобы быть способным применять материалы этого курса и хотеть это делать. Он является предварительным требованием к любому серьезному Дианетическому или Саентологическому курсу.
ФАКТОР «Р»: От вас ожидается, что вы будете применять технологию Обучения, которую вы изучили, к вашему непосредственному обучению.
ОТ ВАС ОЖИДАЕТСЯ, ЧТО ВЫ БУДЕТЕ ДЕМОНСТРИРОВАТЬ СВОЮ СПОСОБ-НОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ МАТЕРИАЛЫ КУРСА, ПРИМЕНЯЯ ТЕХНОЛОГИЮ ОБУЧЕНИЯ К САМОМУ КУРСУ.
Вам следует самому убедиться, истинны ли приведенные здесь сведения, применяя их непосредственно к курсу. Положение является истинным, потому что оно работает и потому что вы сами видели, что оно истинно, а не потому, что просто кто-то другой вам это сказал.
От того, насколько хорошо вы изучите этот курс, зависит качество вашего будущего обучения. Хорошее практическое усвоение этих материалов обеспечит вам успех во всей последующей учебе.

I. ОСНОВНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОБУЧЕНИИ
1. Изучите: БОХС 25 июня 71П ПРЕПЯТСТВИЯ В ОБУЧЕНИИ. _____________
2. Эссе: Напишите по 5 примеров каждого из 3 препятствий в обучении. _____________
3. Изучите: БОХС 17 июля 79П ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕПОНЯТОГО СЛОВА _____________
4. Эссе: Напишите один или более примеров каждого вида непонимания слов. Отдайте эссе на проверку своему супервайзеру.
_____________
5. Изучите: БОХС 23 мар 78ПА ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ. _____________
6. Проверка супервайзера: Супервайзер находит слово, которое студент не понимает (его можно взять, например, из словаря). Супервайзер использует это слово в предложении, чтобы дать студенту контекст. Затем студент проясняет слово вслух, чтобы слышал супервайзер. Если студент делает это неправильно, супервайзер дает ему переучить БОХС ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ, а затем снова дает ему проверку.




_____________
7. Практическое задание: Вернитесь к первой странице данного контрольного листа и просмотрите сам контрольный лист и материалы, которые вы изучили к этому моменту. Посмотрите, есть ли в них слова, которые не полностью вам понятны. Проясните все непонятые слова и, если это необходимо, переучите эти материалы.


_____________

8. Изучите: БОХС 13 фев 81 СЛОВАРИ _____________
9. Практическое задание: Посмотрите слово в различных словарях, указанных в бюллетене. Затем посмотрите это слово в карманном словаре. Сравните карманный словарь с хорошими словарями.

_____________
10. Изучите: ИП ОХС 21 июля 81 ЧТО ТАКОЕ КОНТРОЛЬНЫЙ ЛИСТ. _____________
11. Изучите: БОХС 21 авг 79 РАБОТА В ПАРЕ _____________
12. Эссе: За что вы ответственны как твин? Отдайте эссе своему супервайзеру. _____________
II. ДЕМОНСТРАЦИИ
1. Изучите: БОХС 14 мая 80 ДЕМОНСТРАЦИИ _____________
2. Изучите: ИПП 15 апр 72П ДЕМОНСТРАЦИЯ _____________
3. Изучите: ТБП 29 окт 70 ПА ДЕМОНАБОРЫ _____________
4. Демо: (Продемонстрируйте своему напарнику) Как переходить улицу, не подвергая себя опасности.
_____________
5. Демо: Каждое из трех препятствий в обучении, как описано в пункте 1 вашего контрольного листа.
_____________
6. Графическая демо: С помощью ручки и бумаги продемонстрируйте графически своему напарнику: путь, по которому вы добираетесь от места, где вы находитесь сейчас, до места, где живете.

_____________
7. Графическая демо: Как справляться с нарушением принципа постепенно-сти. _____________
8. Изучите: БОХС 11 окт 67 ОБУЧЕНИЕ С ПЛАСТИЛИНОМ _____________
9. Изучите: БОХС 10 дек 70П РАБОТА С ПЛАСТИЛИНОМ ПРИ ОБУЧЕ-НИИ _____________
10. Пластилин: Карандаш. _____________
11. Пластилин: Человек. _____________
12. Пластилин: Человек думает о дереве. _____________
13. Пластилин: Мужчина говорит женщине, что стул сломался. _____________
14. Пластилин: Слово, не понятое студентом. _____________
15. Пластилин: Слово, проясненное до полного концептуального понимания. _____________

III. ФРОНТАЛЬНЫЕ ПРОВЕРКИ
Фактор Р: Если теоретический пункт в контрольном листе отмечен звездочкой (*), это означает, что по данному пункту нужно сдать фронтальную проверку согласно инструктивным письмам из этого раздела. Все фронтальные проверки в этом разделе, а также пластилиновые демонст-рации принимает супервайзер.


______________
1. Проясните термин «Прошедший фронтальную проверку» по Техническому словарю. ______________
2. Проясните выражение «Фронтальная проверка» по Техническому слова-рю. ______________
3. *Изучите: ИП ОХС 26 авг 65 САЕНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ:
4. ПРОВЕРКИ НАПАРНИКОВ
______________
5. Пластилин: Первое проявление. ______________
6. Пластилин: Второе проявление. ______________
7. *Изучите: ИП ОХС 4 мар 71 II КАК ПРОВОДИТЬ ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ И ЭКЗАМЕНЫ.
______________
8. *Изучите: ИП ОХС 24 сент 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ.
______________
9. Демо: Данное, что «все проверки теории должны быть направлены на понимание студента».
______________
10. *Изучите: ИП ОХС 4 окт 64 ДАННЫЕ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ. ______________
11. *Изучите: ИП ОХС 29 окт 81ОШИБКИ ПРИ ФРОНТАЛЬНЫХ ПРОВЕР-КАХ. ______________
12. *Изучите: ИП ОХС 31 авг 81 ПРОВЕДЕНИЕ ФРОНТАЛЬНЫХ ПРОВЕ-РОК. ______________
13. Тренировка: Проверка. Студент должен провести проверку супервайзеру по инструктивному письму или бюллетеню, состоящему, по меньшей мере, из двух страниц. Супервайзером имитируется незачет, например, задержка общения, «речистость», неточное определение, плохая демонстрация, и т. д. Студент немедленно должен сказать «незачет», иначе он сам получает незачет и отсылается заново переучивать данные инструктивные письма. Студент получает зачет, когда он может провести на 100% стандартную фронтальную проверку без малейшей заминки. (Письмо для проверки нельзя выбирать из этого раздела.)







______________

IV. ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ
1. *Изучите: БОХС 4 сент 71 III ПРОСТЫЕ СЛОВА. ______________
2. Изучите: БОХС 9 июня 72 ГРАММАТИКА. ______________
3. Изучите: БОХС 10 мар 65 СЛОВА, ЛЯПЫ НЕПОНИМАНИЯ ______________
4. *Изучите: БОХС 7 окт 81 ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ МЕТОДОМ 3. ______________
5. *Изучите: БОХС 24 мая 68 РАБОТА ТРЕНЕРА. ______________
6. Тренировка: Метод 3 прояснения слов. Тренер играет роль студента, испытывающего трудности в учебе. Студент применяет метод 3 к тренеру и тренируется до тех пор, пока не сможет выполнять это правильно. Эта тренировка проверяется супервайзером.


______________
7. *Изучите: БОХС 30 янв 73ПГ ПРАВИЛЬНОЕ ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ
МЕТОДОМ 9.
______________
8. Тренировка: Метод 9 прояснения слов. Тренер играет роль студента, с которым проясняют слова, и тренирует студента, пока тот не сможет выполнять Метод 9 правильно согласно данному бюллетеню. Эта тренировка проверяется супервайзером.


______________
9. Прояснение слов: Проведите метод 9 со своим напарником по обычно читаемым материалам. (Например, по ИП ОХС СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ САЕНТОЛОГИИ)

______________
ПРИМЕЧАНИЕ: Методы 3 и 9 прояснения слов широко применяются напарниками друг другу при необходимости в течение всего курса. На данном курсе следует свободно использовать М9 на выданных супервайзером контрольных листах.


______________

V. РОЗОВЫЕ ЛИСТЫ
1. *Изучите: ИП ОХС 4 авг 81 РОЗОВЫЕ ЛИСТЫ. ______________
2. *Изучите: БОХС 8 мая 69 ВАЖНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОБУЧЕНИИ. ______________
3. Пластилин: Сколько раз пройден данный материал, столько у вас уверенности и результатов. ______________

VI. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ АУДИОТЕХНИКИ
0. Фактор Р: Часть материалов данного курса составляют лекции ЛРХ, записанные на пленку. В русскоязычных материалах они приведены в виде печатного текста. Копии пленок на английском языке можно прослушать по желанию. Обратитесь к своему супервайзеру.


______________

VII. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 1
1. *Изучите: Пленка 6406К18 УП-1 Учебная пленка1 УЧЕБА: ВВЕДЕНИЕ. ______________
2. Пластилин: Обучение - это желание знать. ______________
3. Пластилин: Как теряется технология. ______________
4. Демо: Путь от навязчивых идей по предмету к способности давать авторитетные суждения по предмету.
______________
5. Эссе: Все великие успехи строятся на внимании к основам. ______________
6. Демо: Человек вынужден иметь навязчивые идеи, чтобы использовать их для самозащиты, когда он совсем ничего не понимает.
______________

VIII. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 2
1. *Изучите: Пленка 6407К09 УП-2 Учебная пленка 2 УЧЕБА: УСВОЕНИЕ СВЕДЕНИЙ.
______________
2. Пластилин: Непонятая терминология является препятствием к общению. ______________
3. Демо: Почему человек думает, что что-то невозможно понять. ______________
4. Демо: Что делать, если вы обнаружили, что то, что вы только что изучили, невероятно.
______________
5. Эссе: Почему ЛРХ не взял терминологию из какой-нибудь смежной дисциплины, например, из психологии?
______________
6. Практическое задание: Возьмите текст следующей учебной пленки и про-смотрите его, отмечая слова, которых вы не знаете. Составьте список этих слов и проясните их определения. Затем приступайте к чтению лекции.

______________

IX. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 3
1. *Изучите: Пленка 6408К04 УП-3 Учебная пленка 3 КОРОТКО О ГЛАВ-НОМ В УЧЕБЕ.
______________
2. Пластилин: Образование. ______________
3. Демо: Причина, по которой однобокое обучение: только теория или только практика - заводит в тупик.
______________

X. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 4
1. *Изучите: Пленка 6408К06 УП-4 УЧЕБА: ПОСТЕПЕННОСТЬ И НОМЕНКЛАТУРА.
______________
2. Пластилин: Принцип постепенности. ______________
3. Пластилин: Нарушение принципа постепенности. ______________
4. Демо: То, с чем у студента трудности на первый взгляд, никогда не является тем, с чем у него трудности.
______________
5. Демо: Продемонстрируйте своему напарнику, что следует предпринять, если у учащегося возникли трудности с каким-либо материалом.
______________
6. *Изучите: БОХС 2 июня 71 I КОНФРОНТИРОВАНИЕ. ______________
7. Демо: Первой ступенью при обучении является способность учащегося «быть там».
______________

XI. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 5
1. *Изучите: Пленка 6408К11 УП-5 Учебная пленка 5 УЧЕБА: ОЦЕНКА ИНФОРМАЦИИ.
______________
2. Пластилин: Понимание необходимо увеличивать до той степени, до какой наблюдение не является прямым.
______________
3. Эссе: «Уверенность и понимание приходят с деланием, так что делание - это просто другой способ достичь понимания».
______________
4. Эссе: По каким критериям вам следует классифицировать информацию в какой-либо области?
______________

XII. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 6
1. *Изучите: Пленка 6408К13 УП-6 Учебная пленка 6 УЧЕБА И ОБРАЗОВАНИЕ.
______________
2. Демо: а) живое обучение
б) мертвое обучение
______________
3. Демо: Число шансов потерпеть неудачу прямо пропорционально длине
метода
______________
4. Пластилин: Как влияет на студента обучение при отсутствии массы. ______________
5. Пластилин: Реакция на нарушение принципа постепенности. ______________
6. Пластилин: Реакция, вызванная пропущенным определением. ______________

XIII. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 7
1. *Изучите: Пленка 6409К22 УП - 7 Учебная пленка 7 ОБЗОР УЧЕБЫ. ______________
2. Демо: Почему сохранение культуры полностью зависит от владения технологией обучения.
______________

XIV. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 8
1. *Изучите: Пленка 6608К18 УП-8 Учебная пленка 8 УЧЕБА И НАМЕРЕ-НИЕ. ______________
______________
2. Демо: Продемонстрируйте своему напарнику, как вы распознаете подавляющее преподнесение предмета обучения.
______________
3. Демо: Пока вы не проясните, «с какой целью вы обучаетесь», вы не сможете сделать это умственной деятельностью.
______________
4. Демо: Разница между практическим и академическим обучением. ______________

XV. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 9
1. *Изучите: Пленка 6201К24 УП-9 Учебная пленка 9 ОБУЧЕНИЕ: ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ.
______________
2. Пластилин: Воспроизведение. ______________
3. Тренировка: Выполняйте упражнение по обучению со своим напарником, как описано в указанной выше лекции, до значительной победы у вас и у вашего напарника.

______________

XVI. УЧЕБНАЯ ПЛЕНКА 10
1. *Изучите: Пленка 5610К25 УП-10 Учебная пленка 10 ОБРАЗОВАНИЕ. ______________
2. Эссе: Вспомните какого-нибудь знакомого, найдите, какие у него есть личные трудности, и опишите, какие данные из Саентологии он мог бы использовать, чтобы лучше управлять своей жизнью.

______________

XVII. CАЕНТОЛОГИЧЕСКИЕ КУРСЫ
1. *Изучите: ИП ОХС 16 мар 71П ЧТО ТАКОЕ КУРС?
2. Изучите: БОХС 30 окт 78 КУРСЫ: ИДЕАЛЬНЫЙ ВИД ______________
______________
3. Изучите: ИП ОХС 25 сент 79 СРОЧНО - ВАЖНО: КОМПОНЕНТЫ
УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ
______________

XVIII. ПРАВИЛА И ЭТИКА СТУДЕНТА
1. *Изучите: ИП ОХС 15 дек 65 РУКОВОДСТВО СТУДЕНТА ПО ПРИЕМ-ЛЕМОМУ ПОВЕДЕНИЮ.
______________
2. Изучите: ИП ОХС 12 окт 66 IV ЭКЗАМЕНЫ ______________
3. *Изучите: ИП ОХС 4 апр 72П III ЭТИКА И ТЕХНОЛОГИЯ ОБУЧЕНИЯ. ______________

XIX. СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ САЕНТОЛОГИИ
1. *Изучите: ИП ОХС 7 фев 65 СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ САЕНТОЛОГИИ
______________
2. Пластилин: Иметь правильную технологию. ______________
3. Пластилин: Знать эту технологию. ______________
4. Пластилин: Знать, что она правильная. ______________
5. Пластилин: Правильно обучать правильной технологии. ______________
6. Пластилин: Применять эту технологию. ______________
7. Пластилин: Следить, чтобы технология правильно применялась. ______________
8. Пластилин: Полностью устранять неправильную технологию. ______________
9. Пластилин: Полностью избавляться от неправильных применений. ______________
10. Пластилин: Предупреждать малейшую возможность существования неправильной технологии.
______________
11. Пластилин: Предупреждать возможность существования неправильных применений.
______________
12. *Изучите: ИП ОХС 17 июня 70RА ТЕХНИЧЕСКАЯ ДЕГРАДАЦИЯ ______________
13. *Изучите: ИП ОХС 14 фев 65 В ЗАЩИТУ ТЕХНОЛОГИИ. ______________
14. Изучите: ИП ОХС 19 окт 68 ПОКАЗАТЕЛИ СТУДЕНТА ПРИ ЗАВЕРШЕ-НИИ КУРСА.
______________
15. Изучите: ИП ОХС 19 сент 69 ЗАМЕДЛЕНИЕ УЧЕБЫ. ______________
16. *Изучите: ИП ОХС 16 апр 65 СКРЫТАЯ ЛИНИЯ ДАННЫХ. ______________
17. Пластилин: «Скрытая линия данных». ______________
18. *Изучите: ИП ОХС 22 ноя 67 ВНЕ ТЕХНОЛОГИИ. ______________
19. *Изучите: ИП/Б ОХС 9 фев 79 КАК ПОБЕДИТЬ УСТНУЮ ТЕХНОЛО-ГИЮ. ______________
20. Демо: Продемонстрируйте своему напарнику, как победить устную технологию.
______________
21. Изучите: ИП/Б ОХС 15 фев 79 УСТНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ: ВЗЫСКАНИЯ ______________
22. Эссе: Что я как студент буду делать, чтобы сохранять действенность Саентологии.
______________

XX. ОКОНЧАНИЕ КОНТРОЛЬНОГО ЛИСТА
Студент сдает письменный экзамен.
ЗАВЕРШЕНИЕ
Я выполнил(а) все требования данного контрольного листа, и я знаю и могу применять технологию обучения.
Студент________________________________ Да-та___________________________
Я обучил данного студента настолько хорошо, насколько я способен, и он(а) выполнил(а) все требования данного контрольного листа и знает и может применять технологию обучения.
Супервайзер____________________________ Да-та___________________________

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 25 ИЮНЯ 1971R

Размножить
Тех и Квал
Всем Студентам
Супервайзерам
В Курс Супервайзера
В Секцию Усиленного Обучения
Прояснителям Слов
Серия Прояснение Слов – 3R

ПРЕПЯТСТВИЯ В ОБУЧЕНИИ
(Из лекции ЛРХ 6408К13, учебная пленка 6
«Обучение и образование»)

Существуют три различных набора физиологических и умственных реакций, являющихся следствиями трех различных аспектов обучения. Это три различных набора симптомов.
(1) Обучение при отсутствии массы, с которой будет использоваться изучаемая технология, вызывает у студента большие затруднения.
На самом деле это может вызвать у него ощущение подавленности, пригнутости, головокружения; состояние безжизненности, скуки, сильного раздражения.
Таков будет результат, если изучать делание чего-либо при отсутствии массы.
Фотографии могут помочь, и учебные фильмы будут хорошим подспорьем, так как они смогут дать некое обещание и предвкушение массы, но печатный текст и объяснения на словах не смогут заменить трактор тому, кто изучает тракторы.
Вы должны осознать этот факт во всей его простоте: обучение с отсутствием массы вызывает физиологические реакции у учащихся. Вот то, чему я хочу вас научить.
Это просто факт.
Вы пытаетесь обучить парня всему, что касается тракторов, но при этом не показываете ему ни одного трактора, - и вот он получает в итоге чувство давления на лицо, головную боль и болезненные ощущения в желудке. У него будет время от времени кружиться голова и очень часто будут болеть глаза.
Это физиологические данные, имеющие отношение к процессингу и к науке о разуме.
Следовательно, можно ожидать самого высокого уровня самоубийств и заболеваний в той области образования, которая в наибольшей степени посвящена изучению отсутствующих масс.
Это препятствие - изучение чего-либо в отсутствии его массы, - дает наиболее отчетливые и легко распознаваемые реакции.
Если ребенок в процессе обучения чувствует себя больным, и вы проследили и убеди-лись, что недомогание вызвано этим препятствием, единственно верным лекарством будет предоставить ему массу - физический объект или его разумную замену - и все снимет как рукой.
(2) Существует еще одна серия физиологических явлений, которые происходят от слишком круто взятого уклона в процессе обучения.
Это другой источник физиологических реакций в процессе обучения - несоблюдение принципа постепенности.
Он вызывает замешательство и ощущение, что голова идет кругом.
Вы пытаетесь взять слишком крутой подъем.
Был сделан слишком большой скачок, поскольку студент не понял того, что он делал до этого, однако перескочил к последующему материалу слишком резко для себя и слишком поспешно двинулся дальше, но все возникающие у него трудности он будет приписывать новому материалу.
Здесь вам необходимо понять разницу между двумя явлениями - потому что нарушение принципа постепенности выглядит очень похоже на третью из этих помех в обучении, определения слов, - но вы должны помнить, что это совершенно разные вещи.
Принцип постепенности относится скорее к области делания, но может распространяться и на область понимания. Однако, в плане принципа постепенности нас интересует именно действие. У нас есть намеченный курс, состоящий из последовательных действий. Мы обнаруживаем, что студент ужасно запутался, приступив ко второму из запланированных действий. Тогда мы должны предположить, что он так и не разобрался по-настоящему в первом действии.
Средством от слишком стремительного продвижения является повторение пройденного. Выясните, на каком уровне сложности студент не чувствовал замешательства, и спросите, какое следующее действие он начал выполнять затем. Найдите то, что он понимал хорошо, в чем он разобрался хорошо как раз перед тем, как запутался - и тогда обнаружится, что он не разобрался в этом по-настоящему.
Это находится в самом конце того, что ему было понятно, и, как вы видите, сразу после этого он столкнулся с материалом, который превышал приемлемый для него уровень сложности.
Это наиболее ясно видно и применимо в области делания.
Вот что касается нарушения принципа постепенности и полный набор симптомов, сопровождающих это препятствие.
(3) Есть еще и третье препятствие. Совершенно иной набор физиологических реакций вызывается пропущенным определением слова. Пропущенное определение вызывает у человека отчетливое чувство пустоты, бессмысленности или изможденности. После этого следует ощущение, будто он-не-здесь, и нервная истерика .
Из-за этого третьего момента в обучении, представляющего собой неправильно понятое или непонятное значение слова, слово с неопределенным значением, происходит такое явление, как “срыв” .
Именно это препятствие вызывает срыв.
Столкнувшись с двумя предыдущими препятствиями, человек не обязательно бросит обучение - они не несут в себе настолько серьезных потрясений. Они представляют собой чисто физиологические явления.
Неправильно понятое слово гораздо более важно. Оно формирует взаимоотношения человека с другими людьми, его ум и восприятие окружающего мира. Оно определяет способности или их отсутствие, и именно это годами пытались тестировать психологи, не распознавая, что это такое.
Это определения слов.
Непонятое слово.
Именно к нему все сводится, и это дает такое огромное разнообразие влияний на ум, что само по себе составляет первостепенный фактор, ответственный за тупость и множество других вещей.
Если у человека не было непонятых слов, его талант, возможно, проявится, а, возможно, и нет, но его делание будет присутствовать.
Мы не утверждаем, что Саша писал бы картины так же хорошо, как и Коля, если бы они оба были не аберрированы в области искусства, но можно сказать, что неспособность Саши писать картины по сравнению с его способностью выполнять необходимые для написания картин движения зависит исключительно и только от определений слов - исключительно и только от определений слов.
У человека, не имеющего способностей к искусству, есть некое слово в сфере искусства, которое он не определил или не понял, и это лишает его способности действовать в этой области.
Это очень важно, поскольку говорит нам о том, что влияет на делание человека, и показывает, что восстановление его способности действовать зависит только от восстановления понимания непонятого им слова - непонятого определения.
Это очень быстрый процессинг. С его помощью можно получить мгновенные, впечатляющие и внушительные результаты.
Он выполняется по технологии, и эта технология очень проста.
Он вводится на нижних уровнях, потому что это необходимо. Это не значит, что он не важен, это значит, что он стоит при начале пути в Саентологию.
Это абсолютно фантастическое открытие в области образования, не пренебрегайте им.
Вы можете проследить до истоков тупость в любом предмете или в смежном предмете, который он путает с данным. Психолог не понимает Саентологии. Он никогда не понимал ни единого слова в психологии, поэтому не понимает и Саентологии.
Вот что распахивает двери в Образование. И хотя я рассказал вам о нем в последнюю очередь, это - самое главное препятствие в обучении.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 17 ИЮЛЯ 1979
Выпуск I
Размножить
Прояснителям слов
Тех и Квал

Серия Прояснение Слов - 64ПБ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕПОНЯТОГО СЛОВА

Ссылки:
БОХС 23 мар 78П3 Серия Прояснение слов - 59ПБ Пер. 14.11.79 ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ
БОХС 25 июня 71П Серия Прояснение слов - 5П Пер. 25.11.74 ПРЕПЯТСТВИЯ В ОБУЧЕНИИ
БОХС 26 мар 79ПБ Серия Администратор Организации -35ПБ Пер. 2.9.79
Серия Прояснение слов - 60ПБ
Серия Отладка Продукта - 7П НЕПОНЯТЫЕ СЛОВА И ЦИКЛЫ ДЕЙ-СТВИЙ

"НЕПРАВИЛЬНО ПОНЯТОЕ" или "НЕПОНЯТОЕ" являются терминами, используемыми для определения любой ошибки или пропуска в понимании слова, концепта, символа или положения.
Большинство людей думают, что неправильно понятым является как раз то, чего они, очевидно, не знают - "непонятое".
"Непонятое" слово является неправильно понятым, но есть еще пути, когда человек неправильно понимает слово.
НЕПРАВИЛЬНО ПОНЯТОЕ СЛОВО ИЛИ СИМВОЛ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ КАК СЛОВО ИЛИ СИМВОЛ, ДЛЯ КОТОРОГО У СТУДЕНТА ЕСТЬ:
1. ЛОЖНОЕ (СОВЕРШЕННО НЕВЕРНОЕ) ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Определение, не имеющее никакой связи с действительным значением слова или символа.
Пример: Человек читает или слышит слово "кошка" и думает, что "кошка" означает "коробку". Неправильнее быть не может.
Пример: Человек видит знак равенства ( = ) и думает, что он означает двойное вычитание чего-либо из чего-либо.
2. ПРИДУМАННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Придуманное определение является вариантом ложного определения. Человек сам его придумал, или кто-то ему дал придуманное определение. Не зная настоящего определения, он придумывает что-то вместо него. Это иногда трудно определить, потому что он уверен, что знает его; в конце концов, он сам придумал его. Его изобретению предшествует достаточно протеста, чтобы это дало показания на Э-метре. В таких случаях он бывает уверен, что знает определение слова или символа.
Пример: Человека, когда он был очень молодым, его приятели всегда называли "девчонкой", когда он отказывался сделать что-то, требующее смелости. Он придумывает, что определением "девчонки" является "трусливый человек".
Пример: Человек никогда не знал значения восклицательного знака (!), но, видя его в комиксах представляющим ругательные слова, придумывает для него определение - "грязное ругательство" - и соответствующим образом воспринимает его во всем, что он читает.
3. НЕТОЧНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Определение, которое неверно, но может иметь некоторое отношение к слову или символу или относиться к той же категории.
Пример: Человек читает или слышит слово "компьютер" и думает, что это "счетная машинка". Это неправильное значение "компьютера", несмотря на то, что и счетная машинка, и компьютер оба являются машинами.
Пример: Человек думает, что точка (.) после сокращения означает, что в этом месте нужно остановить чтение.
4. НЕПОЛНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Определение, являющееся недостаточным.
Пример: Человек читает слово "офис" и полагает, что оно означает "помещение". Определение слова "офис" таково: "помещение или здание, в которых человек проводит свою предпринимательскую деятельность или работу по должности". Определение слова "офис", имеющееся у человека, неполно.
Пример: Человек видит кавычки («») и знает, что что-то сказано в ироническом смысле, но не знает, что они также используются, чтобы выделить название. Он видит: ... читал книгу «Следопыт» - и думает, что это была юмористическая повесть.
5. НЕПОДХОДЯЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Определение, которое не подходит к слову в контексте того предложения, которое услышано или прочитано.
Пример: Человек слышит предложение: "Я заправляю индейку". В понимании человека "заправляю" означает "привожу в порядок постельное белье на кровати". Это одно из определений "заправляю", но оно является неподходящим определением для этого слова, употребленного в услышанном предложении. Так как у него неподходящее определение, он думает, что кто-то приводит на индейке в порядок постельное белье. В результате предложение, которое он услышал, по-настоящему для него не понятно. Определение "заправляю", подходящее к услышанному им предложению, таково: "положить приправу в какое-нибудь блюдо, подготовить к употреблению в качестве пищи". (См.: Толковый словарь русского языка)
Человек лишь тогда действительно поймет то, что слышит, когда он полностью прояснит слово "заправляю" во всех его значениях, так как тогда у него также будет определение, которое правильно подходит к контексту.
Пример: Человек видит дефис (-) в предложении "Сегодня я завершил номера 3-7". Он думает, что дефис является знаком минуса, осознает, что нельзя вычесть 7 из 3, и поэтому не может этого понять.
6. ОМОНИМИЧНОЕ (одно слово с двумя или более отчетливо различными значениями) ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Омоним - это слово, означающее несколько различных вещей, имеющих совершенно разные значения; или одно из двух или более слов, имеющих одно и то же звучание, иногда одно и то же написание, но различающихся по смыслу.
Пример: Человек читает предложение "Мы набрели в лесу на ключ и смогли напиться". Человек понимает, что это предложение означает, что кто-то нашел в лесу металлический стержень с бороздками для отпирания и запирания замка.
У человека верное значение слова "ключ", но неверное слово! Есть еще одно слово "ключ", оно-то и использовано в предложении, которое он только что прочитал, и означает оно: "вытекающий из земли источник, родник". (См.: Толковый словарь русского языка)
У человека неправильно понятое слово, так как у него омонимичное определение слова "ключ", и ему придется прояснить это второе слово, прежде чем он поймет предложение.
Пример: Человек видит знак плюс (+) и, так как он представляет собой крест, думает, что это нечто религиозное.
Пример: Человек слышит слово "точка" в предложении "Это была переломная точка в развитии Римской империи" и, зная что "точка" ставится в конце предложения и означает остановку, предполагает, что в тот момент Рим закончил свое существование.
Пример: Омонимичные неправильно понятые слова могут также возникнуть, когда человек не знает разговорного или сленгового употребления слова. Человек слышит, как кто-то поет по радио: "Когда моя зайка идет по улице". Человек думает, что по улице идет «зверек отряда грызунов с длинными ушами и сильными задними ногами»! (См.: Толковый словарь русского языка) Он не знает разговорного определения "зайка", а именно: "милая; ласкательное имя", которое и используется в песне.
7. ОПРЕДЕЛЕНИЕ-ЗАМЕНА (СИНОНИМ - это слово, имеющее схожее, но не то же самое значение): Определение-замена имеет место, когда человек использует синоним определения слова. Синоним не является определением. Синоним - это слово, имеющее значение, схожее со значением другого слова.
Пример: Человек читает слово "дородный" и думает, что определением к слову является "толстый". "Толстый" является синонимом слова "дородный". У человека неправильно понятое слово, потому что слово "дородный" означает: "величавого внешнего вида и осанки; рослый, крупный, полный". (См.: Толковый словарь русского языка) У человека нет полного значения слова "дородный", если он полагает, что оно просто означает "толстый".
Знание синонимов слов увеличивает ваш словарный запас, но это не означает, что вы понимаете значение слова. Познайте полное значение слова, как и его синонимы.
8. ПРОПУЩЕННОЕ (НЕДОСТАТОЧНОЕ) ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Пропущенное определение - это определение слова, которое человек пропускает или которого нет в используемом им словаре.
Пример: Человек слышит строчку: "У отдыхающих здесь богатый рацион". Этот человек знает два определения слова "богатый". Он знает, что богатый означает "имеющий много денег, земли, товаров и т.д." и "дорого стоящий, роскошный". Ни одно из этих определений не имеет для него большого смысла в только что прочитанном предложении. Он не может понять, какое отношение могла иметь пища к обладанию большим количеством денег.
Пропущенные определения могут возникнуть от использования небольших словарей. Если бы человек посмотрел "богатый" в небольшом словаре в бумажной обложке, он бы, вероятно, также продолжал не понимать. Небольшие словари, скорее всего, не дадут ему требуемого определения. Чтобы понять слово, ему пришлось бы достать увесистый словарь, чтобы быть уверенным, что в нем есть пропущенное определение: "обильный, содержащий в себе много чего-то ценного" (См.: Толковый словарь русского языка)
Пример: Человек читает: "Он оценил освещенность в 5,6 ф". Он не может понять, что такое это "ф", поэтому он смотрит "ф" в обычном Толковом словаре и недоумевает, что это: температура по Фаренгейту, деньги, что-то спортивное из-за "фола" или может быть "французский франк". Текст не относится к Франции, поэтому он не может этого понять. Пропущенным в Американском традиционном является фотографическое определение "ф", которое просто означает "число, показывающее ширину раскрытия линз, через которые проходит свет, необходимое для снимка". Мораль этого - имейте под рукой достаточно словарей.
ЗАМЕЧАНИЕ: Может случиться, что точного определения слова не дано ни в одном словаре, что является пробелом в языкознании.
9. ОТСУТСТВИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ: Отсутствие определения - это "непонятое" слово или символ.
Пример: Человек читает предложение: "Бизнес не принес барыша". Нет никакого понимания, так как у него нет определения "барыша". Слово означает: "материальная выгода; прибыль". (См.: Толковый словарь русского языка). Не то чтобы он определил слово неправильно, неподходяще или как-то иначе, но у него нет совсем никакого определения. Он никогда не смотрел его в словаре и не прояснял определения. Поэтому он его не понимает. Определение для него не существует, пока он не посмот-рит его по словарю и не поймет.
Пример: Человек видит точку в конце слова на печатной странице и, не имея определения для "точки" (.), стремится прочитать все предложения вместе.
10. ОТВЕРГНУТОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ: Отвергнутое определение - это определение слова, которое человек не принимает. Причины, почему он его не принимает, обычно основаны на связанных с ним эмоциональных реакциях. Человек встречает определение, которое кажется ему уничижительным по отношению к нему самому, его друзьям или группе каким-либо воображаемым образом или как-то рестимулирует его. Хотя он может иметь совершенно неправильное «понимание» слова, он может отказаться прояснить его или посмотреть в словаре.
Пример: Человек отказывается посмотреть в словаре слово "математика". Он не знает, что оно означает, он не хочет знать, что оно означает, и он ничего не будет иметь общего с ним. Обсуждение того, почему он отказывается посмотреть его в словаре обнаруживает тот факт, что он был исключен из колледжа, потому что с треском провалился по математике в первый же месяц своего первого курса. Если бы он осознал, что был исключен, потому что не знал, что должен был изучать, он бы сам захотел посмотреть это слово в словаре.
Пример: Человек отказывается посмотреть в словаре определение звездочки (*). После обсуждения оказывается, что всякий раз, когда он видит на странице звездочку, он знает, что материал будет "очень трудно читать" и что это "литературно", "трудно" и "заумно".
Обсуждение того, почему он не будет смотреть его в словаре, обычно обнаруживает и освобождает связанный с этим эмоциональный заряд, на который он, может быть, никогда раньше не смотрел. После определенной работы с этим он захочет посмотреть его в словаре, обретя понимание того, почему раньше он не стал бы этого делать.
Всякое встреченное вами слово, если оно подходит к одному или более из вышеупомянутых определений непонятого слова или символа, должно быть прояснено при помощи словаря достаточного объема, или большего количества словарей, или учебника, или энциклопедии.
Если пропускать или игнорировать непонятое слово или символ и продолжать читать, это приведет к катастрофе, так как, то, что изучается, станет просто непонятным.
Студент должен следить за тем, чтобы не пропускать непонятые слова. Ему нужно научиться распознавать по своим реакциям на то, что он читает (особенно по ощущению бессмысленности и пустоты в голове, которая обычно наступает сразу после непонятого слова), что он прошел мимо непонятого слова. Ему нужно посмотреть его в словаре и полностью прояснить его определения, прежде чем продолжать читать. Студентов необходимо убеждать делать это. Научиться необходимо именно самодисциплине.
Определения "неправильно понятого" и "непонятого" слов и их различные виды должны быть четко усвоены тем, кто хочет прояснить их для себя и других. Самой распространенной ошибкой при Прояснении Слов для человека, проясняющего слова, является его уверенность в том, что неправильно понятое слово - это нечто, чего он просто не знает. С этим ограниченным определением он не может ни должным образом прояснять слова, ни должным образом проводить прояснение слов у других. Поэтому эти определения "неправильно понятого" и "непонятого" должны быть хорошо известны, так как часто будет необходимо прояснять их с человеком, которому вы будете проводить прояснение слов.
Доброго чтения.


Л. Рон Хаббард
ОСНОВАТЕЛЬ


















ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 23 МАРТА 1978ПА
ПЕРЕСМОТРЕНО 14 НОЯБРЯ 1979
Размножить
(ОТМЕНЯЕТ ТБП 16 дек. 73,
Серия Прояснение слов - 51,
ОШИБКИ ПРИ ПРОЯСНЕНИИ СЛОВ.)

Серия Прояснение Слов - 59ПА

ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ

Ссылки:
БОХС 7 сент 74 Серия Прояснение слов - 54 СВЕРХГРАМОТНОСТЬ И ПРО-ЯСНЕННОЕ СЛОВО
БОХС 17 июля 79 I Серия Прояснение слов – 64 ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕПОНЯТОГО СЛОВА

После исследований Прояснения слов, изучения и обучения, проведенных с различными группами за последние месяцы, стало очевидно, что непонятое слово останется непонятым и впоследствии застопорит человека, пока он не прояснит значение слова в контексте читаемых или изучаемых материалов, а также во всех его разнообразных обычных употреблениях.
Если у слова есть несколько различных определений, нельзя ограничиваться пониманием слова только в одном определении и называть слово “понятым”. Нужно суметь понять слово, когда позже оно будет использовано по-другому.
КАК ПРОЯСНЯТЬ СЛОВО
Чтобы прояснить слово, его смотрят по хорошему словарю. Рекомендованные словари: Толковый словарь русского языка С.И.Ожегова, Толковый словарь русского языка в 4-х тт. Д.Н.Ушакова, Словарь русского языка АН СССР, Большой энциклопедический словарь, Этимологический словарь русского языка Н.М.Шанского.
Первым делом нужно быстро просмотреть определения, чтобы найти подходящее к контексту, в котором слово было не понято. Нужно прочитать это определение и использовать его в предложениях, пока у вас не будет ясной концепции данного значения слова. Для этого может потребоваться десять или более предложений.
Затем проясняется каждое из остальных определений слова с использованием каждого в предложениях, пока не будет концептуального понимания каждого определения.
Следующим является прояснение происхождения, то есть объяснения того, откуда это слово возникло первоначально. Это поможет получить понимание основы слова.
Не проясняйте технические или специальные определения (мат., биол. и т.д.), устаревшие (больше не использующиеся) или архаичные (древние и больше не находящиеся в общем употреблении) определения, если только слово не использовано в этом значении в контексте, в котором оно было не понято.
Большинство словарей вместе со словом приводят идиоматические выражения. Идиома - это фраза или выражение, значение которого нельзя понять, если просто сложить значения составляющих его слов. Например, “из рук вон” - русское идиоматическое выражение, означающее “очень плохо, никуда не годится”. Идиоматические выражения обычно даются в словаре после определений самого слова. Эти идиомы следует прояснять.
Необходимо также прояснять любую другую информацию, данную о слове, а именно: примечания об использовании, синонимы и т.д., чтобы иметь полное понимание слова.
Если встречается неправильно понятое слово в определении проясняемого слова, необходимо прояснить его сразу же при помощи той же процедуры, а затем вернуться к определению, которое прояснялось. (Используемые в словарях символы и сокращения обычно даются в конце словаря.)
ПРИМЕР
Вы читаете предложение: “Он чистил дымоходы, чтобы зарабатывать на жизнь”, и вы не уверены, что означает слово “дымоходы”.
Вы находите это в словаре, ищете среди определений то, которое подходит. Оно гласит: “Канал для выхода дыма из печи, топки в трубу”.
Вы не уверены, что означает “канал”, и поэтому смотрите его в словаре, там говорится: “Узкое длинное полое пространство внутри чего-нибудь”. Это подходит и имеет смысл, поэтому вы используете его в нескольких предложениях, пока у вас не будет его четкой концепции.
У “канала” в словаре есть другие определения, каждое из которых вы проясняете и используете в предложениях.
Посмотрите происхождение слова “канал”.
Теперь вернитесь к “дымоходу”. Определение “Канал для выхода дыма из печи, топки в трубу” теперь имеет смысл, поэтому вы используете его в предложениях, пока у вас не будет его концепции.
Затем вы проясняете другие определения. В одном словаре есть устаревшее и артиллерийское определения. Вы пропустите их оба, поскольку они не находятся в общем использовании.
Теперь проясните происхождение слова. В происхождении написано, что оно составлено из двух слов, одно из которых дым - общеславянское, произошло от той же основы, что дух, дуть, дышать и родственно латинскому fumus, входящему в такие иностранные слова, как парфюмерия. Другое - ход - также общеславянское, первоначально означало сидение, затем сидение и передвижение верхом или в повозке и, наконец, ходьба, езда.
Если бы у слова были какие-нибудь синонимы, заметки об использовании или идиомы, их все тоже нужно было бы прояснить.
Это будет окончанием прояснения слова “дымоход”.
НЕИЗВЕСТНЫЙ КОНТЕКСТ
Если вы не знаете контекста слова, как в Методах 1 , 5 (когда он проводится по списку ), 6 или 8 Прояснения Слов, вам нужно начать с первого определения и прояснить все определения, происхождения, идиомы и т.д., как описано выше.


“ЦЕПОЧКИ СЛОВ”
Если вы обнаружите, что тратите много времени, проясняя слова из определений слов, вам нужно взять словарь попроще. Хороший словарь позволит вам прояснять слово без необходимости смотреть много других слов в процессе прояснения.
ПРОЯСНЕННЫЕ СЛОВА
ПРОЯСНЕННОЕ СЛОВО - ЭТО ТО, КОТОРОЕ БЫЛО ПРОЯСНЕНО ДО ПОЛНОГО КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ПОНИМАНИЯ ПРИ ПОМОЩИ ПРОЯСНЕНИЯ КАЖДОГО ОБЫЧНОГО ЗНАЧЕНИЯ ЭТОГО СЛОВА, ПЛЮС ЛЮБОГО ИЗ ТЕХНИЧЕСКИХ ИЛИ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ ЭТОГО СЛОВА, ЕСЛИ ОНИ ОТНОСЯТСЯ К РАССМАТРИВАЕМОМУ ПРЕДМЕТУ.
Вот что такое проясненное слово. Это слово, которое понято. При Прояснении Слов на Э-метре это сопровождается плавающей стрелкой и очень хорошими показателями. Может быть более одной П/С на слово. Прояснение слова должно заканчиваться П/С и ОХП. Без Э-метра оно сопровождалось бы очень хорошими показателями.
Описанное выше - это метод, которым нужно прояснять слово.
Если слова поняты, происходит общение, а с помощью общения можно понять что угодно.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 13 ФЕВРАЛЯ 1981
Размножить
В Шляпу Студента
Супервайзерам
Прояснителям Слов
Адм. Усиленного
Обучения
Одиторам
Кейс-Супервайзерам
Тех
Квал
Серия Прояснение Слов 67

СЛОВАРИ

СЛОВАРЬ - это книга, содержащая слова языка (или специального предмета), обычно расположенные в алфавитном порядке, которая дает информацию о значениях слов, их произношении, происхождении и т.д.
Словари - жизненно необходимые и важные инструменты при изучении любого предмета. Однако, современные словари различаются по точности и по полезности, а многие из современных словарей вообще бесполезны и могут только запутать человека из-за ложных или пропущенных определений, а также грамматических и других ошибок. Поэтому важно, какой словарь выбирает студент, и это может повлиять на его успех в качестве студента.
Я также включил некоторые дополнительные данные по использованию словарей при прояснении слов.

НЕКОТОРЫЕ ПОЛЕЗНЫЕ СЛОВАРИ

Нижеследующие словари рекомендованы, потому что они оказались лучше, точнее и полезнее, чем другие. Ни один словарь не является идеальным для всех студентов. Какой словарь использует студент, зависит от его личного предпочтения и, в некоторой степени, от его словарного запаса и уровня образованности.
Использование неподходящего словаря может затруднить учебу студента и сильно задержать его на курсе. Если студент обнаружит, что смотрит по словарю слишком много слов из определений, которые он проясняет, и что у него получаются длинные цепочки слов, он должен перейти к более простому словарю. Выбор словаря без соблюдения принципа постепенности может сделать прояснение слов и обучение трудным, когда в этом нет необходимости. Например, “академические” словари очень часто сложны, и некоторые студенты будут тратить слишком много времени, рыская по словарю и пытаясь прояснить непонятое слово из определений проясняемых слов. Это будет пустой тратой времени и усилий.
Если вы посмотрите слово “птица” в простом словаре для начинающих, то в нем говорится примерно следующее: “животное, покрытое перьями, имеющее две ноги и несущее яйца”. Если же вы посмотрите это слово в академическом словаре, оно превратится в “любое теплокровное позвоночное (т.е. животное с позвоночником) класса Aves (латинское слово, означающее “птица”), имеющее тело, покрытое перьями, и передние конечности (передние ноги), модифицировавшиеся (измененные каким-либо образом) в крылья”. (Объяснений, приведенных в скобках, конечно же нет в словарном определении. Они были здесь добавлены, чтобы можно было легко понять представление ими слова “птица”.) Это, вероятно, привело бы студента к определениям слов “позвоночное”, “Aves”, “передние конечности” и “модифицироваться”. После такой малости студент рухнет на стол с 45 словами, которые нужно посмотреть по словарю и о которых он раньше ничего не слышал. Решение - отобрать у него “академический” словарь и дать ему более простой словарь, - и он начнет понемногу продвигаться.
С другой стороны, некоторым студентам как раз подойдут более продвинутые словари, в которых они обнаружат полезные дополнительные сведения.
Из рекомендованных здесь словарей студент должен найти тот, который подходит ему и соответствует его словарному запасу. (Примечание: Если словарь, который выбирает студент, не содержит сведений о происхождении, то после прояснения слова по этому словарю он должен свериться с другим словарем, чтобы прояснить происхождение. Некоторые из лучших простых словарей, к сожалению, не содержат сведений о происхождении слов.)
По мере того, как увеличивается словарный запас студента и сам он становится более образованным, он часто будет “переходить” к более сложным словарям. Это явление “вырастания” из словарей было замечено на пробном курсе по повышению уровня образованности человека. По мере того, как студенты продвигались по курсу, они переходили от словаря для начинающих к более сложному словарю. Суть в том, чтобы использовать как можно более полный и продвинутый словарь, не превышающий вашего понимания. И без колебаний пользуйтесь более простым, если так лучше для вас. (Некоторые студенты обнаружили, что скорость их обучения значительно возросла просто от перехода на более простой словарь.)
(Примечание: Когда студент, пользующийся простым словарем, должен обратиться к словарю побольше, чтобы найти определение, которое он ищет (но которого нет в его словаре), он проясняет это конкретное определение по большому словарю, а затем обращается к словарю поменьше, чтобы прояснить остальные определения этого слова. Иначе он завязнет в этом по уши.)
Из рекомендованных здесь словарей студент должен найти тот, который подходит ему. Какой бы словарь он ни выбрал, степень его сложности должна быть приемлемой. Например, вы не дадите иностранному студенту, едва говорящему по-русски, Большой энциклопедический словарь!

КАРМАННЫЕ СЛОВАРИ

Карманный словарь - это словарь, который дает определения, недостаточные для настоящего понимания слова. Иногда в них отсутствуют целые определения. “Карманные словари” - это те, которые могут уместиться в вашем кармане. Обычно у них бумажная обложка, и они продаются с лотков в аптеках и овощных магазинах. Не пользуйтесь карманными словарями.

СИНОНИМЫ

Пользуясь словарями и проясняя слова, вы должны знать, что можно совершить ошибку “определяя” слова через синонимы. Синоним - это слово, которое означает то же или почти то же, что и другое слово в том же языке. Это не определение слова. Пример: определить “дородный” как “жирный” означает “подыскать определение”, использовав синоним. В то время как определением “дородного” будет: “величавого внешнего вида, рослый, крупный, полный”.
Определение - это точная формулировка действительной сущности предмета, точное объяснение значения слова или выражения. Синоним не является определением.
Студент, определивший слово через его синоним, не обязательно понимает нюансы этого слова. Верным указанием для него будет найти определение слова и использовать его в предложениях, пока он не поймет его концептуально.
Если студент определяет слово только с помощью синонима, он не получает подлинного понимания слова.


ЛОЖНЫЕ И ПРОПУЩЕННЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Было обнаружено, что некоторые словари пропускают определения и могут даже содержать ложные определения. Если при использовании словаря студент встречает что-то, похожее на ложное определение, с этим можно справиться. Первым делом надо убедиться, что в этом определении нет никаких непонятых слов, затем нужно свериться по другому словарю и посмотреть определение проясняемого слова, данного в нем. Для этого может потребоваться не один словарь. Таким образом можно разделаться с любым ложным определением.
Другие словари, энциклопедии и учебники должны находиться под рукой для справки.
Если студент обнаруживает или подозревает, что определение пропущено, необходимо свериться по другим словарям или справочникам, найти пропущенное определение и прояснить его.

ЭТИМОЛОГИЯ

Этимология - это объяснение происхождения слова.
Слова произошли откуда-то и первоначально что-то означали. Со временем в их значениях происходили изменения.
Знание происхождения важно для получения полного понимания слова. Понимание истоков слова обеспечивает гораздо лучшее усвоение концепции этого слова. Студенты находят большое подспорье для полного концептуального понимания слова в прояснении его происхождения.
Студент должен всегда прояснять происхождение любого слова, которое он смотрит по словарю.
Часто окажется, что студент не знает, как читать происхождения слов в большинстве словарей. Наиболее распространенной их ошибкой является непонимание того, что, когда в описании происхождения есть слово, выделенное другим шрифтом, это означает, что это слово появляется в словаре где-то еще и там, вероятно, содержится больше информации о его происхождении. (Например, происхождение “термометра” дано в одном словаре как “ТЕРМО + МЕТР”. Посмотрев “термо”, находим, что оно происходит от греческого thermos, означающего горячий, или therme, означающего жара. А происхождение “метра” ведется от французского metre, что, в свою очередь, восходит к греческому metron, означающему измерение.) Понимая и используя эти выделенные слова, студент может получить полную картину происхождения слова.
Если у студента трудности с пониманием этимологии, это, скорее всего, из-за приведенного выше - плюс непонятое слово или символ в этимологии. С подобного рода сложностями достаточно просто справиться.

__________

Мы давно уже знаем о важности прояснения слов, и разумно предположить, что то, каким словарем мы при этом пользуемся, не менее важно.
Я уверен, что эти данные будут полезны.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

При содействии Отдела
Исследований и Компиляций

Принято
Правлением директоров
ЦЕРКВИ САЕНТОЛОГИИ
КАЛИФОРНИИ




ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 21 ИЮЛЯ 1981
Выпуск I

Размножить
В Шляпу Студента
Студентам
Супервайзерам
Администраторам Курсов
Тех/Квал
ЧТО ТАКОЕ КОНТРОЛЬНЫЙ ЛИСТ

Ссылки:
ИП ОХС 30 сент. 70 ФОРМАТ КОНТРОЛЬНОГО ЛИСТА
ИП ОХС 29 июня 66 ОБНОВЛЯЙТЕ КОНТРОЛЬНЫЕ ЛИСТЫ АКАДЕМИИ
ИП ОХС 17 июня 70ПБ I
Пер. 25.10.83 Серия СДС-5П ТЕХНИЧЕСКАЯ ДЕГРАДАЦИЯ
ИП ОХС 10 июля 86 II Серия AНХ-51АДМИНИСТРАТИВАЯ ДЕГРАДАЦИЯ

“Контрольный лист” - это саентологическая разработка в области обучения.
КОНТРОЛЬНЫЙ ЛИСТ - это форма, которая устанавливает точную последовательность пунктов, которые будут изучены или выполнены студентом на курсе по порядку, пункт за пунктом. В нем перечислены ВСЕ материалы курса по порядку с отведением места для студента (или лица, проверяющего студента в случае фронтальной проверки): для его инициалов и даты, проставляемых после изучения, выполнения или проверки каждого пункта по контрольному листу.
Контрольный лист - это программа, которой следует студент, чтобы завершить курс.
Данные курса изучаются, а упражнения из контрольного листа выполняются по порядку. Студент не “перескакивает” через задания и не изучает материал в каком-либо другом порядке. Материалы представлены в контрольном листе в оптимальном для изучения порядке, чтобы студент мог пройти все материалы в их логической последовательности.
Далее, следование точному порядку контрольного листа несет также дисциплинирующую функцию, и тем самым помогает студентам учиться.
Инициалы студента рядом с каким-либо пунктом являются его свидетельством в том, что он подробно знает И может применять материалы, содержащиеся в этом бюллетене, инструктивном письме или пленке, или что он оттренировал и может выполнять это упражнение. Инициалы Супервайзера или другого студента напротив пункта, по которому была проведена фронтальная проверка, являются его подтверждением того, что он провел со студентом фронтальную проверку по пункту и что студент получил зачет.
Супервайзер Курса ДОЛЖЕН проверять студенческие контрольные листы ежедневно, чтобы убедиться, что все студенты следуют по контрольному листу в правильном установленном порядке и что студент хорошо продвигается по нему.
“По контрольному листу” означает по всему контрольному листу - теория, практика, все упражнения, выполненные в последовательности.

ПЕРЕОБУЧЕНИЕ

“Переобучение”, или “возврат на курс для переобучения” означает, что студента посылают на Усиленное обучение, чтобы исправить то, что он пропустил, а затем возвращают на курс и предлагают пройти ВЕСЬ КУРС ЗАНОВО.
При переобучении не разрешаются никакие сокращения или урезания, так как у студента, который не может применять один аспект курса, было непонятое слово, которое раньше не позволило полностью усвоить и понять другой материал по контрольному листу. Также - СКОЛЬКО РАЗ ВЫ ПРОЙДЕТЕ МАТЕРИАЛ, СТОЛЬКО У ВАС БУДЕТ УВЕРЕННОСТИ И РЕЗУЛЬТАТОВ (главное данное обучения, которое было полностью доказано Дианетикой и Саентологией).

ДОБАВЛЕНИЕ МАТЕРИАЛОВ К КОНТРОЛЬНЫМ ЛИСТАМ

В начале курса каждому студенту предоставляется полный контрольный лист. В него не вносят дополнений после того, как студент начал с ним работать. Студенту вручается его окончательный вариант.
Добавления могут вноситься для тех, кто присоединяется позднее, но не во время курса.
К курсу могут быть добавлены материалы, которые имеют специальное указание на это в адресе распространения. (Пример: “В курс НЭД” или “В курс Класса VIII”) Они должны быть специально предназначены для курса. Если в распространении курса просто указано, например, “Одиторам НЭД” или “Одиторам класса IV”, данный выпуск не добавляется к курсам. Выпуск предназначается выпускникам этих курсов.
В КОНТРОЛЬНЫЕ ЛИСТЫ КУРСА МОГУТ БЫТЬ ДОБАВЛЕНЫ ТОЛЬКО ТЕ ВЫПУСКИ, В «РАСПРОСТРАНЕНИИ» КОТОРЫХ СПЕЦИАЛЬНО УКАЗЫВАЕТСЯ “В ___ КУРС”, И НИКАКИЕ ДРУГИЕ ДОБАВЛЕНЫ БЫТЬ НЕ МОГУТ.
Добавление всех материалов без разбора к контрольным листам курса в огромной степени является причиной увеличения времени обучения. Эта практика сделала из Курса Класса VIII, трехнедельного курса в 1968 г., восьмимесячный - в 1970 г.
Замечание: Исключением из вышеприведенного являются шляпные проверки. Они должны быть полностью укомплектованы всеми новыми материалами, которые относятся к шляпе, указано это в «распространении» или нет. Это означает, что все новые материалы, которые должны быть в контрольном листе, добавляются прежде, чем студент начнет изучать свою шляпу. (Ссылка: ИП ОХС 30 сент. 70, ФОРМАТ КОНТРОЛЬНОГО ЛИСТА)

ОРИГИНАЛЫ КОНТРОЛЬНЫХ ЛИСТОВ

Администратор Курса должен хранить оригиналы контрольных листов для каждого курса, который он ведет. Эти оригиналы контрольных листов нужно постоянно обновлять, принимая во внимание все отмены выпусков, пересмотры, добавления и исправления к каждому контрольному листу.
Таким образом, когда студент начинает курс, ему следует дать контрольный лист, полностью обновленный в соответствии с оригиналом контрольного листа.

__________

Контрольные листы представляют огромное подспорье в учебе и являются необходимой частью любого обучения.
В Дианетике и Саентологии никакой курс ни по какому предмету не является легальным без контрольного листа.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

Пересмотр при содействии
Отдела Технических
Исследований
и Компиляций ЛРХ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 21 АВГУСТА 1979

Размножить всем курсам
Всем
Супервайзерам курсов
Администратору по обучению персонала
Администратору по Усиленному
Обучению
Техническим Отделениям
Квалификационным Отделениям
РАБОТА В ПАРЕ
Отменяет:
ТБП 16 марта 71 СТУДЕНТ И МОРАЛЬ КУРСА, УПОРНЫЕ ПРОВЕРКИ И ТРЕНИРОВКИ
Отмена выпусков отменяющих работу в паре:
Следующие ИПП и ИП ОХС, которые отменили выпуски по работе в паре, отменили или приостановили саму работу в паре, теперь отменяются:
1. ИП ОХС 29 июля 72 II БЫСТРЫЙ ПОТОК В ОБУЧЕНИИ, написанный Помощником по Обучению и Услугам. Тем не менее, выпуски, которые оно отменило, остаются отмененными, это ИП ОХС само было отменено ИПП 10 окт 75 X ОТМЕНА ИНСТРУКТИВНЫХ ПИСЕМ 1972, и остается таковым.
2. ИП ОХС 31 авг 74 ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОБУЧЕНИЯ ПО БЫСТРОМУ ПОТОКУ, которое приостановило обучение или проверки в паре, было ранее отменено и остается таковым.
3. ИПП 18 окт 76RD, пересм. 10.9.78 СХЕМА УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ, которое отменило требования по обучению и проверкам в паре для Академии, было отменено и является замененным Бюллетенем ОХС 13 авг 72RA, ОБУЧЕНИЕ ПО БЫСТРОМУ ПОТОКУ.
СЕЙЧАС НЕ СУЩЕСТВУЕТ ДЕЙСТВУЮЩИХ ИПП ИЛИ ИП ОХС, КОТОРЫЕ ОТМЕНЯЮТ РАБОТУ В ПАРЕ.
____________
"Работа в паре" - это объединение в пару двух студентов, обучающихся одному предмету, для совместной работы по своим материалам.
Это саентологическое нововведение в обучение. Оно очень успешно использовалось на протяжении многих лет на саентологических курсах, когда выполнялось правильно и стандартно.
Недавно я обнаружил большое ПОЧЕМУ, стоящее за провалами на курсах. Оно заключается в том, что работа в паре как предмет и практика стала беспорядочной и опустилась до неправильного применения или была полностью упразднена, и одна из причин, стоящих за этим, состоит в том, что ряд БОХС по работе в паре был отменен, и нет ни одного издания, которое бы всесторонне рассматривало этот предмет.
ЭТОТ БОХС РЕШИТЕЛЬНО ВОССТАНАВЛИВАЕТ РАБОТУ В ПАРЕ И ДЕЛАЕТ АКЦЕНТ НА ЭТОМ.
Он НЕ подлежит отмене.
Он полностью раскрывает цель работы в паре, основы, правила и правильное использование работы в паре, когда и как это делается, ответственность напарников, ответственность супервайзера и исправление ошибок работы в паре.
Он восстанавливает обязательность работы в паре на всех практических курсах, таких как Курс ТУ, и в практических разделах курсов, таких как Упражнения с Э-метром. Это также распространяется на работу в паре в некоторых областях теоретического обучения, где она явно предусмотрена, например, в Методе 9 Прояснения Слов, когда он проводится между студентами.
ПРЕДЫСТОРИЯ
В 1954 году обнаружилось, что когда образовывалась команда из студентов сравнительно одинаковых уровней кейса и способностей, то они успешно продвигались вперед. Когда обнаруживается что-то настолько действенное, это внедряется. Работа в паре была введена в использование в качестве основного принципа саентологической системы обучения, и она сразу и эффективно подняла уровень деятельности и участия в работе целых классов студентов. Студенты быстрее схватывают, как использовать материалы. Это дает результаты.
Первоначально работа в паре использовалась почти исключительно на практических упражнениях. Позднее, в начале 60-х, она была перенесена на парные проверки по теории. Еще позже, с появлением Прояснения Слов и применением технологии обучения и быстрого потока, работа в паре как общее, обязательное действие для всех студентов по теории была отменена.
Но даже в этом случае некоторые организации продолжали без необходимости ставить студентов в пары на административных и некоторых теоретических курсах и не настаивали на работе в паре на курсах, где она была обязательна, как например, на курсе ТУ.
Работа в паре на практических курсах и при практических действиях никогда мной не отменялась, и намерения этого делать не было. Однако, предложение в ИПП (ИПП 18 окт. 76 ПГ пересм. 10.09.78 "СХЕМА УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ"), в котором утверждалось: "Требования к обучению или проверкам в паре для Академий отменяются", вызвало прекращение работы в паре даже на практических упражнениях в одних районах и посеяло замешательство в других. Вышеуказанное ИПП сейчас решительно отменено и заменено на БОХС 13 авг 72 ПА "ОБУЧЕНИЕ ПО БЫСТРОМУ ПОТОКУ".
И этот Бюллетень возвращает работу в паре на свое законное место в обучении, как жизненно важный инструмент, которым она является.
ЗАЧЕМ РАБОТАТЬ В ПАРЕ?
Одна из причин, по которым работа в паре настолько важна, состоит в том, что она выводит людей, свалившихся в первую динамику, в третью. Она дает студенту терминал, с которым нужно работать. Она включает студентов в общение, деятельность и участие в работе. Будучи зрителем, ничему не научишься. Работа в паре не только экстравертирует студентов, но также заставляет их взять на себя некоторую ответственность за своего товарища. Вот факторы, которых ужасно недостает современному вседозволяющему образованию.



РАБОТА В ПАРЕ, В ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ ВСЕДОЗВО-ЛЕННОСТИ

С помощью работы в паре мы полностью выходим за рамки современного "вседозволяющего" образования.
Современная тенденция состоит в том, чтобы просто позволять всем поступать, как им нравится, и обращать свое внимание на все, что им нравится. Это "мысль" дня, и ей отдается предпочтение в большинстве основных школьных систем, и она с тем же успехом распространилась во множество различных сфер деятельности.
Наверное, кто-то где-то подумал, что если просто позволить студенту свободно сидеть, блуждая вниманием там и сям в одной только значимости этого, а потом объявить, чтобы он сдал предмет, когда он никогда и близко не подходил к нему, то было бы намного быстрее и легче работать, и это потребовало бы намного меньше конфронтирования.
Заставлять не конфронтировать других - это признак людей, которые сами не могут конфронтировать.
Мы не согласны с этим. Это полное безумие. Коварная болезнь вседозволенности, неспособности конфронтировать и позиция наблюдателя - это попросту часть "прекрасного мира безответственных нерях". Этому нет места в саентологическом обучении.
Реальная, строго проводимая в жизнь работа в паре эффективно удерживает студента от неопределенной вседозволенности современной мысли, и наделяет его некоторой ответственностью прямо с самого начала. С помощью этого он может получить настоящее обучение.
ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ
Человек, обучаясь, работает, в основном, на основе притока (входящего потока). День за днем к нему притекает, притекает, притекает. Это создает у него тенденцию делаться следствием.
При работе в паре человек может уравновесить свой приток и исток. Это предохраняет его от постоянного превращения в следствие. Это выводит на сцену некоторую причину.
Когда предполагается, что человек будет применять знания и навыки, то он, конечно же, обязан быть причиной. Когда он обучается только как следствие, он может попасть в состояние, называемое явлением "застрявшего потока", в результате чего он не может совершать исток (исходящий поток) по этому предмету. Однако, если он когда-либо собирается применять это, ему следует осуществлять исток.
Достоинством работы в паре является то, что она уравновешивает исток и приток. Когда человек начинает применять технологию, обнаруживается, что если он был обучен работе в паре, он уже способен осуществлять исток.
КОГДА НЕ НУЖНО РАБОТАТЬ В ПАРЕ
Студентам нет необходимости работать в паре ни на административных курсах, ни, как правило, на технических теоретических курсах. Вы добиваетесь того, чтобы студент применял технологию обучения и не пропускал непонятых или неправильно понятых слов, и Вы позволяете ему двигаться вперед с помощью этого.
Практика и практические курсы - другое дело.
КОГДА ОБЯЗАТЕЛЬНО РАБОТАТЬ В ПАРЕ
Работа в паре является обязательной на тех курсах, сущность которых заключается в том, чтобы обучить студента практическому применению данных. Это включает такие курсы, как Курс ТУ, ТУ Высшего инструктажа, Объективы, Курс Специализированных Тренировок с Э-метром и т.п.
Даже если такие курсы включают в себя еще и теорию, конечным результатом этих курсов является человек, обученный и натренированный тому, что он делает, и работа в паре для этой цели совершенно обязательна.
Таким образом, на таком курсе напарники назначаются в начале курса, и они остаются связанными до окончания курса. Мы называем это "постоянным назначением напарника". Никто не подбирает напарников методом "музыкальных стульев" - однажды назначив, не разрешайте им кочевать от одного напарника к другому.
Вся сущность работы в паре - собрать двух студентов, чтобы они работали вместе, помогали друг другу и чтобы они взяли на себя ответственность успешно провести друг друга до конца курса.
РАБОТА В ПАРЕ НА ПРАКТИЧЕСКИХ ЭТАПАХ КУРСА
На определенных курсах, содержащих как теорию, так и практику, как например, Уровни Академии, Вам нет необходимости соединять студентов в пары на теоретическом разделе курса. Однако Вам определенно и обязательно следует соединить их в пары на практических разделах.
Например, работать в паре обязательно на тренировках с Э-метром или на таких действиях, как тренировки оценивания, тренировки процедур рандаунов, где это требуется, учебные тренировки, Тренировки по Обнозису и другие практические применения.
РАБОТА В ПАРЕ ПРИ ПРОЯСНЕНИИ СЛОВ
Необходимо соединять студентов в пары везде, где Метод 9 Прояснения Слов должен проводиться друг другу самими студентами, а не Прояснителем Слов.
Аналогично, Метод 8 Прояснения Слов делается в паре, на основе точно такой же смены ролей, как описано в Методе 9 (см. БОХС 30 янв. 73 ПД, пересм. 16.05.84, Серия Прояснение слов 46 ПД ПРАВИЛЬНЫЙ СПОСОБ ПРОЯСНЕНИЯ СЛОВ МЕТОДОМ 9).
Примером смены ролей в Методе 8 будет: первый напарник проясняет слово "а", второй напарник проясняет слово "а" ПЛЮС слово "б". Первый напарник проясняет слово "б" плюс слово "в" и т.д. Вы последовательно делаете 2 действия.
Напарники могут быть также назначены для проведения друг другу тем же способом других методов прояснения слов.
Впредь на таких курсах, как Первичный Рандаун, где прояснения слов составляют суть курса, работать в паре обязательно.
_____________________
Где бы ни назначались напарники, на весь курс или на практический этап курса, это делается с применением правил работы в паре.
НАЗНАЧЕНИЕ НАПАРНИКОВ
За назначение напарников отвечает супервайзер.
Ему следует позаботиться в той мере, в какой это возможно, о том, чтобы объединить вместе студентов со сравнимыми уровнями кейсов, подготовкой и способностями. Таким способом оба напарника добьются наилучшего прогресса. По возможности нужно избегать ставить в пару быстрого и медленного студентов, поскольку им обоим это может грозить разочарованием и расстройством. Но это никогда не должно быть использовано в качестве предлога для того, чтобы НЕ ставить студентов в пары. Тем не менее, идеальным вариантом было бы составлять пары в соответствии с их способностями, и тогда работа в паре пойдет гладко и по окончании даст наилучшие результаты.
В некоторых редких случаях может быть необходимо переназначить напарников, которые были неправильно соединены в пару. Но в этом может не быть необходимости, если с самого начала следить за правильностью образования пар.
В других случаях однажды назначенные напарники работают вместе вплоть до успешного окончания курса или деятельности.
СМЕНА РОЛЕЙ
ПРАВИЛО РАБОТЫ В ПАРЕ СОСТОИТ В ТОМ, ЧТО ОНА ДЕЛАЕТСЯ НА ОСНОВЕ "СМЕНЫ РОЛЕЙ".
"Смена ролей" делается следующим образом: один студент тренирует своего напарника до конца упражнения или части упражнения. Потом они меняются местами, и второй напарник выполняет то же самое упражнение или часть этого упражнения ПЛЮС следующее упражнение или следующую часть упражнения. Потом они опять меняются местами, и первый студент выполняет упражнение, которое только что проделал его напар-ник ПЛЮС одно следующее.
Та же система применяется в Методе 9 или Методе 8 прояснения слов. Один напарник проясняет слово, или параграф, или раздел текста на М9. Они меняются ролями, и второй напарник проясняет слово, или параграф, или раздел на М9 ПЛЮС следующий (ее). Они снова меняются ролями, второй напарник теперь проясняет или проводит М9 на слове или разделе, который его напарник только что прояснил ПЛЮС один (одно) следующий (ее).
Смена ролей применяется, кроме того, на фронтальных проверках, где это требуется. Она может выполняться проведением проверки целого бюллетеня у одного напарника прежде, чем будет произведена смена ролей. Но там, где очень длинный текст требует фронтальной проверки, смена ролей может происходить после каждого раздела.
При такой системе смены ролей ни один человек не будет постоянно оказываться первым, и оба напарника будут выявлять друг у друга неправильное понимание. Напарники идут НОГА В НОГУ, мы не получаем несбалансированных потоков, и оба сохраняют прогресс.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НАПАРНИКА
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НАПАРНИКА - ПРОСЛЕДИТЬ, ЧТОБЫ СТУДЕНТ, С КОТО-РЫМ ОН РАБОТАЕТ В ПАРЕ, ЗНАЛ И МОГ ПРИМЕНЯТЬ МАТЕРИАЛ, КОТОРЫЙ ОН ИЗУ-ЧИЛ.
Напарников должны поставить в известность об этой ответственности в начале курса.
Студент проясняет слова своему напарнику. Он слушает его предложения и следит за тем, чтобы они были правильны и подходили к определению проясняемого слова. Он убеждается в том, что его напарник понимает материалы. Если студент не знает их твердо, напарник помогает студенту найти непонятые им слова и продвигает его через любые трудности.
Напарники делают практические упражнения вместе. Они тренируют друг друга до победы и уверенности в 100-процентно правильном применении материалов.
Если студент проваливается при сдаче Супервайзеру проверки по материалам, по которым он получил зачет у своего напарника, оба студента получают незачет. Напарник обязательно сам имеет недопонимание, если он пропустил промах другого студента.
БОЕВОЙ ДУХ И ПРОДУКЦИЯ
БОЕВОЙ ДУХ зависит от продукта.
ПРОДУКЦИЯ (в обучении) - это очевидное проявление компетентности.
БОЕВОЙ ДУХ ВЫСОК, КОГДА ДЕМОНСТРИРУЕТСЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ.
БОЕВОЙ ДУХ ВЫСОК, КОГДА ВЫСОКА ПРОДУКТИВНОСТЬ.
Боевой дух не обязательно создается "любезностями". Действия при работе в паре выполняются с хорошим АРО, а быть "любезным" недостаточно.
Студент, получив хорошую, жесткую тренировочную сессию или проверку от своего напарника и сдав ее, чувствует себя великолепно. Он действительно добился чего-то. Он знает, что он знает эти данные или это упражнение.
Студент, который получает слабую или нестандартную тренировку или проверку, чувствует и знает, что его обманули. Если его напарник просто "любезничает", он не побеждает и не ценит такую проверку. Его боевой дух упадет.
Поддерживайте высокий боевой дух и рост продукции своего напарника. Проводите жесткую, стандартную тренировочную сессию, чтобы он стал компетентным. Проводите жесткие стандартные проверки, чтобы он ЗНАЛ, ЧТО ОН ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛ СВОЮ КОМПЕТЕНТНОСТЬ В МАТЕРИАЛАХ. Это всегда делается с хорошим АРО.
Для студента, так же как и для Супервайзера, должно быть реально то, что работа в паре - не сентиментальная болтовня и не работа «для галочки».
Несите ответственность за проведение напарника через курс. Если один напарник идет в Коррекцию, то и другой идет в Коррекцию. Если один напарник идет в Этику, то и другой идет в Этику. Если один напарник удерет, то другой напарник должен найти, поймать и вернуть его. Несите ответственность за проведение напарника через курс.
В прошлом были случаи, когда один напарник работал как сумасшедший, чтобы провести другого через большой раздел в самом конце курса. А другой напарник потом просто уходил и не делал того же самого, чтобы первый студент мог так же закончить курс.
СЕЙЧАС СТАЛО ЖЕСТКОЙ ПОЛИТИКОЙ, ЧТО КОГДА ТАКОЙ СЛУЧАЙ ПРОИС-ХОДИТ, СТУДЕНТ, КОТОРЫЙ ОСТАВИЛ СВОЕГО НАПАРНИКА ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО САМ ОН ЗАКОНЧИЛ КУРС, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СЕРТИФИЦИРОВАН И НЕ МОЖЕТ ЗАВЕР-ШИТЬ КУРС, ПОКА НЕ ЗАВЕРШИТ РАБОТУ С НАПАРНИКОМ.
Напарники несут ответственность за то, чтобы провести друг друга через курс.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СУПЕРВАЙЗЕРА
На супервайзере лежит ответственность за обеспечение работы в паре в соответствии с пунктами данного бюллетеня.
Он назначает напарников, подбирая их согласно их способностям.
Он убеждается, что работа в паре ведется в соответствии с инструкцией, на основе смены ролей, когда оба напарника успешно продвигаются.
Он следит, чтобы напарники носили свои шляпы как напарники и брали на себя ответственность за то, чтобы провести друг друга точно так, как изложено в материалах курса.
Если студент делает ошибку на проверке Супервайзера по материалам, по которым его проводил напарник, объявляется "двойной незачет". "Двойной незачет" в таком случае означает, что студент и его напарник оба провалились при сдаче, так как, если напарник пропустил промах студента, он, должно быть, сам не все понял.
Супервайзер поддерживает высокие технические стандарты, твердо придерживаясь этой системы, и когда он вынужден объявить двойной незачет, он следит, чтобы оба напарника справились с этим промахом.
Может возникнуть такая ситуация, при которой студент и его напарник попадают в "состояние игры" друг с другом. Это приводит к проблематичной ситуации, не ведущей к прогрессу. Студенты, составляющие пару, не работают оба для достижения одной и той же цели, но некоторым образом один противодействует другому. Это ведет к отсутствию успеха, отсутствию победы, отсутствию производства, отсутствию демонстрации компетентности и к низкому боевому духу.
На супервайзере, равно как и на студентах, составляющих пару, лежит ответственность – не допустить такой ситуации. При любой неспособности напарника быть им и брать на себя эту ответственность, Супервайзер проверяет студента по этому бюллетеню и по любому другому соответствующему материалу курса и обеспечивает полное улаживание ситуации студента.
Для поддержания высокой морали на курсе супервайзеры должны настаивать на получении продукции, т. е. на демонстрации компетентности студентом и его напарником по всем материалам.
В случае, если студента направили в Коррекцию или Этику, супервайзер должен придерживаться правила, что его напарник всегда направляется туда же. Он обеспечивает, чтобы любой удравший студент был возвращен назад своим напарником. Во всех таких случаях супервайзер следит за своими студентами и обеспечивает улаживание их ситуаций и быстрое возвращение на курс.
Супервайзер, который понимает, ПОЧЕМУ нужна работа в паре, и следит за ее стандартным выполнением, получит деятельных, ответственных выпускников, способных применять то, что они изучили.
АКЦЕНТ НА ОТСУТСТВИИ УСТНЫХ ДАННЫХ
С начала обучения студенты должны быть поставлены в известность, что ответы на их вопросы имеются в материалах курса или в других источниках, на которые есть ссылки.
Выпуски по устной технологии: БОХС 9 февраля 79П ПРОВЕРОЧНЫЙ ЛИСТ: КАК УСТРАНИТЬ УСТНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ и БОХС 15 февраля 79 ВЗЫСКАНИЯ ЗА УСТНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ должны быть хорошо известны в учебном классе.
Несмотря на это, студенты, особенно если они новички, во время работы в паре иногда вступают в обмен устными данными или мнениями. Супервайзер должен быть настороже в этом отношении и моментально вмешаться и уладить дело, если он заметит, что такое имеет место. Для исправления ситуации он применяет технологию обучения и всегда отсылает студентов к вышеупомянутым БОХС по устной технологии.
Студенты, составляющие пары, конечно, фактически несут ответственность за нераспространение устной технологии ни между собой, ни кому-либо еще. Напарник всегда отсылает своего товарища-студента к первоисточнику.
УСТРАНЕНИЕ ДЕФЕКТОВ ПРИ РАБОТЕ В ПАРЕ
Главные дефекты работы в паре, которые могут возникнуть, это те, с которыми мы ранее сталкивались на Специальном инструктивном курсе Сент-Хилла. Одного напарника могут направить в Этику, на Усиленное Обучение или в Коррекцию, и тогда у другого не оказывается напарника. Таким образом, работа в паре может оказаться немного непопулярной и может задерживать кому-то окончание курса, пока эти факторы не урегули-рованы.
Для исправления такого рода ситуаций следует отправлять обоих напарников в Этику, обоих напарников на Усиленное Обучение, обоих напарников на Коррекцию, и если кто-нибудь уйдет с курса, посылать за ним его напарника. Иначе говоря, мы не соглашаемся с идеей, что никто совершенно не отвечает ни за кого другого в этом поразительном мире первой динамики. Это не просто практическая целесообразность. Достаточно только прямо и внимательно взглянуть на цель и ПОЧЕМУ работы в паре, чтобы осознать ценность этой системы. Те, кто осознает ее ценность, будут проводить в жизнь и поддерживать ее.
Есть еще одна ситуация, которая может выступать как дефект работе в паре. Что происходит, когда один из напарников в самом деле полностью исчезает со сцены, несмотря на проверки, усиленное обучение и этику? Что вы делаете с оставшимся напарником? Если эту ситуацию не уладить, она может остановить обучение студента, поэтому ее нужно уладить как можно скорее. Не позволяйте свободному напарнику слишком долго болтаться самому по себе.
Если он не так далеко продвинулся по курсу, он может быть объединен в пару с только что пришедшим студентом (хорошо работающий учебный класс всегда имеет только что записавшихся студентов). Тогда прилагаются все усилия к тому, чтобы новичок наверстал материал со своим напарником настолько быстро, насколько это возможно.
Но что делать с более продвинувшимся студентом, который потерял напарника? Если нет абсолютно никакого свободного терминала, с которым его можно объединить, то все еще есть намного более предпочтительное решение, чем заставить его продолжать самостоятельно. Вы подбираете ему в пару группу напарников, чьи способности сопоставимы со способностями этого студента и кто примерно настолько же продвинулся по курсу, и вы превращаете эту пару в тройку. Сформировав ее, Вы ведете эту тройку так крепко, как и любую двойку. Система смены ролей должна быть приспособлена под "кругового дрозда" (например: А тренирует Б, Б тренирует В, В тренирует А). А потом наоборот. Чтобы это было легче увидеть, приведем схему:
А тренирует Б по 1-му действию
(упражнение, тренировка и т.д.): А------------------------------------------ Б
Б тренирует В по 1-му действию: Б------------------------------------------ В
В тренирует А по 1-му действию: В------------------------------------------ А
А потом наоборот.
Б------------------------------------------------В: В тренирует Б по 2-му действию
А----------------------------------------------- Б: Б тренирует А по 2-му действию
В------------------------------------------------А: А тренирует В по 2-му действию
А потом опять меняются.
А тренирует Б по 3-му действию: А ---------------------------------------------Б
Б тренирует В по 3-му действию: Б ---------------------------------------------В
В тренирует А по 3-му действию: В ---------------------------------------------А
И теперь опять меняются наоборот ( В тренирует Б и т.д.), и так далее в течение всего упражнения, тренировки, определения слова или раздела на М9.
Все правила работы в паре применяются к этой тройке. Вы конкретно назначаете тройку и добиваетесь, чтобы они продолжали продвигаться. Тонкость здесь в том, что мы действуем на основе третей динамики, где человек действительно берет некоторую ответственность за своего товарища.
РАБОТА С УВЯЗШИМИ СТУДЕНТАМИ И ИХ НАПАРНИКАМИ.
Когда увязшему студенту не удается помочь в учебном классе с помощью стандартного прояснения слов и технологии обучения и его посылают на Усиленное Обучение, в Коррекцию или, если это требуется, в Этику, то его напарника тоже всегда посылают туда же.
Идея здесь не только в том, чтобы держать напарников вместе, несущими ответственность друг за друга, но также и в том, чтобы при необходимости откорректировать и восстановить их обоих.
Другими словами, один напарник не просто сидит там и наблюдает за тем, что делают с другим. С напарником увязшего студента тоже требуется проводить работу в Коррекции, Этике или Усиленном Обучении. Если какой-то студент оказался в конце концов на линиях Коррекции, то следует предположить, что его напарник бестолков как напарник и имеет неясности в материалах курса. Начальник Отдела Коррекции должен выяснить и исправить это, пока напарники проходят через Коррекцию.
Начальник Отдела Коррекции путем интервью выясняет, в чем трудность и как ее следует разрешить. Это делается с каждым напарником на индивидуальной основе.
Например, увязший студент может нуждаться в Прояснении Слов или в Коррекционном Списке Прояснения Слов, а его напарнику может потребоваться повторно изучить этот бюллетень по работе в паре или другие материалы курса.
В Этике, например, может быть установлено, что студент вовлечен в неэтичную ситуацию какого-либо вида, например постоянное опоздание на курс. В любой этической ситуации следует искать возможность отсутствия взаимных рудиментов между напарниками. Отсутствуют рудименты или нет, с напарником всегда проводят некоторую работу по урегулированию его ответственности в ситуации.
В вышеприведенном примере Администратор по Этике мог бы помочь студенту с помощью плана компенсаций. Затем он мог бы прояснить с напарником вопрос о его ответственности и те шаги, которые тот мог бы предпринять, чтобы обеспечить явку студента на курс вовремя. Затем напарник мог бы провести студента через его план компенсации, провести свое собственное улаживание, каким бы оно ни было, а затем оба смогли бы вернуться на курс.
Напарник следит за студентом во время его цикла коррекции, усиленного обучения или этики и везде, где это возможно, привлекается для помощи студенту в прохождении этих шагов. Он также сам проходит надлежащее улаживание.
ПРАВИЛО ТАКОВО: КОГДА СТУДЕНТ УВЯЗАЕТ, ЕГО НАПАРНИК ВСЕГДА ОТ-ПРАВЛЯЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ НА УСИЛЕННОЕ ОБУЧЕНИЕ, НА КОРРЕКЦИЮ ИЛИ В ЭТИКУ.
В исключительных ситуациях, когда со студентом требуется провести обширную работу в Коррекции или Этике, например, действия на кейсе или временное снятие с курса, когда это действительно оправдано, начальник отдела Коррекции или Администратор по Этике могут отправить его напарника назад на курс, чтобы там соединить его в пару с другим студентом.
Супервайзер всегда осведомляется о студентах, которые временно покинули курс. Он должен постоянно быть в курсе насчет того, как далеко они продвинулись по линиям коррекции, и следить за тем, чтобы, пройдя коррекцию, они возвращались на курс настолько быстро, насколько это возможно. Он не позволяет ни одному студенту или напарнику просто бросить свои линии с незаконченным курсом, не получив улаживания или объяснений. Любой напарник несет ответственность за возвращение как самого себя, так и своего напарника-студента на курс.
__________________
Как только у студентов появляется идея, что их собственный прогресс в очень большой степени зависит от качества их работы в паре, Вы наблюдаете совершенно магические результаты. С этого момента они избавлены от безответственности во всем этом и действуют по третьей динамике.
Это просто требует стандартного супервизирования плюс РЕАЛЬНОЙ РАБОТЫ В ПАРЕ.
Это выигрышная комбинация.
Так что обеспечьте работу в паре.
Это проявится в студентах с П/C и подлинных и превосходных завершениях курса, которыми любой супервайзер, любая организация и любой выпускник могли бы гордиться.
И я тоже буду гордиться Вами.
Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 14 МАЯ 1980 ГОДА
ИСПРАВЛЕНО И ПЕРЕИЗДАНО
16 ноября 1981
Исправления курсивом.
Рандаун Выживания
В Основные Курсы
ДЕМОНСТРАЦИИ
ДЕМОНСТРАЦИЯ – показ чего-нибудь с помощью примеров.
ДЕМО – сокращение для "демонстрация".
Использование "демонстрации" при изучении концепций и идей является частью саентологической технологии обучения.
Студента часто просят показать такие вещи как определения терминов, основные принципы, и т.д.
Вот два обычно используемых метода демонстраций:
1. Демонстрация с демонабором – означает использование разнообразных маленьких предметов, таких как пробки, крышки, скрепки, батарейки, и т.д. Все эти предметы хранятся в коробке или ящичке, называемом "демонабор". Он должен быть у каждого студента. Части набора используются для изображения понятий изучаемого материала в процессе учебы. Выполнение демонстраций помогает сделать концепции и идеи более реальными. Демонабор добавляет массу (физическую материю) и реальность значимости и дает понимание того, как работает это понятие, тем самым помогая студенту в процессе обучения.
Когда от студента требуется выполнить демонстрацию с использованием демонабора, он просто выбирает любые предметы, какие ему нравятся, и с помощью них представляет изучаемые им идеи.
Вот пример этого:
Студент читает о том, как студент и его напарник должны сидеть друг напротив друга, каждый со словарем и демонабором.
Чтобы продемонстрировать это, он достает из набора голубую батарейку и решает, что она представляет студента. Он достает красную батарейку и решает, что она представляет напарника. Он размещает эти батарейки одну напротив другой. Затем он достает из набора две монетки, которые будут изображать демонаборы, и кладет по монетке (демонабору) рядом с каждой батарейкой (студентами). После этого он достает две скрепки, которые, как он решил, изображают словари, и помещает их около каждой из батареек (студентов).
Теперь перед студентом лежат несколько реальных физических предметов, представляющих то, что он прочел, поэтому он чувствует себя намного лучше, так как информация уже находится не только в его голове.
Студент может двигать части демонабора, если он изучает деятельность или действие.
Если демо делается для напарника или супервайзера, тогда студент объясняет им, что изображает каждый из предметов и что он с ними делает (но суть состоит в том, чтобы на самом деле сами предметы, а не объяснения студента, проясняли любое действие).
2. Пластилиновая Демонстрация означает использование пластилина для выполнения демонстраций, то есть изображения фактов, идей, процедур, и т.д., которые студент изучает в этот момент. Пластилиновые демо также добавляют массу, реальность значимости, и понимание того, как это действует, и тем самым помогают студенту учиться.
Пластилиновые демо устанавливают должный баланс между массой и значимостью. Они используются для того, чтобы научить студента применять знания.
Студенту предлагают выполнить демонстрацию слова, действия одитинга или ситуации. Он вылепливает это из пластилина, снабжая каждую часть ярлычком. Пластилин ИЗОБРАЖАЕТ вещь. Это не просто комочек пластилина с налепленным ярлычком. Для ярлыков используют небольшие полоски бумаги. Затем делается ярлык для всей демонстрации.
Во время проверки студент убирает общий ярлык. Студент должен молчать. Проверяющий не должен задавать никаких вопросов.
Проверяющий просто смотрит и старается понять, что это такое. Затем он говорит это студенту, а тот тогда показывает проверяющему общий ярлык. Если проверяющий не увидел в этом то, что оно изображало, то он объявляет незачет.
Работа с пластилином не должна сводиться к значимости объяснениями студента или расспросами. Не должна она также сводиться к значимости многословными ярлыками для отдельных частей. Все показывает пластилин, а не ярлык.
Демонстрирует пластилин. Студент должен усвоить разницу между массой и значимо-стью.
Например, студенту надо выполнить демо карандаша. Он выкатывает тонкий ролик пластилина, затем обертывает его в другой слой пластилина – так чтобы конец этого тонкого ролика слегка выглядывал с одной стороны. С другого конца прилепляется маленький цилиндрик пластилина. К ролику прикрепляется ярлычок "стержень". Ярлычок внешнего слоя подписывается "дерево". На цилиндрик крепится ярлычок "ластик". Затем делается ярлык для всей поделки: "карандаш". При проверке студент убирает ярлык "карандаш" до того, как его увидит проверяющий. Если, поглядев на демонстрацию, проверяющий говорит: "Это карандаш", студент сдал ее.
Если работа с пластилином не просветляет этого студента, значит вышесказанное НЕ было выполнено. Кто-то так спешит, что приносит настоящее изучение в жертву скорости.
_______________
"Демо" в контрольном листе обычно означает использование демонабора.
"Пластилиновое Демо" в контрольном листе означает демонстрацию с использованием пластилина, согласно вышеописанной процедуре.
Хорошо выполненная демонстрация, действительно демонстрирующая суть, произведет замечательное изменение в студенте. И он сохранит полученные знания.

Л.РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ПРАВЛЕНИЯ
15 АПРЕЛЯ 1972П
Размножить
В Шляпу Студента
Пересмотрено и Переиздано 31 июля 1974 как ИПП
(Исправления таким шрифтом)

ОТМЕНЯЕТ
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 15 АПРЕЛЯ 1972
ПОД ТЕМ ЖЕ НАЗВАНИЕМ

ДЕМОНСТРАЦИЯ

(Отменяет ИП ОХС 28 марта 1971 “Успешные действия на КФОР ” и ИП ОХС 2 апреля 1971 Выпуск III “Как повысить статистики студенческих очков”.)

Правильное использование демонстрации изложено ЛРХ в ИП ОХС от 4 октября 1964 “Данные по проверке теории”.
Целью демонстрации согласно тому инструктивному письму было выявление «речистости» при проверках. Если человек не может продемонстрировать данное при помощи нескольких резинок или скрепок, очевидно, что это речистый студент, способный цитировать слова, но не способный применять данные. Решением было бы найти, ПОЧЕМУ этот человек не применяет технологию обучения, сориентировать его на применение, найти и справиться с любым непонятым словом в материалах, попросить его переизучить их и проверить это.
Использование демонстрационных наборов расширили и изменили, и теперь считается, что студент постоянно, пока учится, должен вертеть в руках кусочки и обломочки. Это ни к чему хорошему не приводит и не является демонстрацией.
Напарник или супервайзер просит студента продемонстрировать ключевые принципы материала при проведении фронтальной проверки. Это не означает, что студент постоянно возится с демонабором при проверке. Это означает конкретную демонстрацию данных, содержащихся в материалах, как того просит человек, проводящий проверку.
Если студенту при обучении что-то не ясно и он проясняет слова в словаре, он может воспользоваться демонстрационным набором, чтобы это УЛАДИТЬ. Этого не требуют. Это остается на усмотрение самого студента.
Более обычным действием в подобном случае для студента является пойти к столу для пластилина и как следует вылепить это в пластилине в соответствии с БОХС по пластилиновым демонстрациям (которые полностью действительны и никоим образом не изменяются данным ИПП).
Принцип демонстрации неоценим для представления чего-либо, находящегося в стадии разработки. Сотрудник не будет выполнять пластилиновую демонстрацию на своем рабочем столе. Однако, он легко может воспользоваться пером и бумагой. Рисование чего-либо в двух измерениях является разновидностью демонстрации.
Абсолютное правило, выработанное практикой, состоит в том, что ЕСЛИ ВЫ НЕ МО-ЖЕТЕ ПРОДЕМОНСТРИРОВАТЬ ЧТО-ТО В ДВУХ ИЗМЕРЕНИЯХ, ЗНАЧИТ, ВЫ НЕ ПОНЯЛИ ЭТОГО.
Это правило используется в машиностроении и в архитектуре. Если это не может быть представлено просто и ясно в 2 измерениях, то что-то не так и построить это нельзя. В этих профессиях и думать не будут о написании спецификаций (письменных указаний) без того, чтобы сначала полностью представить это в виде чертежа на бумаге. Это распространяется не только на детали конструкции, но также на полную последовательность согласованных действий, результатом которых будет здание в физической вселенной. Это целая программа, разработанная на бумаге в виде графика, показывающего согласование последовательностей, терминалов, материалов, подпродуктов и т.д. во времени. Из этого графика легко и точно составляются письменные указания для работы.
Такая графическая демонстрация немедленно выявляет любые ошибки и замешательства, что и является главным назначением демонстрации.
Если графическое изображение становится слишком сложным или это вообще нельзя представить в виде схемы, вы что-то неверно поняли. Как правило, схема показывает, что не так, и сама приводит к решению.
Наглядным примером может служить штурман, который вместо того, чтобы пытаться представить все в своей голове с туманной концепцией того, где он сейчас находится, просто вычерчивает на карте маршрут и свое продвижение по нему.
Оргсхемы и графики статистик также являются примерами этого.
Есть еще одна форма демонстрации, гораздо лучшая, если ее можно применить, а именно показать человеку реальную вещь. Это ограничивается вещами, которые есть в настоящее время. Вы можете показать домохозяйке стиральную машину, но вы не можете таким же образом показать человеку человеческий ум. Однако человеческий ум можно продемонстрировать в пластилине. Демонстрация в пластилине какого-нибудь данного является слишком медленным методом для выявления речистости при проверке, поэтому используются резинки, скрепки и т.д. Демонстрационный набор не всегда является легким способом представления чего-нибудь вновь разработанного, поэтому в таких случаях для схематичного представления используются перо и графики. Графическая форма также намного проще для передачи сведений другим, так как пластилиновые демонстрации трудно повесить на стену или вложить в шляпную папку.

ИТОГИ
В Саентологии используются четыре основных метода демонстрации.
1. Демонстрация реального объекта (например, “Что такое Э-метр?” - “Вот Э-метр”, “Как на самом деле выглядит сессия одитинга?” - “Послушайте эту пленку, здесь записана сессия одитинга ЛРХ”)
2. Пластилиновая демонстрация. Используется для демонстрации существующих данных и т.д. Добавляет массы к значимости и неоценима там, где нет действительной вещи или ее нельзя показать.
3. Демонстрационные наборы с резинками, скрепками и т.д. Используются при фронтальных проверках для выявления речистости.
4. Графическая демонстрация. Используется при разработке или прояснении последовательностей, линий, потоков, того, как вещи действуют или согласуются, и т.д. и для выявления в этом ошибок. Полезная быстрая форма разработки чего-либо нового и сообщения другим концепций, последовательностей и схем.
Все четыре метода предназначены для использования и являются частью технологи обучения Саентологии.

По указаниям ЛРХ
Помощник по Обучению и
Обслуживанию
Пересмотрено и переиздано в виде
ИПП Миссии Флага 1234
Отв.: Андрея Льюис
Второй: Молли Харлоу
Утверждено ОПП для
ПРАВЛЕНИЯ ДИРЕКТОРОВ
ЦЕРКВИ САЕНТОЛОГИИ
ТЕХНИЧЕСКИЙ БЮЛЛЕТЕНЬ ПРАВЛЕНИЯ

29 ОКТЯБРЯ 1970ПА
ПЕРЕСМОТРЕНО И ПЕРЕИЗДАНО 5 ОКТЯБРЯ 1977

Размножить
В Шляпу Студента

ДЕМОНАБОРЫ

Все студенты должны иметь свои собственные демонстрационные наборы.
Демонстрационный набор - связка резинок, батарейки, трубки, пробки, крышки, скрепки, монеты и все, что подойдет. Они хранятся в коробке или банке (хороши банки из-под чая и коробки для пирожных).
Демонстрационный набор должен использоваться во время всего обучения. Он должен часто применяться при тренировках, проверках, одиночном обучении или прослушивании пленок.
Демонстрационный набор добавляет массы, реальности и делания к значимости.
Части набора представляют демонстрируемые вещи. Это помогает расставить по местам концепции и идеи.
Так, идея одитора, пк и э-метра становится реальной при помощи двух монет и скрепки. Их можно увидеть и почувствовать.
Демонстрационные наборы существуют для того, чтобы ими пользовались. Они принесут вам гораздо большие достижения.

Супервайзер Флага Кл. VIII
для Л. РОНА ХАББАРДА
ОСНОВАТЕЛЯ

Пересмотрено и Переиздано
Салли Мицкевич

Одобрено мичманом
Джоном Истменом, ПК-5

Утверждено ОПП
для ПРАВЛЕНИЯ ДИРЕКТО-РОВ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 11 ОКТЯБРЯ 1967

Размножить
ОБУЧЕНИЕ С ПЛАСТИЛИНОМ

ЦЕЛЬ:
1. Сделать изучаемые материалы реальными для студента, заставляя его ДЕМОНСТРИРОВАТЬ их в пластилине.
2. Уравновесить массу и значимость.
3. Научить студента применять.
Студенту задают продемонстрировать слово, действие одитинга или ситуацию. Он выполняет это в пластилине, делая ярлыки для каждой части. Пластилин ПОКАЗЫВАЕТ предмет. У всей демонстрации также есть ярлык о том, что это такое.
При проверке студент убирает общий ярлык. Студент должен молчать. Экзаменатор не должен задавать никаких вопросов.
Экзаменатор просто смотрит и решает, что это такое. Затем он говорит это студенту, который после этого показывает экзаменатору ярлык. Если экзаменатор не увидел, что это было, это незачет.
Работа с пластилином не должна сводиться к значимости тем, что студент объясняет или отвечает на вопросы. Она также не сводится к значимости многословными ярлыками для отдельных частей. Показывает пластилин, а не ярлык.
Пластилин демонстрирует. Студент должен понять разницу между массой и значимо-стью.
Например, студенту нужно продемонстрировать карандаш. Он делает тонкий валик из пластилина, и окружает его другим слоем пластилина - тонкий валик слегка выступает с одного конца. К другому концу прикрепляется небольшой пластилиновый цилиндр. На валике ярлык “стержень”. На другом слое ярлык “дерево”. На маленьком цилиндре ярлык “резинка”. Затем делается ярлык для всей вещи: “карандаш”. При проверке студент убирает “карандаш”, прежде чем экзаменатор увидит его. Если экзаменатор может посмотреть на демонстрацию и сказать: “Это карандаш”, студент получает зачет.
Нужно заметить, что при проверках по бюллетеням также следует требовать демонстраций. Используйте скрепки, резинки и т.д. Экзаменатор должен задавать вопросы, которые требуют способности применять. Дайте студенту ситуацию и пусть он вам скажет, как он с ней справился бы.
Вопросы о том, каково правило “а”, не выявляют речистого студента. Многословные объяснения при работе с пластилином превращают все в значимость, не дают студенту научиться применять и не дают студенту с помощью массы получить надлежащее равновесие, не устраняют замешательство.
Все проверки должны иметь в виду, что целью является применение, а не прохождение полностью контрольного листа.
Если пластилиновая демонстрация не привела к просветлению данного студента, значит, сказанное выше НЕ выполнено. Кто-то так спешит, что настоящее обучение отставлено в сторону ради скорости.
Студенту придется одитировать, пользуясь тем, что он изучил. Не дайте ему провалиться из-за паршивых проверок и паршивых демонстраций. Хорошо сделанная пластилиновая демонстрация, которая действительно демонстрирует, произведет изумительную перемену в этом студенте. И данные останутся у него.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 10 ДЕКАБРЯ 1970
Выпуск I
Размножить
Всем уровням
Обучение
РАБОТА С ПЛАСТИЛИНОМ ПРИ ОБУЧЕНИИ

(Это дословное переиздание полного раздела об обучении БОХС от 17 авг 64 “Работа с пластилином при обучении и процессинге”. Он переиздан для использования студентами при обучении на курсах. Разделы, не относящиеся к обучению, могут быть найдены в оригинальном БОХС.)

ЕДИНСТВЕННОЙ ПРИЧИНОЙ МЕДЛЕННОГО ОБУЧЕНИЯ ИЛИ СРЫВА СТУДЕНТА С КУРСА ЯВЛЯЮТСЯ ОШИБКИ В ПОНИМАНИИ СЛОВ, ВСТРЕЧЕННЫХ ИМ ИЛИ ЕЮ В ХОДЕ ОБУЧЕНИЯ.
Вы обнаружите, что студенты на любом уровне любого курса получат огромную пользу от работы с пластилином по определениям слов.
Важность этого станет понятной по мере того, как вы изучите нашу новую технологию обучения, в настоящее время в основном представленную на кассетах давностью несколько недель от этой даты.
Стол для Пластилина - это любая плоская поверхность, за которой студент может работать с удобством, стоя или сидя. В Академии она может быть 1 м на 1 м, 1,5 м на 1 м или любого большего размера. Меньшие размеры не применяются. В ЦРХ она примерно 3 м на 1 м.
Поверхность должна быть ровной. Подойдет даже стол из неотесанного дерева, однако верхнюю крышку, где проводится работа, нужно покрыть клеенкой или линолеумом. Иначе пластилин прилипнет к ней, ее нельзя будет очистить, и вскоре станет невозможно разглядеть, что на ней делается, потому что вся она будет залеплена остатками пластилина.
В Академии на ножки и стола и контейнера для пластилина можно прикрепить колесики, потому что их обычно много передвигают.
Пластилин нужно иметь различных цветов. Лучшим местом приобретения его являются распродажи школьных материалов. Пластилин для художников не так хорош, как школьный. (Спрашивайте пластилин для детских садов.)
Хорошо также иметь деревянный или металлический ящик на отдельной подставке. Он должен быть разделен на секции для пластилина различных цветов.
Сколько пластилина какого цвета - неважно, коль скоро в небольшом классе или комнате для одитинга будет, по крайней мере, полкило или килограмм каждого цвета.
В Академии цвета используются только для того, чтобы студент увидел разницу между одним объектом и другим, и у них нет другой значимости, поскольку объекты в уме окрашены не единообразно. Если спайки черные, они могут стать и белыми. Инграммы могут быть разноцветными; все цвета в одной инграмме, как Техниколор - цветной фильм. Однако, некоторые люди видят инграммы только в черно-белом варианте. Поэтому цвет в Академии существует только для инструкторов, помогая отличить один объект от другого. (В ЦРХ это может оказаться очень важным для пк, как описано ниже.)
Инструктор иногда работает перед классом на столе, так что полезно иметь стол, обращенный к классу и наклоняющийся под углом в 30о к полу. Это можно сделать легко, поставив задние ножки стола временно на деревянные блоки, а можно сложно, использовав инженерную чертежную доску, у которой наклоняется весь верх. Если стол наклоняется, на его нижнем крае во время наклона должна быть предохранительная доска в 3 - 5 см, чтобы покрытие стола или пластилин не упали на пол, если они соскользнут. Обычно линолеумное покрытие не скользкое, но иногда что-то падает, и инструктор сможет более элегантно вернуть это на место, если оно не скатится на пол. Предохранительная дощечка также защищает свободно лежащий сверху линолеум от соскальзывания.
Любая часть ума может быть представлена куском пластилина или белой карточкой. Части массы выполняются из пластилина, части значимости или мысли - ярлыками.
И пластилин, и ярлык обычно оба используются для любой части ума. Тонкое пластилиновое кольцо с большой дыркой внутри обычно используется для представления чистой значимости.
Ярлыки, используемые инструкторами (но не студентами), выполняются на белых карточках, жирно надписанных черными чернилами вроде китайского карандаша для пометок или фломастером с фетровым кончиком. Надписанный ярлык укрепляется на щепочку сантиметров в десять, какими медсестры накладывают мазь, или на металлические палочки для скрепления мяса. Ярлык прикрепляется к палочке скотчем или клейкой лентой.
Ярлыки помещаются на все, что создается на столе, независимо от того, насколько продумано все исполнение. Студенты обычно делают ярлыки из кусочков бумаги и надписывают шариковой ручкой. У инструктора это более изысканно, чтобы другие могли лучше рассмотреть демо.
Основной стол для пластилина и пластилиновый контейнер устанавливаются в лекционном зале курса так, чтобы его можно было передвинуть в положение перед классом, в угол, чтобы не мешался, или в такую часть комнаты, где два или три студента могли бы собраться вокруг него и поработать. Для больших классов должно быть сделано более одного стола для пластилина, но дополнительные столы не должны наклоняться. В ЦРХ стол для пластилина уже и длиннее и помещается в каждой комнате для одитинга. Любой стол для пластилина в ЦРХ может использоваться для обучения штатных одиторов. Столы для пластилина в комнатах для одитинга используются для процессинга. В ЦРХ не просто один стол для всеобщего пользования. Свой стол есть в каждой комнате для одитинга.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НА КУРСАХ

Любая часть ума или любой термин в Саентологии могут быть продемонстрированы на Столе для Пластилина.
Это важный момент, который нужно усвоить. Стол используется не для нескольких терминов. Он может быть использован для всех определений.
Единственное, чем может ограничиваться применения пластилинового стола – это изобретательность инструктора или студента и их понимание демонстрируемых терминов.
Ключом является простота. Ничто не является слишком незначительным или неважным, чтобы продемонстрировать это на столе для пластилина. Первой ошибкой является поверить, что только Ш6 , для которого не готов студент низших ступеней, может быть продемонстрирован на столе для пластилина.
Все что угодно может быть продемонстрировано, если вы поработаете над этим. И только при работе над тем, как это демонстрировать или представить в пластилине и ярлыках, возникает обновленное понимание.
Фраза “как мне представить это в пластилине” заключает в себе секрет обучения. Если это можно представить в пластилине - это понято. Если нельзя, значит, человек по-настоящему не понимает, что это такое. Поэтому пластилин и ярлыки получаются, только если термины и вещи действительно понятны. И представление их в пластилине вызывает их понимание.
Поэтому можно предсказать, что стол для пластилина будет, в основном, использоваться в секции практики или в организации, в которой понимают больше всего, и будет меньше всего использоваться в организации, в которой меньше всего понимают (и в которой меньше всего успехов).
Давайте просмотрим уровень простоты терминов, используемых на курсе инструктирования.
Давайте возьмем ТЕЛО. Хорошо, слепим несколько комков и назовем это телом и поставим на него знак “ТЕЛО”.
Кажется, тут не так много работы. Зато это напрямую связано с лучшим пониманием.
Давайте сделаем желтое кольцо из пластилина рядом с телом, на нем или в нем и поставим ярлык: “Тетан”.
Из этого мы видим связь между двумя наиболее используемыми терминами в Саентологии: “Телом” и “Тетаном”. И результатом будут озарения. Внимание студента привлечено прямо в комнату и прямо на предмет изучения.
Задайте студенту сделать это самостоятельно, даже если он видел, как это делает Инструктор, - и это принесет новый результат. Задайте студенту выполнить это 25 раз собственными руками - и он едва не экстериоризируется. Задайте студенту придумать, как это может быть сделано в пластилине лучше или какими различными путями это может быть сделано в пластилине, - и это приведет его к пониманию всей идеи местоположения тетана в теле.
ХУДОЖЕСТВО не является целью работы на столе для пластилина. Формы грубы.
Возьмите большой ком пластилина любого цвета и накройте им как “тетан”, так и “тело” - и вы получите УМ.
Возьмите каждую часть ума и сделайте его в пластилине, создавая тетан, создавая тело и создавая одну или более частей ума (механизм , факсимиле, спайку, инграмму, лок, что там еще есть - все саентологические термины), - и вот то, что нам нужно, начинает проясняться.
Попросите студента вылепить проблему настоящего времени . Пусть он представит в пластилине все ее части (начальника, мать, себя самого), и пусть каждая будет представлена как тело, тетан и ум, и начнут возникать некоторые довольно значительные прозрения.
Нет предела вещам, которые можно сделать.
Принципом является ВЫПОЛНЕНИЕ КАЖДОГО САЕНТОЛОГИЧЕСКОГО ТЕРМИНА В ПЛАСТИЛИНЕ И ЯРЛЫКАХ каждым отдельным студентом.
Вы увидите, как в обучении наступит новая эра. Вы увидите, как исчезнут срывы в Академии, и как время курса во многих случаях сократится в пять раз. Такие достижения желательны на любом курсе, так что работа за Столом для Пластилина является серьезным академическим делом.
Единственное, чем может ограничиться использование стола для пластилина и достижение с его помощью превосходных результатов – это ваша изобретательность и понимание.

__________
Дополнительные БОХС по обучению при помощи стола для пластилина:
БОХС 11 окт. 67 Обучение при помощи стола для пластилина
БОХС 22 апр. 70 Проверки демо на столе для пластилина
БОХС 30 окт. 70 Пластилиновые демо

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОТ 26 АВГУСТА 1965 ГОДА
В фонд Сент-Хилла
Студентам

САЕНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ: ПРОВЕРКИ НАПАРНИКОВ.

(Извлечения из Инструктивных Писем ОХС от 4 октября 1964 и 24 сентября 1964, переписан-ные)

В саентологическом обучении мы используем систему под названием «проверки напарников». Каждому студенту назначается напарник, с которым он работает. Студент изучает материал, который ему задали, и иногда, в трудных местах, напарник его тренирует. Когда студент изучит материал, напарник проводит с ним проверку. При получении незачета он переучивает материал и, подготовившись, проходит новую проверку. Когда напарник ставит зачет, он подписывает этот пункт в контрольном листе, подтверждая, что студент усвоил данный материал. В конце установленного срока подписанный контрольный лист сдается супервайзеру курса.

ПЛОХИЕ ПРИВЫЧКИ В УЧЕБЕ

Прежние формы образования страдают одной вредной привычкой. Эта привычка складывается за все годы официального школьного обучения, в котором эта ошибка составляет целый образ жизни.
Преподаватель считает, что, раз студент знает слова, то он может исполнить песню.
Знания каких-либо фактов никогда не приносили ученику никакой пользы. От студента ожидается только способность применять эти факты.
Так легко конфронтировать мысль и так трудно конфронтировать действие, что часто преподаватель любезно позволяет студенту декламировать слова и идеи, которые ничего не значат для студента.
ВСЕ ПРОВЕРКИ ПО ТЕОРИИ ДОЛЖНЫ ПРИНИМАТЬ ВО ВНИМАНИЕ ПО-НИМАНИЕ СТУДЕНТА.
Если этого не делается, они бесполезны, и, в конце концов, расстроят студента.
Все трудности на курсе происходят исключительно от непонимания студентами слов или данных.
Конечно, все это можно исправить с помощью одитинга, но зачем же без конца одитировать, когда можно предотвратить это заранее хорошей проверкой теории.
Здесь есть два проявления.

ПЕРВОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ

Когда студент пропускает неясное слово, то раздел, следующий сразу за этим словом, из его памяти исчезает. Такой “пробел” можно всегда отследить назад, к непонятому слову, стоящему как раз перед «пробелом», прояснить его и обнаружить чудесную вещь: то, что только что отсутствовало, вдруг появилось в тексте. Это просто волшебство.

ВТОРОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ

Второе проявление имеет место, когда студент пропустил множество не понятых слов. Изучаемый предмет не нравится ему все больше и больше. Это сопровождается различными умственными и физическими состояниями и разными жалобами, придирками и “посмотрите-что-вы-со-мной-сделали”. Так находятся оправдания для того, чтобы уйти, бросить изучаемый предмет.
Однако система образования, на самом деле относящаяся негативно к таким уходам, вынуждает студента действительно отстраниться от предмета изучения (что бы он ни изучал) и установить вместо себя некий контур, способный получать и выдавать предложения и фразы.
И теперь перед нами “способный студент, который почему-то никогда не применяет то, что изучил”.
Особое проявление – студент, который может заучивать некоторое количество слов и выдавать их обратно, и все же никак при этом не участвовать в действии. Такой студент получает 5+ на экзамене, но почему-то никогда не пользуется своими знаниями.
Здесь ключевая вещь - демонстрация. Как только вы попросите такого студента продемонстрировать правило или теорию на руках или на мелких предметах, разложенных по парте, все его речистость разобьется вдребезги.
Причина здесь состоит в том, что, запоминая слова или идеи, студент может все же сохранить такое отношение, что “все это никак его не касается”. Это всецело действие контуров. Как только вы просите продемонстрировать данное слово, идею или принцип, студенту приходится этого коснуться. И он терпит поражение.
Совершенно тупой студент просто застрял в не воспринятом “пробеле” после какого-то непонятого слова.
“Блестящий” студент, который, тем не менее, не способен применять знания, вообще не присутствует. Он давным-давно перестал конфронтировать суть предмета.
Средство исправления любого из этих состояний: “блестящего непонимания” и “тупости” - является нахождение пропущенного слова.
Однако, этих состояний можно избежать, не позволяя студенту двигаться дальше, если он пропустил слово, не усвоив его значения. И это - обязанность напарника.

ТРЕНИРОВКИ ПО ТЕОРИИ

Тренировка по теории означает, что студент должен дать определения всех слов, назвать все правила, продемонстрировать описанное в тексте на руках или на предметах, а также может включать в себя процессинг саентологических определений .
Обычным действием супервайзера курса будет назначение каждому студенту, у которого возникли проблемы, “замедленность” или “речистость”, напарника с похожими трудностями, чтобы они по очереди проводили друг другу тренировки по теории.
Проведя тренировку по назначенному тексту, каждый студент проводит своему напарнику проверку. Проверка включает в себя проверку вразбивку, несколько правил и определений и какую-либо их демонстрацию.

ДЕМОНСТРАЦИИ

Проверк по назначенному тексту, требуя от студента что-то цитировать или пересказывать, абсолютно бессмысленно - это ничего не доказывает. Это не гарантирует того, что студент усвоил эти знания и может применять их, и даже не гарантирует того, что он вообще присутствует. От такого экзамена нет никакой пользы ни для “блестящего”, ни для “тупого” студента (которые оба страдают одним и тем же недугом).
Так что проведение экзамена посредством проверки, “знает” ли человек текст и может ли он цитировать или перефразировать его - это совершенно неправильный способ, и этого делать не следует.
Правильная проверка проводится так: экзаменуемый должен ответить:
(а) Значения слов (дать определения употребленных в тексте слов своими словами и продемонстрировать их использование в предложениях собственного сочинения), и
(б) Демонстрацию того, как эти знания применяются.
Напарник может спросить значения слов. И он может попросить привести примеры действий или применения.
“О чем говорится в первом абзаце?” - тупее вопроса не придумаешь. “Какие правила даны о _____?” - вопрос, который я никогда не потрудился бы задать. Ни один из них не дает напарнику представления о том, кто перед ним сидит - не способный применять «отличник» или «тупица». Такие вопросы приводят только к ворчанию и срывам с курсов.
Я бы прошелся по первому абзацу какого-либо материала, по которому я провожу проверку, и отыскал бы несколько необычных слов. Я бы попросил студента дать определение каждому из них и продемонстрировать его использование в сочиненных им предложениях, и поставил бы незачет при первом же “Ну... э... сейчас скажу...”, и это было бы концом данной проверки. Я выбирал бы не только саентологические слова. Я взял бы такие не слишком общеупотребительные слова как “благо”, “намеренный”, “причисленный”, наряду с “инграмма”.
Студенты, у которых я лично принимал бы экзамены, приобретали бы немного загнанный вид и начинали носить с собой повсюду словари - НО ОНИ НЕ НАЧАЛИ БЫ ВОРЧАТЬ, БОЛЕТЬ ИЛИ СРЫВАТЬСЯ С КУРСА. И ОНИ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ БЫ ПОЛУЧЕННЫМИ ЗНАНИЯМИ.
Но прежде, чем я стал бы экзаменовать, я бы убедился, что мне самому известны значения этих слов.
Имея дело с технологией и необходимостью давать вещам имена, мы должны быть особенно бдительными.
Прежде чем проклинать наши термины, подумайте о том, что недостаток слов для описания явлений может быть в два раза вреднее для понимания, чем использование терминов, которые можно понять хотя бы в конечном итоге.
На самом деле у нас ужасно хорошо идут дела, значительно лучше, чем в какой-либо другой науке или предмете. Нам не хватает словаря, но мы можем исправить это.
Итак, продолжим рассказ о том, как нужно проводить экзамен. Как только студент разобрался со словами - я бы потребовал песню. Как сложить эти слова в мелодию?
Я бы сказал: «Хорошо, что вам дает этот бюллетень?» Вопросы типа: «Вот это правило о том, что преклиру нельзя сосать леденцы во время сессии одитинга, для чего оно нужно?» И если студент не может представить себе, для чего, я бы вернулся к словам прямо перед этим правилом и нашел бы там то слово, которого он не усвоил.
Я бы спросил: «Каковы команды 8-У?» И когда студент назвал бы их, я все-таки потрудился бы убедиться, что студент понимает, почему там именно такие команды. После того, как он назвал бы мне их, я бы спросил: «Почему это так?» Или: «Что вы можете сделать с помощью этого?» Он мог бы сказать: «Одитировать пк». «Хорошо, но почему этими командами?»
Однако если бы студент еще не дошел до того уровня в обучении, на котором знание того, почему он использует эти команды, является частью изученного им материала, я не стал бы задавать этих вопросов. Потому что все данные о том, что нельзя экзаменовать человека выше его уровня, очень строго распространяются на проверки по теории, как и на практическое и общее инструктирование.
Возможно, на своем столе я бы держал кучку скрепок и резинок и использовал бы их для того, чтобы студенты показывали мне, что они знают слова и положения.
Теория часто говорит: «Ладно, они лучше это усвоят на Практике». О нет, не усвоят. Когда ваша секция Теории уверена в этом, Практика не может работать вообще.
На Практике проходят простые движения. Теория освещает вопрос, почему их надо проходить.
Не думаю, что мне нужно до бесконечности разжевывать вам это.
Вы поняли.


СЛОВАРИ

В Теории словари должны быть доступны студентам и использоваться ими в том числе при проведении проверок напарников (желательно иметь словари одного издания, т.к. они не всегда согласуются друг с другом).
Напарник, поправляя студента, не имеет права давать определения слов русского языка из головы, так как это приводит к лишним спорам. Откройте словарь и проясните слово
Саентологический словарь будет доступен через несколько месяцев, считая с даты этого бюллетеня, в настоящее время он спешно готовится к публикации.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ





ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 4 МАРТА 1971
Выпуск II
Размножить
Всем студентам
Экзаменаторам студентов
Супервайзерам

КАК ПРОВОДИТЬ ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ И ЭКЗАМЕНЫ
(Пересматривает и заменяет ИП ОХС 14 фев 63
тем, что добавляет демонстрации и проверки напарников
и отменяет требования дословной проверки.)

Важными моментами в любом бюллетене, на пленке или в инструктивном письме являются:
1. Особые правила, аксиомы, максимы и стабильные данные,
2. Подробности исполнения, то, как это делается в точности, и
3. Теория того, почему это делается.
Все остальное не необходимо. Вам нужно требовать только вышеперечисленное. (1) Правила, аксиомы, максимы и стабильные данные должны быть известны, и студент должен быть способен показать, что ему или ей известно также их значение.
(2) Исполнение должно быть точно известно в отношении последовательности и действий, но не дословно (теми же словами, что и в тексте).
(3) Теория должна быть известна как последовательность заключений, объяснений или соответствующих данных точно, но не дословно.
Дата лекции, бюллетеня или письма относительно не важна, ее и другие подобные подробности никогда не следует спрашивать.
Если студент или сотрудник когда-либо собирается применять эти сведения, тогда вышеприведенное (1) должно быть надежно усвоено, (2) нужно уметь делать, а (3) должно быть понято.
Спрашивать все остальное означает погубить интерес и вызвать чувство поражения у экзаменуемого человека.
Экзаменатор или напарник должны строго экзаменовать по (1), бдительно по (2) и проследить, понимает ли студент (3). Экзаменатор или напарник не должны переходить границ этих трех пунктов, спрашивая, кто был упомянут, кто провел эксперимент, какова дата авторского права, каковы первые слова и т.д.
Выпуск с курсов должен ускоряться. И в то же время данные, важные данные, должны быть известны и поняты. Хорошие основательные экзамены являются ответом на это. Неподобающие экзаменационные вопросы лишь замедляют студента и затягивают курс.
Следует отметить также, что проверки по бюллетеням должны включать демонстрации. Пользуйтесь скрепками, резинками и т.д. Экзаменатор или напарник должны задавать вопросы, которые требуют способности применять. Задайте студенту ситуацию, и пусть он вам скажет, как он поведет себя в ней.
Будьте так строги, как только пожелаете, но только на вышеперечисленных (1), (2) и (3).

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 24 СЕНТЯБРЯ 1964
Размножить
Инструкторам Сент-Хилла
Шляпные Проверки ОХС
всех Инструкторов Академий

ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН:
ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ
Серия Прояснение слов - 33

Основной причиной, по которой студент долго задерживается на курсе, является неумная критичность Инструкторов по поводу того, что требуется.
Существует технология критики искусства, прекрасно изложенная в энциклопедии издательства Focal Press.
В этой статье подчеркивается, что критик, который также является художником-экспертом, склонен неоправданно вносить свое собственное мастерство (и свои пристрастия и причуды) в критику.
Мы сильно страдаем от этого на наших курсах. Прежде я этого не замечал, потому что я не требую, чтобы студент на нижних уровнях давал те же результаты, что и на высших уровнях.
В целом это можно выразить как “позволение студенту добиваться своих побед”, но сказать так, значило бы упустить самое главное.
Пример: Студент, готовый к зачету по «это есть» , получает незачет, потому что он или она не могут дать подтверждения.
Но студента на «это есть» не учили давать подтверждения.
Этот студент даже не читал сведений по подтверждению.
Поэтому студент не может пройти уровень «это есть» и никогда не попадет на уровень, где преподаются подтверждения, а если пройдет «это есть», для себя будет осознавать, что на самом деле так и не прошел ее, и так и не продвинется.
И мы ловим всех наших студентов в эту ловушку, и поэтому они не учатся.
Как это делается? Как это может быть?
Инструктор является одитором-экспертом. Так должно быть. Но, будучи одитором-экспертом, инструктор огорчен плохим исполнением уровня, находящегося выше того, на котором обучается студент. И вот он ставит незачет студенту, потому что одитинг выглядит плохим.
Но посмотрите. Студента не проверяли на одитора. Студента лишь проверяли по «это есть».
Далее, проведение одитинга в целом настолько просто для Инструктора, который является одитором - экспертом, что он не может рассмотреть его по частям в целях обучения.
Если я скажу следующее, то буду выглядеть смешно, но вы лучше все это поймете: Студент готов к сдаче ТУ 0. Инструктор при проверке осматривает студента и говорит: “Вы провалили проверку”. Студент говорит: “Почему?” Инструктор говорит: “Вы не предприняли действия Класса VI, чтобы очистить пк от всех его МПЦ ”. Хорошо, мы все понимаем, что это было бы глупо. Но Инструктор просто делает это ежедневно, хотя и не в таком масштабе.
Инструктор вносит добавки. Как одитору - эксперту, ему кажется естественным сказать: “Вы провалили вашу проверку по «это есть», потому что вы никогда не даете подтверждений пк”. Вы понимаете суть. Это действительно настолько же сумасшедшая вещь, как и вышеприведенный комичный пример. Какое отношение подтверждение имеет к «это есть»? Никакого!
Так как Инструктор является одитором - экспертом, одитинг для него перестал иметь части и стал одним целым. Хорошо. Хороший одитор рассматривает это так. Но бедный студент не может усвоить ни одну из частей, потому что с него требуют все целое.
Что такое «это есть»? Это Слушать. Может студент слушать? Хорошо, он может слушать, но эксперт говорит: “Он не получил 15 делений РТ в час”. На чем? “На Э-метре, конечно”. Каком Э-метре? Это Уровень II, а «это есть» - Уровень 0. “Да - протестует эксперт. - Но у пк нет никаких улучшений!” Хорошо, какой пк должен получать улучшения на Уровне 0? Обычно, это совершенно случайно, если это так. Теперь студент получает зачет? “Нет! Он даже не может смотреть на пк!” Хорошо, это ТУ 0 Уровня I. “Но он должен выглядеть как одитор!” Как он может? Одитор должен пройти курс общения, прежде чем его можно так называть. “Хорошо, я понижу свои стандарты...”, - начинает эксперт. Черта с два, эксперт. Ты лучше подбери свои стандарты для каждого Уровня и для каждой небольшой части одитинга.
Каковы они, скажем, на Уровне 0? “Это “Слушать”. Хорошо, тогда, черт побери, если студент может сидеть, слушать и не затыкать пк ненужной болтовней, студент получает зачет. “А Э-метр?” Пусть лучше я не застану тебя в тот момент, когда ты обучаешь Э-метрам на Уровне 0.
И так это идет вверх по Уровням и частям внутри Уровней.
Делая «это есть» загадочным и суровым, добавляя к нему новые высокие стандарты, как РТ и подтверждения, вы лишь преуспеете в том, что никогда не обучите студента уровню «это есть»! Поэтому он идет вверх и на Уровне IV одитирует, как лопух. Не может контролировать пк. Не может работать с э-метром, ничего не может.
Так эксперт пытается заставить студента выполнять одитинг Класса VI в первый день, а этот студент никогда не обучался делать какой-либо одитинг на Уровне 0.
Этот нонсенс повторяется на Уровне I (с добавлением э-метра, объявлением незачета только “потому, что студент не мог справиться с разрывами АРО”) и повторяется снова на Уровне II (“потому что студент не мог оценивать ”) и на Уровне III ......... и т.д. и т.д.
Ну, если вы добавляете вещи все время вне последовательности и требуете вещи, до которых студент еще не дошел, он запутается в клубке замешательств, как котенок в клубке ниток.
Поэтому мы не инструктируем. Мы не позволяем ясно понять части одитинга, добавляя стандарты и действия высшего уровня к деятельности низшего уровня.
Это крадет время. Это создает неразбериху.
Свежеиспеченный ДОХ всегда пытается обучить свою группу всему курсу ДОХ в первый же вечер дома. Ну, это не причина, почему матерые ветераны должны делать это на наших курсах.
Если вы никогда не дадите студенту научиться Уровню 0, потому что он провалился, не выполнив сначала Уровень VI, люди останутся на курсах навсегда, и у нас не будет одиторов.
Инструкторы должны обучать, исходя не из своего СОБСТВЕННОГО опыта, но по учебнику, ожидаемым действиям на том уровне, на котором обучается студент. Превышать этот уровень, как например, спрашивать оценивание на Уровне II или подтверждения и работу на Э-метре на Уровне 0, значит отказывать студенту в каком бы то ни было ясном понимании того, что он должен делать. И если он никогда не научится частям, он никогда не сделает целого.
И это все, что не так с нашим инструктированием или с нашими Инструкторами. Как одиторы - эксперты они перестали видеть саму эту часть, которую студент должен знать, не обучают студента и не ставят зачета по ней
Вместо этого они приводят студента в замешательство, требуя больше, чем содержится в изучаемой части.
Инструктирование осуществляется на основе принципа постепенности. Изучите хорошо каждую часть саму по себе. И лишь тогда может произойти сборка частей в то, что мы хотим - хорошо обученный студент.
Это не понижение каких-либо стандартов. Это повышение их по всему фронту об-учения.

ПРОВЕРКИ БЮЛЛЕТЕНЕЙ

Другая сторона медали, теория, страдает из-за привычки. Привычка - это чьи-либо года официального обучения, где эта ошибка стала целым образом жизни.
Преподаватель считает, что, раз студент знает слова, то он может спеть песню.
От знания каких-либо фактов студенту никогда не бывает какой-либо пользы. От студента ожидается только способность применять эти факты.
Так легко конфронтировать мысль и так трудно конфронтировать действие, что преподаватель зачастую позволяет студенту произносить вслух слова и идеи, которые ничего не значат для студента.
ВСЕ ПРОВЕРКИ ПО ТЕОРИИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАПРАВЛЕНЫ НА ПОНИМАНИЕ СТУДЕНТА.
Если этого не делается, они бесполезны и, в конце концов, неизбежно приведут студента к разрыву АРО.
Ворчание на курсе происходит исключительно от непонимания студентами слов и сведений.
Конечно, все это можно исправить с помощью одитинга, но зачем же без конца одитировать, когда можно предотвратить это заранее хорошей проверкой теории.
При этом существуют два проявления.

ПЕРВОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ

Когда студент пропускает неясное слово, то раздел, следующий сразу за этим словом, из его памяти исчезает. Такой “пробел” можно всегда отследить назад, к непонятому слову, стоящему как раз перед «пробелом», прояснить его, и обнаружить чудесную вещь: то, что только что отсутствовало, вдруг появилось в тексте. Это просто волшебство.


ВТОРОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ

Второе проявление - это цикл проступка , который следует за неправильно понятым словом. Когда слово не усвоено, студент затем не понимает (у него отсутствует смысл) того, что идет сразу после него. За этим следует решение студента отделиться от этого состояния бессмысленности. Теперь, будучи чем-то иным, а не тем, в чем отсутствует смысл, студент совершает проступки против более общей области. За этими проступками, конечно, следует удержание себя от совершения проступков. Это поворачивает потоки к человеку и заставляет его искать мотиваторы . Далее следуют разнообразные умственные и физические состояния, которым сопутствуют различные жалобы, придирки и смотрите-что-вы-со-мной-сделали. Это служит оправданием ухода, срыва.
Однако система образования, которая на самом деле относится к таким ситуациям весьма негативно, вынуждает студента действительно отстраниться от предмета изучения (что бы он ни изучал) и установить вместо себя некий контур, способный записывать и воспроизводить предложения и фразы.
И теперь мы встречаем “способного студента, который почему-то никогда не применяет то, что изучил”.
Особое проявление - студент, который способен заучивать некоторое количество слов и выдавать их обратно, и все же не быть при этом участником действия. Этот студент получает 5+ на экзамене, но почему-то никогда не пользуется своими знаниями.
«Тупой» студент просто застрял в смысловом пробеле, последовавшим за каким-то непонятым словом.
“Самый блестящий” студент, который, тем не менее, не способен применять знания, даже не присутствует. Он давным-давно перестал конфронтировать суть данной науки.
Средством излечения от любого из этих состояний - “блестящего непонимания” и “тупости” - является нахождение пропущенного слова.
Однако этих состояний можно избежать, не позволяя студенту двигаться дальше, если он пропустил слово, не усвоив его значения. И это - долг инструктора по теории.

ДЕМОНСТРАЦИЯ

Проведение проверки по назначенному тексту, путем определения может ли студент цитировать или объяснять его своими словами, ничего не доказывает. Это не гарантирует того, что студент усвоил эти знания и может применять их, и даже не гарантирует того, что он вообще присутствует. От такого экзамена нет никакой пользы ни для “блестящего”, ни для “тупого” студента (которые оба страдают одним и тем же недугом).
Так что проведение экзамена посредством проверки, “знает” ли человек текст и может ли он цитировать или перефразировать его - это совершенно неправильный способ, и этого делать не следует.
Правильный экзамен проводится так: экзаменуемый должен ответить:
(а) Значения слов (дать определения использованных слов своими словами и продемонстрировать их использование в предложениях собственного сочинения), и
(б) Демонстрации того, как эти знания применяются.
Экзаменатору не нужно проводить «одитинг за пластилиновым столом», чтобы поставить студенту зачет. Но экзаменатор может спросить, что означают данные слова. И экзаменатор может спросить примеры действия или применения.
“О чем говорится в первом абзаце?” - тупее вопроса не придумаешь. “Какие правила даны о _____?” - вопрос, который я никогда не потрудился бы задать. Ни один из них не дает напарнику представления о том, кто перед ним сидит - не способный применять «отличник» или «тупица». Такие вопросы приводят только к ворчанию и срывам с курсов.
Я бы прошелся по первому абзацу какого-либо материала, по которому я провожу экзамен, и отыскал бы несколько необычных слов. Я бы попросил студента дать определение каждому из них и продемонстрировать его использование в сочиненных им предложениях, и поставил бы незачет при первом же “Ну... э... сейчас скажу...”, и это было бы концом данной проверки. Я выбирал бы не только саентологические слова. Я взял бы такие не слишком общеупотребительные слова как “благо”, “намеренный”, “причисленный”, наряду с “инграмма”.
Студенты, у которых я лично принимал бы экзамены, приобретали бы немного загнанный вид и начинали бы носить с собой повсюду словари - НО ОНИ НЕ НАЧАЛИ БЫ ВОРЧАТЬ, БОЛЕТЬ ИЛИ СРЫВАТЬСЯ С КУРСА. И ОНИ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ БЫ ПОЛУЧЕННЫМИ ЗНАНИЯМИ.
Но прежде, чем я стал бы экзаменовать, я бы тщательно убедился, что мне самому известны значения этих слов.
Имея дело с технологией и необходимостью давать вещам имена, мы должны быть особенно бдительными.
Прежде чем проклинать наши термины, подумайте о том, что недостаток слов для описания явлений может быть в два раза вреднее для понимания, чем использование терминов, которые можно понять хотя бы в конечном итоге.
На самом деле у нас ужасно хорошо идут дела, значительно лучше, чем в какой-либо другой науке или предмете. Нам не хватает словаря, но мы можем исправить это.
Итак, продолжим рассказ о том, как нужно проводить экзамен. Как только студент разобрался со словами - я бы потребовал песню. Как сложить из этих слов мелодию?
Я бы сказал: “Хорошо, что вам дает этот бюллетень?” Вопросы типа: “Вот это правило о том, что преклиру нельзя сосать леденцы во время сессии одитинга, для чего оно нужно?” И если студент не может представить себе, для чего, я бы вернулся к словам прямо перед этим правилом и нашел бы там то слово, которого он не усвоил.
Я бы спросил: “Каковы команды 8-У?” И когда студент назвал бы их, у меня все еще была бы задача убедиться, что студент понимает, почему там именно такие команды. После того, как он назвал бы мне их, я бы спросил: “Почему это так?” Или: “Что вы можете сделать с помощью этого?” Он мог бы сказать: ‘Одитировать пк.’ ‘Хорошо, но почему этими командами?’
Однако если бы студент еще не дошел до того уровня в обучении, на котором знание того, почему он использует эти команды, является частью изученного им материала, я не стал бы задавать этих вопросов. Потому что все данные о том, что нельзя экзаменовать человека выше его уровня, очень строго распространяются на проверки по теории, как и на практическое и общее инструктирование.
Рядом с моим экзаменаторским столом мог бы стоять Пластилиновый Стол (и, безусловно, стоял бы, если бы я проверял шляпы в ОХС, на что также распространяются все эти данные) и я использовал бы его, чтобы студенты показали мне, что они знают слова и положения.
Теория часто говорит: “Ладно, они отнесутся к этому внимательнее на Практике”. О нет, не отнесутся. Когда ваша секция Теории уверена в этом, Практика не может работать вообще.
На Практике проходят простые движения. Теория освещает вопрос, почему их надо проходить.
Не думаю, что мне нужно до бесконечности разжевывать вам это.
Вы поняли.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ
ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 4 ОКТЯБРЯ 1964
Выпуск I
Переиздано 21 мая 1967
Размножить
Всему персоналу
Всем студентам
В технические шляпы
В квалификационные шляпы

ДАННЫЕ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ

(Изменяет ИП ОХС от 24 сент. 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ)

При проверке технических материалов у студентов или персонала было обнаружено, что новая система согласно ИП ОХС от 24 сент. 1964 является слишком долгой, если охватывать весь бюллетень.
Поэтому система, данная в ИП от 24 сент. 64 должна быть использована следующим образом:
1. Не пользуйтесь старым методом рассмотрения каждой части в сочетании с новым методом.
2. Используйте только новый метод.
3. Слова и материалы проверяйте выборочно, не старайтесь охватить все. Это делается так же, как и выпускной экзамен в школах: лишь часть материала охватывается экзаменом, предполагается, что если студент понимает это верно, он знает все.
4. Ставьте незачет за задержку общения при попытках ответить. Если студент произносит “э... а... ну...”, ставьте незачет, так как это, конечно, не известно достаточно хорошо, чтобы использовать. (Заики исключаются.)
5. Никогда не продолжайте экзаменовать по бюллетеню, после пропуска студентом неправильно понятого слова.
6. Считайте все материалы прошедшими фронтальную проверку, или не прошедшими таковую. Оставьте в покое 75%. Другими словами, при проверке должно быть 100% правильных ответов для зачета. 75% - это еще не зачет. Если вы считаете бюллетень или пленку слишком неважной для 100% зачета, просто попросите доказательства того, что они были прочитаны и не экзаменуйте по ним вообще. Другими словами, по тем, что вы проверяете, требуйте 100%, а на менее важном материале не экзаменуйте, просто требуйте доказательства того, что это прочитано.

“БЛЕСТЯЩИЕ СТУДЕНТЫ”

Вы обнаружите, что часто у вас будут речистые студенты, у которых нельзя будет найти недочета, и которые все же не будут в состоянии применить или использовать данные, по которым они получают зачеты. Этот студент рассматривается как “блестящий студент” в ИП от 24 сент. 64.
Ключом здесь являются демонстрации. В тот момент, когда вы просите этого студента продемонстрировать правило или теорию руками или скрепками на вашей парте, его речистость рухнет.
Причиной этому является то, что, запоминая слова и идеи, студент все же придерживаться той точки зрения, что ему нет никакого дела до этого. Это всецело действие контура. Следовательно, он очень речист. В тот момент, когда вы говорите “Продемонстрируй” это слово, идею или принцип, студент должен что-то с этим делать. И он повержен.
Один студент прошел теорию по «это есть» блестяще, даже всякий раз при перекрестных вопросах, и все же не было видно, чтобы он слушал. Когда инструктор по теории сказал: “Продемонстрируй, что должен сделать студент, чтобы получить зачет по «это есть», “- все это как ветром сдуло. “Существует так много способов проведения одитинга по «это есть»!” - сказал студент. Хотя в бюллетене говорится просто: “Слушай”. В качестве речистого ответа это сошло бы. Но демонстрация выявила, что у студента не было ключевой идеи о том, что пк нужно слушать. Когда ему пришлось это продемонстрировать, проявилось неучастие студента в материале, который он изучал.
Не думайте, что Демонстрация - действие Секции Практики. Практика дает упражнения. Эти демонстрации в Теории не являются упражнениями.
Пластилиновый Стол ни в коей мере не используется Экзаменатором по Теории. Руки, диаграммы, скрепки - этого обычно вполне достаточно!

ТРЕНИРОВКА ПО ТЕОРИИ

Существует Тренировка по Теории, также как Тренировка по Практике.
Тренировка по Теории означает: попросить студента дать определения всем словам, привести все правила, продемонстрировать места из бюллетеня при помощи рук или небольших предметов, а также может включать в себя выполнение Определений саентологических терминов на Пластилиновом Столе.
Это все Тренировка по Теории. Она сравнима с тренировкой упражнений в Практической части обучения. Но она проводится на бюллетенях, пленках и инструктивных письмах, по которым должны проводиться экзамены в будущем. Тренировка это не проведение экзамена. Экзаменатор, который тренирует, вместо того, чтобы экзаменовать, застопорит прогресс всего класса.
Обычно Супервайзер сводит в пару любого студента, имеющего трудности, или медленного, или «речистого», с другим студентом, имеющим подобные трудности, чтобы они провели друг с другом Тренировку по Теории, схожую с Практической Тренировкой упражнений.
Затем, после того как они потренировались по бюллетеню, пленке или инструктивному письму, они проводят проверку. Проверка - это выборочная проверка, как описано выше, нескольких определений или правил и их демонстраций.

СЛОВАРИ

Словари должны быть доступны студентам в Теории и должны использоваться также на Теоретическом Экзамене, предпочтительно в той же редакции. Словари не всегда соответствуют друг другу.
Ни один Супервайзер, поправляя студента, не должен пытаться давать определения русским словам своими словами, так как это ведет к слишком большим спорам. Хотите найти слово - открывайте словарь.
Саентологический словарь должен быть доступен.

__________

Помните, что, чем меньше продолжительность курсов, тем меньше количество бюллетеней и пленок, которые должен знать студент на уровне Фронтальной Проверки.
Общие письменные экзамены для классификации, однако, по-прежнему проводятся по принципу знания 85%.
Следите за тем, чтобы с теми студентами, которые постоянно получают низкие баллы, разбирались в секции Пересмотра, предпочтительно при помощи определений слов, которые они не поняли в каком-либо предыдущем предмете. Саентология ни в коем случае не является причиной устойчивой тупости или «речистости».
Подобный процессинг может осуществляться на основе «это есть». Это не обязательно Пластилиновый Стол. Простое обнаружение предыдущего предмета путем обсуждения и обсуждение его слов обычно убирает это состояние. Я видел, как это изменяло все отношение человека всего за 5 или 10 минут одитинга на основе “найдите предмет и слово”.
Следовательно, определения существуют на Уровнях 0 и 1, но не с Пластилиновым Столом или оцениванием , а лишь посредством «это есть». Вы будете удивлены, насколько хорошо и быстро это работает. “Предметы, которые вам не нравились”, “слова, которые вы не поняли” - вот вопросы для обсуждения.
Предмет “неверных определений, вызывающих глупость или контуры, за которыми следуют проступки и мотиваторы” не легко четко изложить, потому что он слишком обыкновенен у Человечества. Возможно, сами прошлые жизни стираются сменой языка, вне зависимости от того, тот же это самый язык, изменившийся с годами, или имела место смена национальности. Но, как бы то ни было, не расстраивайтесь из-за трудностей, которые у вас могут быть в понимании этого принципа и его использовании в областях Саентологии - у человека, которого вы пытаетесь убедить, тоже есть где-то непонятые определения!

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ


ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 29 ОКТЯБРЯ 1981
(Отменяет и Заменяет Инструктивное письмо Правления от 3 марта 71П
ОШИБКИ ПРИ ФРОНТАЛЬНОЙ ПРОВЕРКЕ)

Размножить
Всем студентам
В шляпу студента
Супервайзерам
Экзаменаторам
Тех
Квал
ОШИБКИ ПРИ ФРОНТАЛЬНЫХ ПРОВЕРКАХ
Ссылка
ИП ОХС 24 сент 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ
ИП ОХС 26 авг 65 САЕНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ: ПРОВЕРКИ НАПАРНИКОВ
ИП ОХС 4 окт. 64 ДАННЫЕ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ
ИП ОХС 4 мар 71 II КАК ПРОВОДИТЬ ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ
И ЭКЗАМЕНЫ
ИП ОХС 12 мая 64 ИСТЕЧЕНИЕ СРОКА ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ
ИП ОХС 31 авг 81 ПРОВЕДЕНИЕ ФРОНТАЛЬНЫХ ПРОВЕРОК

ФРОНТАЛЬНЫЕ ПРОВЕРКИ

(Настоящее является списком наиболее частых ошибок при проведении фронтальных проверок. Первоначально этот список был составлен по моей просьбе, а теперь он переиздается как ИП ОХС, чтобы полностью вступить в действие.)
1. Не объявлять незачет за задержку общения немедленно, а проявлять “разумность” и разрешать студенту продолжать проходить проверку. Это происходит от незнания причин, по которым объявляется незачет за задержки общения. (См. ИП ОХС 4 окт 64 СВЕДЕНИЯ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ, пункт 4.)
2. Проводить проверку студента по инструктивному письму или бюллетеню не выборочно. Это происходит от незнания цели выборочной проверки или того, почему можно проверять студента выборочно. (См. ИП ОХС 4 окт 64, ДАННЫЕ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ, абзац 1 и пункт 3.)
3. Не знать того, что Тренировка по Теории означает, что студенту нужно дать определения всем словам и назвать все правила. Это непонимание происходит от незнания цели Тренировки по Теории. (См. ИП ОХС 4 окт 64, СВЕДЕНИЯ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ.)
4. Не просить студента использовать слово в предложении после того, как он дал определение слова своими словами. Вы спрашиваете значение слова и использование слова в составленных предложениях. (См. ИП ОХС 24 сент 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН. ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ.)
5. Не знать того, что тупой студент застрял на пробеле сразу же за непонятым словом, и что с неспособным студентом нужно обращаться так же, как обращаются с «речистым» студентом. (См. ИП ОХС 24 сент. 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ.)
6. Не задавать вопросы, которые требуют способности применять данные, считая, что, если вы просите студента продемонстрировать, вы попросили его применить данные. Это наиболее важный момент при проведении проверки и он является целью проверки. Этим никогда нельзя пренебрегать. (См. ИП ОХС 24 сент 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ, и ИП ОХС 4 мар 71 II КАК ПРОВОДИТЬ ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ И ЭКЗАМЕНЫ, предпоследний абзац.)
7. Не отсылать студента назад для изучения, когда он не получает зачета по инструктивному письму или бюллетеню, но, вместо этого, объявить незачет и продолжить проверку. Также: поступать так, когда студент получает незачет на каком-либо слове, и продолжать проверку после нахождения слова в словаре, вместо того, чтобы найти слово в словаре и переучить материал. Это происходит от незнания того, что случается, когда студент пропускает непонятое слово. (См. ИП ОХС 26 авг 65 САЕНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ: ПРОВЕРКИ НАПАРНИКОВ, абзац 1 и разделы после двух проявлений непонятого слова.)
ЗАМЕЧАНИЕ: Отослать студента назад для изучения означает, что студент находит свои непонятые слова, проясняет и переучивает материалы с самого раннего найденного непонятого слова или с начала. Это означает полное применение Технологии Обучения.
Студенты, не полностью понявшие процедуру фронтальной проверки, нарушают один или больше вышеприведенных пунктов. Все эти пункты рассматриваются в инструктивных письмах, ссылки на которые есть в начале этого документа. Эти инструктивные письма нужно знать и применять как супервайзерам, так и студентам.
Результаты страдают лишь при проведении слабых нестандартных проверок (или их полного отсутствия).
Жесткие стандартные проверки - это путь сохранения действенности Саентологии.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ
При содействии:
Секции Исследований и
Технической Компиляции
Принято:
ПРАВЛЕНИЕМ ДИРЕКТОРОВ
ЦЕРКВИ САЕНТОЛОГИИ
КАЛИФОРНИИ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 31 АВГУСТА 1981
(Отменяет Инструктивное письмо Правления от 21 фев 71П
ПРОВЕРКИ СУПЕРВАЙЗЕРА
и Инструктивное письмо Правления от 14 мар 71ПА
ПРОВЕДЕНИЕ ПРОВЕРОК)

Размножить
В Шляпу студента
Студентам курсов Супервайзеров
Супервайзерам

ПРОВЕДЕНИЕ ФРОНТАЛЬНЫХ ПРОВЕРОК
(Это ИП включает в себя важнейшие сведения из следующих Инструктивных писем.)
Ссылка:
ИП ОХС 24 сент 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАР-ТОВ
ИП ОХС 26 авг 65 САЕНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ: ПРОВЕРКИ НАПАРНИКОВ
ИП ОХС 4 окт 64 ДАННЫЕ ПО ПРОВЕРКЕ ТЕОРИИ
ИП ОХС 4 мар 71 II КАК ПРОВОДИТЬ ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ И ЭКЗАМЕНЫ
ИП ОХС 12 мая 64 ИСТЕЧЕНИЕ СРОКА ПРОВЕРКИ ТЕОРИИ
ИП ОХС 29 окт. 81 ОШИБКИ ПРИ ФРОНТАЛЬНЫХ ПРОВЕРКАХ
ИП ОХС 19 авг. 79П ТЯЖКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ; ДОПОЛНЕНИЕ
Пер. 30.6.80 ПРОВЕРКИ ПОД ГРИФОМ «ТЯЖКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ» И ПРОЯСНЕ-НИЕ СЛОВ

Единственными предварительными требованиями для проведения кем-то фронтальной проверки являются: (1) изучение раздела по фронтальным проверкам в Шляпе Студента или в Руководстве по Основам Обучения, и (2) изучение материалов, по которым проводится про-верка.
Оптимальным является, если человек, проводящий проверку, прошел фронтальную проверку по этому материалу. Но это не обязательно.
Фронтальные проверки проводятся студентами друг другу. Они не проводятся супервайзером курса.
Единственными фронтальными проверками, которые супервайзер проводит студентам, являются те, что проводятся по Инструктивным Письмам, излагающим процедуру и технологию проверок. Он делает это в самом начале и, при необходимости, в любое время потом, чтобы убедиться, что его студенты знают, как проводить стандартные проверки точно по инструкции.
Супервайзер наблюдает, как студенты проводят друг другу проверки. Он следит за качеством этих проверок. Если проверки безукоризненны, он разрешает студентам продолжать их. Если необходима коррекция, он выдает студенту розовый лист, чтобы тот прояснил слова и переучил соответствующее ИП по проверке, а затем он проверяет студента по этим ИП и по самой процедуре.
Он проверяет студента лично только на материалах по проверкам.
Средством избавления от неправильных проверок является прояснение слов и дальнейшее изучение материала по проверкам, а не личное участие супервайзера в проверке всех материалов курса.
Только так можно получить эффективные проверки и супервайзера, который свободен для эффективного супервизирования.
Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ
При содействии:
Секция Исследований и
Технической компиляции

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 4 СЕНТЯБРЯ 1971
Выпуск III
Размножить
Серия Прояснение слов - 28

ПРОСТЫЕ СЛОВА

Возможно, вы предполагаете заранее, что, в основном, остаются непонятыми именно БОЛЬШИЕ слова или технические термины.
Это НЕ так.
В реальном опыте именно простые слова, а НЕ слова из Дианетики или Саентологии, мешали пониманию.
По какой-то причине слова из Дианетики и Саентологии более легко схватываются, чем простые слова обычного языка.
При проведении Прояснения слов Методом 2 очень часто попадаются такие слова, как “это”, “существует”, “такой” и другие, “всем известные” слова. Они дают показание.
Необходим БОЛЬШОЙ словарь, чтобы полностью прояснить эти простые слова. Это еще одна странность. Небольшие словари также считают, что все их знают.
Глазам своим не веришь, когда видишь, как выпускник университета, у которого за плечами годы и годы изучения сложных предметов, все же не знает, что означают “или”, “к” или “это”. Это нужно увидеть, чтобы поверить. А после прояснения все его образование принимает чистый и полезный вид вместо плотной массы вопросительных знаков.
Тестирование школьников в Йоханнесбурге показало, что уровень интеллекта ПОНИЖАЕТСЯ с каждым новым школьным годом!
Разгадка этого проста: каждый год им добавляли несколько десятков все более разрушительных непонятых слов поверх и так уже запутанного словарного запаса, который никто не просил их посмотреть по словарю.
Глупость является следствием непонятых слов.
В тех областях, которые доставляют Человеку наибольшие неприятности, вы обнаружите наибольшие искажения фактов, наиболее смешанные и противоречивые идеи и, конечно, огромнейшее количество непонятых слов. Возьмите, к примеру, “экономику”.
Наука психология начала свои публикации с заявления, что никому не известно, что означает само это слово. Поэтому сам предмет никогда не возникал. Профессор Вундт из Лейпцигского университета в 1879 году извратил термин. В действительности он означает “изучение (логия) души (психо)”. Но Вундту, работавшему под присмотром Бисмарка, знаменитейшего немецкого военного фашиста, в разгар военных амбиций Германии, пришлось отказать Человеку в том, что у него есть душа. Таким образом, исчез сам предмет изучения! С тех пор Люди были животными (убивать животных нормально), а у Человека не было души, так что слово психология не могло больше быть прояснено.
САМОЕ РАННЕЕ НЕПОНЯТОЕ СЛОВО В ПРЕДМЕТЕ ЯВЛЯЕТСЯ КЛЮЧОМ К ПОЗДНИМ НЕПОНЯТЫМ СЛОВАМ В ЭТОМ ПРЕДМЕТЕ.
“БОХС” (Бюллетень Офиса Хаббарда по Связям), “Размножить” (Организации, которые получают это, должны его размножить на мимеографе и раздать персоналу), “ТУ” (Тренировочное Упражнение), “Выпуск I” (первый выпуск за эту дату) - вот самые распространенные неправильно понятые слова. Потому что они находятся в начале любого БОХС!
Затем наступает очередь слов “это”, “также” и других простых русских слов, следующих слов, которые часто дают показание.
При изучении иностранного языка очень часто оказывается, что неспособность выучить иностранный язык основывается на незнании грамматических терминов своего собственного языка, с помощью которых описывается грамматика иностранного языка.
Тестом, понимает ли человек слово, является “дает ли это падение на Э-метре, когда он читает слово в проясняемом материале”.
Не принимайте заявлений человека, если он говорит, что знает значение слова. Попросите его посмотреть его в словаре, насколько бы простым оно ни было.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ




ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 9 ИЮНЯ 1972

Размножить
Серия Прояснение Слов -36

ГРАММАТИКА

При любом прояснении слов все грамматические термины и служебные слова НУЖНО ПРОЯСНЯТЬ ПО ПРОСТОЙ ГРАММАТИКЕ.
В очень немногих словарях есть полные определения таких слов, НО В НИХ НЕТ ПРИМЕРОВ.
Слова типа “бы”, “ли”, “и” действительно являются частями языковых конструкций и на самом деле сложнее, чем могут показаться на первый взгляд.
Одитор по Прояснению Слов должен иметь под рукой простую грамматику, а также словари.
Лучшими учебниками по грамматике являются те, которые составлены для не носителей языка, например эмигрантов. В них не предполагается заранее, что студент уже является профессором данного языка.
Множество ПРИМЕРОВ является свидетельством хорошей грамматики.
При изучении учебных пленок или Шляпы Студента недостаток простых грамматик может серьезно запутать студента.
Эти “простые” слова могут стать огромными глыбами, стоящими на шоссе по пути к КЛИРУ СЛОВ.
Поэтому необходима Грамматика.
Если студент ОЧЕНЬ слаб в грамматике, лучше попросить его сначала пройти отдельный несложный грамматический текст, прежде чем он займется самими словами. Тогда слова не сольются для него в кучу.
На изучение короткого учебника по грамматике уходит меньше времени, чем на борьбу с грамматикой всю дорогу.
Грамматика может выглядеть ужасным предметом, пока не рассмотришь ее по-настоящему. Дальше уже легко.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ




ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 10 МАРТА 1965
Размножить
Студентам СХ
СХ Ш6 Коодитинг
Саентология 0
Саентология VI

СЛОВА, ЛЯПЫ НЕПОНИМАНИЯ

Я заметил, что слова, которые студент неправильно понимает и смотрит по словарю, в дальнейшем все же могут представлять трудности. И что материалы по Ш6 испытывают ту же участь, когда уменьшается активность Э-метра .
Вот как это происходит: Студент встречает слово, которого не понимает. Он смотрит его по словарю, находит слово-заменитель и использует его.
Конечно, первое слово все еще не понято и продолжает доставлять неприятности.
Пример: (строка в тексте) "Он был гаргантюанского роста". Студент смотрит в словаре "гаргантюанский", находит: "Как Гаргантюа, огромный". Студент использует "огромный" в качестве синонима и читает строчку: «Он был "огромного" роста». Впоследствии же все еще оказывается неспособным понять абзац в тексте после "гаргантюанского". Студент делает заключение: "Что ж, это не работает".
Принцип состоит в том, что после пропуска непонятого слова становится скучно, а в тот момент, когда человек находит, какое слово он не понял, он чувствует просветление. Это просветление происходит независимо от того, прояснено найденное слово или нет.
Но поставить другое слово на место существующего, и на уровне 0, и на уровне VI, значит - все испортить.
Возьмите приведенный выше пример. "Огромный" это не "гаргантюанский". Это синонимы. Предложением является "Он был гаргантюанского роста". Предложением не являлось "Он был огромного роста". В действительности вы не можете заменить одно слово другим на Уровне 0 или Уровне VI и получить что-либо, кроме искажения. Поэтому что-то остается непонятым на Уровне 0, и Э-метр останавливается на Уровне VI. Просто это не то, что было сказано или имелось в виду.
Правильная процедура - просмотреть значения, хорошо прояснить их и понять то слово, которое было использовано.
В данном случае слово было "гаргантюанский". Очень хорошо, что это такое? Согласно словарю, оно означает "как Гаргантюа".
Кто или что был Гаргантюа? Словарь говорит, что это было имя гигантского короля в книге, написанной писателем Рабле. Ура, студент думает, что предложение означало "Он был гигантским королем". Оп! Это снова тот же самый ляп, что и "огромный". Но это уже ближе.
Так что же делать? Используйте гаргантюанский в нескольких собственных предложениях, и вдруг - ап! Вы внезапно понимаете то слово, которое было использовано.
Теперь вы читаете верно. "Он был гаргантюанского роста". А что это означает? Это означает: "Он был гаргантюанского роста". И ничего другого.
Понятно?
И не надейся, приятель. Тебе придется выучить настоящий язык, а не примитивный язык паренька из ремесленного училища, в 600 слов, в котором несколько синонимов заменяют все большие слова.

__________

И в качестве "реплики в сторону" (как это делается на сцене), позвольте мне сказать, что, черт возьми, некоторым людям придется преодолеть долгий путь, чтобы найти ляпы.
(Данные в этом БОХС были предоставлены мне Мэри Сью Хаббард, а внимание на них обращено Йаном Тампионом.)

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 7 ОКТЯБРЯ 1981П
Размножить
Всем студентам
Всем супервайзерам
Всем Прояснителям Слов
Всем адм. усиленного обучения
Тех
Квал
(Отменяет ТБП 7 фев 72RB II
Серия «Прояснение слов» 31 RB
ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ МЕТОДОМ 3)
Серия «Прояснение слов», 31RC

ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ МЕТОДОМ 3

Метод 3 – это метод обнаружения непонятых студентом слов, побуждая его искать слово, которое он не понял, в тексте выше того места, где у него трудности. Студент просто ищет слово, слово обнаруживается и проясняется по хорошему словарю.
Метод 3 обычно применяется супервайзером. Он применяется напарниками друг к другу по необходимости. И конечно же студент должен использовать его самостоятельно во всех случаях, когда бы он ни столкнулся с трудностями.
Выполнять его легко. Для него не требуется Э-метр. Но для него требуется способность вступать в хорошее общение со студентом и понимание следующей теории.

ТЕОРИЯ
Ссылки:
Пленка: 6407К09 Учебная Пленка 2 “Обучение: усвоение данных”
Пленка: 6408К06 Учебная Пленка 4 “Обучение: терминология и принцип посте-пенности”
Пленка: 6510К14 “Инструктаж одиторов по пересмотру”
БОХС 24 окт 68 II НОУ-ХАУ СУПЕРВАЙЗЕРА: УРЕГУЛИРОВАНИЕ СТУДЕНТА
БОХС 24 окт 68 IV НОУ-ХАУ СУПЕРВАЙЗЕРА: СОВЕТЫ ПО РАБОТЕ СО СТУ-ДЕНТАМИ
БОХС 26 июня 71R II
Пер. 30.11.74 Серия «Прояснение слов», 4R ДВУСТОРОННЕЕ ОБЩЕНИЕ СУПЕР-ВАЙЗЕРА И НЕПРАВИЛЬНО ПОНЯТОЕ СЛОВО
БОХС 27 июня 71R
Пер. 2.12.74 Серия «Прояснение слов», 5R ОБЪЯСНЕНИЕ ДВУСТОРОННЕГО ОБ-ЩЕНИЯ СУПЕРВАЙЗЕРА
БОХС 31 авг 71R Серия «Прояснение слов», 16R ЗАПУТАННЫЕ ПОНЯТИЯ
БОХС 4 сент 71 II Серия «Прояснение слов», 19 ИСКАЖЕНИЯ
БОХС 24 сент 64 ИНСТРУКТИРОВАНИЕ И ЭКЗАМЕН: ПОВЫШЕНИЕ СТАНДАРТОВ
БОХС 10 мар 65 СЛОВА, ЛЯПЫ НЕПОНИМАНИЯ

Студент, знающий технологию обучения, будет смотреть в словаре каждое слово, встреченное им в тексте и не понятое. Если он не может понять чего-то, он внимательно про-сматривает это, находит непонятые слова и проясняет их.
Но если студент прояснил все слова и все-таки не может понять материал или не согласен с ним, или если студент увяз и отупел, или даже если он просто не так хорошо соображает, как раньше, то причиной этого является пропуск студентом непонятого слова до того, как у него возникли неприятности.
Это станет вам совершенно ясным, когда вы поймете, что ЕСЛИ ТРУДНОСТИ НЕ РАЗРЕШАЮТСЯ, ЗНАЧИТ ТО, С ЧЕМ У СТУДЕНТА ТРУДНОСТИ ПО ВНЕШНЕМУ ВПЕЧАТЛЕНИЮ - ЭТО НЕ ТО, С ЧЕМ У НЕГО ТРУДНОСТИ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, иначе они бы разрешились, не так ли? Проблема находится раньше. Если бы он знал, чего именно он не понимает, он бы разобрался в этом сам. Поэтому разговоры с ним о том, чего он, по его мнению, не понимает, ничего не дадут.
Хорошее прояснение слов - это система отслеживания назад. Вам нужно искать раньше того места, где человек почувствовал отупение или замешательство. И вы обнаружите, что где-то перед тем, как начались неприятности, было слово, которое он не понял. Студент почувствует просветление в тот момент, когда найдет это слово, даже еще не прояснив его. А если он не просветлеет, значит, есть еще одно непонятое слово, еще раньше, чем это.


ПРОЦЕДУРА

Студент не так хорошо соображает, чувствует отупение или потерю интереса, или тормозит, увяз или идет по курсу медленнее, или просто не может что-то понять или не согласен с этим, и проделал все обычные действия, такие как прояснение слов в этом тексте, но проблема никак не решается.
Тогда студента просят поискать непонятое слово раньше по тексту. Оно всегда есть, исключений не бывает. Может так случиться, что непонятое слово находится на две или более страницы назад, но оно всегда раньше в тексте, чем то место, где сейчас находится студент.
Слово найдено. Студент просветляется.
Студент смотрит найденное слово в хорошем словаре и проясняет его согласно БОХС 23 мар 78RА, Серия «ПС», 59RА, ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ.
Студент читает текст, содержащий непонятое слово. Если он и теперь не радостен, значит, есть еще одно непонятое слово раньше по тексту, и его необходимо найти.
Если студент весел и хорошо соображает, его просят продолжать учебу, переизучив текст от того места, где было непонятое слово до того места в предмете, которое он не понимал.
Теперь эта трудность должна разрешиться. Если она не разрешается, значит, раньше по тексту все еще осталось одно или больше непонятых слов, которые нужно найти.
Если слово не могут найти Методом 3, разрешается использовать один или более других методов прояснения слов, чтобы его обнаружить.


КАК ПОПАДАТЬ В ЦЕЛЬ ПРИ ПОИСКЕ СЛОВА

Формула состоит в том, чтобы найти место, где у студента не было никаких трудностей, и место, где у студента сейчас есть трудности, и непонятое слово будет между ними. Оно будет в последней части того, с чем у него не было проблем. (См. Пленку 6408С06, СИКСХ-34, Учебная пленка 4, “Обучение: терминология и принцип постепенности” и БОХС 24 окт 68 IV НОУ-ХАУ СУПЕРВАЙЗЕРА, СОВЕТЫ ПО РАБОТЕ СО СТУДЕНТАМИ.)
При необходимости студенту может быть проведена выборочная проверка по словам в этом месте, чтобы помочь ему найти слово. Конечным результатом метода 3 является студент, который теперь ясен и все трудности, которые у него были – прояснены.
Метод 3 необыкновенно эффективен, когда выполняется так, как описано выше.
Если делать его каждый раз, когда студент вязнет или замедляет учебу, каждый раз, когда студент тупеет или падает его учебная статистика, ваши студенты постепенно станут соображать все лучше и лучше, учиться быстрее и быстрее. Учебные статистики взмоют вверх, и Академия будет выпускать все больше и больше одиторов, а также других обученных людей, которыми организация будет гордиться.
Поэтому получите по нему хорошую реальность и станьте экспертом в его использовании. Применяйте его, чтобы сохранять действенность Саентологии.

Л. РОН ХАББАРД
Основатель

При содействии Отдела технических
исследований и компиляций ЛРХ
Принято ПРАВЛЕНИЕМ ДИРЕКТОРОВ
ЦЕРКВИ САЕНТОЛОГИИ КАЛИФОРНИИ
BDCSC:LRH:RTC:bk


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 24 МАЯ 1968

Размножить

РАБОТА ТРЕНЕРА

Чтобы помочь вам как можно лучше работать на курсе в качестве тренера, далее приведены некоторые сведения, которые будут для вас полезными:

1. Тренируйте с целью

(а) Поставьте своей целью при тренировке, чтобы студент получил правильно проведенное учебное упражнение; будьте целенаправленны в работе в отношении достижения этой цели. Когда бы вы ни поправляли студента как тренер, ради Бога, не делайте это без причины, без цели. Задайтесь целью, чтобы студент получил лучшее понимание учебного упражнения и выполнил его как можно лучше.

2. Тренируйте с реальностью.

(б) Будьте реалистичны, когда тренируете. Когда вы даете студенту откровение, сделайте его действительно таковым, а не чем-то таким, что вам приходится читать из списка; так чтобы оно было таким, с каким студенту пришлось бы справляться, скажи вы ее в реальных условиях и обстоятельствах. Это, однако, не означает, что вы действительно чувствуете то, что высказываете студенту, говоря ему, например: “Моя нога болит”. Это не означает, что ваша нога должна болеть, но вы должны сказать это таким образом, чтобы передать студенту, что ваша нога болит. Другой момент состоит в том, чтобы не использовать какой-либо опыт из вашего прошлого для тренировки. Изобретайте что-нибудь в настоящем времени.

3. Тренируйте с намерением.

(в) За всеми вашими тренировками должно стоять намерение, чтобы в конце сессии ваш студент почувствовал, что дела у него в конце идут лучше, чем в начале. У студента должно быть чувство, что он что-то выполнил на данном этапе учебы, независимо от того, насколько это мало. Ваше намерение, которое должно всегда присутствовать при тренировке, состоит в том, чтобы тренируемый студент становился более способной личностью и обретал лучшее понимание того, по чему его тренируют.

4. В тренировке работайте только с чем-то одним.

(г) Например: ТУ 4. Если студент идет к цели, поставленной для ТУ 4, проверьте, по одному, предыдущие ТУ. Он вас конфронтирует? Задает ли он вам вопрос каждый раз как свой собственный, и было ли у него действительно намерение, чтобы вы его получили? Заканчивают ли его подтверждения циклы общения, и т.д. Но тренируйте эти вещи только по одной; никогда по две или более за раз. Убедитесь, что студент выполняет правильно каждый момент, которому вы его обучаете, прежде чем переходить к следующему учебному шагу. Чем лучше у студента получается определенное упражнение или какая-то часть упражнения, тем более высокий уровень способности вы, как тренер, должны требовать. Это не означает, что вы должны быть “вечно недовольным”. В действительности, это означает, что человек всегда может улучшить свое состояние, и как только вы достигнете определенного уровня способности, работайте над чем-то новым.
Как тренер, вы всегда должны работать в направлении более лучшего и более точного проведения тренировки. Никогда не позволяйте себе небрежной тренировки, потому что вы окажете студенту медвежью услугу, и мы сомневаемся, что вам бы понравилось, если бы с вами поступили так же. Если у вас когда-либо возникают сомнения о правильности того, что делает студент или что делаете вы, наилучшим решением будет спросить супервайзера. Он будет очень рад помочь вам, указав вам соответствующие материалы.
При проведении тренировки никогда не приводите своего собственного мнения самого по себе, но всегда давайте ваши указания в виде прямого утверждения, не говорите: “Я думаю” или “Ну, это может быть и так” и т.д.
Как тренер, вы в первую очередь ответственны за тренировочную сессию и за ее результаты у студентов. Это, конечно, не означает, что за все отвечаете только вы, но на вас лежит ответственность по отношению к студенту и сессии. Убедитесь, что вы хорошо управляете студентом и даете ему хорошие указания.
Изредка студент начнет рационализировать и оправдывать то, что он делает, если он делает что-то неправильно. Он будет приводить вам причины и объяснения. Продолжительное обсуждение таких вещей ни к чему не приведет. Единственное, что действительно приводит к целям ТУ и разрешает любые разногласия, это выполнение учебного упражнения. Выполняя его, вы продвинетесь дальше, чем обсуждая его.
В учебных упражнениях тренер должен тренировать, используя материал из учебного листа под названиями “акцент в тренировке” и “цель”.
Эти учебные упражнения время от времени склонны расстраивать студента. Возможно, что во время какого-нибудь упражнения студент может рассердится, очень расстроится, или почувствует какую-либо мисэмоцию. Если это произойдет, тренер не должен “сдаваться”. Он должен продолжать учебное упражнение, пока студент не сможет выполнять его без стресса и принуждения и не почувствует себя уверенно. Так что не “сдавайтесь”, а проводите студента через любую трудность, какая у него может быть.
Есть одна небольшая вещь, которую большинство людей забывают сделать: когда сту-дент хорошо выполнил тренировку или проделал хорошую работу на конкретном шаге, ему нужно сказать об этом. Можно не только исправлять ошибки, можно и похвалить успех.
Однозначно ставьте незачет студенту за все виды “самотренировки”. Это делается потому, что иначе студент интровертируется и слишком много внимания будет уделять тому, как он выполняет и что он делает, вместо того, чтобы просто делать это.
Как тренер, держите студента в поле вашего внимания и следите за тем, как он выполняет упражнение. Не интересуйтесь тем, что вы сами делаете, настолько, чтобы пренебрегать студентом и не иметь представления о его способности или неспособности правильно выполнять упражнение. Очень легко стать “интересным” для студента; рассмешить его и немного поактерствовать. Но вашей главной задачей как тренера является наблюдать за тем, насколько хорошо он может справляться с каждым конкретным учебным упражнением, и именно это вы должны держать в поле вашего внимания; это - и насколько хорошо у него идут дела.
Прогресс студента в очень большой степени определяется уровнем проведения тренировки. Являясь хорошим тренером, вы создаете одиторов, которые, в свою очередь, получат хорошие результаты у своих преклиров. Хорошие результаты создадут лучших людей.

Л. Рон Хаббард
ОСНОВАТЕЛЬ






ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 30 ЯНВАРЯ 1973ПГ
ПЕРЕСМОТРЕНО 19 ДЕКАБРЯ 1979
ЗАНОВО ПЕРЕСМОТРЕНО 13 СЕНТЯБРЯ 1980

(Исправления курсивом)

Серия Прояснение слов 46ПГ

ПРАВИЛЬНОЕ ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ МЕТОДОМ 9
(Отменяет ИПП от 30 января 1973ПА Серия Прояснение слов 46ПА МЕТОД 9)

(Ссылка: КНИГА ПО М9 В КАРТИНКАХ - которая будет выпущена в свое время как часть специального курса. БОХС от 23 марта 78ПА Пересмотрено 14 ноября 79, Серия Прояснение слов 59ПА, ПРОЯСНЕНИЕ СЛОВ.)

«Серия Прояснение слов 46ПБ» был первым БОХС, описывающим полное и правильное использование и проведение М9. Он был пересмотрен здесь с целью включения разработок о том, что делает студент после того, как прояснит слово. Это исправление находится на странице 73 после параграфа 7 "ПРОЯСНИТЕ СЛОВО". Есть еще пять изменений, но все они незначительные. Пересмотр 13 сент 80 (шаг 8 процедуры и следующие за ним примеры правильного М9) предназначался для прояснения и уточнения того факта, что Метод 9 Прояснения слов должен выполняться с пониманием материала, по которому он проводится. Ранние заметки по этому поводу, не мои лично, утверждали, что человеку непонятно именно то слово, на котором он споткнулся. Но это не так. Только случайно слово, на котором он спотыкается, является непонятым. Обычно, как описано гораздо раньше в Технологии Обучения, именно более раннее слово или символ вызывает запинку, подергивание, моргание, пропуск или неправильное произнесение, или что там у вас есть.

ИЗ ИСТОРИИ

Метод 9 прояснения слов первоначально был разработан как пробный проект, который предназначался для обучения чтению тех людей, которые читали не на своем родном языке. Первые версии М9 не были записаны точно, тем не менее, использование технологии начало распространяться. Оказалось, что не только студенты, не владеющие английским языком, не знали, что они читают, но, так как образовательные стандарты культуры понизились, и люди, читающие на своем родном языке, смогли получить пользу от М9. Затем было обнаружено, что студенты высших школ не могли пройти через М9. А последнее исследование показало, что 31 школьный учитель, взятые наугад из школьной системы, провалились на М9 по материалам, которые они много раз читали. Очевидно, что произошло следующее: мы скатились в образовании до точки, где культура не может ни читать, ни писать. Не нужно доискиваться других причин, почему такая технически развитая культура, как эта, тем не менее, переживает такой упадок.
Так как нет достаточно супервайзеров, чтобы лично проводить М9 каждому человеку на планете, не говоря уже о классе средних размеров, сами студенты должны проводить его друг другу по очереди. Это приводило к трудностям с М9, потому что студентов, которые не умели читать, просили понять, как выполнять М9, который выявит то, что не позволяло им читать. Здесь у нас была старая проблема яйца и курицы. Поэтому процедура была показана в книге с картинками, которая будет выпущена в свое время как часть специального курса. Эта книга показывает студенту в картинках, как проводить М9 с другим студентом, так что он сможет делать это после тренировки с супервайзером. Итак, было решено и это.
М9, вероятно, в настоящее время является лучшим ключевым методом прояснения слов. Вы будете просто поражены, обнаружив, что тот, кто обычно читает “Библиотеку приключений”, не может получить зачет по ней на М9. Он видит: "Он сел верхом на своего чалого (масть лошади)", и из этого понимает: "Он отчалил, но сел на мель выше по течению". Он настолько привык к своей неспособности понимать то, что он читает, что считает это обычным делом. «Разве не все так?»
М9 заставляет его на деле убедиться в том, что он действительно не понимает то, что он читает. Но он используется не для этого. Он используется для создания тех, кто может читать. Подобно одному учителю английского языка, который проходил М9 по своему собственному тексту, хотя он начинает с горячего протеста, что он, без сомнения, знает, что он читает - скоро он получает подлинную реальность по этому вопросу и понимает, на каком уровне он находится на самом деле. И его желание продолжать уже обеспечено.
Окажется, что главные вещи, на которых он спотыкается – это простые вещи. Такому выполнению М9 обычно предшествует М8, как изложено в новом курсе основ чтения с пониманием. Этот метод показывает ему, как пользоваться словарем, и заставляет его определить простые слова языка. Запятые, двоеточия, даже заглавные буквы обычно оказываются непонятыми.
Применение М9, следовательно, прошло путь от определения точек, где спотыкается иностранный студент, до исследований и работы с профессорами и остальной частью культуры. Это чрезвычайно важный метод прояснения слов, и его нужно очень хорошо освоить.

КАК НАУЧИТЬСЯ МЕТОДУ 9

Прояснение слов Методом 9 - это способ обнаружения слов, которые человек не понимает в книге или любом письменном материале, посредством чтения его человеком вслух для Прояснителя.
Он очень прост и точен и с большим успехом может проводиться студентами друг на друге, так же как и профессиональным Прояснителем. Метод 9 не требует экспертных знаний и умений, и ему не нужен Э-метр, как того требуют многие другие методы прояснения слов. Например, метод 2 прояснения слов очень похож на метод 9, но он требует использования э-метра для выявления непонятых слов. Следовательно, можно легко научиться методу 9 и использовать его очень широко. Чтобы обучить М9, супервайзер проводит студента по книге картинок М9, которая будет в свое время выпущена как часть специального курса, и тренирует его так, чтобы он мог выполнять прояснение слов Методом 9 и проводить М9 другим студентам. Можно также самостоятельно научиться его выполнять, изучив книгу картинок и этот БОХС.

НЕПОНЯТЫЕ СЛОВА

Студент, читая сам, часто не знает, что пропустил непонятые слова. Но как только он действительно проходит мимо непонятого слова, у него возникают неприятности с тем, что он читает.
Непонятое слово не дает человеку воспроизвести то, что в действительности говорят письменные материалы. Это приводит к нарушению Формулы Общения.
Слово может быть не понято различными путями, и важным является то, чтобы человек, выполняющий Метод 9, знал эти различные типы непонятых слов. Слово может быть не понято из-за ложного (совершенно неверного) определения, неточного определения, неполного определения, неподходящего определения, омонимичного (одно слово, имеющее два или более явно отличных друг от друга значения) определения, определения-замены (синонима - слова, имеющего похожее, но не то же значение), отсутствия (опущенного) определения, отвергнутого (самим человеком, обычно из-за ложного данного) определения или придуманного (самим человеком, обычно из-за ложного данного) определения. Это более полно раскрыто в БОХС от 17 июля 79 I, ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕПОНЯТОГО СЛОВА.
Если человек по привычке пропустил много, много непонятых слов в процессе чтения или образования (что сделал почти каждый в нашей теперешней культуре), понизится не только его способность читать, но и его интеллект. То, что он сам пишет и говорит, не будет понятно, он не поймет то, что читает и слышит, и будет вне общения. Есть вероятность, что он погрузится в первую динамику, мир будет выглядеть для него как очень странное место, он почувствует, что "не понят" (как это верно!), и жизнь покажется ему немного убогой. Другим он может даже показаться преступником. В лучшем случае, он станет чем-то вроде робота или зомби. Так что, как видите, очень важно прояснять непонятые слова. Недостаток способности общаться, по всей видимости, вероятно, является основной предпосылкой современной культуры химических препаратов и наркотиков.
Вы изумитесь, как кто-то, выглядящий преступным идиотом, внезапно становится похожим на гения после проведения с ним М9.

ПОЧЕМУ РАБОТАЕТ МЕТОД 9

Человек, понимающий все слова на странице, которую он читает, легко сможет прочесть эту страницу вслух. Он будет чувствовать ясность и осознанность, и будет полностью понимать, что он читает. Но когда студент пропускает слово или символ, которые он не понимает, непонятое слово вызывает прерывание его голоса или физической бытийности . Его голос может измениться, или он может запнуться на слове, или сделать гримасу, или сощурить глаза, или отреагировать каким-либо другим образом.
Это легко понять, если вы помните, что у человека возникает пустота после того, как он пропускает слово или символ, которые он не понимает. Он может сделать ошибку при чтении прямо на месте непонятого слова, или он может продолжать читать после непонятого слова и сделать ошибку на последующем слове или символе. Он будет чувствовать себя все более тупо и попытается компенсировать ощущение тупости чтением с большим усердием. Это всегда будет выражено каким-либо неоптимальным действием, которое должно быть замечено и тут же обработано Прояснителем слов.
Неоптимальная реакция - это все, что студент делает кроме того, чтобы читать страницу легко, естественно и безукоризненно. Примеры некоторых неоптимальных реакций, которые могут проявиться:
1. Студент добавляет, или пропускает, или изменяет слово в предложении, которое он читает.
2. Студент запинается на слове или произносит его неверно.
3. Студент делает паузу или читает медленнее.
4. Студент хмурится или выглядит неуверенным.
5. Студент застывает или напрягает какую-либо часть тела, например, прищуривает глаз или сильнее сжимает пальцы, или покусывает губы, или проявляет другие физические реакции.
6. Студент читает с усилием.
7. Студент читает безучастно или как робот (такое происходит после того, как кто-то, ничего не знающий о непонятых словах, заставил его читать "правильно").
Могут иметь место другие проявления.
Заметьте, что вышесказанное не является полным списком реакций, но имеет целью просто дать представление, что искать. Говоря справедливо, можно запнуться при чтении, если человек пытается читать при тусклом свете, или у него проблемы с глазами, или шрифт, почерк или карандашные исправления в тексте очень трудно разобрать. Поэтому необходимо проводить прояснение слов по М9 только при ярком свете; и, если парень должен носить очки, он должен быть в очках; а материал, по которому проводится М9, не должен содержать в себе помарок или исправлений. Все возможные причины, почему он может не видеть текст, всякий неясный текст - должны быть устранены. Иначе студент просто скажет, что он его не видел или что свет был плохим, или найдет какую-нибудь другую ложную причину.
Всякий раз, когда человек делает ошибку при чтении или реагирует каким-либо неоптимальным образом, непонятое слово ВСЕГДА может быть обнаружено как раз перед этим местом или иногда в самом этом месте.
Пример: Студент читает страницу вслух. Он читает: "Раймонд пошел домой пешком задумчиво и медленно", а затем хмурится. Другой студент, проводящий с ним М9, говорит: "Достаточно. Есть ли здесь какое-либо слово или символ, который ты не понял?" (Если студент недоумевает, почему его остановили, Прояснитель Слов называет ему ту реакцию, которая была замечена.)
Студент просматривает то, что прочитал. Он чувствует неуверенность по отношению к слову "задумчиво". Он говорит об этом Прояснителю Слов, и слово "задумчиво" смотрится по словарю и используется в предложениях, пока студент полностью не поймет его.
Когда слово, которое было не понято, обнаружено и прояснено, студент просветлеет и снова станет читать отчетливо и правильно.

РЕЧИСТЫЙ СТУДЕНТ

«Речистость» часто вырабатывается в учащихся современными образовательными методами, используемыми в школах. Ученик натренирован подавлять или пропускать непонятые слова и автоматически отвечать то, что говорит книга. Если он может делать это, про него говорят, что он "хороший ученик" и "хорошо читает".
В результате этого метода понимание учащимся того, что он читает, в действительности отделяется от самого чтения. Если преподаватели вообще беспокоятся о понимании, это касается лишь запоминания, а не понимания.
На самом деле учеников в нынешних школах учат как раз пропускать слова, которых они не понимают; понять, как их произнести, и продолжать чтение, независимо от того, понимают ли они текст или нет. Один учебник даже советует: "Если вы найдете трудное слово, прочтите его как можно лучше и продолжайте чтение". Школьников открыто учат подавлять реакции, такие как неправильное произнесение слов и пропуск слов. Эти реакции указывают на то, что были пропущены непонятые слова, но при упорной тренировке студент может научиться быть автоматом в достаточной степени, чтобы подавлять даже эти реакции и продолжать читать, оставляя позади накапливающиеся непонятые слова. Говоря по справедливости, его учителя не пытались принести его в жертву. Просто открытие последствий непонятого слова и причин таких запинок в их время не было сделано. Учителя не знали о них. Поэтому они изобрели различные упражнения, чтобы заставить студента не делать этих "ошибок понимания". У них не было технологии, то есть они даже не знали, что вызывает эти проявления. Эти причины описаны в Методе 9 и Технологии Обучения.
Вы можете определить речистого студента Методом 9, потому что он говорит и выглядит подобно роботу, когда читает. Одним из способов помочь такому речистому студенту является вопрос, учили ли его когда-нибудь подавлять реакции на слова, которые он читает, но не понимает. Попросите его убрать "подавление". Он вам скажет немедленно, что его учили этому, если это правда, и появится какая-нибудь эмоциональная реакция. Пусть он просто говорит об этом, пока заряд очевидно не исчезнет, и затем снова начните с ним М9. Кое-что от него может, конечно, остаться, но постепенно он втянется, станет более честным и будет больше присутствовать. Он, конечно, думает, когда вы проводите с ним М9, что вы просто хотите, чтобы он произносил определенные звуки. Он был обучен ожидать именно это. Если он должен читать вслух, он должен произносить определенные звуки. Эти звуки, конечно, бессмысленны для него, но это не имеет значения. Раньше вся его цель и модель обучения при чтении вслух были сведены к получению зачета. Поэтому супервайзеру может быть необходимо коснуться того, почему с ним проводят М9. Но, даже если он читает, как робот, и подавляет все, вы сможете увидеть, что подавление усугубляется, когда он наталкивается на действительно важные непонятые слова. Он читает их даже более автоматически, чем остальные части текста, так что это также можно определить. Как только он найдет несколько таких вещей и поймет, что вы пытаетесь делать, он с большей готовностью начнет проявлять реакции на М9. Метод 9 на обычном материале для чтения обнаружит у студента недостаточное понимание при чтении и выявит его непонятые слова, так что он действительно сможет сам в этом убедиться. Для него может быть совершенно новой идеей то, что печатные страницы и звуковые волны что-то сообщают.
Другой крайний метод работы с речистым студентом, получившим обширное, но дефектное образование - попросить его прочитать абзац и затем, применяя метод, известный как "пластилиновый стол", попросить его продемонстрировать это. Он не сможет этого сделать. Более того, он поймет, что не может этого сделать. Это было только внешнее впечатление.

МЕТОД 9 НА ОБЫЧНОМ МАТЕРИАЛЕ ДЛЯ ЧТЕНИЯ

Для проведения Метода 9 на обычном материале для чтения студент выбирает книгу в бумажной обложке или что-то, что он читает для своего собственного удовольствия, и он читает это вслух Прояснителю Слов.
Если он не может отлично прочитать это, то это потому, что он пропустил непонятые слова. Сначала студенту может казаться нереальным, что у него могут быть непонятые слова. Но, после того как он найдет и прояснит ряд слов при помощи Метода 9, студент поймет, что у него действительно есть непонятые слова, и что его непонятые слова мешают его способности читать.
Когда студент достигает осознания того, что у него действительно есть непонятые слова в материалах, которые он обычно читает для собственного удовольствия, он начинает очень хотеть найти свои непонятые слова, и обычно легко может делать это. Метод 9 на материалах для обычного чтения может быть завершен на этом. Теперь студент гораздо больше знает и способен находить и разбираться со своими собственными непонятыми словами, и он находится на своем пути к естественному, правильному чтению с пониманием.

КАК ВЫПОЛНЯТЬ МЕТОД 9

1. СТУДЕНТ И ПРОЯСНИТЕЛЬ СЛОВ СИДЯТ ДРУГ НАПРОТИВ ДРУГА.
Студент и Прояснитель Слов сидят друг напротив друга за столом или партой. У каждого своя копия текста для прояснения слов. Прояснитель слов должен иметь возможность одновременно видеть и студента, и страницу перед собой.

2. СЛОВАРИ ДОСТУПНЫ.
Хороший простой словарь русского языка и любые другие словари, которые могут понадобиться студенту, доступны. (Прежде всего, не используйте так называемые "карманные словари". Они отличаются от простых хорошо составленных словарей. Карманный словарь обычно продается среди книг в бумажной обложке на уличных лотках. Он довольно часто определяет слово А как слово Б, а затем определяет слово Б как слово А. Он также опускает все альтернативные определения и все технические определения. Всегда имейте под рукой, по крайней мере, в классе, наиболее обширный и объемный набор словарей, о котором кто-либо слышал, по всем предметам, известным под этим солнцем, плюс любые энциклопедии, которые сумеете раздобыть.)

3. РАСПОЗНАВАНИЕ НЕПОНЯТЫХ СЛОВ СТУДЕНТОМ.
Прежде чем студент начнет читать, ему нужно сказать, что, если он прочтет что-то, что он не полностью поймет, ему следует сказать об этом Прояснителю Слов, или, если он видит слово, значения которого он не знает, он должен остановиться, посмотреть слово в словаре и прояснить его, вместо того, чтобы пройти мимо него. И студента необходимо побуждать находить и прояснять непонятые слова самостоятельно. М9 влечет за собой способность делать это, так что впоследствии студент сам будет находить и прояснять свои непонятые слова. Прояснитель слов по М9 никогда не запретит студенту прояснять слова, которые студент сочтет непонятыми. Правильно выполненный М9 создаст у студента способность самому находить и прояснять свои непонятые слова. ... (Если вы не хотите потратить десять лет на М9 по одной странице, лучше всего вначале провести с ним Метод 8 на простых словах. Это будет частью особого курса, который значительно улучшит чей-либо уровень образования.)

4. СТУДЕНТ ЧИТАЕТ ТЕКСТ ВСЛУХ ПРОЯСНИТЕЛЮ СЛОВ.
Студент читает вслух текст Прояснителю Слов. Он не за э-метром. В то время, как студент читает, Прояснитель Слов следит по своей собственной копии того же текста, наблюдает за студентом и слушает его.
Прояснитель слов должен быть очень чуток и должен видеть и слышать любые неоптимальные реакции студента, пока тот читает.

5. НЕОПТИМАЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ РАВНА НЕПОНЯТОМУ СЛОВУ.
Неоптимальная реакция студента на то, что он читает, - это ключевой показатель для Прояснителя Слов, свидетельствующий о том, что студенту встретилось непонятое слово. Теперь Прояснитель Слов и студент должны найти точное непонятое слово или символ. Оно будет обнаружено как раз перед или иногда на том месте, где возникла неоптимальная реакция.

6. НАЙДИТЕ НЕПОНЯТОЕ СЛОВО.
Если для студента не очевидно, что у него была реакция, и он просто продолжает читать, Прояснитель Слов говорит: "Достаточно. Есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не поняли?" Обязанностью Прояснителя Слов является именно направлять студента на непонятое слово. Оно находится в месте неоптимальной реакции или до нее. Смысл в том, что студента нужно к нему направить. И затем оно смотрится по словарю.
Студент может суметь сразу же найти свое непонятое слово и назвать его Прояснителю Слов. Или у него могут быть трудности с его обнаружением, и Прояснителю Слов придется помочь ему обнаружить его.
Прояснитель слов помогает студенту, побуждая его смотреть раньше и раньше по тексту от места, где возникла реакция, пока непонятое слово не будет найдено. Прояснитель слов может также провести студенту выборочную проверку. Выборочная проверка означает выбор слов из текста, который студент уже прочитал, и проверку студента в том, знает ли он определения этих слов.
Если студент не уверен относительно какого-либо слова или дает неверное определение, тогда это слово берется и проясняется по словарю.

7. ПРОЯСНИТЕ СЛОВО.
Раз непонятое слово найдено, оно должно быть полностью прояснено по словарю. Человек застревает на определении слова, использованном в контексте, по которому проводится прояснение слов, и оно не обязательно будет первым определением, приведенным в словаре. Попробовать прояснить любое другое определение перед прояснением того, в котором он застрял, означало бы, что вы пытаетесь прояснять слова поверх непонятых слов. Поэтому он быстро пройдется по определениям, чтобы найти подходящее к контексту, и прояснит его в первую очередь. Затем будут прояснены остальные определения.
Вот как проясняется слово:
Первый шаг - быстро просмотреть определения, чтобы найти то, которое подходит по контексту, в котором слово было неправильно понято.
Студент читает определение слова вслух Прояснителю Слов. (Это чудесное место, чтобы поймать несколько непонятых слов.) Если в определении есть слова, которые студент не понимает, они сразу полностью проясняются. Когда студент понимает все слова в определении и понимает само значение, он говорит Прояснителю Слов своими собственными словами, что значит это слово.
Студент составляет предложения, правильно используя слово, пока не почувствует, что он использует его без неудобств. Предложения должны показывать, что он знает, как использовать слово в том значении, которое он только что прояснил.
Важно, чтобы студент использовал каждое определение слова в достаточном количестве предложений. Одного предложения для каждого определения слова обычно недостаточно. Студенту может потребоваться составить десять предложений или даже больше, прежде чем он действительно поймет само слово и как его использовать.
Затем проясняется каждое из оставшихся определений этого слова с использованием каждого в предложениях, пока не будет концептуального понимания каждого определения.
Следующее, что нужно сделать - это прояснить происхождение, то есть объяснение того, откуда это слово произошло. Это поможет получить понимание основы слова.
Не проясняйте технические или специальные определения (Мат., Биол., и т.д.), устаревшие (больше не используемые) или архаичные (древние и больше не существующие в общем употреблении) определения, если только слово не используется в этом значении в контексте, где оно было не понято.
Многие словари дают идиомы слов. Идиома - это фраза или выражение, значение которого не может быть понято из обычных значений составляющих его слов. Например, “из рук вон” - русская идиома, означающая “очень плохо, никуда не годится”. Совсем немного слов в русском языке используются в идиомах, которые обычно даются в словаре после определения самого слова. Эти идиомы необходимо прояснять.
Необходимо прояснять также любую другую информацию, предоставляемую о слове, такую как: замечания о его использовании, синонимах и т.д., так чтобы иметь полное понимание слова.
Если встречается непонятное слово или символ в определении проясняемого слова, необходимо прояснить его сразу при помощи той же процедуры и затем возвратиться к определению, которое прояснялось. (Словарные символы и сокращения обычно даются в начале словаря.)

8. СНОВА ПРОЧТИТЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ИЛИ АБЗАЦ.
Затем Прояснитель Слов просит студента снова прочесть то предложение в тексте, в котором было обнаружено непонятое слово или символ. Студент выполняет это. Теперь Прояснитель Слов должен убедиться, что студент понимает предложение и/или абзац, в котором было непонятое слово. Если студент не дает откровение об этом, Прояснитель Слов должен попросить его сказать, что означает предложение или абзац. Он не говорит студенту просто продолжать чтение без понимания текста, содержавшего непонятое слово.
Если студент все еще не понимает предложение или абзац, должно быть еще одно непонятое слово или символ, вероятно, раньше по тексту, которое необходимо найти и прояснить. Студент продолжает М9 только тогда, когда он полностью понимает раздел текста, содержавший непонятое слово. Он продолжит чтение с предложения, в котором было непонятое слово, а не с места, в котором у него была неоптимальная реакция.
С любыми другими неоптимальными реакциями справляются, как описано выше: находят непонятое слово или символ и проясняют его.

9. МЕТОД 9 ПРОДОЛЖАЕТСЯ, ПОКА НЕ БУДЕТ ЗАКОНЧЕН ТЕКСТ.
Метод 9 продолжается, пока не будет закончен текст, в котором проясняются слова.

10. ПОСЛЕ ЗАВЕРШЕНИЯ ПРОЯСНЕНИЯ СЛОВ МЕТОДОМ 9 СТУДЕНТ ОТПРАВЛЯЕТСЯ К ЭКЗАМЕНАТОРУ.
Студента всегда отправляют к Экзаменатору ПК при завершении сессии Метода 9.
И это все о выполнении Метода 9!

ЗАМЕЧАНИЯ К ВЫПОЛНЕНИЮ МЕТОДА 9
Если у Прояснителя Слов есть собственные непонятые слова в материале, в котором проясняются слова, он может стать “глухим” и будет просто сидеть и ничего не делать, вместо того, чтобы работать со студентом. Прояснитель слов должен всегда прояснять свои собственные непонятые слова, иначе, когда студент запнется на слове, Прояснитель Слов даже не увидит или не услышит этого из-за своих собственных непонятых слов. Он может пропустить запинку студента и никогда не добраться до не понятого студентом слова.
Прояснитель слов может также пропустить реакции студента, когда он уделяет так много внимания странице, что становится невнимательным к студенту или даже не смотрит на студента.
Когда студенты проводят М9 друг с другом по одним и тем же учебным материалам, они НЕ читают материалы предварительно без прояснения, так как только получат от этого непонятые слова. Они берут материалы, в которых проясняются слова, по одному абзацу или разделу, и проводят М9 друг с другом. Это делается так: студент сначала проводит М9 своему партнеру по одному разделу, а затем получает М9 по тому, что он только что прояснил со своим напарником, плюс следующий раздел. Затем все наоборот. Напарник получает М9 по тому, что он только что прояснил с другим студентом, и по следующему разделу. Таким образом, ни один человек постоянно не является ведущим. Если не проводить такие смены ролей на М9, можно пропустить непонятые слова. Так поступают со всем текстом.

ПРИМЕРЫ РЕАКЦИЙ СТУДЕНТА И ПРАВИЛЬНАЯ РАБОТА С НИМИ
Существует очень много различных реакций, которые могут возникнуть, когда студент пропускает слово, которое он не понимает. Есть также много различных путей, которыми будет проявляться отношение студента к Методу 9. Все, что нужно Прояснителю Слов для успеха Метода 9, это понимать Метод 9 и применять его точно в соответствии с этим бюллетенем.
Здесь приводятся примеры реакций студента и правильной работы Прояснителя Слов:

А. Студент изменяет слово в предложении.
Пример:
В тексте говорится: “Затем мальчик нагнулся и погладил свою собаку”.
Студент говорит: “Зачем мальчик нагнулся и погладил свою собаку”.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не поняли?”
Студент смотрит на слова “затем”, “мальчик”. Он знает эти слова. Поэтому он смотрит в предыдущем предложении. В этом предложении он видит слово “колли”. Он не уверен в том, что это такое.
Он говорит об этом Прояснителю Слов, и они проясняют слово “колли”.
Прояснитель слов теперь просит студента перечитать предложение, в котором было непонятое слово и следующее предложение. Студент выполняет это и Прояснитель Слов убеждается, что теперь он понимает предложение.
Они продолжают М9 с предложения, в котором было слово “колли”.

Б. Студент добавляет слово.
Пример:
В тексте говорится: “Ребенок пошел в класс”.
Студент говорит: “Ребенок пошел в первый класс”.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не поняли?”
Студент просматривает предложение. Он говорит, что понимает все слова, но думает, что в предложении скорее должно говориться: “Ребенок пошел в школу”, а не “Ребенок пошел в класс”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо, давайте проведем выборочную проверку. Что означает слово “ребенок” в этом предложении?”
Студент бессмысленно смотрит на него какое-то время и ничего не говорит. Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Мы посмотрим определение слова “ребенок”.
Затем смотрят “ребенок” и проясняют.
После прояснения слова “ребенок” Прояснитель Слов просит студента снова посмотреть на предложение и сказать ему, что оно означает. Теперь студент отлично понимает предложение, и М9 продолжается с этого предложения.


В. Студент пропускает слово.
Пример:
В тексте говорится: “Роберт затем посетил город”.
Студент говорит: “Роберт посетил город”.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не поняли?”
Студент перечитывает предложение. Он не может найти ничего, что бы он не понимал. Прояснитель слов просит его поискать непонятое слово в предыдущем предложении. Студент не может найти и там. Прояснитель слов просит студента продолжать искать раньше и раньше по тексту, и, наконец, студент находит непонятое слово в первом предложении на странице.
Найденное слово затем проясняется.
Теперь Прояснитель Слов просит его перечитать предложение, в котором было непонятое слово.
Студент читает предложение и хмурится.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо, есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не поняли?”
Они смотрят еще раньше в тексте и находят другое слово, которое студент не понял и пропустил. Слово полностью прояснено, и Прояснитель Слов просит его прочитать тот абзац, где на этот раз было найдено непонятое слово. Затем Прояснитель Слов просит студента сказать ему, что означает этот абзац. Студент делает это и теперь понимает абзац, так что М9 продолжается с этого места в тексте.

Г. Студент пропускает часть слова, например, окончание слова.
Пример:
В тексте говорится: “Под навесом для дров была огромная куча разнообразных инструментов и старый зонтик”.
Студент говорит: “Под навесом для дров была огромная куча разнообразных инструментов и старый зонт”.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Вы пропустили “ик” в слове “зонтик”. Просмотрите это предложение или страницу и скажите мне, какое слово или символ вы не поняли ”.
Студент говорит: “У меня нет никаких непонятых слов на этой странице”.
Прояснитель слов дает ему подтверждение и снова просит его поискать непонятое слово или символ.
Студент просматривает всю страницу, но так и не находит непонятых слов. Поэтому Прояснитель Слов начинает выборочную проверку студента по определениям слов на странице.
Прояснитель слов спрашивает: “Каково определение слова “зонтик”?” Студент говорит: “Оно означает “Приспособление для защиты от дождя”. Прояснитель слов говорит: “Очень хорошо. Каково определение слова “старый”?” Студент дает правильное определение, поэтому Прояснитель Слов просто берет все предложение по одному слову, получая определения каждого, пока не доходит до слова “была”.
Студент говорит: “Это нечто, чем мы пользуемся”. Прояснитель слов говорит: “Давайте посмотрим “была” в словаре”. Затем проясняется каждое определение “была”, и внезапно оказывается, что человек никогда не понимал, что оно как-то связано со спряжением глагола “быть”.
После того, как это полностью прояснено, Прояснитель Слов просит студента перечитать предложение и сказать ему, что оно означает.
Студент говорит: “Под навесом для дров была огромная куча разнообразных инструментов и старый зонтик. О да, я понимаю, это означает, что под навесом для дров была огромная куча инструментов разного вида, и еще зонтик, который, может быть, туда выбросили”.
Теперь Прояснитель Слов просит его продолжать М9.


Е. Студент запинается на слове или произносит его неправильно.
Пример:
В тексте говорится: “Думаю, я пойду в магазин”.
Студент говорит: “Д-думаю...”
Студент останавливается после своей запинки. Прояснитель слов говорит: “Есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не понимаете?”
Студент говорит: “Ну, просто это бессмысленно”.
Прояснитель слов спрашивает: “Что не имеет смысла?”
Студент говорит: “Я не понимаю, почему здесь говорится “думаю”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Давайте посмотрим “думаю” в словаре”.
Затем “думаю” смотрится по словарю, но студент, похоже, не понимает его, хотя он понимает все слова в определении.
Прояснитель слов спрашивает: “Скажите мне, какой частью речи является “думаю” в этом предложении?”
Студент говорит: “Гм, я не знаю”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Вот, прямо здесь в словаре говорится “глагол”. Как вы это понимаете?”
Студент: “Мм...” (долгая пауза).
Прояснитель слов говорит: “Хорошо”. Он берет книгу по грамматике и говорит: “Посмотрите определение “глагола ”.
Затем проясняется “глагол ”, а при его прояснении студент говорит: “Эй, я всегда думал, что в предложении не может быть двух глаголов! Меня облапошили”. И, поскольку он получил озарение и понял все верно, М9 продолжается. Он использует этот термин в предложениях, пока действительно не поймет его, затем они переходят к следующему определению “думаю” в словаре.
После того, как все определения “думаю” прояснены, Прояснитель Слов просит сту-дента перечитать предложение. Студент выполняет это безошибочно. Прояснитель слов спрашивает его, что означает предложение, и студент отвечает ему правильно и с пониманием.
М9 продолжается с этого места в предложении.

Ж. Студент колеблется, или делает паузу при чтении, или начинает читать медленнее.
Пример:
В тексте говорится: “Солнце светило на цветы”.
Студент говорит: “Солнце ... светило на цветы”.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Какое слово или символ не были поняты прямо перед этим?”
Студент очень внимательно просматривает страницу перед этим, но не может найти слова, которое не понимает.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Я проведу Вам выборочную проверку”. Он тща-тельно проверяет студента выборочно, но непонятых слов не найдено.
Тогда Прояснитель Слов спрашивает: “Покажите мне, где у вас в последний раз в этом тексте все шло действительно хорошо ”.
Студент показывает ему. Это на три абзаца выше.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Мы проверим с этого места, нет ли непонятых слов”.
Он проводит обширную выборочную проверку студента по этой части текста, и в итоге непонятое студентом слово находится и проясняется.
После убеждения в том, что студент понимает ту часть текста, где было найдено непонятое слово, М9 продолжается с предложения, в котором было непонятое слово.

З. Студент хмурится, выглядит неуверенным, становится неестественным или каким-либо образом показывает отсутствие понимания.
Пример:
В тексте говорится: “Семья ужинала вместе каждый вечер”.
Студент говорит: “Семья ужинала вместе каждый вечер”.
Во время чтения на лице студента появляется легкая тень неуверенности.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Просмотрите только что прочитанный вами раздел и скажите мне, какое слово или символ не были поняты”.
Студент говорит: “Но почему вы меня остановили?”
Прояснитель слов говорит: “Вы выглядели неуверенным, когда читали последнее предложение”.
Студент говорит: “Ну, действительно, я несколько задержал внимание на предпоследнем предложении”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Там было непонятое слово или символ?”
Студент говорит: “Я несколько задержал внимание на слове “для”, но я уже смотрел его по словарю”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо, давайте посмотрим его еще раз”.
Затем проясняется “для”, и студент понимает, что он не прояснил все значения полно-стью, когда перед этим смотрел это слово по словарю.
Каждое значение “для” полностью проясняется, и затем Прояснитель Слов просит студента перечитать эти предложения и сказать ему, что они означают. Студент хорошо понимает материал, и М9 продолжается с предложения, содержащего “для”, а студент при этом читает гладко и естественно.

И. Тело студента каким-то образом напрягается. Он может сильнее сжать пальцы, прищуриться, стиснуть зубы, сделать непроизвольное движение телом, напрячь какую-либо часть тела и т.д.
1 - В тексте говорится: “Девочки были очень рады видеть друг друга”.
Студент говорит: “Девочки (напрягает мышцы на челюстях) были очень рады видеть друг друга”.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Просмотрите только что прочитанный вами раздел. Есть ли в нем непонятое слово или символ?”
Студент долго смотрит на страницу. Прояснитель слов видит, что он смотрит раньше и раньше по странице. В итоге студент говорит: “Я не вижу никаких слов, которые я не понимаю, но эта строка немного странна для меня: “Был канун Рождества. Алиса слушала “Ночь молчит”, когда в комнату вошла Кэрол”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Давайте проведем здесь выборочную проверку. Что значит “Кэрол”?”
Студент говорит: “Это имя девочки”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. О чем говорят кавычки в этом предложении?”
Студент говорит: “Гм. Ну, кто-то сказал Алисе: “Ночь молчит”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Я хочу, чтобы вы прочитали в книге по грамматике о кавычках”.
Студент читает раздел вслух и говорит: “О, я понимаю. “Ночь молчит” - это песня, а кавычки используются с названиями песен. Теперь я понял!”
Прояснитель слов говорит: “Здорово”, и просит студента дать примеры использования кавычек. Затем они возвращаются к тексту.
2 - В тексте говорится: “Мужчины тихо прошли через верфь”.
Студент говорит: “Мужчины тихо прошли через верфь”. (Студент наклоняется вперед и смотрит на страницу более напряженно.)
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Есть ли здесь какое-либо слово или символ, которые вы не поняли?”
Студент просматривает предложение. “Ну, я никогда не видел, чтобы верфь использовалась таким образом когда-либо. Это бессмысленно”.
Прояснитель слов дает ему подтверждение и просит его посмотреть это по словарю. Студент читает определение и взгляд его проясняется. Он поворачивается к Прояснителю Слов и говорит: “А я все время думал, что верфь - это место, где стоит корабль, когда приходит в порт, и никак не мог понять, почему...”
3 - В тексте говорится: “Машина рванула с места, оставляя за собой отпечаток протекторов на песке”.
Студент говорит: “Машина рванула с места, оставляя за собой отпечаток протекторов (студент щурит глаза на страницу) на песке”.
Прояснитель слов говорит: “Есть ли здесь непонятое слово или символ?”
Студент выглядит изумленным. “Нет, предложение просто бессмысленно”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Каково определение “протектора”?”
“А, это патологоанатом”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо, посмотрите в словаре слово “протектор”. Слово проясняется и студент понимает, что он спутал его со словом “прозектор”.
Теперь Прояснитель Слов просит его прочитать это предложение снова и сказать ему, что оно означает. Студент все еще смущен в отношении предложения и думает, что машина оторвала себе покрышки или что-то в этом духе.
Они полностью проясняют слово “рванула” и обнаруживают, что для студента предложение имеет смысл. М9 продолжается с этого предложения.

К. Студент зевает, подавляет зевок, его глаза слезятся и т.д.
В тексте говорится: “Ярко-красное яблоко лежало на столе”.
Студент говорит: “Ярко-красное яблоко лежало (зевает) ...”
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Давайте найдем слово или символ, которые были не поняты в этом разделе”.
Студент говорит: “Я не уверен, что правильно понимаю слово “ярко”. Не могли бы мы посмотреть его по словарю?”
Прояснитель слов говорит: “Конечно”, и они смотрят по словарю слово “ярко”.
Студент затем перечитывает предложение и говорит Прояснителю Слов, что оно означает. М9 продолжается с этого предложения.

Л. Студент начинает читать с большим усилием. Это включает в себя более внимательное, неестественное или механическое чтение или такое чтение, что видно, что слова не имеют для него значения или что он не понимает, что читает.
Страница говорит: “Семьи проводили пикник на пляже”.
Студент говорит: “Семьи проводили пикник на пляже”.
Студент читает правильно, но он очень старается не сделать каких-либо ошибок.
Прояснитель слов говорит: “Достаточно. Давайте найдем непонятое слово или символ, которые вы не поняли до этого предложения”.
Студент говорит: “Да, я чувствовал себя неловко, когда читал предыдущее предложение”.
Прояснитель слов говорит: “Хорошо. Давайте поищем непонятое слово прямо перед этим местом”.
Студент находит непонятое слово и проясняет его.
После получения уверенности в том, что студент понимает этот раздел текста, М9 продолжается с предложения, где студент нашел неправильно понятое слово.

_____

Важным моментом, который следует помнить Прояснителю Слов, является то, что КОГДА У СТУДЕНТА ПОЯВЛЯЕТСЯ РЕАКЦИЯ, ОБЫЧНО НЕПОНЯТОЕ СЛОВО БУДЕТ ОБНАРУЖЕНО КАК РАЗ ПЕРЕД ТЕМ МЕСТОМ, ГДЕ ОН СРЕАГИРОВАЛ.
Непонятое слово может быть всегда, всегда найдено при условии хорошего общения, настойчивости и абсолютно стандартного применения технологии Метода 9, как это описано в этом БОХС. Если студент не может легко добиться этого, он должен обратиться за помощью к Супервайзеру.

ТУ И М9
Чтобы быть очень успешным Прояснителем Слов по М9, нужны ТУ. Нужно уметь задавать вопросы, как в ТУ-3 и получать действительно непонятое слово, и, в то же время, на процедуре Метода 9 нельзя превращаться в автомат или делать все механически. Например, может случиться, что на половине предложения студент останавливается, улыбается и затем продолжает. С помощью вопросов вы выясните, что бюллетень, который он читал прежде много-много раз, наконец-то имеет смысл. В этом случае вам не нужно спрашивать его о непонятом слове. Просто дайте подтверждение его победе и продолжайте прояснять слова при помощи ваших ТУ и на 100% стандартного применения данного бюллетеня. Победы и достижения тех, с кем вы проясняете слова, ни в коем случае не будут незначительными.

ССОРЫ ИЛИ РАССТРОЙСТВА
Иногда происходит так, что студенты, проясняющие слова, вступают в перебранки или расстраиваются. Если это происходит, вы знаете, что случилась одна из двух вещей:
1. Слова, которые на самом деле были поняты, были навязаны студенту как непонятые; или
2. Действительные непонятые слова не были определены и были пропущены.
1. Если это происходит, вы можете покончить с ложными поисками слов тем, что спросите его, заставляли ли его смотреть слова, которые он понимает. Если это действительно так, студент почувствует просветление и скажет вам слово или слова, которые его неправильно заставили прояснять. Сделав это, можно возобновить М9.
2. Если вышеприведенное не урегулирует ситуацию, тогда понятно, что были пропущены непонятые слова. Попросите напарника, который проводит прояснение слов, попросить студента перейти к месту, где у него действительно все шло хорошо, и начать читать, подбирая при помощи М9 пропущенные непонятые слова. Обычно обнаружится, что были пропущены не одно, а несколько непонятых слов.

ПРОТОКОЛЫ
Протоколы - это письменная запись сессии прояснения слов. Они содержат имя студента и Прояснителя Слов, дату и название или заглавие того, по чему проясняются слова. Во время сессии прояснения слов Прояснитель Слов ведет протоколы и записывает, какие слова искали в словаре и проясняли, а также любую другую важную информацию о прояснении слов.
Протоколы подкрепляются к экзаменационному отчету студента после завершения прояснения слов. Они хранятся в папке преклира.

ОБУЧЕНИЕ СТУДЕНТА ПРОВЕДЕНИЮ МЕТОДА 9
Оно осуществляется с использованием данного БОХС или Книги по М9 в картинках (которая будет выпущена в свое время как часть специального курса). Это простая книга с рисунками, которая выдается студенту. Он изучает эту книгу и затем выполняет некоторые упражнения по М9, как написано в конце книги. Супервайзер проверяет его и поправляет, если необходимо, используя только данные из Книги в картинках по М9 и этого БОХС. Никакая устная Технология или чьи-то мнения не добавляются.
_____

Конечным результатом хорошо выполненного Метода 9 является студент, уверенный в том, что у него нет неправильно понятых слов по данному материалу, так что он может легко изучать материал и применять его.
Метод 9 - великий спаситель цивилизации.
Его легко выполнять. Это удовольствие, дающее огромные достижения.
Правильное, точно по инструкции, выполнение Метода 9 является жизненно необходи-мым. Иначе люди будут лишены огромных побед, которые могут быть достигнуты с его помощью.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ
ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 4 АВГУСТА 1981
(Отменяет ИПП 27 сент 63ПА,
РОЗОВЫЕ ЛИСТЫ В ОБУЧЕНИИ ТЕХНОЛОГИИ)
Размножить
Студентам
Супервайзерам
В Шляпу Студента
РОЗОВЫЕ ЛИСТЫ

Розовый лист является учебным заданием, которое дается студенту, если он пропустил что-то из того, что должен был изучить раньше. Розовый лист требует повторного изучения и проверки тех материалов, которые были пропущены студентом. Он называется "розовым листом" потому, что выписывается на листах розовой бумаги.
Я разработал технологию розовых листов в Сент-Хилле в 1963 году. Она была опробована на Специальном Инструктивном Курсе Сент-Хилла, на котором была развита большая часть современной технологии обучения.
Сначала розовые листы применялись на коодите в Сент-Хилле, где все студенты одитировались в большой комнате. Позже использование розовых листов с большим успехом распространили также на исправление недостатков в тренировочных сессиях, так как супервизирование тренировок всегда являлось одним из основных занятий супервайзера курса. Потом, еще позже, применение розовых листов было расширено на всю учебу в качестве коррекционного действия.
Этим выпуском технология розовых листов переиздается в форме ИП ОХС, с некоторыми исправлениями, чтобы вы могли иметь полное современное описание использования розовых листов.

ДЛЯ ЧЕГО НУЖНЫ РОЗОВЫЕ ЛИСТЫ

Ни одна из существующих в мире систем образования не предназначена для создания профессионала. Изучение материалов и теории предмета жизненно необходимо. Существенно важно достижение совершенства в выполнении практических упражнений. Однако, окончательный критерий состоит в ответе на вопрос: "Получаете ли вы результат, применяя эти данные на практике?". Получаете вы результаты или нет - полностью зависит от того, применяете ли вы на самом деле изученные материалы и теоретические знания и используете ли вы приобретенные практические навыки.
Связь между изучением информации, развитием практических навыков и их действительным применением можно значительно укрепить при помощи использования системы розовых листов обучающего супервизирования. Способность студента применять технологию обучения на себе и своем напарнике можно также значительно усилить при помощи использования системы розовых листов обучающего супервизирования.
Студент несет ответственность за все материалы и курсы, которые он изучил ранее. Если он не может применить или использовать эти материалы на практике, то для исправления ситуации ему выписывают розовые листы. Розовый лист - это не замена повторного обучения и повторных тренировок. Это быстрое и точное средство исправления.
Супервайзер курса или кейс-супервайзер студенческого одитинга должны иметь в наличии хороший запас розовых листов. Их применение способствует быстрому и конкретному обучению. Ими надо пользоваться.

КАК ВЫПИСЫВАТЬ РОЗОВЫЕ ЛИСТЫ

1. Прикрепите на доску два розовых листа бумаги стандартного формата, проложив между ними копировальный лист.
2. Сверху напишите имя студента или тренера, за которым вы наблюдаете, а также дату и имя наблюдающего.
3. С правой стороны листа отделите широкий столбец и озаглавьте его "наблюдения", узкую колонку слева назовите "теоретические и практические задания", а еще два совсем узких столбца (для подписей) - "тренер" и "супервайзер".
4. Возьмите эти листки и ручку и расположитесь неподалеку от студента или места проведения тренировочного упражнения, достаточно близко для того, чтобы, не вмешиваясь, хорошо видеть и слышать происходящее. (Либо, выписывая К/С на студенческий одитинг, держите под рукой стопку розовых листов).
5. В широкой колонке под заголовком "наблюдения" записывайте в точности все, что происходит во время сессии, тренировки или обучения студента и его напарника.
Для большинства людей (особенно с уровнем кейса типа “способен конфронтировать только собственные оценки”) это весьма трудная задача. Не заостряйте внимание на ошибках в учебе или работе тренера. Просто наблюдайте и записывайте, что происходит. Не вписывайте собственных оценок. Не вписывайте обесцениваний. В колонке "наблюдение" не надо пытаться поучать и корректировать. Просто наблюдайте сессию и записывайте происходящее.
6. После того, как вы заполнили одну или более страниц, настало время для оценок. Изучите то, что вы записали, и просмотрите, отличается ли что-то в действительности от стандартного применения технологии обучения или от правильной теории и практики проведения работы тренера.
7. Напишите в колонке "теоретические и практические задания" дату и название конкретного бюллетеня или записи лекции, где имеются правильные данные, или название конкретного практического упражнения, которые помогут исправить ошибку, зафиксированную в столбце "наблюдения".
Если работа тренера, которую вы наблюдали, была полнейшей неудачей, значит, у студента отсутствуют какие-то самые основные навыки в одитинге или ведении тренерской работы. Не стоит перегружать студента тоннами упражнений и заданий по теории. Тщательно просмотрите колонку "наблюдения", и вас внезапно осенит, что студент не имеет ни малейшего представления о том, что такое цикл общения одитинга или разница между показанием стрелки и движением РТ. Но если вы все-таки не можете найти, в чем кроется основная трудность, вы всегда можете усадить студента и задать ему вопрос типа: "Что происходит, когда в упражнении ты сидишь перед преклиром?" или: "Для чего нужен Э-метр?". Некоторые ответы, которые вы получите, вас удивят. Найдите основную ошибку или трудность и выпишите розовый лист, чтобы студент ее исправил.
С другой стороны, вы сможете обнаружить, что заполнили пару страниц розового листа, не зафиксировав никаких ошибок. Студент не делал ошибок, ТУ прошло нормально, он использовал стандартную технологию обучения. Отлично - пошлите ему розовый лист без всяких заданий. Это, тем не менее, будет ему полезно.
8. Верхний экземпляр розового листа отдайте студенту, а копию подшейте в папку для розовых листов. Когда от студента поступит верхний экземпляр со всеми необходимыми подписями, выбросьте нижнюю копию, а заполненный розовый лист подшейте в папку студента.

ПРИМЕРЫ ЗАПОЛНЕНИЯ РОЗОВЫХ ЛИСТОВ

1. То, что Вы увидите ниже, будет образцом неверного заполнения розового листа.

Теоретическое и практическое задание Тренер Супер-вайзер Наблюдения

ТУ ОТ ТУ 0-ТУ 4
Работа с э-метром
М4, фронтальная проверка по: Лекция 6307С25
“ЦИКЛ ОБЩЕНИЯ В ОДИ-ТИНГЕ” Плохие ТУ 0
Одитор не умеет снимать показания э-метра.
Плохое управление циклом одитинга

В приведенном выше примере наблюдатель оценил, обесценил, сделал только общие комментарии. Все это, может быть, и правда, но студенту - одитору таким образом не помочь, и задания не нацелены точно на исправление основной трудности.

2. Следующий пример заполнения розового листа ПОМОЖЕТ в такой же ситуации.

Теоретическое и практическое задание Тренер Супер-вайзер Наблюдения




М9, фронтальная проверка: Запись лекции 6307С25
“ЦИКЛ ОБЩЕНИЯ В ОДИ-ТИНГЕ”










ТУ ОТ ТУ0-ТУ4 Одитор наклонился над столом, играя с ручкой и РТ. Проводя процесс “Ос-мотрите комнату и най-дите что-то, что вы могли бы иметь” пк сказал “стул” и добавил: “Я не думаю, что ответил на вопрос”. Одитор: “Осмотрите комнату и найдите что-то, что вы могли бы иметь”. ПК: “Эта интересная картина на стене” Одитор: “Хорошо”, и подает следующую команду. Одитор пропускает Пла-вающую Стрелку, когда пк говорит, что он мог бы иметь всю комнату, и про-должает проводить про-цесс.

В приведенном выше примере наблюдатель описывает точно то, что происходит в сессии одитинга. Большинство записанных наблюдений показывает неспособность завершить цикл одитинга. (Даже пропущенная П/С была незаконченным циклом). Студенту затем задается материал, который поможет ему изучить и применять цикл одитинга. Могут быть так же другие способы ему помочь, такие как упражнения с э-метром. Однако их добавление в розовый лист будут только рассеивать его внимание, которое должно быть направлено на изучение и использование цикла общения одитинга.

3. То, что вы увидите ниже, будет примером НЕВЕРНОГО заполнения розового листа.

Теоретическое и практическое задание Тренер Супер-вайзер Наблюдения
М9, фронтальная проверка:
БОХС 24 Мая 68
РАБОТА ТРЕНЕРА
М9, фронтальная проверка:
ИП ОХС 7 Фев. 65 Серия СДС 1
СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕН-НОСТИ САЕНТОЛОГИИ Не знает как тренировать.

Рассердился на напарника и попытался объяснить текст

В приведенном выше примере супервайзер оценил, обесценил и сделал только общие комментарии. Все описанное может быть правдой, но тренеру эти записи ничем не помогли, и задание не нацелено точно на то, в чем состоит главная трудность.

4. Следующий пример заполнения розового листа ПОМОЖЕТ в такой же ситуации.

Теоретическое и практическое задание Тренер Супер-вайзер Наблюдения
Переучить, М4, фронтальная проверка:


Запись лекции 6407С09 Обучение-2, ОБУЧЕНИЕ - УСВОЕНИЕ СВЕДЕНИЙ,

и запись лекции 6408С06 Обу-чение-4, ОБУЧЕНИЕ – ТЕР-МИНОЛОГИЯ И ПРИНЦИП ПОСТЕПЕННОСТИ








М9, фронтальная проверка и упражнение:
БОХС 7 окт 81 Серия Прояснения Слов 31RC, МЕТОД 3 ПРОЯСНЕНИЯ СЛОВ
Студент стал сонным. Тре-нер заставил своего напар-ника найти непонятое сло-во, студент оживился, но все еще имел трудности в понимании материала. Тре-нер заставил его продемонстрировать это, но когда напарник слишком долго не мог этого сделать, тренер разо-злился и проделал демонстрацию сам.


При 2СО с тренером обна-ружилось, что он не знал, что нужно продолжать прояснение непонятых слов до тех пор, пока у напарника не появятся Очень Хорошие Показатели и он не сможет с легкостью демонстриро-вать материалы

В этом втором примере в той же ситуации Супервайзер не пытается оценить, он просто наблюдает и записывает свои наблюдения. Он вмешивается и вступает в двустороннее общение с тренером, чтобы получить больше данных, и проблема становится ясной. Теперь ее можно устранить, точно назначив нужный материал.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

Как теоретическое, так и практическое задание, обозначенные в розовом листе, нужно выполнять вместе с напарником. Вначале напарник тщательно просматривает наблюдения вместе со студентом, находит и проясняет непонятые слова, проводит фронтальную проверку по материалам, которые надо изучить, и тренирует студента до тех пор, пока тот не выучит и не поймет полностью правильные данные и не сможет превосходно выполнять упражнение.
Когда этот этап заканчивается, напарник ставит свою подпись в розовом листе в колонке для подписи тренера рядом с заданием. Теперь студент готов к проверке по материалам розового листа у супервайзера.

ПРОВЕРКА У СУПЕРВАЙЗЕРА

При проведении проверки назначенных в розовом листе заданий супервайзер вместе со студентом должны тщательно просмотреть записи в колонке "наблюдения", причем студент должен указать конкретные допущенные им ошибки и привести затем правильные данные из заданного ему бюллетеня или лекции, либо продемонстрировать какое-нибудь практическое задание, чтобы доказать, что он уже овладел тем навыком, который раньше не умел использовать в одитинге или во время тренировки.
Особое внимание нужно обращать на те места, где студент проявил слабость в применении полученных знаний в обучении, одитинге или тренировке. В таких случаях необходимо быть вдвойне строгим, чтобы удостовериться в том, что студент не будет допускать снова и снова одну и ту же ошибку. Если каждый розовый лист будет исправлять хотя бы одну грубую ошибку, искоренять ее на самом деле, то обучение студента или его тренерские навыки за короткий промежуток времени станут заметно лучше.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Розовые листы никогда не используются в качестве средства для наказания или для того, чтобы сделать студента неправым. Они используются для улучшения способности студента к учебе, одитингу или тренировке, так как заставляют его тщательно изучить все данные и овладеть навыками, в которых он проявляет слабость.
Слабость студента в понимании определенных данных и навыков часто не проявляется в обычных условиях теоретической и практической проверки, но она будет очевидной, когда студенту придется применять их в действительном обучении, одитинге или тренировке. Таким образом, выписывание розового листа не означает, что студент не знает материал, когда он уже прошел его в теории или на практических занятиях. Оно означает, что он просто изучил его НЕДОСТАТОЧНО ХОРОШО, чтобы применять при обучении или в условиях настоящего одитинга или тренировки. Если студент не получает розового листа на протяжении нескольких дней, то он должен вопить об этом. Если за одитингом или тренировками, которые он проводит, никто не наблюдает, слабые места не выявляются, то как он сможет их исправить? Возмущайся, студент, если не получаешь розовых листов. А ты, супервайзер, веди таблицу учета, показывающую, когда какому студенту был выписан розовый лист, чтобы как можно чаще наблюдать за каждым студентом.


Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 8 МАЯ1969П
ВЫПУЩЕНО ЗАНОВО 23 ЯНВАРЯ 1977

Размножить
ВАЖНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОБУЧЕНИИ

СКОЛЬКО РАЗ ВЫ ПРОШЛИ МАТЕРИАЛ, СТОЛЬКО У ВАС УВЕРЕННОСТИ И РЕ-ЗУЛЬТАТОВ.
РЕЗУЛЬТАТЫ, ПОЛУЧЕННЫЕ НА СОБСТВЕННОМ КЕЙСЕ СТУДЕНТА, ЯВЛЯЮТСЯ ГАРАНТИЕЙ УСПЕШНОГО ПРИМЕНЕНИЯ ДАННЫМ СТУДЕНТОМ ИЗУЧЕННОГО МАТЕРИАЛА .

Л. РОН ХАББАРД,
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 2 ИЮНЯ 1971
Выпуск I
(Исправлено и переиздано 30 декабря 72 г.
Исправления таким шрифтом.)
Размножить

Серия: Обучение - 2

КОНФРОНТИРОВАНИЕ

Первое требование в любой учебной дисциплине – это способность конфронтировать различные компоненты (предметы, части, области) самой этой дисциплины.
Все непонятые вещи, замешательства, пропуски, искажения учебного предмета начинаются с неспособности или нежелания конфронтировать.
Разница между хорошим пилотом и плохим пилотом зависит, конечно, от упорного обучения и практики, но способность конфронтировать компоненты обучения и самолеты лежит в основе всего этого и определяет, будет ли человек учиться и практиковаться.
“Очень способный студент”, то есть, студент, который быстро учится, или человек, который быстро схватывает предмет, обладает большей способностью конфронтировать этот предмет.
В какой-нибудь опасной профессии в живых остается тот дрессировщик диких животных, который смог конфронтировать диких животных. У того, кто не смог конфронтировать, была слишком медленная реакция, чтобы долго жить.
В области более обыкновенной деятельности быстрая машинистка в первую очередь смогла конфронтировать обучение и печатание, а медленная - не смогла и не может.
Все замешательства насчет “таланта” и “природной способности” и все такое разрешаются в полной мере, когда признается роль, которую играет способность конфронтировать.
В принципе, если кто-то может просто присутствовать рядом с чем-то, тогда он сможет приобрести навык общения и работы с этим чем-то, чем бы оно ни являлось.
Таким образом, прежде чем начать надлежащее общение с компонентами предмета, необходимо иметь способность присутствовать с удобством рядом с компонентами предмета.
Все могущество основано на способности удерживать местоположение. Чтобы сообщить что-то, необходимо быть способным удерживать местоположение.
Это является истиной даже для физической вселенной. Вы не сможете передвинуть стул, если не будете способны сами удерживать позицию около стула. Если вы не верите этому, то попробуйте это сделать.
Таким образом, способность общаться с чем-то предшествует способности работать с чем-то. Но прежде, чем общаться с чем-то, необходимо быть способным быть рядом с этим.
Этот факт конфронтирования разрешает старую загадку насчет того, как некоторые ученики могут получать “5” по какому-то предмету, а затем не быть в состоянии применить ни одного мельчайшего данного. Они могут конфронтировать книгу, класс и мысль. Но они не приобрели способности конфронтировать физические объекты предмета.
Такие “речистые” студенты могут, по крайней мере, конфронтировать книгу, бумагу, мысль. Они присутствуют частично.
Все, что им нужно сделать теперь - это конфронтировать также физические объекты, к которым применяется этот предмет, и тогда они смогут применять то, что знают.
Некоторым людям не так повезло, и они не являются “речистыми” студентами. Им нужно еще научиться “присутствовать” рядом с книгой, бумагой, классом и преподавателем.
Таким образом, “конфронтирование” на самом деле представляет из себя способность присутствовать с удобством и воспринимать.
Когда человек сознательно заставляет себя это делать, возникают поразительные реакции. Если человек сознательно вознамерится ПРИСУТСТВОВАТЬ И ВОСПРИНИМАТЬ С УДОБСТВОМ различные части объекта, он может почувствовать тупость, проблемы с восприятием, понижение сознания, сонливость и даже боли, эмоции и конвульсии.
Эти реакции теряют силу и исчезают по мере того, как человек упорно продолжает (выдерживает) и, в конце концов, иногда через короткий промежуток времени, иногда через большой, человек может присутствовать и воспринимать данный компонент.
Как только человек может конфронтировать одну часть, оказывается, что ему легче конфронтировать и другие компоненты.
Чтобы избежать подлинного конфронтирования, люди применяют различные ментальные приемы: оставаться незаинтересованным, понимать, что это неважно, быть как бы полуживым, и т.д. - но в конце концов они также теряют силу (истощаются), и тогда, наконец, люди могут просто присутствовать и воспринимать с удобством.
Частые моргания глаз, глотающие движения, ерзанье, боли, ломоты - все это системы прерывания конфронтирования и симптомы неудобства. Их много. Пока они есть, человек не присутствует и не воспринимает в чистом виде.
Конфронтирование через промежуточные точки (с использованием вспомогательных точек) - это еще один способ его избежать.
Самое худшее – человек не может выдержать даже мысли о присутствии там и восприятии чего бы то ни было. Он скорее убежит или испытает вспышку эмоций, чем будет присутствовать и воспринимать. Жизни таких людей представляют из себя систему прерывания и промежуточных точек, всех суррогатов конфронтирования. Они не очень успешны. Потому что успех в жизни зависит не от того, чтобы убежать от чего-то, а от присутствия и восприятия этого, а затем способности общаться с этим и работать с этим.

ТЕРМИНЫ

“Шкала постепенности” означает постепенное увеличение состояния чего-то, или прибавление понемногу, шаг за шагом.
“Нарушение принципа постепенности” означает взятие в работу более высокой степени или величины, прежде чем обработана меньшая степень. Необходимо вернуться назад и справиться с пропущенной степенью, вещью, иначе в дальнейшем в этой области деятельности человека ждут только поражения.
“Сгладить” что-либо означает выполнять это, пока оно не перестанет производить реакцию.
“Превысить” что-либо означает накапливать протесты и расстройства по этому поводу до тех пор, пока это не превратится просто в массу остановок. Кто-то может делать что-то бесконечно, если только он не начинает останавливать это.
“Обесценивать ” означает опровергать, пренебрегать, дискредитировать или отрицать что-то, что кто-то еще считает фактом.

ШАГИ ШКАЛЫ ПОСТЕПЕННОСТИ

Вот некоторые вещи, рядом с которыми нужно уметь присутствовать и которые нужно уметь воспринимать, чтобы что-то изучать. Они расположены по принципу постепенного возрастания трудности:
Вообще начало
Классная комната или рабочее пространство
Бумага
Книги
Письменные материалы
Звуки
Студент
Супервайзер
Область физических компонентов предмета изучения
Неподвижное оборудование предмета изучения
Движущееся оборудование предмета изучения
Массы, связанные с предметом изучения
Предмет в целом


На следующих этапах нужно было бы конфронтировать в движении. Это требует постоянного присутствия и восприятия, даже если при этом человек занимает различные местоположения.
На следующих этапах нужно было бы конфронтировать избирательно в движении, несмотря на попытки отвлечь внимание со стороны других вещей.

_________

Этот бюллетень не является попыткой разработать многочисленные упражнения по конфронтированию. В нем предполагалось изложить различные аксиомы или законы, необходимые для понимания предмета конфронтирования как такового.
Из этих кратких записей можно вывести все аксиомы.
Первое, что нужно усвоить, это фундаментальная и принципиальная простота конфронтирования. Вся сложность, окружающая какой-либо предмет или действие, происходит от большей или меньшей неспособности конфронтировать.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 16 МАРТА 1971П
ПЕРЕСМОТРЕНО 29 ЯНВАРЯ 1975

Пересмотренное - таким шрифтом

Размножить
Курс супервайзера курса
Контрольный лист курса супервайзера
Коммуникатору ЛРХ : ввести в действие

ЧТО ТАКОЕ КУРС?

В Саентологии курс состоит из контрольного листа, всех действий и материалов, перечисленных в нем, и всех материалов по контрольному листу, доступных в указанном порядке.
“Материалы контрольного листа” означает: инструктивные письма, бюллетени, пленки, ксерокопии выпусков, любой справочник или любые упомянутые книги.
“Материалы” также включают: пластилин, мебель, магнитофоны, доски объявлений, маршрутные формы, запасы розовых листов, журнал перекличек, студенческие папки, шкафы для папок и любые другие предметы, которые могут потребоваться.
Если вы внимательно просмотрите это, то увидите, что здесь не говорится о “материалах, которые нужно заказывать”, или “за исключением тех, которых у нас нет”, или “в другом порядке”. Написанное означает точно то, что написано.
Если студент должен получить одитинг, рандаун по прояснению слов или должен провести одитинг, то это есть в контрольном листе под пунктами «Практическое задание».
На курсе должен быть супервайзер. Он может быть или может не быть выпускником или опытным практикующим курса, который он супервизирует, но ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ОБУЧЕННЫМ СУПЕРВАЙЗЕРОМ КУРСА.
Он не должен обучать. Он должен сделать так, чтобы студент присутствовал, чтобы проводились переклички, проверки выполнялись надлежащим образом, с непонятыми словами справлялись, находя, до чего студент не докопался, и делая так, чтобы он докопался-таки до этого. Супервайзер, который говорит студентам ответы - тратит время и разрушает курс, поскольку он вводит на сцену ошибочные данные, даже будучи обученным и, в действительности, особенно будучи обученным по этому предмету. Супервайзер - НЕ “инструктор”, вот почему он называется “Супервайзер”.
Умение супервайзера состоит в выявлении «торможения», саркастического веселья и других проявлений непонятых слов, в их урегулировании, а не в знании данных, которые он мог бы сообщить студенту.
Срывы студента следуют за непонятыми словами. У супервайзера, пребывающего всегда начеку, никогда не будет срывов, поскольку он уловит их до того, как они произойдут, отслеживая возникновение непонимания у студента и прося студента найти его, прежде чем тот сорвется.
Работа супервайзера - именно провести студента по всему контрольному листу быстро и с минимальными потерями времени.
Успешный супервайзер строг. Он не старый добрый мямля. Он ставит большие цели на день по контрольному листу каждому студенту и добивается, чтобы они их выполняли или перевыполняли.
Супервайзер тратит Минуты Супервайзера. У него их ровно столько, сколько нужно потратить. Он ТРАТИТ Студенческие Часы. У него их ровно столько, сколько нужно потратить, так что он тратит их с умом и предотвращает любую их напрасную трату.
У Супервайзера курса любого размера есть Администратор Курса, у которого очень точные обязанности по поддержанию Администрирования Курса, выдаче и возвращению материалов, чтобы они не терялись вследствие повреждения или неосторожности.
Если нарушаются с первого по третий вышеприведенные абзацы, то винить нужно Администратора Курса. У него должны быть контрольные листы и соответствующие материалы в должном количестве для обслуживания курса. Если нет, - у него летают телексы и дымятся копировальные аппараты. В ведении Администрирования Курса находятся маршрутные линии и правильная отправка и возврат студентов на Усиленное Обучение, Одитинг или в Этику.
Заключительной - и самой важной - частью курса являются студенты.
Если какой-либо курс в точности соответствует данному ИП без каких-либо уверток, является жестким, работает напряженно и точно по расписанию, он будет только расширяться и будет очень успешным. Если он отличается от этого ИП, на нем будут задерживаться, будут происходить срывы и будут некомпетентные выпускники.
Ценным конечным продуктом любого курса являются выпускники, которые могут успешно применять изученный материал и быть успешными по предмету.
Это отвечает на вопрос: “Что такое Курс?” Если что-то из этого упущено, это НЕ Саентологический Курс, и он не будет успешным.
Таким образом, приказ: “Откройте Курс !”- означает применение данного ИП в полной мере.
Так что вот приказ: ПРЕДЛАГАЯ ОБУЧЕНИЕ, ОТКРОЙТЕ КУРС.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 30 ОКТЯБРЯ 1978

Размножить
Квал. Отд.
Тех. Отд.
ХТ
Всем Супервайзерам
Офисам Хаббарда по Связям
Шляпа Студента


КУРСЫ: ИДЕАЛЬНЫЙ ВИД

(Ссылки:
ИП ОХС 7 фев. 65 Переизд. 15.6.70, Переизд 28.1.73 СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ САЕНТОЛОГИИ
ИП ОХС 7 мая 69 II РУКОВОДСТВО ПО ПРИЕМЛЕМОМУ ПОВЕДЕНИЮ СТУДЕНТА
ИП ОХС 16 апр. 65 “СКРЫТАЯ ЛИНИЯ ДАННЫХ”
ИП ОХС 24 окт. 68 НОУ-ХАУ СУПЕРВАЙЗЕРА, УПРАВЛЕНИЕ КЛАССОМ
ИП ОХС 16 марта 71П ЧТО ТАКОЕ КУРС?)

Курс можно проводить двумя путями. Он может быть в-этике и вне-этики.
Этичный курс означает, что применяются БОХС, нет каких-либо устных данных, расписание строго выполняется, проводятся переклички и подведение итогов, супервайзер применяет всю технологию обучения и т.д.
Неэтичный курс будет каким-нибудь усеченным вариантом этого, и подчас он становится настолько очевидно неэтичным, что можно видеть студентов, валяющих дурака на курсе, опоздания на перекличку, перекуры студентов в любое удобное для них время, разгул устных данных и супервайзера курса, который просто стоит и ничего не делает.
Есть такая вещь, как групповое соглашение, и если новый студент входит в неэтичный класс, он будет склонен согласиться с ним и присоединиться к нему.
Здесь не существует промежуточного состояния. Курс (или любая деятельность такого же характера) не может проводиться полустандартно или с “достаточно большим количеством этики”. Он должен проводиться по совершенно стандартной технологии и на основе этики. Если это не происходит, уровень этики будет постепенно понижаться, администрирование прекратится, а стандартная технология соскользнет к уровню “некой технологии, которую применяют, когда это возможно”.
Когда студент или супервайзер входит в класс и видит вещи, которые являются неэтичными, нестандартными или “не такими, какими Рон сказал, они должны быть”, и не делает ничего эффективного, чтобы справиться с ситуацией, тогда он сам становится ее частью; он соглашается с ней и будет способствовать неэтичности.
В настоящее время эта ситуация широко распространена в нашем обществе. Она не ограничивается нашими классными комнатами. Это есть в браке. Приемлемым стало разводиться, разбивать семьи, жульничать по отношению к своей второй половине. В мире большого бизнеса вам говорят надуть г-на Х, прежде чем он надует вас. Это групповое соглашение. Соглашение о неэтичности.
Тогда, если ваш класс управляется таким образом, вы получите одиторов, которые будут не являться на одитинг, неправильно применять технологию, не смогут справляться с этикой своих пк, будут давать и принимать устные данные, осуществлять нестандартное администрирование и т.д., и т.д. Вы также обучите руководителей, которые будут управлять неэтичными, не соответствующими инструкциям организациями. В любом случае, вы готовите себя к поражениям.
Следовательно, любой супервайзер вызывается на Ком Ул или к МО (администратору по этике) и объявляется подавляющей личностью, если он допускает следующие неэтичные действия в своих классах:
1. Не собирает своих студентов утром, после обеда и после ужина точно в назначенное время, чтобы отметить отсутствующих и принять меры.
2. Разрешает студентам разговаривать друг с другом, шататься по классу, устраивать незапланированные перерывы, валять дурака в учебное время.
3. Разрешает входить в класс и беспокоить студента по какому бы то ни было поводу.
4. Cтоит или сидит за партой, а не работает активно со студентами, которым нужна помощь.
5. Не проводит студентов через их курс до получения сертификата.
Само собой разумеется, что все элементы ИП ОХС ОТ 16 марта 71П ЧТО ТАКОЕ КУРС? должны быть использованы на курсе. Супервайзер, который не ведет курс согласно контрольному листу, позволяет студентам учиться без словарей и демонстрационных наборов, не предоставляет всех материалов, не применяет полностью технологию обучения и не пользуется Прояснением Слов, конечно, является подавляющим и должен быть объявлен таким, потому что он активно препятствует саентологам пользоваться и получать успехи от Саентологии.
Наблюдатели Флага и миссии должны всегда работать над тем, чтобы данное инструктивное письмо полностью применялось.
Понимаете, наш успех в очищении данной планеты зависит от успеха наших курсов, поскольку именно здесь мы обучаем наших одиторов, супервайзеров курсов, супервайзеров и администраторов, а это единая команда!

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ






ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 25 СЕНТЯБРЯ 1979
ВЫПУСК III
Размножить
Во все курсы ДиП
Супервайзерам
Адм. обучения персонала
Адм. усиленного обучения

(Отменяет и заменяет ИПП 18 окт 76ПГ, пер. 10.09.78 СРОЧНО ВАЖНО: КОМПОНЕНТЫ УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ, чтобы восстановить Метод Один прояснения слов.)

СРОЧНО - ВАЖНО:
КОМПОНЕНТЫ УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ

(Ссылка: БОХС 24 янв. 77 НОВОСТИ ТЕХНИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ
ИД ЛРХ 2 МЖД ВОССТАНОВЛЕНИЕ АТТЕСТАЦИИ 20 янв. 64
ИП ОХС 25 сент 79 МЕТОД ОДИН ПРОЯСНЕНИЯ СЛОВ Выпуск II)

ИПП 18 окт 76ПГ, пер. 10.09.78, СРОЧНО-ВАЖНО: КОМПОНЕНТЫ УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ отменено, потому что оно выкинуло из обучения Метод Один прояснения слов. Оно имело целью помочь студентам курсов Академии, задерживающимся из-за незавершенного Метода Один, но уже не требующим Метода Один. В результате Метод Один Прояснения Слов вышел из использования, а студенты Академии и интерны в настоящее время задерживаются на обучении, потому что не прошли Метод Один. “Проблема” незавершенного Метода Один даже не является проблемой, все, что нужно сделать - это завершить Метод Один!
Метод Один Прояснения Слов восстанавливается ИП ОХС 25 сент. 79 II МЕТОД ОДИН ПРОЯСНЕНИЯ СЛОВ.
История ИПП 18 окт. 76 и его пересмотров представляет интерес, потому что в его написании и переделке различных вариантов выпуска участвовали шестеро людей. Каждый хотел решить какую-то реальную или воображаемую проблему в обучении необычным способом, изменяя Инструктивное Письмо ЛРХ по обучению. В результате в обучении появились произвольные вещи, а Технология ЛРХ выпала из использования. Каждый раз, когда это происходило, обучение становилось менее эффективным и замедлялось. Вместо возврата к инструктивному письму ЛРХ по обучению в каждом новом пересмотре содержалась новая вольность и пропускался жизненно необходимый кусок технологии ЛРХ.
ЛРХ обнаружил, что проблемы, которые были у других с обучением, являлись следствием: (а) введения произвольных данных; (б) неиспользования Технологии.
Ничто в данном выпуске не отменяет или изменяет Инструктивное Письмо ЛРХ, также ничто в этом выпуске не разрешает чего-то меньшего, чем полное использование Технологии ЛРХ.
ИПП 18 окт 76ПГ из-за всех этих пересмотров стало длинным и трудным для чтения. Действительно эффективные в них моменты изложены в данном выпуске.

КУРС ШЛЯПА СТУДЕНТА

Курс Шляпа Студента был возвращен в Маршрут Обучения в 1976 ЛРХ, когда было открыто, что курс перестал использоваться. (См. БОХС 24 янв. 77 НОВОСТИ ПО ТЕХНИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ)

ОБУЧЕНИЕ ПО БЫСТРОМУ ПОТОКУ

Определение: “Студент удостоверяет свое прохождение теории или практических занятий, если он полностью усвоил материалы и может применять их. Экзамена нет”. (ИД ЛРХ 2 МЖД)
Студент быстрого потока завершает курсы подтверждением в отделе Сертификатов и Наград того, что он (а) как следует был зачислен на курс, (б) заплатил за курс (или подписал безналичный счет для персонала по контракту на 2,5 или 5 лет), (в) изучил и понимает все материалы по контрольному листу, (г) выполнил упражнения по контрольному листу, (д) может получать результаты, требуемые материалами курса. Проверок напарников нет. Эк-замены не требуются.
Правила Обучения по Быстрому Потоку:
1. Единственным предварительным условием для студента А, персонала или публики для того, чтобы проходить курсы по Быстрому Потоку, является Шляпа Студента и Метод Один Прояснения Слов. Если студент уже полностью завершил Первичный Рандаун , он также может проходить курсы по Быстрому Потоку.
2. Метод Один Прояснения Слов должен быть полностью выполнен, причем каждое слово доведено до П/С, а также получена П/С при финальном оценивании.
3. Ложные аттестации по Быстрому Потоку равняются состоянию Помехи для студента с немедленной отменой сертификата и потерей привилегий Обучения по Быстрому Потоку.

БЫСТРЫЙ ПОТОК И КВАЛИФИКАЦИЯ

В интернатуре требуется проведение друг другу фронтальной проверки. Проверки материалов под грифом «Тяжкое преступление» и действия по усиленному обучению, требующие фронтальных проверок, проводятся с выполнением фронтальных проверок, а не по принципу быстрого потока. (Согласно БОХС 24 янв 77 НОВОСТИ ТЕХНИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ)

ШЛЯПЫ ПЕРСОНАЛА

Единственным предварительным условием для выдачи шляп персоналу является РОО (Руководство по основам обучения), выполненное по контрольному листу. ПР (Первичный Рандаун) не является предварительным условием, как и Шляпа Студента, как и Метод Один). Если член персонала прошел только РОО, он не должен обучаться по Быстрому Потоку и должен сдавать экзамены, чтобы завершить курс.
Членам персонала рекомендуется завершить Шляпу Студента и Метод Один как можно скорее и, в любом случае, они должны сделать это раньше, чем Главный Курс. Персонал может получить Метод Один в коодитинге, от одиторов - студентов или от персонала. (Если сотрудники коодитируются по Методу Один, они получают дополнительное преимущество, научаясь выполнять прояснение слов.)

СУПЕРВИЗИРОВАНИЕ

Супервайзерам важно следить за тем, чтобы студенты все время применяли технологию обучения, и выписывать Розовые листы по любым несоответствиям, которые они обнаружат.
При обучении по быстрому потоку важно, чтобы этика вводилась в действие в каждом случае ложной аттестации, иначе будут потеряны победы, которых можно достичь в Саентологическом обучении.



КАКОВЫ КОМПОНЕНТЫ УСПЕШНОГО ОБУЧЕНИЯ?
Оно состоит из следования и соблюдения ИП ОХС ЛРХ по обучению, собранных в томе 4 Курса Руководителя организации, полного и всестороннего применения Технологии Обучения ЛРХ, недопущения пренебрежения ею и оставления вне линий всех произвольных данных. Тогда не будет трудностей в обучении по-настоящему профессиональных одиторов, К/С-ов, супервайзеров, административного и руководящего персонала - быстро и в огромных количествах. Технология работает, если вы ее применяете. Используйте ее и готовьте компетентных специалистов.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 15 ДЕКАБРЯ 1965П
ПЕРЕСМОТРЕНО 28 ИЮЛЯ 1987
Выпуск 1
Размножить
Тех/Квал
Студентам Академии
Интернам

ТЕХ ОТДЕЛЕНИЕ - КВАЛ ОТДЕЛЕНИЕ

РУКОВОДСТВО СТУДЕНТА ПО ПРИЕМЛЕМОМУ ПОВЕДЕНИЮ

Ссылки:
ИП ОХС 7 фев 65 Серия СДС-1 СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ САЕНТОЛОГИИ
ИП ОХС 30 окт. 78П
Пер. 3.8.83 КУРСЫ: ИДЕАЛЬНЫЙ ВИД
ИП ОХС 16 апр. 65 I Серия СДС-22 ”СКРЫТАЯ ЛИНИЯ ДАННЫХ”
ИП ОХС 22 июля 82 ДОКЛАДЫ - УВЕДОМЛЕНИЯ
ИП ОХС 9 фев. 79П II
Пер. 23.8.84 КАК ПОБЕДИТЬ УСТНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ
КОНТРОЛЬНЫЙ ЛИСТ
ИП ОХС 15 фев. 79 УСТНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ: ВЗЫСКАНИЕ
ИП ОХС 5 окт. 66 УХОДЫ СТУДЕНТОВ, РАЗРЕШЕНИЕ НА УХОД, СБЕ-ЖАВШИЕ СТУДЕНТЫ
ИП ОХС 11 авг. 67 I ПРАВИЛА ВТОРОЙ ДИНАМИКИ

ОБЩЕЕ

1. Полностью придерживайтесь Кодекса Саентолога в течение курса и ведите себя всегда так, как подобает Саентологу.
2. Ешьте и спите достаточно. Всегда завтракайте перед занятиями и утренними сессиями.
3. Будучи преклиром, будьте им, а не студентом или одитором. Будучи одитором, будьте одитором, а не студентом или преклиром. Будучи в классе, будьте студентом, а не одитором или преклиром.
4. Избавьтесь ото всех известных утаиваний. Определенно знайте, что у вас абсолютно нет надежды на продвижение, пока ваш одитор не получит этих утаиваний.
5. Если вы чего-то не знаете или смущены по поводу данных курса, спросите супервайзера. Не спрашивайте других студентов, так как это создает цепную реакцию передачи ошибочной информации и может вызвать устную технологию.
6. Студенты могут пользоваться только монетным телефоном во время перерывов между занятиями.
7. Вы должны заполнить “Маршрутную Форму Разрешения на Уход”, чтобы вам разрешили уйти из класса. Если вы чувствуете, что должны уйти, поговорите об этом с вашим Супервайзером Курса, предупреждая его как можно раньше. Он проследит, чтобы заполнили маршрутную форму.

ОДИТИНГ

8. Не употребляйте никаких алкогольных напитков в течение 24 часов до занятия на курсе, на котором вы должны быть.
9. Не употребляйте и не разрешайте применять к себе или каким-либо студентам любые лекарства, антибиотики, аспирин, барбитураты, опиум, седативные, гипногенные или медицинские стимуляторы на протяжении курса без одобрения ДиП и кейс-супервайзера.
10. Не проводите никакого процессинга ни с кем, ни в коем случае без прямого разрешения ДиП и кейс-супервайзера. (За исключением ассистов в экстренных случаях.)
11. Не получайте никакого процессинга ни от кого ни при каких обстоятельствах без прямого разрешения ДиП и кейс-супервайзера.
12. Не занимайтесь никаким “самоодитингом” ни при каких обстоятельствах в течение курса ни в какое время.
13. Не получайте никакого лечения, назначений или помощи ни от кого, кто занимается лечением, т.е. врача, дантиста и т.д. без согласия ДиП, кейс-супервайзера и администратора по этике (кроме экстренной медицинской помощи в чрезвычайных обстоятельствах, когда кейс-супервайзер не доступен.)
14. Проходя курс, не принимайте участия ни в каком обряде, церемонии, практике, упражнении, медитации, диете, пищевой терапии или любых подобных оккультных, мистических, религиозных, натуропатических , гомеопатических, хиромантских практиках или любом другом лечения или ментальной терапии без прямого разрешения ДиП, кейс-супервайзера и администратора по этике.
15. Не обсуждайте ваш кейс, вашего одитора, ваших супервайзеров, ваших товарищей по курсу, Л. Рона Хаббарда, персонал организации или организацию с кем-либо. Приберегите ваши недобрые или критические мысли для ваших сессий или разберите жалобы с любым супервайзером и/или при помощи стандартного уведомления, как описано в ИП ОХС 22 июля 82 ДОКЛАДЫ-УВЕДОМЛЕНИЯ.
16. Не занимайтесь никакой деятельностью по второй динамике, которая могла бы замедлить процессинг или обучение другого Саентолога. (Ссылка: ИП ОХС 11 авг. 67, ПРАВИЛА ВТОРОЙ ДИНАМИКИ)
17. Следуйте Кодексу Одитора во время всех сессий, на которых вы - одитор.
18. Выполняйте техническую процедуру, как она точно описана на курсе.
19. Будьте всегда честны в отчетах одитора, указывая каждый проведенный процесс, изменения ручки тона и время, установку чувствительности, озарения преклира и любые внешние физические изменения, реакции, уровень общения, или еще что-нибудь, что вы наблюдаете в вашем преклире.
20. Кладите все отчеты в папку преклира после каждой сессии. Экзаменатор изучит одитинг, который вы провели, прежде чем вы получите сертификат.
21. Студенты не должны читать собственные папки одитинга, другого пк или пре-ОТ, пока они не будут одитировать этого пк или пре-ОТ.

ПОМЕЩЕНИЯ ДЛЯ ЗАНЯТИЙ

22. Не создавайте никакого ненужного шума в помещении или при уходе из него.
23. Пользуйтесь надлежащими входами для входа и выхода из помещений.

ПОМЕЩЕНИЯ

24. Не выбрасывайте окурки в урны из пластика или на пол.
25. Держите все ваши бюллетени, материалы и личные вещи в отведенном вам месте и поддерживайте свое место в порядке и чистоте.
26. Студентам разрешается курить только во время перерывов и только снаружи любого помещения для учебы или для одитинга.
27. Корзина с надписью “Студенты. Входящая” является корзиной, куда помещаются все сообщения, бюллетени или почта для студентов. Проверяйте корзину ежедневно, чтобы знать, получили ли вы какие-либо сообщения.
28. Сообщайте о любом испорченном вами имуществе или вещах, используемых на курсе, и компенсируйте ущерб. Защищайте и поддерживайте помещения в хорошем состоянии.
29. В классах нельзя хранить или употреблять пищу ни в какое время.

РАСПИСАНИЯ

30. Будьте вовремя на занятиях и на всех мероприятиях.
31. Покупайте любую книгу, которая вам нужна, у администратора Книжной Лавки, прежде чем они потребуются вам для курса или занятия на курсе.
32. Точно следуйте расписанию.
33. Учитесь и работайте во время занятий и вне класса. Вам нужно много изучить и получить проверку, чтобы завершить курс. Вы не можете позволить себе напрасно тратить время.


Л. РОН ХАББАРД
Основатель

Пересмотр при содействии
Отдела Технических
Исследований
и Компиляций ЛРХ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 12 ОКТЯБРЯ 1966
Выпуск IV
Размножить
В Тех. шляпы
В Квал. шляпы
Студентам
ЭКЗАМЕНЫ

Студент не должен обсуждать какой-либо экзамен с кем-либо вне Отделения Квалификации. Предоставление экзаменационной информации другим студентам с целью помощи демонстрирует неправильное понимание помощи. Студент должен сдавать экзамен на том основании, что он знает и может применять данные, но не на основании, что он знает и может сдать экзамен. Лишь зная и применяя данные студент может стать обученным одитором любого Уровня.
Поэтому студенты не должны обсуждать экзамены с другими студентами ни по каким причинам.
Далее, студенты, провалившиеся на экзаменах или по какому-либо вопросу на них, не должны обсуждать такие провалы или их причины с кем-либо другим, кроме персонала Отделения Квалификации. Это правило относится не только к другим студентам, но и к супервайзерам курсов. Данные по всем несданным экзаменам поступают из Отделения Квалификации в Техническое Отделение, и студент, не зная их в достаточной мере, может вызвать ИСР , заявляя ложные данные супервайзеру курса относительно того, почему экзамен не был принят.
Любой студент, который чувствует, что ему неправильно поставили незачет по экзамену, может заявить об этом в Этику. Это правильная линия для любой возможной жалобы студента по поводу экзамена, если, после ее разбора в Отделении Квалификации, студент все еще считает незачет неправомерным.

Л. РОН ХАББАРД
Основатель

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 4 АПРЕЛЯ 1972П
Выпуск III
ПЕРЕСМОТРЕНО 21 ИЮЛЯ 1975
Размножить
В Шляпу студента
ВАЖНО

Серия Прояснение слов - 48

ЭТИКА И ТЕХНОЛОГИЯ ОБУЧЕНИЯ

Основное ПОЧЕМУ в большинстве случаев невыполнения сотрудником обязанностей своего поста и ОТСУТСТВИЯ ТЕХНОЛОГИИ в организации происходит от непонятых слов.
Это - главный момент, который нужно понять в технологии обучения.
Это также наша связь с обществом.
И все же технология обучения является технологией, которая включает технологию непонятого слова.
Поэтому, если технологии обучения нет, члены персонала не видят ничего неправильного в том, чтобы слышать или читать приказы, содержащие слова, которые они не понимают, и у них нет никакого побуждения посмотреть их по словарю. Кроме того, они часто думают, что знают слова, которых на самом деле не знают.
В такой ситуации почти невозможно внедрить технологию обучения и Прояснения Слов. Потому что приказы, нацеленные на внедрение технологии обучения могут содержать слова, которых человек не понимает. Следовательно, он на самом деле не выполняет приказов, и технология обучения не внедряется. Следовательно, способность слышать или читать и понимать продолжает отсутствовать.
Поэтому следующие этические действия становятся частью стандартной этики:
1. ЕСЛИ БУДЕТ ОБНАРУЖЕНО, ЧТО КТО-ТО ПРОПУСТИЛ СЛОВО, КОТОРОЕ ОН НЕ ПОНИМАЕТ, КОГДА ПОЛУЧАЛ, СЛУШАЛ ИЛИ ЧИТАЛ ПРИКАЗ, БОХС, ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ИЛИ ПЛЕНКУ, ЛЮБОЙ ИЗ ИЛИ ВСЕ НАПИСАННЫЕ ЛРХ ИЛИ НАПЕЧАТАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ, ВКЛЮЧАЯ КНИГИ, БПО, ДЕПЕШИ, ТЕЛЕКСЫ И ВЫПУСКИ КСЕРОКОПИЙ, ЧТО ПРИВЕЛО ЕГО К НЕСПОСОБНОСТИ ВЫПОЛНЯТЬ ОБЯЗАННОСТИ НА СВОЕМ ПОСТУ, БЕЗ ЕГО НЕМЕДЛЕННОЙ ПОПЫТКИ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПРИНЯТЬ ЭФФЕКТИВНЫЕ МЕРЫ К ПРОЯСНЕНИЮ СЛОВ, НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, ЗНАЛ ЛИ ОН, ЧТО ПРОПУСКАЕТ ИХ ИЛИ НЕТ, ЭТОТ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАН НА ЭТИЧЕСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ ИЛИ В ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ЭТИЧЕСКИЙ СУД КАК ИСТОЧНИК БЕЗДЕЙСТВИЯ ИЛИ ДЕЙ-СТВИЙ, НАНОСЯЩИХ ВРЕД.
Обвинение - ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ ПРОЯСНЕНИЕМ СЛОВ, КОТОРЫЕ НЕ БЫЛИ ПОНЯТЫ.

2. ЧЛЕН ПЕРСОНАЛА, НЕ ИСПОЛЬЗУЮЩИЙ ТЕХНОЛОГИЮ ОБУЧЕНИЯ ИЛИ НЕ УЗ-НАЮЩИЙ ЕЕ НА ОБУЧЕНИИ ИЛИ ИНСТРУКТИРОВАНИИ, МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАН В ЭТИЧЕСКИЙ СУД ИЛИ В ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ЭТИЧЕСКИЙ СУД.
Обвинение - НЕПРИМЕНЕНИЯ ТЕХНОЛОГИИ ОБУЧЕНИЯ.

3. СТУДЕНТ, ИСКАЖАЮЩИЙ ИЛИ ДАЮЩИЙ НЕПРАВИЛЬНЫЕ СОВЕТЫ ДРУГИМ ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ТЕХНОЛОГИИ ОБУЧЕНИЯ, МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАН В ЭТИЧЕСКИЙ СУД.
Обвинение - ПОДДЕРЖКА НЕПРАВИЛЬНОГО ПРИМЕНЕНИЯ ИЛИ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ ПРАВИЛЬНОЙ ТЕХНОЛОГИЕЙ ОБУЧЕНИЯ.

4. ОДИТОР, НЕ ПРОЯСНЯЮЩИЙ КАЖДОЕ СЛОВО КАЖДОЙ КОМАНДЫ ИЛИ ИСПОЛЬ-ЗУЕМОГО СПИСКА, МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАН В ЭТИЧЕСКИЙ СУД.
Обвинение - ВНЕ-ЭТИКИ.

5. ЛЮБОЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ОТДЕЛЕНИЯ ПУБЛИКИ, ЧЛЕН ПЕРСОНАЛА ИЛИ САЕНТОЛОГ, КТО УЛИЧЕН В ИСПОЛЬЗОВАНИИ В ПУБЛИЧНЫХ ЛЕКЦИЯХ ДЛЯ СЫРОЙ ПУБЛИКИ, В РЕКЛАМЕ ИЛИ В ОБЩЕНИИ С ПУБЛИКОЙ ТЕРМИНОВ, ДЕТАЛЕЙ ИЛИ ДАННЫХ, НАХОДЯЩИХСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ СПОСОБНОСТИ ПУБЛИКИ ПОНИМАТЬ БЕЗ АКЦЕНТА НА ПРИМЕНЕНИЕ ТЕХНОЛОГИИ ОБУЧЕНИЯ ИЛИ БЕЗ НЕМЕДЛЕННОГО ПРИНЯТИЯ ЭФФЕКТИВНЫХ МЕР К ПРОЯСНЕНИЮ, ИЛИ КТО ВОВЛЕЧЕН В ШИРОКОЕ ИЗДАНИЕ МАТЕРИАЛОВ НЕСООТВЕТСВУЮЩЕЙ ПУБЛИКЕ, МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАН В ЭТИЧЕСКИЙ СУД, ЕСЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ КТО-ЛИБО ВПАДАЕТ В ПАНИКУ ИЛИ РАССТРАИВАЕТСЯ.
Обвинение - НЕПРИМЕНЕНИЕ ТЕХНОЛОГИИ ОБУЧЕНИЯ ПРИ РАСПРОСТРАНЕНИИ.

ПОДАВЛЯЮЩИЕ ЛИЧНОСТИ
Более того, так как технология обучения является нашим первичным мостом к обществу и основным барьером для поступков вне технологии и вне админа, то, если любое описанное выше нарушение, по которому будет вынесено обвинительное решение в Этическом Суде, ПОВТОРЯЕТСЯ, и человек прошел два таких суда, на которых выдвигались обвинения против него, человек может быть вызван в Комитет Улик по обвинению в СОВЕРШЕНИИ ДЕЙСТВИЯ ИЛИ БЕЗДЕЙСТВИЯ, ПРЕДПРИНЯТОГО СОЗНАТЕЛЬНО ДЛЯ ПОДАВЛЕНИЯ, УМЕНЬШЕНИЯ ИЛИ ПРЕПЯТСТВИЯ САЕНТОЛОГИИ ИЛИ САЕНТОЛОГАМ, а если он будет признан виновным без всякого сомнения, то может быть объявлен ПОДАВЛЯЮЩЕЙ ЛИЧНОСТЬЮ и выгнан с применением всех штрафных санкций.

АКСИОМА 28
Неудачи в обучении или использовании технологии обучения или искажения технологии обучения на самом деле являются нарушениями АКСИОМЫ 28 в ее применении к админу и технологии внутри организации и от организации к обществу.
Технология обучения, включающая технологию прояснения слов, на самом деле является технологией Аксиомы 28.
Аксиома (исправленная) гласит:
АКСИОМА 28. ОБЩЕНИЕ - ЭТО СУЖДЕНИЕ И ДЕЙСТВИЕ ПО ИСПУСКАНИЮ ИМПУЛЬСА ИЛИ ЧАСТИЦЫ ИЗ ТОЧКИ-ИСТОЧНИКА ЧЕРЕЗ РАССТОЯНИЕ В ТОЧКУ-ПРИЕМНИК С НАМЕРЕНИЕМ ВЫЗВАТЬ В ТОЧКЕ-ПРИЕМНИКЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ И ПОНИМАНИЕ ТОГО, ЧТО ИСХОДИЛО ИЗ ТОЧКИ-ИСТОЧНИКА.
Формула Общения: Причина, Расстояние, Следствие - с Намерением, Вниманием и Воспроизведением с ПОНИМАНИЕМ.
Составные части Общения - Суждение, Намерение, Внимание, Причина, Точка-Источник, Расстояние, Следствие, Точка-Приемник, Воспроизведение, Понимание, Скорость импульса или частицы, Отсутствие или Наличие. Необщение состоит из Препятствий. Препятствия состоят из Пространства, Вставок (таких, как стены или экраны из быстро двигающихся частиц) и Времени. Общение, по определению, не обязательно должно быть двусторонним. Когда сообщение возвращается, формула повторяется, только точка-приемник становится теперь точкой-источником, а прежняя точка-источник становится точкой-приемником.

Л. РОН ХАББАРД
Основатель


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 7 ФЕВРАЛЯ 1965
выпущено повторно 15 июня 1970
выпущено повторно 27 АВГУСТА 1980
Размножить
Студентам Сент-Хилла
В шляпу Сек Ассоц/Орг
В шляпу Сек ОХС
В шляпу Кейс-супервайзера
В шляпу ДиП
В шляпу ДиО
В шляпу Члена Персонала
Миссиям

Замечание: Пренебрежение этим ИП причинило большие трудности персоналу, стои-ло бесчисленных миллионов и сделало необходимым предпринять в 1970 году всесторон-ние усилия в Международном масштабе для того, чтобы восстановить основы Саентоло-гии во всем мире. В течение 5 лет после выхода этого ИП, пока меня не было на линиях, его нарушение почти разрушило наши организации. Появились "поверхностные ступени" и лишили достижений десятки тысяч кейсов. Поэтому действия, которые пренебрегают этим Инструктивным Письмом или нарушают его, считаются ТЯЖКИМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ, влекущими за собой созыв Комитета Улик на АДМИНИСТРАТОРОВ и РУКОВОДИТЕЛЕЙ. Это не "чисто техническая проблема", поскольку пренебрежение ею разрушает организации и привело к двухлетнему кризису. ДЕЛО КАЖДОГО ЧЛЕНА ОРГАНИЗАЦИИ – проводить это письмо в жизнь.

СПЕЦИАЛЬНОЕ СОБЩЕНИЕ
СЛЕДУЮЩЕЕ ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОЗНАЧАЕТ ИМЕННО ТО, ЧТО В НЕМ НАПИСАНО.
ОНО БЫЛО ВЕРНЫМ В 1965 ГОДУ, КОГДА Я НАПИСАЛ ЕГО. ОНО БЫЛО ВЕР-НЫМ В 1970, КОГДА Я ВЫПУСТИЛ ЕГО ПОВТОРНО. Я ВЫПУСКАЮ ЕГО СНОВА В 1980, ЧТОБЫ НЕ ДОПУСТИТЬ НОВОГО ОТКАТА К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ПРО-ПУСКАЛИСЬ И ПРОХОДИЛИСЬ ПОВЕРХНОСТНО ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ДЕЙСТ-ВИЯ НАД КЕЙСАМИ ИЗ ТАБЛИЦЫ СТУПЕНЕЙ, ЧТО ЛИШАЛО КЕЙСЫ ДОСТИЖЕ-НИЙ И УГРОЖАЛО ЖИЗНЕСПОСОБНОСТИ САЕНТОЛОГИИ И ОРГАНИЗАЦИЙ. САЕНТОЛОГИЯ БУДЕТ СОХРАНЯТЬ СВОЮ ДЕЙСТВЕННОСТЬ ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ВЫ БУДЕТЕ ВНОСИТЬ СВОЙ ВКЛАД В СОХРАНЕНИЕ ЕЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ, ПРИМЕНЯЯ ЭТО ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО.
ТО, ЧТО Я ГОВОРЮ НА ЭТИХ СТРАНИЦАХ, БЫЛО ВЕРНЫМ ВСЕГДА, ОСТА-ЕТСЯ ВЕРНЫМ СЕГОДНЯ, ВСЕ ЕЩЕ ОСТАНЕТСЯ ВЕРНЫМ В 2000 ГОДУ И БУДЕТ ОСТАВАТЬСЯ ВЕРНЫМ ВСЕГДА.
НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ, КАКОЕ МЕСТО ВЫ ЗАНИМАЕТЕ В САЕНТОЛОГИИ – В ШАТЕ ВЫ ИЛИ НЕТ – ЭТО ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО, ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, ОТНО-СИТСЯ К ВАМ.

ВСЕМ УРОВНЯМ
СОХРАНЕНИЕ ДЕЙСТВЕННОСТИ САЕНТОЛОГИИ
Шляпная Проверка Секретарем ОХС или Коммуникатором
у всего персонала и новых сотрудников, принимаемых на работу.
Прошло уже некоторое время с тех пор, как мы прошли рубеж, когда была получена всегда одинаково работающая технология.
Единственное, что сейчас нужно – добиваться применения этой технологии.
Если вы не сможете добиться применения этой технологии, то не сможете предоста-вить то, что обещаете. Это так просто. Если вы сможете обеспечить применение этой тех-нологии, вы сможете предоставить то, что обещаете.
Единственное, за что вас могут укорять студенты или преклиры, – это "отсутствие ре-зультатов". Уязвимые места возникают только там, где "нет результатов". Нападки со сто-роны правительств или монополий случаются только там, где "нет результатов" или "пло-хие результаты".
Поэтому на пути Саентологии не будет преград и ее окончательный успех будет обес-печен, если эта технология применяется.
Поэтому задача Секретаря Ассоциации или Организации, Секретаря ОХС, Кейс-супервайзера, ДиП , ДиО и всего персонала – обеспечить применение этой правильной технологии.
Обеспечение применения этой правильной технологии состоит в следующем:
Первое: Иметь правильную технологию.
Второе: Знать эту технологию.
Третье: Знать, что она правильная.
Четвертое: Правильно обучать этой правильной технологии.
Пятое: Применять эту технологию.
Шестое: Следить, чтобы технология правильно применялась.
Седьмое: Избавляться от существования неправильной технологии.
Восьмое: Избавляться от неправильных применений.
Девятое: Не допускать малейшей возможности появления неправильной тех-нологии.
Десятое: Сделать невозможным неправильное применение.
Первое из упомянутого уже сделано.
Второе достигнуто многими.
Третье достигается путем личного применения правильной технологии должным об-разом и наблюдения того, что она работает именно так.
Четвертое ежедневно успешно выполняется на большей части земного шара.
Пятое последовательно осуществляется день за днем.
Шестое последовательно осуществляется инструкторами и супервайзерами.
Седьмое выполняется некоторыми, но это слабое место.
Над Восьмым работают недостаточно упорно.
Девятому мешает "оправдательное" отношение не вполне способных.
Десятое редко выполняется с достаточной жесткостью.
Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое – единственные места, в которых Саентология может увязнуть в какой-либо области.
Нетрудно обнаружить причины этого. (а) Слабая уверенность в том, что это работает в Третьем из вышеперечисленного, может привести к слабости в Седьмом, Восьмом, Девя-том и Десятом. (б) Далее, не слишком способные имеют отрицательную черту – кнопку собственной значимости. (в) Чем ниже коэффициент интеллекта, тем меньше человеку доступны плоды наблюдения. (г) Сервисные факсимиле людей заставляют их защищаться от всего, с чем они сталкиваются, – с плохим или с хорошим – и стремятся сделать это не-правым. (д) Банк стремится избавиться от хорошего и увековечить плохое.
Таким образом, мы как Саентологи и как организация должны быть начеку относи-тельно Седьмого, Восьмого, Девятого и Десятого.
Все годы, когда я занимался исследовательской работой, я держал свои коммуникаци-онные линии широко открытыми для исследовательской информации. Некогда у меня бы-ло представление о том, что группа может выявить истину. Треть века ушла на то, чтобы полностью разубедить меня в этой идее. Хотя я с готовностью принимал предложения и информацию, лишь небольшая часть предложений (менее двадцати) по прошествии вре-мени сохранила ценность, и ни одно из них не оказалось значительным или основопола-гающим; а когда я все-таки принимал значительные или основополагающие предложения и использовал их, мы сбивались с пути, и я раскаивался в этом и в конечном счете мне приходилось смиренно признавать, что я был не прав.
С другой стороны, были тысячи и тысячи предложений и посланий, которые, если бы они были приняты и реализованы, привели бы к полному разрушению всей нашей работы, а также к сумасшествию преклиров. Поэтому я знаю, что может натворить группа людей, и насколько безумно они будут стремиться принять неработающую "технологию". Статистика показывает, что с вероятностью примерно 100000 к двадцати группа людей выдумает плохую технологию, чтобы разрушить хорошую. Если уж мы смогли обойтись без предложений, то нам следует быть мужественными и продолжать делать это и теперь, когда мы сделали дело. Конечно, этот момент будет подвергаться критике как "непопуляр-ный", "эгоистичный" и "недемократичный". Очень может быть. Но это также и момент выживания. И я не вижу, чтобы популярные меры, самопожертвование и демократия сде-лали хоть что-нибудь для Человечества, кроме того, что втолкнули его еще глубже в грязь. В настоящее время популярностью пользуются низкопробные романы, самопо-жертвование заполонило джунгли Юго-восточной Азии каменными идолами и трупами, а демократия дала нам инфляцию и подоходный налог.
Наша технология не была открыта группой. Правда, если бы группа не поддерживала меня во многих отношениях, я также не смог бы открыть ее. Но остается фактом то, что если на стадии ее формирования она не была открыта группой, то можно безо всякого риска предположить, что групповые усилия и в будущем ничего к ней не добавят и не из-менят ее к лучшему. Сейчас я могу лишь сказать, что дело сделано. Конечно, остается еще работа группы по классификации или согласованию того, что было сделано. И это будет иметь ценность – но лишь до тех пор, пока не начнутся попытки исказить основные прин-ципы и успешные применения.
Ценным вкладом на стадии формирования технологии была помощь в форме дружбы, защиты, организации, распространения, применения, советов относительно результатов, а также финансирования. Это было огромным вкладом, и это ценилось и ценится. Многие тысячи людей внесли подобные вклады и сделали нас тем, чем мы сейчас являемся. Одна-ко исследовательский вклад не был частью этой общей картины.
Мы не будем здесь заниматься домыслами о том, почему это случилось, или как мне удалось подняться над банком. Мы имеем дело только с фактами, а вышесказанное являет-ся фактом – группа, предоставленная самой себе, не создала бы Саентологию, а уничтожи-ла бы ее с помощью диких драматизаций банка под названием "новые идеи". Это подтвер-ждается тем фактом, что Человечество никогда прежде не создавало работающей техноло-гии разума, и подчеркивается той жестокой технологией, которую оно действительно создало, – психиатрией, психологией, хирургией, шоковой терапией, кнутом, тюремными заключениями, наказаниями и т.д., до бесконечности.
Поэтому осознайте, что мы выкарабкались из грязи, благодаря какой-то удаче или здравому смыслу, и откажитесь тонуть в ней снова. Следите, чтобы вышеуказанные Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое соблюдались со всей жесткостью, и нас никогда не остановят. Ослабьте эти требования, допустите оправдательное отношение, и мы погиб-нем.
До сих пор, рассматривая все поступающие предложения без исключения, я не потер-пел неудачи в Седьмом, Восьмом, Девятом и Десятом в тех областях, за которыми я мог внимательно следить. Но недостаточно того, чтобы только я и несколько других людей работали над этим.
Каждый раз, когда контроль над Седьмым, Восьмым, Девятым и Десятым ослаблялся, вся область деятельности организации терпела неудачу. Свидетельства тому – Элизабет, штат Нью-Джерси, Вичита, первые организации и группы. Они потерпели крах только потому, что я больше не занимался Седьмым, Восьмым, Девятым и Десятым. Потом, когда у них все пришло в полный беспорядок, вы видели очевидные "причины" провала. Но еще до этого они прекратили предоставлять услуги, и это повлекло за собой другие причины.
Общим знаменателем группы является реактивный банк. Тэтаны без банков реагиру-ют неодинаково. У них общие только банки. Таким образом, они приходят к согласию только на принципах банка. От человека к человеку банк идентичен. Поэтому конструктивные идеи индивидуальны и редко получают широкое одобрение в человеческой группе. Индивидуум, для того чтобы добиться чего-нибудь стоящего, должен подняться над страстным желанием получить одобрение гуманоидной группы. Согласие на основе банка – вот что сделало Землю Адом. И если бы вы искали Ад, а нашли Землю, это оказалось бы как раз тем, что нужно. Война, голод, страдания и болезни были уделом Человечества. В данный момент великие правительства Земли разработали способы, как поджарить каждого мужчину, женщину и ребенка на этой планете. Это Банк. Это результат Соглашения на основе Коллективного Мышления. Все порядочное и приятное на этой планете исходит из индивидуальных действий и идей, которые каким-то образом стали Идеей Группы. Чтобы в этом убедиться, посмотрите, как нас атакуют средства массовой информации, выражающие "общественное мнение". Хотя нет более этичной группы на этой планете, чем мы.
Итак, каждый из нас может подняться над властью банка, и потом – как группа осво-божденных личностей – достичь свободы и разума. Разрушительна только аберрированная группа, толпа.
Когда вы не выполняете Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое активно, вы работаете на толпу, управляемую Банком. Потому что нет ни малейшего, ни малейшего сомнения, что она (а) введет неправильную технологию и будет на нее молиться, (б) применит технологию как можно более неправильно, (в) откроет двери любой губительной идее, и (г) будет поощрять неправильное применение.
Именно Банк утверждает, что группа – это все, а индивидуум – ничто. Именно Банк говорит, что мы должны потерпеть поражение.
Так что просто не играйте в эту игру. Делайте Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое, и вы полностью избавитесь от всех грядущих терний на вашем пути.
Вот реальный пример, где старший руководитель был вынужден вмешаться из-за умо-помрачения преклира: кейс-супервайзер сказал инструктору А, чтобы одитор Б провел процесс Х с преклиром В. Позже одитор Б сказал инструктору А, что "это не сработало". Инструктор А был слаб в третьем пункте и не верил в Седьмой, Восьмой, Девятый и Деся-тый. Поэтому инструктор А сказал кейс-супервайзеру: "Процесс Х не сработал с прекли-ром В". Теперь это наносит прямой удар по каждому из пунктов – от Первого до Шестого – у преклира В, одитора Б, инструктора А и кейс-супервайзера. Это открывает дверь для введения "новой технологии" и провала.
Что здесь произошло? Инструктор А не взял за горло одитора Б – это все, что случи-лось. Вот что ему следовало бы сделать: схватить отчет одитора и просмотреть его. Когда это сделала старший руководитель по этому кейсу, она нашла то, что пропустил кейс-супервайзер вместе с остальными: что процесс Х увеличил РТ преклира В до 25 делений РТ в этой сессии, но что к концу сессии одитор Б вступил в ВиО с озарением и прекратил процесс Х, хотя он все еще давал высокую РТ, и принялся проводить один из процессов своего собственного изготовления, чем довел преклира почти до умопомрачения. При проверке обнаружилось, что коэффициент интеллекта одитора Б был около 75. Выясни-лось, что инструктор А имел невообразимые идеи о том, что Вы не должны никогда никого обесценивать, даже сумасшедшего. Выяснилось, что кейс-супервайзер был "слишком занят админом, чтобы найти время для действительной работы с кейсами".
Несомненно, это совершенно типичный пример. Инструктору следовало выполнять Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое. Это можно было бы начать так. Одитор Б: "Этот процесс Х не работает". Инструктор А: "Что именно вы сделали неправильно?". Мгновен-ная атака. "Где ваш отчет одитора об этой сессии? Хорошо. Посмотрите сюда, вы же полу-чали действие РТ, когда вы остановили процесс Х. Что вы сделали?". Тогда преклир не подошел бы так близко к умопомрачению, и все эти четверо сохранили бы свою уверен-ность.
В течение года у меня было четыре случая в одной небольшой группе, откуда сообщи-ли, что рекомендованный правильный процесс не сработал. Но при пересмотре обнаружи-лось, что каждый процесс (а) повышал РТ, (б) был прерван, и (в) о нем был ложный отчет, что он не сработал. Притом, несмотря на такое злоупотребление, во всех этих четырех случаях рекомендованный правильный процесс раскупорил кейс. И все же о них сообщили как о не сработавших!
Подобные примеры существуют и в работе инструктора, и они тем более смертонос-ны, потому что каждый раз, когда терпит неудачу обучение правильной технологии, воз-никшая в результате этого ошибка, не исправленная у одитора, увековечивается в каждом преклире, которого одитор впоследствии одитирует. Поэтому Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое даже более важны на курсе, чем в работе кейс-супервайзера.
Вот пример. Восторженная рекомендация дается студенту-выпускнику "потому, что он добивается большего действия РТ у преклиров, чем любой другой студент курса!". Сообщается такая цифра, как 435 делений РТ за сессию. "Конечно, его модельная сессия слаба, но в этом просто его уловка" – это также включено в положительный отзыв. Предпринимается тщательный пересмотр, потому что никто на уровнях от 0 до IV не может получить такое действие РТ у преклиров. Выяснилось, что этого студента никогда не учили снимать показания шкалы РТ на Э-метре! Ни один инструктор не проследил, как он обращается с Э-метром, и не заметил, что он нервно "перекомпенсировал", отклоняя РТ на 2-3 деления дальше, чем нужно для того, чтобы установить стрелку в "исходное положение" ("set"). И все уже собирались отбросить стандартные процессы и модельную сессию, потому что этот один студент "получил такое замечательное действие РТ". Они только читали отчеты, слушали хвастовство и никогда не смотрели на этого студента. На самом же деле преклиры достигали результатов несколько ниже среднего, поскольку этому препятствовали грубые ошибки в модельной сессии и ошибки в формулировках процессов. Таким образом, то, что приносило победы преклирам (настоящая Саентология), было скрыто под горой отклонений и ошибок.
Я вспоминаю одного студента, который занимался сквиррелом на курсе в Академии и после занятий проходил какие-то диковинные процессы полного трака с другими студен-тами. Студенты академии были наэлектризованы всеми этими новыми переживаниями, и их не сразу взяли под контроль, а самого студента никогда не прорабатывали по Седьмо-му, Восьмому, Девятому и Десятому, поэтому они увязли. Впоследствии этот студент по-мешал исправить другого сквиррела, и его жена умерла от рака, возникшего от неправильного обращения с телом. Строгий, жесткий инструктор мог бы в тот момент выручить двоих сквиррелов и спасти жизнь девушки. Но нет, у студентов было право делать все, что им заблагорассудится.
Сквиррелинг (уход в странные практики или искажение Саентологии) происходит только от непонимания. Обычно это непонимание происходит не из-за Саентологии, а из-за каких-нибудь более ранних контактов с диковинными гуманоидными практиками, ко-торые, в свою очередь, также не были поняты.
Когда люди не могут получить результатов от того, что они считают стандартной практикой, можно считать, что они в какой-то мере занимаются сквиррелом. Большинство неприятностей за последние два года пришло из организаций, в каждой из которых руко-водители не могли усвоить настоящую Саентологию. Во время обучения Саентологии они были не в состоянии давать определения терминам или демонстрировать примеры прин-ципов. И их организации попадали во всяческие беды. И, хуже того, это нельзя было легко исправить, потому что ни один из этих людей не мог воспроизвести или не воспро-изводил инструкции точно. В результате, катастрофы в двух местах прямо прослеживались до неудач в более раннем обучении. Поэтому надлежащее обучение жизненно важно. ДиО, его инструкторы и все саентологические инструкторы должны беспощадно добиваться, чтобы Четвертое, Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое начали эффективно действовать. Этот один студент, каким бы тупым, несносным и абсолютно никому не нужным он ни казался, все же может однажды стать причиной неописуемого беспорядка, так как никто не проявил достаточного интереса, чтобы убедиться, что Саентология действительно до него дошла.
Принимая во внимание современный уровень наших знаний, нет ни одного студента, принятого нами на учебу, который не может быть обучен должным образом. Тот, кто вы-полняет обязанности инструктора, должен быть очень внимательным к случаям медленно-го прогресса, и должен лично вывернуть наизнанку каждого лентяя. Никакая система не сделает этого – только вы или я, закатав рукава, можем сломать хребет этой привычке плохо учиться, и мы можем это сделать только с каждым студентом индивидуально – и никогда с целым классом. Он учится медленно = что-то страшно неправильно. Примите быстрые меры к исправлению. Не ждите следующей недели. К тому времени он завязнет в других неприятностях. Если вы не можете выпускать студентов, которые используют свой здравый смысл и светятся мудростью, выпускайте их в таком состоянии, чтобы их преследовали кошмары от одной только мысли о сквиррелинге. Потом опыт постепенно приведет их к Третьему, и они не будут настолько глупы, чтобы ловить бабочек в то вре-мя, когда они должны одитировать.
Когда кто-нибудь зачисляется на курсы, считайте, что он или она присоединились к нам на время существования вселенной, – никогда не допускайте "непредубежденного" подхода. Если кто-то собирается уйти, пусть он делает это быстро. Если они зачислены, то они на борту; а если они на борту, то они здесь на тех же условиях, что и все мы, – побе-дить или умереть в атаке. Никогда не позволяйте им быть наполовину Саентологами. Са-мые лучшие организации в истории были жесткими, преданными своему делу организа-циями. Ни одна группа слащавых дилетантов-слюнтяев никогда еще ничего не добилась. Это суровая вселенная. Социальный лоск придает ей видимость мягкости. Но только тиг-ры выживают, и даже им приходится трудно. Мы выживем, потому что мы сильны духом и преданы делу. Когда мы действительно учим кого-нибудь как следует, он все больше и больше становится тигром. Когда мы проявляем нерешительность в обучении и боимся обидеть, боимся заставить, то мы не делаем студентов хорошими Саентологами, и это на-носит вред всем. Когда госпожа Бабушкина-Ладушкина приходит к нам на учебу, превра-тите блуждающее сомнение в ее глазах в постоянный убежденный огонь – и она одержит победу, и мы выиграем все. Проявите к ней снисходительность – и мы все немного умрем. Правильный подход при обучении таков: "Ты здесь, значит, ты – Саентолог. Теперь мы сделаем из тебя одитора-эксперта невзирая ни на что. Мы скорее согласимся видеть тебя мертвым, чем неспособным".
Добавьте к этому экономическую ситуацию и недостаток времени, и вы увидите, ка-кой крест нам приходится нести.
Но нам не придется нести его вечно. Чем больше мы становимся, тем больше эконо-мических возможностей и времени у нас будет, чтобы делать нашу работу. И единствен-ное, что может помешать нам стать такими большими быстро, – это области от Первого до Десятого. Не забывайте об этом, и мы будем способны расти быстро. И по мере нашего роста наши оковы будут становиться все легче и легче. Неудача в соблюдении пунктов с Первого по Десятый заставит нас уменьшаться.
Поэтому чудище, которое может нас проглотить, – это не правительство и не сильные мира сего. Это наша возможная неспособность сохранять и применять нашу технологию.
Инструктор, супервайзер или руководитель должны предельно жестко реагировать на каждый случай, когда что-то "не работает". Они должны выявить, что действительно слу-чилось, что действительно было проведено и что действительно было сделано или не сделано.
Если вы имеете Первое и Второе, вы сможете достичь Третьего для всех, только если обеспечите все оставшиеся пункты.
В Саентологии мы не играем в какую-то незначительную игру. Это не какое-то раз-влечение и это делается не из-за отсутствия лучшего занятия.
Все агонизирующее будущее этой планеты, каждого мужчины, женщины и ребенка на ней и ваша собственная судьба на следующие бесконечные триллионы лет зависят от того, что вы делаете здесь и сейчас в Саентологии и при помощи Саентологии.
Это чрезвычайно серьезная деятельность. И если мы упустим шанс выбраться из ло-вушки сейчас, в будущем у нас может больше никогда не быть другого шанса.
Помните, что это наш первый шанс осуществить это за все бесконечные триллионы прошлых лет. Не упустите его сейчас только потому, что кажется неприятным или неудобным в обществе выполнять Седьмое, Восьмое, Девятое и Десятое.
Выполняйте их, и мы победим.
Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист-Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 17 ИЮНЯ 1970R
ПЕРЕСМОТРЕНО 9 АПРЕЛЯ 1977
(Пересмотры таким шрифтом)

Размножить
Относится ко всем
Сент-Хиллам и Академиям
Франчайзам

СРОЧНО И ВАЖНО

ТЕХНИЧЕСКАЯ ДЕГРАДАЦИЯ

(Этo ИП и ИП ОХС от 7 февраля 1965 года должны быть сделаны частью каждого учебного пособия в качестве первых пунктов и должны быть включены в контрольные листы)
Любой контрольный лист, находящийся в использовании или в запасе, который со-держит в себе какие-либо принижающие ценность утверждения, должен быть уничтожен и издан без оценивающих утверждений.
Пример: В контрольных листах Сент-Хилла для Уровней от 0 до IV содержится: "А. Справочный материал – Этот раздел включен как историческая справка, но очень интере-сен и ценен для студента. Большинство этих процессов уже не используется, поскольку они заменены более современной технологией. Студенту нужно только прочесть этот ма-териал и убедиться, что у него не осталось никакого непонимания". Под этим заголовком идут такие жизненно важные вещи, как ТУ и От Про Пу Вос! Это заявление является ло-жью.
Эти контрольные листы не были одобрены мною; все материалы академии и курсов Сент-Хилла ИСПОЛЬЗУЮТСЯ.
Подобные действия дали нам "поверхностные ступени", разрушили АРО с окружением и снизили стандарты Академии и курсов Сент-Хилла.
Состояние ПРЕДАТЕЛЬСТВА или отмена сертификатов, или увольнение и полное расследование скрытых причин и мотивов каждого, кто будет признан виновным, будет применено в случае совершения кем-либо следующих ТЯЖКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ:
1. Сокращение официального курса в Дианетике и Саентологии, ведущее к потере полноты теории, процессов и эффективности этих предметов.
2. Добавление к контрольным листам или инструкциям комментариев, помечающих какой-либо материал как "справочный", "в настоящее время не используемый", "устарев-ший", или любое подобное действие, результатом которого будет являться то, что студент не знает, не использует и не применяет данные, которым его обучают.
3. Использование после 1 сентября 1970 года на любом курсе любого контрольного листа, не санкционированного мною и Организационным Бюро Флага МО .
4. Не изъятие из любого контрольного листа, находящегося в употреблении, любых замечаний типа: "историческое", "справочный материал", "не используется", "устаревшее" и т.д. или УСТНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ ОБ ЭТОМ СТУДЕНТАМ.
5. Позволение преклиру аттестоваться более чем на одну ступень сразу, по собствен-ному определению преклира, без каких-либо показаний для этого или оценивания .
6. Прохождение только одного процесса на нижней ступени между 0 и IV, где КЯ этой ступени не было достигнуто.
7. Не использование всех процессов уровня, КЯ которого не было достигнуто.
8. Хвастовство по поводу скорости проведения сессии, такое как: "Я завершил Сту-пень 0 за три минуты". И т.д.
9. Сокращение времени проведения одитинга из соображений экономии финансов или трудозатрат.
10. Любые действия, рассчитанные на то, чтобы технология Дианетики и Саентоло-гии вышла из использования, или на воспрепятствование ее использованию, или на со-кращение материалов или их применения.
ПРИЧИНА: Лучшим способом для осуществления усилий по проведению студентов через курсы и преклиров через одитинг в организациях стало считаться уменьшение объе-ма учебных материалов или удаление процессов из ступеней. Ошибочным ответом на дав-ление, оказываемое ради ускорения выпуска студентов и завершений одитинга, стало про-сто непредоставление.
Правильным способом ускорить прогресс студента является использование двусто-роннего общения и применение материалов по обучению к студентам.
Наилучший способ на самом урегулировать преклиров – обеспечить, чтобы они пол-ностью проходили каждый уровень, перед тем как перейти к следующему, и исправление их, если они этого не делают.
Загадка упадка всей саентологической сети в конце 60-х годов всецело объясняется действиями, предпринятыми для сокращения времени обучения и процессинга путем изъятия материалов и действий.
Восстановление полного использования и предоставления Дианетики и Саентологии – вот решение, ведущее к оздоровлению.
Продуктом организации являются хорошо обученные студенты и тщательно прооди-тированные преклиры. Когда исчезает продукт – то же происходит и с организацией. Ор-ганизации должны выжить ради этой планеты.

Л. РОН ХАББАРД
Основатель
LRH:nt.rd.lf.jg


ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 14 ФЕВРАЛЯ 1965 ГОДА
(Выпущено снова 7 июня 1967 с заменой слова «инструктор» на «супервайзер»)

Размножить
Во все шляпы
Для широкой публики
В ЗАЩИТУ ТЕХНОЛОГИИ
Уже несколько лет в нашем обиходе имеется слово «сквиррел» . Оно означает искажение Саентологии, диковинные практики. Это – плохая штука. И я нашел способ объяснить, почему.
Саентология – это действенная система. Это не означает, что она является наилучшей из всех возможных или совершенной системой. Запомните и используйте это определение. Саентология – это действенная система.
За пятьдесят тысяч лет истории только на одной этой планете человек никогда не разрабатывал действенной системы. И очень сомнительно, что в обозримом будущем он разработает какую-либо другую.
Человек попался в огромный и сложный лабиринт. Чтобы выбраться из него, необходимо следовать четко обозначенному маршруту Саентологии.
Саентология выведет его из этого лабиринта. Но только в том случае, если он будет следовать правильным меткам на стенах тоннелей.
Треть века в этой жизни понадобилось мне для того, чтобы разметить маршрут к выходу.
Было доказано, что усилия Человека отыскать другие пути не привели ни к чему. Ясно также, что путь под названием Саентология действительно выводит из лабиринта. Следовательно, это действенная система, маршрут, по которому можно продвигаться.
Что вы подумали бы о проводнике, который послушал жалобы своей группы на то, что тут темно и дорога камениста, что другой тоннель на вид кажется более привлекательным, и отказался бы от маршрута, который, как он знает, выводит из лабиринта, и повел бы свою группу в темное потерянное никуда? Вы подумали бы, что такой проводник оставляет желать лучшего.
А что вы подумали бы о супервайзере, который позволил студенту отступить от процедуры, которая, как знает супервайзер, работает? Вы подумали бы, что этот супервайзер оставляет желать лучшего.
Что произошло бы, если бы проводник позволил какой-нибудь девушке остановиться в приятном ущелье и оставил бы ее там навеки созерцать скалы? Вы бы подумали, что он весьма жестокосерден. Вы, по крайней мере, могли бы ожидать, что на прощание он скажет: "Мисс, эти скалы, может быть, и хороши, но выход не здесь".
Хорошо, а что если одитор отказался бы от процедуры, которая, в конце концов, сделала бы его преклира Клиром, только потому, что у преклира было озарение?
Люди смешивают следование маршруту с "правом иметь свои собственные идеи". Каждый, естественно, обладает правом иметь собственные мнения, идеи и озарения – пока они не заваливают выход ни для него самого, ни для других.
Саентология - действенная система. Она отмечает белой нитью выход из лабиринта. Если бы не было этой белой нити, отмечающей правильные тоннели, человек продолжал бы ходить вокруг да около, как это происходило на протяжении многих веков, то устремляясь по ложным маршрутам, то бродя по кругу, оказываясь в завершение в непроницаемой темноте и одиночестве.
Саентология, если ей правильно и точно следовать, выведет человека из грязи.
Итак, если Вы видите, как кто-то получает кайф, уговаривает других принять пейот, потому что тот рестимулирует пренатал, то знайте - он сталкивает людей с этого маршрута. Осознайте, что он - «сквиррел». Он не следует этому маршруту.
Саентология - новая вещь, это выход. До сих пор его не было. Все продавцы мира неспособны сделать плохой маршрут правильным. А ведь продают гигантское количество плохих маршрутов. Их конечным продуктом являются дальнейшее порабощение, сгущающийся мрак и усиливающиеся страдания.
Саентология - единственная работающая система, которая у Человека есть. Она уже приводила людей к более высокому коэффициенту интеллекта, к улучшению жизни и так далее. Никакой другой системе это не удавалось. Поэтому осознайте - у нее нет конкурентов.
Саентология - действенная система. Она содержит обозначенный маршрут. Исследования уже проведены. Теперь лишь осталось идти по этому маршруту.
Поэтому направьте стопы студентов и преклиров на этот маршрут. И не позволяйте им сойти с него, какими бы живописными ни казались им побочные пути. И ведите их по этому маршруту вверх, к выходу.
Сквиррелинг сегодня разрушает действенную систему.
Не позволяйте своим спутникам сбиваться. Любыми средствами, удержите их на этом маршруте. И они станут свободными. Если вы этого не сделаете - они не обретут свободы.


Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 19 ОКТЯБРЯ 1968

Размножить
Всему персоналу
Всем студентам
ПОКАЗАТЕЛИ СТУДЕНТА
ПРИ ЗАВЕРШЕНИИ КУРСА

После того как студент завершает курс, он должен хотеть изучать следующий курс. Если нет, значит, нет Технологии или нет Этики, или их обеих. Как должны присутствовать хорошие показатели у ПК, желающего следующего уровня одитинга, точно так же должны присутствовать хорошие показатели у студента, желающего следующего уровня обучения. Если это не так, что-то пропущено супервайзером или студентом, или как супервайзером, так и студентом.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 19 СЕНТЯБРЯ 1969
Размножить
Курс Дианетического одитора
Студентам ДКХ
В контрольный лист ДКХ
ЗАМЕДЛЕНИЕ УЧЕБЫ
Если ваш курс не прогрессирует быстро в ходе занятий в классе, очень возможно, что учебные правила и инструктивные письма, изложенные в Курсе Супервайзера Курса (ВДХ ) не выполняются точно.
Если вас не удовлетворяют темпы вашего продвижения или если даже на переобучении вы не чувствуете своего прогресса, проконсультируйтесь с вашим супервайзером и особенно попросите его, чтобы он убедился, что применяются все данные Курса Супервайзера. Замедление может возникнуть только если вы пропускаете слова, не понимая их, или если вы охотнее позволяете другим студентам или еще кому-то интерпретировать данные для вас, чем обращаетесь к тому, что точно сказано в бюллетенях. Или, может быть, у вас нет своих собственных материалов, или вы нуждаетесь в Саентологическом Пересмотре и так называемых “Средстве А ” или “Средстве Б ”, чтобы разобраться в предмете вашего изучения.
Дианетика и Саентология вошли в мир, где технология изучения сама по себе была неважной и ее пришлось разработать, прежде чем обучать точному предмету. Эта технология обучения жизненно необходима и подлинна.
В одном массовом эксперименте, который я приведу здесь для иллюстрации, произошло следующее.
Класс по Дианетике из 15 человек обучали с полным применением всех инструктивных писем для супервайзера курса, причем студенты не были предварительно отобраны по способностям. 7 студентов полностью прошли ВДХ с хорошо выполненным и очень хорошо выполненным одитингом даже меньше, чем за три недели.
Оставшихся смешали с классом по Дианетике из более чем ста человек, занимавшихся неполный день (31/2 часов обучения в день). За следующие три месяца курс завершили только двое. К концу трех месяцев большинство оставшихся были только на первом прохождении курса.
Было проведено тщательное расследование в этом классе и было обнаружено, что все, что было названо в инструкциях жизненно необходимым в отношении учебы, не выполнялось, а все, чего не полагалось делать, проделывалось.
На курс были назначены квалифицированный супервайзер и другой персонал, и почти сразу сту-денты стали завершать этот большой курс по трое в день.
Из этого вы видите, что технология обучения Дианетики и Саентологии обладает огромной ценностью.
Не позволяйте себе или своему классу застрять на курсе из-за несоблюдения инструкций.
Удачи вам.
Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ

ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс
ИНСТРУКТИВНОЕ ПИСЬМО ОХС ОТ 16 АПРЕЛЯ ЭД15

Размножить
Студентам Сент-Хилла
Миссиям
“СКРЫТАЯ ЛИНИЯ ДАННЫХ”

Некоторые студенты поверили, что была “скрытая линия данных” технологии в Саентологии, линия, по которой технология Саентологии сообщалась мной, но не доводилась до сведения студентов.
Это заставило меня искать. Потому что нет такой линии. Я подумал, что это был “пропущенное утаивание ничего ”. Как вы знаете, такое может быть. Ничего нет, а одитор все же пытается получить это и АРО с пк разрывается. Это “чистка чистого” на Э-метре.
Одной пк, которую я очень хорошо привел в порядок, годами надоедали со “случаем, который произошел, когда ей было пять лет”. Много людей пытались “добраться до него”. ПК была в жалком состоянии. Я обнаружил, что там ничего нет. Совсем никакого случая! Показание э-метра давал заряд от предыдущего одитинга. Я полагаю, что, вероятно, она чихнула или ее палец соскользнул с банки , когда ее в первый раз спросили о “случае когда вам было пять лет”.
Одитор, “видящий показание”, когда нет заряда, создает “пропущенное утаивание ничего”.
Это оборотная сторона разрыва АРО - отсутствие чего-либо, не существование чего-либо. Нет еды. Нет денег. Такие вещи разрывают АРО людей.
Так обстоит дело с “пропущенным утаиванием ничего”.
Возьмите Йоханнесбург. Несколько лет тому назад наши связи с общественностью там были расстроены тремя подстрекателями, которые рассказывали всякие дикости о местной Саентологической организации. Они проводили бурные собрания общественности и все такое. Истина была в том, что эти трое совершили зло и подняли невообразимый вопль, когда я отправился туда разобраться.
Они создали там “пропущенное утаивание ничего”! Ровным счетом ничего дурного с Саентологией или нами не было. Что-то не так было с этими тремя людьми. Они воровали у организации.
Общественность продолжала искать, что было не так с организацией или с нами. Ничего не было. Поэтому это нельзя было привести в порядок, так как не было ничего, что надо было бы приводить в порядок. Было три вора, которые сбежали с собственностью организации и не подчинялись приказу вернуть ее. Как это сделало дурными нас - действительно загадка. Они до сих пор “улаживают этот разрыв АРО” в Йоханнесбурге! Но его нельзя уладить, если нет разрыва, чтобы его улаживать! Если не понимать, что там совсем ничего не было! Это пропущенное утаивание ничего. Основная организация, персонал и мы в Сент-Хилле просто выполняли свою обычную работу!
Правительства, ищущие зло в саентологических организациях, сойдут с ума (я уверен), так как они ищут несуществующее. Их легко победить, потому что их утверждения настолько безумны, что даже их собственные юридические системы ничего не могут поделать, кроме как наблюдать за этим. Так что над этим легко одержать победу.
Единственный человек, сходящий с ума от пропущенного утаивания ничего, это человек, который думает, что там что-то есть, когда его нет.
Так же со “скрытой линией данных”, которая, как чувствуют студенты, должна существовать на курсах.
Нет никакой линии.
Но, в таком случае, имеет место видимость линии.
Когда инструктор или руководители выдают необычные решения или искаженную технологию, студент думает, что у них, наверное, есть какой-то внутренний канал, какая-то линия данных, которой нет у студентов.
Студент ищет ее и, когда он становится инструктором, он начинает сам искажать технологию, притворяясь, что она у него есть.
Это пропущенное утаивание ничего.
Вся технология опубликована в Бюллетенях ОХС, Инструктивных Письмах ОХС и пленках, которые я делаю и выпускаю.
Я ничего не говорю людям каким-либо частным образом, даже инструкторам.
Например, всех инструкторов, которых я обучил обращению с Ш6, мы обучали посредством лекций или написанных для них бюллетеней. Каждая из этих пленок используется для обучения данным по МПЦ и вручается студентам на курсе Сент-Хилла.
Любые новые сведения, которые добавлялись мной, были предоставлены всем этим людям.
Поэтому инструктор знает лишь в той мере, в какой он изучил и использовал те же самые БОХС, Инструктивные Письма ОХС и пленки, которыми в настоящее время пользуется студент.
Нет никакой “скрытой линии данных”. Поверить, что она есть, создает разрыв АРО.
Эта Видимость - это чья-то претензия знать от меня больше, чем есть на пленках, в книгах, размноженных печатных материалах, или, грубо говоря, чье-то искажение материала. Это выглядит как “скрытая линия данных”. Но ее, безусловно, нет.
Все материалы низшего уровня находятся в БОХС, Инструктивных Письмах или на пленках.
Все выпущенные по МПЦ материалы ждут здесь студента, когда он достигнет этого уровня. Можно было бы сказать, что есть линия, если быть вне главной линии данных. Но, конечно же, она не спрятана. Она на курсах и в организациях.
Однажды я посмеялся над доверенным психологом высшего разряда при американском правительстве в Белом Доме. Он просмотрел несколько впечатляющих изменений КИ и сказал, что подобное революционизировало бы психологию за одну ночь, если бы стало известно, и добавил: “Понятно, почему вы держите свою технологию в секрете!”
Это очень забавно, если знать, как вы и я усердно трудимся, чтобы сделать ее известной для всех!
Линия данных не спрятана. Она существует для всеобщего владения. Ее так много, что, возможно, источник трудностей состоит в ее публикации. Но все это есть на курсах в Академиях или в Сент-Хилле. Вы можете получить копию чего угодно в библиотеке пленок, если захотите. Это может много стоить, но вы можете это иметь.
Нет никакой скрытой линии данных. Есть много данных, которых у меня не было времени записать и ввести на линию из-за сильной нехватки времени. И я много тружусь над этим.
Но даже мой ближайший персонал и коммуникаторы, когда слышат о новом процессе или плане устно от меня, спустя несколько дней видят его в БОХС или ИП ОХС.
Ради бога, не примите чье-то изменение технологии как доказательство скрытой линии. В Саентологии мы говорим: “Если это не написано, это не правда”. Это распространяется на приказы. Кто-то говорит: “Рон сказал, что ...”, а бывалый сотрудник парирует: “Что ж, увидим”. У меня был сырой преклир , который приходил в организацию и говорил: “Рон сказал, что мне положены 25 часов одитинга”. И в те дни, когда организации сами были еще сырыми, он иногда получал это. Поэтому мы заучили твердо: “Если это не написано, это не было сказано”.
И это распространяется на чьи угодно приказы, не только на мои.
И в равной степени это верно в отношении технологии и инструкций. Если этого нет в БОХС или ИП ОХС, или не записано на пленку моим голосом, - это не технология и не инструкция.
В следующий раз, когда вы услышите претенциозный приказ или «беличий» процесс, приписываемые мне, скажите: “Если это не написано или не записано на пленку, это не правда”.
А затем смотрите, как взлетают результаты технологии.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 22 НОЯБРЯ 1967
В Шляпу Студента
Размножить
Всем студентам
Всем курсам

ВНЕ ТЕХНОЛОГИИ

Если в какой-то момент супервайзер или другой человек в организации дает вам интерпретацию БОХС, Инструктивных Писем или говорит вам: “Это устарело. Прочти, но не принимай этого во внимание”, или делает вам выговор за соблюдение БОХС или пленки, или применяет к вам искаженную технологию, или лично изменяет БОХС или Инструктивные Письма, не будучи способным показать вам БОХС или Инструктивное Письмо, которое отменяло бы их, ВЫ ДОЛЖНЫ ПОДАТЬ ОБ ЭТОМ ПОЛНЫЙ ДОКЛАД С УКАЗАНИЕМ ИМЕН И ЛЮБЫХ СВИДЕТЕЛЕЙ НА ПРЯМЫХ ЛИНИЯХ МЕЖДУНАРОДНОМУ ОФИЦЕРУ ПО ЭТИКЕ ВО ВСЕМ МИРЕ.
Вы можете не получить результатов с пк только следующими способами:
1. Не изучать свои БОХС и мои книги и кассеты.
2. Не применять то, что вы изучили.
3. Следовать “советам”, противоречащим тому, что вы найдете в БОХС и Пленках.
4. Не получать нужные БОХС, книги и пленки.
Не существует никакой скрытой линии данных.
Вся Дианетика и Саентология работает. Кое-что из этого работает быстрее.
Единственной настоящей ошибкой одиторов, повторяющейся на протяжении лет, была неспособность остановить процесс в тот момент, когда они видели плавающую стрелку.

__________

Любому супервайзеру или руководителю, который интерпретирует, искажает или отменяет технологию, следует назначать Состояние Врага. Все данные находятся в БОХС и Инструктивных Письмах или есть на пленке.

__________

За недоведение этого БОХС до сведения каждого студента налагается штраф в 10 $ за каждого студента, от которого его утаили.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ



ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 9 ФЕВРАЛЯ 1979
Размножить
(Также выпущено как ИП ОХС 9 фев. 79,
Выпуск II, то же название.)

КАК ПОБЕДИТЬ УСТНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ

1. Если это не написано, это неправда.
2. Если это написано, то прочтите это.
3. Если вы не можете понять это, разберитесь в этом.
4. Если вы не можете разобраться в этом, проясните все непонятые слова.
5. Если непонятые слова не проясняются, обратитесь за уточнениями.
6. Получите подтверждение этого в письменной форме.
7. Дайте другим прочитать это.

ЕСЛИ ЭТО НЕЛЬЗЯ ПРОВЕСТИ ПО ВЫШЕОПИСАННЫМ ПУНКТАМ - ЭТО ЛОЖЬ!

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ





ОФИС ХАББАРДА ПО СВЯЗЯМ
Усадьба Сент-Хилл, Ист Гринстед, Суссекс

БЮЛЛЕТЕНЬ ОХС ОТ 15 ФЕВРАЛЯ 1979
(Также выпущен как ИП ОХС 15 фев 79 под тем же названием)

Размножить
Тех
Квал.
ОХС
УСТНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ: ВЗЫСКАНИЯ

(Ссылка: БОХС/ИП ОХС 9 фев. 79
КАК ПОБЕДИТЬ УСТНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ)

ЛЮБОЙ ЧЕЛОВЕК, ЗАМЕЧЕННЫЙ В ИСПОЛЬЗОВАНИИ УСТНОЙ ТЕХНОЛОГИИ ДОЛЖЕН ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕД ЭТИЧЕСКИМ СУДОМ.
ОБВИНЕНИЯ: ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ДАННЫХ, ПРОТИВОРЕЧАЩИХ БЮЛЛЕТЕНЯМ ОХС ИЛИ ИНСТРУКТИВНЫМ ПИСЬМАМ, ИЛИ ПРЕПЯТСТВОВАНИЕ ИХ ИСПОЛЬЗОВА-НИЮ ИЛИ ПРИМЕНЕНИЮ, ИСКАЖЕНИЕ ИХ НАМЕРЕНИЯ, ИЗМЕНЕНИЕ ИХ СОДЕРЖА-НИЯ КАКИМ-ЛИБО ОБРАЗОМ, ИХ УСТНАЯ ИЛИ ИНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДЛЯ ДРУГИХ, ИЛИ ПРЕТЕНЗИЯ НА ИХ ЦИТИРОВАНИЕ БЕЗ ОТСЫЛКИ К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ ИХ ПУБ-ЛИКАЦИИ.
ЛЮБАЯ ИЗ ЭТИХ КАТЕГОРИЙ СОСТАВЛЯЕТ УСТНУЮ ТЕХНОЛОГИЮ И ПОДЛЕ-ЖИТ ВЫШЕУКАЗАННЫМ МЕРАМ.

Л. РОН ХАББАРД
ОСНОВАТЕЛЬ
Последний раз редактировалось Timecops 06 июн 2014, 09:11, всего редактировалось 3 раза.
(с) При использовании информации с сайта указывайте ссылку на него.

https://t.me/galacpatra https://t.me/timecops_news https://vk.com/timecopsorg/
Одитинг и обучение - создание духовных способностей в любой точке мира - Skype: timecops
Timecops
Сообщения: 2016
Зарегистрирован: 25 июн 2011, 15:42
Контактная информация:

ЛЕКЦИИ ОБ УЧЕБЕ С глоссарием и предметным указателем

Сообщение Timecops »

ЛЕКЦИИ ОБ УЧЕБЕ
С глоссарием и предметным указателем

Слова, отмеченные звездочкой (*), вынесены в Глоссарий.

1. УЧЕБА: ВВЕДЕНИЕ
2. УЧЕБА: УСВОЕНИЕ СВЕДЕНИЙ
3. КОРОТКО О ГЛАВНОМ В УЧЕБЕ
4. УЧЕБА: ПОСТЕПЕННОСТЬ И НОМЕНКЛАТУРА
5. УЧЕБА: ОЦЕНКА ИНФОРМАЦИИ.
6. УЧЕБА И ОБРАЗОВАНИЕ
7. ОБЗОР УЧЕБЫ
8. УЧЕБА И НАМЕРЕНИЕ
9. ОБУЧЕНИЕ: ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ
10. ОБРАЗОВАНИЕ
11. ГЛОССАРИЙ
12. ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ


УЧЕБА: ВВЕДЕНИЕ
18 июня 1964 года

Благодарю вас.
Ну, я тоже рад вас видеть. Что у нас сегодня?
Женский голос: 18 июня.
Я сейчас в таком состоянии, когда мне думается большими периодами времени. Это забавно — я заметил, что 16-е число длилось два или три дня, и 17-е два или три дня, и теперь у нас 18-е, так что сегодня 18 июня 14 года эры Дианетики, Специальный Инструктивный курс Сент-Хилла*.
Все у нас идет просто отлично. То, что я сейчас скажу, совершенно не относится к теме этой лекции, эта лекция будет о крайне важном предмете — об учебе.
Довольно интересно отметить, что стоит воздать дань вкладу, хотя и косвенному, со стороны одитинга студентов Сент-Хилла, которые прошли материалы низших уровней и дошли до коодита. Они на самом деле продвигали своих преклиров вперед, несмотря на значительное количество пропущенных зарядов.
Я это говорю не в шутку. Это чистая правда. Потому что труднее всего выяснять, что находится в верхушке МПЦ. Вам не пришлось столкнуться с этими заморочками, и, вероятно, не придется, но я просто хочу рассказать вам об этом мимоходом.
Самое трудное на свете занятие — искать верхние пункты МПЦ. Я сосчитать не смогу, сколько потенциальных противотерминалов и терминалов пришлось отбросить, прежде чем обнаружились подлинные. Всяких загибов разного рода в банке просто не меряно. В настоящий момент у вас есть совершенный линейный график. Именно поэтому вы избегаете неприятностей с этим. Но вершины реактивного ума, реактивного ума целиком, будет достичь не менее трудно, потому что на всем этом заряде сидит сам тетан.
Точно так же, у вершины какой-то серии будет труднее всего отыскать корневые слова. И вот такой бардак возникал до того, как эта штука не была полностью исследована. Это очень забавно. Я получил остальные корневые слова этой серии. И это все прошло как нож по маслу, абсолютно никаких вопросов. Но получить вот эти точные верхушки — это было крайне сложно. И при приведении этого материала в точную систему мы постоянно сталкивались со сложностями в отношении того, что это в точности такое. Конечно, вы могли бы послать все это подальше, отпихнуться от этого и не одитировать ничего этого в течение пары лет, и позволить мне самому пройти весь банк целиком. Однако при этом вы бы рисковали обнаружить, что к тому времени, когда я прошел бы весь банк, я мог бы вами более не интересоваться. Шутка.
Во многом это произошло благодаря тому факту, что там были — там были какие-то отсутствующие элементы, в том совершенном линейном графике, ведь они начинали — они не начинали с совершенного, но получали его в течение 24 часов — и эти материалы довольно хорошо упорядочены, точно известно, как они проходились, какие там были схемы. Это все было достаточно хорошо отутюжено, но, тем не менее, тем не менее, было гигантское количество пропущенного заряда, такое гигантское, что коодит вряд ли когда-либо столкнется с этим в будущем. А одиторы коодита действительно работали достаточно гладко, и все такое, и поэтому их преклиры просто продолжали продвигаться, и не было никаких заметных потерь.
Если посмотреть на это чисто поверхностно, они могли бы прикончить кого-нибудь таким количеством заряда. И если одитинг был бы хоть немного грубоват, соответственно, они бы просто подрывались на каждом повороте. Были бы разрывы АРО и мятежи, массовые исходы и побеги — это было бы просто ужасно. Если только вы можете понять величину катастрофы, вызванной промахом мимо одного-единственного пункта… А здесь они промахивались по целой серии. И, тем не менее, они продолжали одитировать поверх всего этого заряда и на самом деле имели довольно приличные достижения, и вчера днем я получил от них очень красивые отчеты. Все прошло просто здорово.
Черт возьми, это очень хороший одитинг, просто чертовски хороший одитинг. И я хотел бы сейчас поблагодарить их за это, а именно — за их одитинг. Они, должно быть, просто ужасающе классно работают. Все это теперь уже исправлено, и я представляю себе, что в нынешних сессиях эти кейсы просто стартуют как ракеты. Они, должно быть, доходят до верхушек тех других серий, и это проходит просто со звуком вззз! Фактически, я никогда не видел ничего, что соединялось бы с такими показаниями, как… как соединение упущенного элемента с тем, что было пропущено. Просто пальба и дым, новое прохождение и соединение.
Короче, вывод из всей этой ситуации состоит в том, что я очень-очень рад этому. Они здорово продвигаются, все очень-очень счастливы и пребывают в большом энтузиазме по этому поводу. И иногда мне удается подглядеть, что пишут в письмах, что отсылаются отсюда, и мне теперь не нужно говорить “Вот оно”. “Вот оно” — это слишком, слишком спокойное утверждение по сравнению с некоторыми утверждениями, которые, как я слышал, выходят отсюда по различным линиям. И я думаю, что ни у одного человека на коодите в уме нет никаких сомнений, что мы своего добьемся. Может, мы только одной ногой там, может, мы еще притормаживаем и размышляем, но мы это сделаем, мы в пути, и дорога широко открыта.
Отлично. Ситуация с одитингом зависит от другого предмета, и этот предмет называется “учеба”. Если вы не можете ничему научиться, что ж, вы не можете узнать, как что-либо делать. Подобно тому, о чем я рассказывал вам в прошлой лекции — что общение не есть весь процессинг, но оно абсолютно и жизненно важно, если одитор собирается когда-нибудь прийти к преклиру и что-нибудь для него сделать, так же верно будет сказать, что учеба является дверью — закрытой или открытой — к умению одитировать.
Если одитор не может ничему научиться, он, конечно, не будет способен одитировать, невзирая ни на его отношение к человеческому роду, ни на его желание сделать что-то для людей, как, впрочем, и на другие его желания, любой формы, масштаба или содержания. Все это будет перечеркнуто одним-единственным пунктом: он не может ничему научиться.
Поэтому для того, чтобы научить кого-нибудь одитировать, необходимо, чтобы он был способен учиться. Вот это страшно важно, жутко! Основ-то тут этих — кот наплакал*, но, тем не менее, все самые большие успехи строились на внимании к основам. Все строится на основах. До тех пор, пока вы не сможете выделить основы, вы, конечно же, оставите фундамент вашего здания незавершенным. И потом оно будет как бы все время висеть в воздухе, пока вы не найдете фундамент, с которого можно начать строить. Вы не построите никаких небоскребов, если не заложите фундамента.
Но что это за фундамент? Фундамент одитинга — это, конечно, учеба: способность познавать. И если ее нет, что ж, у одитора начинаются ужасно тяжелые времена.
Я действительно не хочу, чтобы вы пропустили мимо ушей и запихнули в дальний чулан то данное, которое я сейчас собираюсь вам дать, потому что именно это целиком и полностью определяет будущее Саентологии. Это знание единственного пункта, одного единственного пункта: того, что добрая половина Саентологии состоит в дисциплине применения, состоит из технологии применения, состоит из ноу-хау применения. Это более, чем 50% предмета — более, чем 50% предмета.
Возможно, это данное вас не очень-то впечатляет, но позвольте мне пояснить мою мысль, и вы увидите, насколько оно впечатляюще. Вы можете передать всю совокупность процессов, которые давали результат в Саентологии — а их очень-очень много — вы можете передать их все разом “специалистам по человеческому уму”, предоставить им карт-бланш* — просто процессы, просто команды — и они с ними ничего не смогут сделать. С их помощью они не смогут получить никакого результата никоим образом.
Будут делать всякие ослиные заявления подобно Чикагскому Университету*. Это колледж. Вот что мы говорили о нем в университете Джорджа Вашингтона. Мы были терпимы по отношению к Чикаго. Большинство из нас хотело пойти туда, потому что просто надо было проболтаться там пару лет, и тебе вручали “корочки”, а нам было скучно. Но эта контора выдала следующее ослиное заявление: “Мы испытали все техники Дианетики и обнаружили, что она не работает”. Ну, это утверждение ослиное прежде всего потому, что все техники Дианетики не существовали в опубликованном виде, и они никак не могли бы их испытать. То есть сразу ясно, что это чепуха.
Я, например, знаю техники, которые были выпущены в первом Фонде, в Элизабет*, которые так никогда и не увидели света; я никогда не видел их опубликованными.
На самом деле, я видел три или четыре разрозненных группы, которые неожиданно начались со штучки, просто предназначенной для помощи одному преклиру — они решили, что это применимо ко всем преклирам. Есть несколько типов терапий, болтающиеся сейчас вокруг, которые просто состоят из техники, разработанной для одного преклира в Элизабет. Вот так, какая-то контора высокомерно смотрит сверху вниз и говорит: “Мы испытали все техники Дианетики”… Каково утверждение, а? Они не имели того, что испытывать. Откуда они могут знать, что они испытали “все техники”? Сразу видна их безответственность. Кроме того, говорить, что “она не работает”, также будет ослиным, потому что если бы они испытали бы ее хотя бы кое-как, они получили бы хоть какой-то результат, если только все это изначально не делалось в виде публичного заявления для защиты своих корыстных интересов.
Но все это не относится к сути. А суть дела проста: Да, они могли бы достать все техники. Они могли иметь их все. Не имели, но могли иметь. И они могли своим методом “научного тыка” испытать эти техники, и они не сработали бы — потому что среди всей этой толпы нет ни одного специалиста по Дианетике. Там нет никого, кто был бы обучен базовым данным Дианетики, а это заключает в себе 50 или более процентов той технологии, которую они намеревались собрать. Существенно, не так ли?
А вот еще: Рэг* и я, плавая по глубокому синему морю, придумали курс, который не был связан с Саентологией, но имел отношение к бизнесу и коммерции, и, тем не менее, очень широко использовал Саентологию в бизнесе и коммерции. Но курс был придуман по совершено иным мотивам, и Рэг подумал, что это очень хорошая идея, и продолжил и довел до конца этот курс. И этот курс имел неслыханный успех. Я думаю, он проводится и в настоящее время, и притом процветает, вы знаете?
Единственная проблема в том, что сегодня каждый пытается оторвать свой кусок этого успеха. Весь этот курс был жестом доброй воли, красивым жестом доброй воли, это была попытка повысить мастерство розничных торговцев и их продавцов в продажах товара, для того чтобы двинуть побольше оборудования и все такое. Вот для чего был сделан этот курс. И все старались примазаться к успеху, вы знаете? Нашлись другие люди, которые начали преподавать этот курс, преподавать свои собственные курсы, чтобы прийти к тому же результату. Недавно какая-то компания просила, чтобы курс Рэга преподавался всему их персоналу. К нему обращались с просьбами именно такого характера.
Но Рэг сделал широкое заявление, которое особенно подходит к теме этой лекции. Он сказал: “Ну, вам не стоит беспокоиться о какой-то конкуренции или о других людях, предоставляющих этот курс. Они будут начинать, и терпеть неудачи, но не будут способны воспроизвести этот курс”.
Вот, и это оказалось фактом. Они могут продолжать, могут (в кавычках) “преподавать подобные курсы”, делать то и это, делать еще что-то, но, конечно, они всегда осознают по меньшей мере то, что преподают суррогат, а не настоящий курс. А люди всегда хотя бы немного ощущают, что не получают настоящего курса по продажам.
Ну, а это само по себе достаточно близко к совершению оверта, даже для подражателя — и вслед за этим он впадает в навязчивое создание искажения того—что—есть, и сделанное Рэгом заявление, что тот не сможет воспроизвести курс, становится полностью истинным. Он не может и не мог бы это воспроизвести, и точка. И, возможно, возникали какие-то другие курсы — я не знаю, какая там история со всем этим, я за этим особенно не следил — но я думаю, что есть и другие возникшие курсы, которые затевались и зачахли к настоящему времени, море энтузиазма было порождено в те времена по поводу воспроизведения этого курса, и я думаю, что этот курс до сих пор существует. Очень успешно. Вероятно, за долгое время это был один из наиболее изящных жестов доброй воли, которые были совершены в отношении какой-либо компании в течение долгого времени.
Конечно, одна из причин этого успеха — это то, что это было что-то саентологически ориентированное. Но этот курс не будет воспроизводиться [другими], и следовательно, [у них он] не может быть чрезвычайно успешным.
Теперь, предположим, что они учат тем же самым методам; то есть используют, скажем, ту же технику на этих других курсах, которые преподаются и которые суть копии этого курса. Предположим, они это сделали. Все равно там будет упущен какой-нибудь элемент того или иного рода. Этот упущенный элемент и будет тем, что приведет преподаваемый курс к полному провалу.
Я не собираюсь излишне злоупотреблять данной аналогией — просто интересно отметить, что даже в такой вещи, как простое обучение продавцов тому, как быть обходительными со своими покупателями, дело также терпит неудачу, когда он вырывается из контекста исходной дисциплины. Даже в таком простом случае это может привести к неудаче; и так во всем.
Я не знаю, сколько технологии теряет университет — ведь преподаватель добывает 90% своего заработка, заставляя студентов покупать свои собственные книги. Я думаю, что ко времени, когда вы перепишете Джеймса Уатта*, вы потеряете паровые двигатели. И в высшей степени вероятно, что в мире сейчас нет инженера по паровым машинам, который владеет подлинной технологией парового двигателя. Она была извращена, и поставлена с ног на голову, и неверно воспроизведена.
И я возвращаюсь к тем старикам, которые знали свое дело. Я однажды был работал корреспондентом на встрече летчиков, и стоял там один малый — это был яркий солнечный день, а он стоял в галошах и с зонтиком. Зонтик был закрыт, но он держал его в руках. Это был чудесный день, середина лета, и я заинтересовался, что этот тип делает на встрече летчиков, — вокруг такие сорви-головы, пилоты-смельчаки и все такое — я работал для журнала “Пилот-Спортсмен”. Я решил, что это будет интересный штрих, тайком сфотографировал его своей репортерской камерой и узнал, как его зовут.
Его звали Янг, и это был второй человек в мире из всех, кто начал летать — после братьев Райт*. Ха-ха! Вероятно, он был один из самых знаменитых ранних пташек. Я, знаете ли, слегка покраснел. В старости он сделался боязлив; но в его время (мне кажется, его боязливость до сих пор не распространяется на полеты), но в его время летали на самолетах с каретой скорой помощи, которая ехала за самолетом. Это правда! Так удавалось спасать больше пилотов. И этот человек был просто отчаянным пилотом. Я был очень заинтересован в том, чтобы поговорить с ним; я потом написал о нем статью, а он показал мне свои альбомы с вырезками.
И меня просто поразило, что существовало тринадцать способов полета, полета на аппаратах тяжелее воздуха, тринадцать! — среди которых неподвижное крыло было только одним — и кстати, одним из наименее предпочтительных. И одна из причин, по которой его вообще предпочли, или вообще строили, состояла в том, что не нужно быть особо одаренным в механике, чтобы его построить. Но было 12 других способов полета аппаратов тяжелее воздуха — аппаратов тяжелее воздуха; это не воздушные шары или дирижабли. Есть самые разные способы удержать воздушное судно в воздухе.
Есть принцип вращающейся палки: если бросить палку определенным образом — так, что она загудит при вращении — и вы увидите, как она, вертясь, улетает в небо. Это огромнейшая мощь, и это всего лишь вращающаяся палка. Имеется великое множество способов полета.
Но поскольку сосредоточились на одном крыле, оно и победило. И теперь у нас по всему миру летают самолеты, которые движутся с помощью этого жесткого крыла, торчащего из фюзеляжа — прежде всего потому, что у пионеров авиации не было достаточных средств, чтобы построить что-то более эзотерическое или необычное, так что все исследования сосредоточились на жестком крыле, и это то, что мы называем сейчас самолетом.
Но было интересно слушать старого мистера Янга, который изобретал тогда эти штуки; было очень интересно заметить, как он разочарован по поводу того, что именно это самое крыло избрали для исследований и разработки, потому что это было наименее работоспособно и наименее эффективно.
Здесь был этот гигантский объем технологии, которая никогда не была развита и потерялась уже в первом десятилетии этого века. Все виды способов полета; ни один из них не сохранился, развитие получил только тот, который было легко делать.
Очень интересно то, что один из них получил предпочтение и развитие; вероятно, именно на этот факт и стоит посмотреть. Но это почти обычно для цивилизаций — какая-то область знаний возникает, затем зацикливается на определенном уровне специализации, на какой-то части [технологии], затем эта часть плохо воспроизводится, а остальная технология теряется.
Ох, я бы поговорил с Джеймсом Уаттом на предмет паровых двигателей. Наверное, он мог бы рассказать вам все о котлах высокого давления. У него просто не было времени, денег, материалов, чтобы построить такой котел. Но, может быть, существовали дюжины способов использования пара, которые были утеряны.
То, что вы изучаете сейчас, есть потерянная технология, потерянная технология. “Но”, — скажете вы, — “цивилизация идет вперед и, в любом случае, побеждает”. Хорошо, могу я пригласить вас пойти почти в любом направлении отсюда, где мы находимся в настоящий момент, от Сент-Хилла, на расстояние в 10 или 12 миль, и попытаться не найти остатки цивилизаций, которые не победили. Они здесь на каждом шагу — мертвые цивилизации, потерянные цивилизации, цивилизации, которых нет с нами. Все произошло из-за потерянной технологии. Они [цивилизации] начинают специализироваться на каком-нибудь техническом приеме, нет ничего, что поддерживало бы этот прием, и, наконец, части этих приемов теряются, и они исчезают. Цивилизация вполне может впасть в зависимость от этого одного технического приема; ей нечем его поддержать. Другими словами, она его теряет. Потрясающе, какие изменения, повороты и выкрутасы происходят с этими вещами.
Сейчас можно рассказать множество других вещей об этих цивилизациях, но единственная вещь, на которую я указываю в этот момент, это то, что их здесь нет. Смотрите, их не существует. Их нет с нами. И это были хорошие цивилизации, пока они были: романо-британская цивилизация, датская цивилизация, которая существовала здесь, саксонская цивилизация здесь же — все они ужасно различались; норманнская цивилизация, которая также была здесь. Они были здесь на каждом шагу.
Как насчет кельтской цивилизации, существовавшей раньше? Должно быть, это была вполне достойная цивилизация. Быть может, вы читали о плетеных колесницах*, идущих в атаку через Эшдаун Форест*. А что это такое — плетеные колесницы, идущие в атаку через Эшдаун Форест? Наш добрый друг Цезарь сообщает об этом.
И вот эта цивилизация исчезла. Мы ничего не знаем об этой цивилизации. Она, должно быть, была очень развитой. И даже само поле этой битвы находится в пределах десяти миль от Сент-Хилла. Ну, и куда исчезла эта цивилизация? Что это такое было вообще? Ведь это очень таинственная цивилизация — плетеные колесницы, ого? Может быть, кто-то забыл, как плести корзины? [аудитория смеется] Кто знает, что случилось с этой цивилизацией.
Сейчас положение здесь таково, что технология теряется, и нам придется изучить, как она теряется. А теряется она потому, что люди оказываются неспособными учиться. Вот единственная настоящая причина, по которой она теряется. Это довольно интересное исходное положение, и все сводится именно к этому конкретному исходному положению. Соответственно, нам не понадобится прибегать к эзотерическим объяснениям вроде “Они не смогли воспроизвести” и “Они не смогли то и это”, потому что единственная причина состоит в том, что они не смогли учиться.
У цивилизаций есть свойство подниматься до определенного пика, а затем, под воздействием войн и прочих подобных факторов, они начинают терять свою технологию. Так вот, они теряют свою технологию только потому, что никто не обучается этой технологии.
Возьмем, к примеру, английского мастера серебряных дел. Сегодня английское серебряное дело уж не то, что было когда-то. Местные мастера серебряных дел издавна были очень, очень знаменитыми. А потом они выбрали лейбористское* правительство, и оно ввело такой налог на серебро, что британское серебро больше не могло продаваться. С таким же успехом можно было поставить британских мастеров серебряных дел к стенке и расстрелять их, потому что они ушли в другие ремесла, и технология была потеряна; и на сегодняшний день это практически утраченная технология. Причем, она была потеряна за последние лет десять или около того. Вам придется долго разговаривать с управляющими ювелирных магазинов, прежде чем вы поймете, почему невозможно купить серебро. Можно купить антикварное серебро, можно купить старинное серебро; осталось еще два или три мастера, которые этим занимаются, и это все.
Ну, так что с этими ребятами? Есть парни, которые это изучили, и есть множество учебников по этому предмету, и эта технология еще существует, но скоро она будет потеряна. Совершенно серьезно, она скоро будет потеряна. Как насчет того одного старого мастера, который остался на заводе? Он знает об этом все. Он окружен людьми, и совершенно внезапно все это может возродиться. Но все просто полагаются на него, никто не изучает ремесла. Все просто полагаются на него, если хотят что-то узнать. Все это упирается в глухой тупик, за которым следует неспособность узнавать и неспособность учиться.
Я всегда гордился тем, что я быстро учусь, следовательно, могу говорить на основании собственного опыта в этой сфере. Но я знаю свою собственную историю с этим делом, и знаю свои собственные белые пятна. Когда вы станете меньше беспокоиться о своем умственном статусе или о чем-то подобном на этом свете, вы сможете по-настоящему рассмотреть это и выявить, что там не так, и взять на себя смелость признать, что там и сям можно было бы кое-что улучшить.
Теперь, одна вещь о самой учебе: существует великое множество предметов, которые ложны, и вы могли изучать множество ложных вещей, и после этого разочароваться во всякой учебе вообще, потому что то, что изучалось — ложь. Это может стать одной из причин, по которой человек прекратит учиться. Я практически не вижу, как это относится к нашему предмету, кроме, разве, того, что это вносит идею о необходимости иметь собственное суждение о том, что вы изучаете. Так, если кто-то учится, не имея никакого суждения о предмете изучения, и не имея способности оценить то, что он изучает, что ж, его способность учиться будет на деле очень низкой. Он будет выглядеть просто китайцем в каком-то смысле.
В китайцах нет ничего плохого, но я помню, как ходил в школу, кажется, в восьмой класс. Я несколько месяцев посещал начальную школу, все время на разных станциях и в разных местах. А ситуация, которая возникла в восьмом классе, заключалась в том, что никто не мог получить отличную оценку, кроме двух китайцев, которые учились в нашей школе. Они научились учиться, но так же, как учатся учиться попугаи, если это называть учебой. И они могли встать и легко воспроизвести по памяти номер страницы и абзац и что угодно еще из учебника истории, и они могли выдать это дословно. Самая потрясающая работа по тотальному воспроизведению, о которой вы когда-либо слышали. Но они не были способны сказать, о какой вселенной идет речь; и если переставить одну запятую или спросить их мнение об изученном таким образом материале, то немедленно случалась полная катастрофа, как очень часто и бывало. Они могли вспомнить, находится это в середине книги или в конце книги, то есть, в каком абзаце это описывается, и все в этом роде. Самое потрясающее воспроизведение-под-копирку, которое я когда-либо видел. И это доставало всех нас, остальных, потому что они всегда получали 5+, и это было для учителя таким впечатляющим примером, что он, естественно, не мог поставить кому-нибудь еще 5+ за какое-то простое знание предмета. Соответственно, все наши пересказы быстро обесценивались, и мы обычно получали 2. Я этого ему никогда не прощу [Рон говорит нарочито обиженным голосом, аудитория смеется].
Как бы то ни было, шутки в сторону, это был случай полного, совершенно полного воспроизведения без малейшей крупицы связанного с этим смысла, и это совершенно жутко, потому что учатся совсем не так. Жутко! Возможно, вы тоже способны это проделать, но я расценил бы это как умственный трюк, а мне представляется, что учеба не имеет ничего общего с умственными трюками. Учеба связана с пониманием.
Учеба имеет отношение, в общем и в частностях, просто к одной вещи: к готовности знать что-то. Это первые маленькие ворота, которые должны быть открыты, чтобы человек встал на путь учебы: готовность что-то знать. Если эти ворота остаются закрытыми, тогда вы сталкиваетесь с такими вещами, как тотальная дословная зубрежка, система механического запоминания, вам придется столкнуться со всеми видами других систем, ни одна из которых не приведет к какому-либо знанию.
Знайте, что в Саентологии есть одна вещь — одна вещь — которую не слишком легко поместить в тексты, и которая, возможно, никогда не будет помещена в тексты: наука о том, как это делать. Знайте и то, что эту одну единственную вещь действительно трудно передать в виде текста, хотя очень легко передать на примере (и я обращаю сейчас ваше внимание на более раннюю часть этой лекции, когда я говорил, что это составляет как минимум 50% всего, что мы делаем); и я хочу сказать, что здесь есть некий риск, связанный с передачей этой информации и обеспечением будущего успеха Саентологии, и этот риск связан именно с этим. Она очень легко может стать неработающей дисциплиной.
Вы можете взять все МПЦ на свете — что, как вы думаете, произойдет, если бы вы взяли все МПЦ и полную карту банка, в которой все было бы совершенно точно указано, и передали ее сейчас в психиатрию? Я знаю, что они сделали бы. Они бы немедленно проанализировали По, сосчитав, сколько раз встречаются эти слова в одной из его книжек, потом вычислили бы их частотность, и потом с помощью этого попытались бы объяснить, отчего По* сошел с ума, или что-нибудь вроде того. Вот что, скорее всего, они попытались бы проделать с этим материалом. Такие вот детские фокусы.
Я однажды даже мстительно подумал, не отослать ли мне весь график в “Американский журнал психологии” — вся редакция которого, кстати, сразу бы упала со страшным стуком на пол и билась бы головами, если б я им вдруг сказал, что я хочу у них опубликовать статью. Это одна из причин того, почему они так злы на нас. Они меня громогласно укоряли за то, что я отказался опубликовать у них хотя бы одну из наших историй кейса, потому что это была бы революция… Понимаете, революция невозможна, если не опубликовать это в их журнале [саркастически]. И вот они меня ругали за это, и я мстительно подумал о том, что можно было бы просто дать им всю схему и позволить опубликовать ее. И им бы пришел конец.
Я хочу подчеркнуть, что вся эта технология может быть записана и передана с тем же самым результатом, что был в Чикагском Университете: с полным отсутствием его! Потому что здесь есть утраченный элемент: наука о том, как это делать.
Теперь, если я скажу вам, что одитор может стать настолько искусен, что в сессии, например, существует большой пропущенный заряд, а его одитинг настолько гладок, что нигде и ни у одного студента в этом коодите не произойдет его включения — это ого-го! Это почти невероятное мастерство одитинга. Это как ходить по краю клетки со львами так ловко и проворно, что не нужно будет ставить парапет. Это просто потрясающе!
Ну, чем это достигается? Наукой одитинга. Это формула общения, это владение Э-метром, это “что делать” и “чего не делать” с преклиром. Это исключение из сессий одитинга вещей, на которые набрасывается Мэри Сью в телевизионных демонстрациях, называя их Крупными Ошибками Одитинга, отсеивание этих вещей, сохранение чистоты — это более 50% дела.
Следовательно, вот в это самое время здесь, в Сент-Хилле, мы должны делать это достаточно совершенно. Потому что если будет какой-то серьезный ляп со стороны одного из тех одиторов в коодите, любая Крупная Ошибка Одитинга, как те, которые мы видим у человека, приехавшего сюда впервые, то он просто превратит своего преклира в кучу хлама, потому что существует достаточное количество вещей, которые могут размазать преклира как блин по кирпичной стене. Не включить ни малейшего пропущенного заряда. Он даже не успел осознать, что он [заряд] там присутствовал, и одитировал достаточно гладко, так что это не принесло никому вреда.
Ну и теперь другая сторона медали — с другой стороны медали, если бы у него с самого начала были все материалы, совершенно правильные и точные, и если бы его наука одитинга — его способность одитировать — была бы столь низка, как это обычно бывает (при том, что все материалы и технологии совершенны и все процессы выполняются), то он превратил бы преклира в бледно-розовый блин, размазанный по кирпичной стене. Вот другая сторона медали!
Если вы уловили это, то поймете и то замечание, которое я сделал, когда рассказывал вам, что техника — это одно, а то, как она применяется — то есть как раз то, что заставляет машину бежать по дороге — и теряется чаще всего. Наше дело существует до тех пор, пока одитор может научиться одитировать.
Для того чтобы проходить МПЦ, на самом деле ничего не надо изучать. Вы можете получить это в готовом виде на карточках. Вы осознаете это? Вероятно, можно было бы просто выдать вам это на карточках и вы бы обработали это тем или иным способом. Вам даже не понадобилось бы это изучать. Вы могли бы просто отряхнуться от этого, как гусь от воды. Вы могли бы зазубрить это, из списка или с карточки. Ничего не надо было бы понимать. В этом плане вы не имеете проблем ни с какой учебой. Фактически, если я когда-либо слышу, что инструктор заставляет какого-то нового студента заучивать наизусть линейный график, для того чтобы лучше с ним работать, я ставлю ему КОО с восклицательным знаком — Инструктору. Это самая мрачная ситуация. Так что на самом деле, в данном конкретном случае технология не есть что-то, что вам надо изучать. Вы даже не будете изучать то, что можно назвать техникой — ни в коем случае! Это бы просто прикончило студента, вот что получилось бы.
И если вы когда-нибудь столкнетесь — обнаружите случайно — что за вами следит шпиен из Федералки — извиняюсь, я — тут дамы — ну, тогда просто заставьте его выучить это все наизусть — не стоит заниматься жестокостями, просто выдайте ему один из графиков Гелатробуса и скажите ему: “Вот это начинай учить наизусть”.
И следовательно, когда я говорю вам об учебе, практически вообще речи не идет о предмете технологии. Мы знаем, к какой ступени относится та или иная технология, но — я сам очень часто делаю это: записываю процесс и кладу его под Э-метр, так чтобы можно было просто положить карандаш, — допустим, это процесс с несколькими вопросами. Я не собираюсь засорять ум, который должен быть сосредоточен на одитинге, запоминанием того, на каком вопросе сейчас плачет и смеется преклир. Я не собираюсь засорять себе этим ум, поэтому я просто пишу четыре или пять команд, или то, что мы сейчас проходим, и просто ставлю карандашом пометку на том, с чем мы сейчас работаем; и когда я перехожу к следующему, что ж, я вижу, что все хорошо, заглядываю в бумажку, освежаю это в памяти, и даю это ему снова. Это освобождает меня для одитинга, так как это с ним не связано. Фактически, есть трюки для процессов с набором чередующихся команд: у вас положительный на указательном пальце и отрицательный на среднем пальце, и вы просто дотрагиваетесь до них большим пальцем. Задаете положительный вопрос — ваш большой палец на указательном; отрицательный вопрос — ваш большой палец на среднем пальце. Вы не можете запутаться таким образом, и не можете запутать вашего преклира, и вам не нужно сидеть и мучаться вопросом: “Так, дайте вспомнить, что ж мы сейчас там…”. Это ерунда.
Честно говоря, помимо классификации и знания того, на что направлена технология, я бы не сказал, что есть что-то, чему можно учиться в этой сфере. Вам не надо изучать команды одитинга. Вы знаете, какого типа команда должна здесь быть, вы должны научиться этому, а не команде. Вы не будете учить линейные графики, МПЦ или что-то еще. Да, это изменяет все представления о том “чему мы собирались учиться и о какой учебе он говорит?” Я говорю сейчас об изучении того, как это делается, как это применяется. Вот о чем я говорю.
Это довольно занимательно: откуда ни возьмись появляется малый и хочет просто получить в руки пару процессов, таких, чтобы он мог выучить эти процессы — и затем, как он думает, с образованием будет покончено и он сможет продолжать в том же духе, потому что тогда, как он считает, уже можно их проводить; но потом так или иначе они у него не работают, и он никак не может понять, почему они у него не работают.
Что ему следует изучить — вот эту науку одитировать. Бюллетени, связанные с хорошими показателями, бюллетени, связанные с циклами общения, и прочие подобные вещи. Каковы здесь профессиональные инструменты? Каковы категории этих инструментов, и как ими пользоваться, и какое мнение у вас о каждом из них? Уясните себе все это достаточно хорошо — и вы перестанете волноваться по этому поводу. Здесь есть чему поучиться!
Но я вам гарантирую, что это будет постоянно отбрасываться в сторону, люди будут стремиться к изучению каких-то приемов, трюков или процессов. Иначе говоря, человек будет страшно счастлив выучить команды одитинга для того или иного процесса, но что такое цикл общения — “меня это не касается”.
Но знаете, ребята, цикл общения требует немалого изучения! Нельзя “бойко” произнести: “Ну, это ля-ля-ля-ля-ля, и потом это начинается и продолжается и кончается, и все это относится к циклу общения, и все это мы знаем. А какая там команда одитинга, а? Вот что важно”.
Нет, важно не это. Команда одитинга не будет работать до тех пор, пока она не дойдет, пока преклир ее не получит. И ее нужно довести до преклира с помощью определенных “Как это делается? Что вы, как одитор, делаете? Что вы, как одитор, говорите?”. Вот это, именно это, делает дело.
Весьма забавен мой недавний опыт. Как-то в светлую минуту я решил, что мне хорошо бы заняться независимой учебой. Не видя смысла слишком сосредоточиваться на какой-то частности, я шел, как ракета, к материалам Класса VI, работая над ними очень усердно и сосредоточенно, но я не считал, что это дает моему уму достаточный объем работы. Я подумал, что мог бы точно так же взять любой другой предмет, совершенно независимый. Обратите внимание на то, что я сейчас расскажу.
Несколько лет назад я неосторожно, в момент слабости, купил курс фотографии. Конечно, я занимался фотографией с детских лет, это хорошее хобби, и мне это очень нравилось. И иногда я продавал свои фотографии. Но это было просто такое хобби, которым приятно позаниматься, когда делать нечего. Меня, вероятно, можно было классифицировать как продвинутого любителя; одно время я даже имел статус профи, когда был в колледже. Делал кучу денег, Нэшнл Джиогрэфик, и так далее. Думаю, что еще попадаются книги по географии, в которых есть мои фотографии.
Короче говоря, ввиду того факта, что мой ум излишне упирался в одно направление, я решил не менее сильно загрузить его чем-нибудь совершенно иным. Вот я и взял этот заочный курс фотографии — Нью-йоркского института фотографии, одного из лучших — и закатал рукава, и обнаружил, что никогда не проходил далее третьего урока. Так я решил, что мне следует немножко изучить саму учебу, начать и пройти эту науку до конца, подтолкнуть себя и сделать все задания, как хороший мальчик, и отослать их все, урок за уроком.
Ну, и что вы думаете? Что вы думаете? Впервые в своей жизни я узнал кое-что об учебе. Я кое-что узнал об учебе, совершенно субъективно и очень реально. Единственная причина, по которой я вам это говорю — это не для того, чтобы вас как-нибудь позабавить, я думаю, что вы сможете извлечь из этого пользу. Вот что это: я заинтересовался, почему я останавливался на третьем уроке. Я терпеливо шел вперед, изучая остальные уроки, но — почему я останавливался на третьем уроке, и почему я по ходу дела застревал то там, то здесь? Потому что у меня там были трудности.
Конечно, это очень, очень дикий, местами очень сухой, часто очень глупый предмет — предмет фотографии, потому что он связан с оптикой. Вы хотите делать фотографии, а не изучать оптику. Но оптика оказывается чем-то таким, чем люди, чьи труды по фотоискусству вы хотите изучить, очень дорожат, и они при любом удобном случае начинают гундеть вам во все уши об этом [смех].
И еще есть предмет химии, и это тоже очень интересно. Существует множество реактивов, и все они как-то связаны с появлением фотографии на бумаге, но об этом вы не так много знаете. Но если вы можете сами пойти в лабораторию и сделать хороший негатив и хороший отпечаток, то какого черта учить химию, не так ли? Таково, в общих чертах, было мое отношение.
Но я продолжал учиться, как хороший мальчик, сдавая экзамены в конце каждого урока. По каждой брошюрке был экзамен. И вдруг совершенно внезапно меня осенило, что, хотя я интересовался этим с 12 лет, я ничего об этом не знал! Ужасная, черная мысль! Я делал снимки, я публиковал снимки, люди за это платили мне хорошие деньги наличными, мои снимки бывали на обложках журналов, очень приятное явление. А я ничего не знаю об этом предмете! Меня словно молнией ударило! Вот предмет, которым я занимаюсь с 12 лет, в этой жизни, и вдруг я узнаю, что я ничего о нем не знаю. И это не внезапная амнезия или что-то такое. Это было просто… “Чегооо?” и “Ась?!”
И тут я быстро просмотрел свои реакции и очень тщательно проанализировал, что произошло. Я имел особенно большую субъективную реальность в отношении этого. Я изучал смежный предмет; я заставлял всех вас учиться; я должен был знать что-то об учебе, как о предмете изучения. И я, более или менее, в какой-то мере, начал узнавать кое-что об учебе, и я узнал кое-что прямо тогда.
Пределом моего терпения по поводу учебы на этом курсе было выучиться у них нескольким приемам, и в таком состоянии ума я записался на этот курс: я очень хотел научиться у них нескольким хитрым приемам. Я обнаружил, что моя самонадеянность в этом предмете была абсолютно, непечатно неописуемой. Моя самонадеянность была совершенно фантастической!
Но я занимался этим с 12 лет! Я учился фотографии у одного из ветеранов, который занимался этим давно, еще в те времена. Несколько фотографов правительства и ученых аж из Национального Музея* проявили достаточно терпения, чтобы учить меня фотографии, я читал книжки по этому предмету, читал то и это, даже работал в профессиональных фотолабораториях.
И свидетельство было прямо передо мной. Боже правый! Люди платят деньги за снимки. Я делал снимки для “Underwood & Underwood”* .
И я всегда считал, что мои неприятности с фотографией, с тех пор, как я этим занялся — я прекрасно это объяснял — мои неприятности с фотографией, с тех пор, как я этим занялся, — возникали из-за того, что постоянно менялись методы. Я прекрасно это объяснял. И действительно, с тех пор, как я начал фотографировать, появились миниатюрные камеры, многоцветные пленки, различные типы проявителей, выпустили ламповые вспышки; все изменилось. На самом деле, все меняется и сейчас: у меня была пленка, сделанная Илфордом*, столь для меня привычная, что я мог на ней сделать мелкозернистый* негатив, но время шло и изменялись скоростные характеристики пленки. Сейчас уже не достать старых пленок, и поэтому я не знаю, как это делать сейчас. Вот каково было мое оправдание. Они постоянно подло подменяли материалы.
Но что меня потрясло, чем я был потрясен в этих текстах, — ведь это был хороший профессиональный курс, не для какого-нибудь любителя — и вот то, чем я был потрясен в этих текстах, было известно Мэттью Брейди, во времена Гражданской войны в Америке. Основы и фундамент, которых я не знал, существовали в этом предмете с 1860 года! Меняющиеся материалы оказались абсолютно ни при чем. Я не знал самых основ того, почему фотография вообще получается!
И совершенно внезапно в этот момент меня пронзила с потрясающим треском мысль, что я был очень самонадеян и действительно не знал всего, что есть в этой вселенной, по предмету фотографии. Вот что произвело на меня впечатление: я на самом деле не был мастером фотографии, и хотя я действительно получил некоторые результаты в свое время — и все-таки мне еще было, что изучать. И ребята, я пристегнул ремни и начал учиться.
Очень интересно рассмотреть скорость моего продвижения по курсу — три книги за три с половиной года, и потом восемь книг за две недели, и первый показатель относится к моей учебе до этого открытия, а второй — после. Я вдруг посмотрел на это прошлой ночью и понял, что я только на полпути на этом курсе. Три с половиной года понадобились мне, чтобы пройти первые три из пятидесяти с чем-то книг, составляющих курс.
Почему я был неспособен пройти это? Я изучал что-то, о чем я все знал. Я не мог привести себя в свободное состояние ума типа: “Здесь есть, что изучить. Давай выучим это”. Нет, я учился, отгородившись от предмета вот чем: “Я знаю об этом все. Я знаю все, что об этом можно знать”. Ну, скажите мне пожалуйста, тогда какого черта я сидел, изучая все это? Если я все об этом знаю, зачем я сидел, изучая все это? И тем не менее я продолжал притворяться, что изучаю это. Я даже притворялся перед самим собой, что изучаю это. Я не отдавал себе отчета, что притворяюсь. Я думал, что действительно изучаю это. Я читал это, понимаете [изображает, как он перелистывает множество книг, аудитория смеется]; но все это было с той точки зрения, что я знаю все это. И я был настолько самонадеян, что был совершенно не против научиться у них нескольким приемам, и полагал, что с моей стороны это очень терпимое отношение.
Интересно тут то, что в последующей учебе изменилась моя точка зрения на предмет, изменился полностью мой взгляд на то, что я хочу снимать, и сильно изменились мои стандарты критики — что такое хороший снимок. Теперь я критикую даже совершенные образцы фотоснимков. Очень критикую, но при этом имею очень крепкие основы для критики.
Я не мог учиться, потому что знал, что знаю об этом все. Затем, это после моего осознания, что на самом деле я не знаю об этом ничего, мне пришлось вернуться назад, к основам, и выучить эти основы. И когда я добрался до этих основ и хорошо выучил их, я двинулся вперед в этом направлении, и затем вышел на уровень, где не только был совершенно готов учиться, но также был совершенно готов говорить. Я больше не был в неком рабском состоянии по поводу учебы. Теперь я знал основы. Я видел, к чему их можно применить, и в пределах этого образовательного курса был способен говорить. Я мог теперь иметь свое мнение; я мог опереться на свое суждение.
Ранее у меня не было суждений по этому предмету. Было несколько фиксированных идей, просто несколько фиксированных идей, и эти фиксированные идеи говорили мне, что я действительно знаю все, что можно знать по этому предмету. Когда я наконец обнаружил — это был большой прорыв вперед, когда я обнаружил, что есть что-то, что мне надо изучить, чего я не знаю. Речь шла уже не о нескольких приемах. Затем это обернулось другой стороной, и после напряженных занятий, совершенно внезапно, я сделал другой прорыв:
Я освободил свое собственное суждение.
Я бы поговорил теперь с любым из этих парней. Есть учебники, написанные некоторыми очень знаменитыми фотографами. Это суровый, кропотливый, упорный труд, но одному из этих малых я бы сказал, “Да ну его, все это”. “Ты все это говоришь, а вот фото — вот оно... как так вышло? Смотри, ты вот тут все засветил...”. И это было бы закономерно. И он бы тоже поговорил со мной об этом. Я бы сказал: “Постой, посмотри. Ты засветил все контуры. Ты просто совсем их испортил. Как так? В конце концов, ты мог восстановить это в лаборатории, ради бога”.
И он бы сказал: “Ну, я не думал, что кто-нибудь заметит”.
Я бы сказал: “Ну, я заметил”.
Критика. Дело не в том, что всякая критика должна обращать внимание на плохое, но я развил способность критически смотреть на вещи, что избавило меня от необходимости рабски говорить: “Это снимок Сэма Фока, из журнала Нью-Йорк Таймс, одного из величайших выставочных фотографов всех времен. Следовательно — это святое”. Другое дело — рассмотреть все это, и прийти к мнению: “Это ужасно хорошая фотография. У этого малого действительно хорошее чувство композиции, отличное чувство композиции. А вот что с ним случилось в лаборатории? Напился он, что ли?” [аудитория смеется] Видите, что я имею в виду? И я могу показать пальцем место, насчет которого, я уверен, сам Сэм Фок согласится со мной.
Он скажет: “Правильно. Я даже не ослабил освещенность в увеличителе, там, где засвечены все эти контуры вон с той стороны. Правильно. Ты прав. Это уводит взгляд к краю фотографии, а не к главному предмету. Ты прав, это можно было улучшить в лаборатории”. Он не стал бы спорить об этом. Или сказал бы мне: “Да, но ты не знаешь, какой кошмарный был негатив!” [Смех] Понимаете, что я имею в виду? Это могло бы быть разумным обсуждением — потому что до того [как я в этом разобрался], засиживаясь ночами, а, точнее говоря, рассветами — я использовал эти учебники для того, чтобы поскорее заснуть.
Прояснился момент о том, что идея к которой человек рабски привязывается, возникает на самом деле тогда, когда он чего-то не понимает с самого начала, и ему приходится иметь фиксированные мнения, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Перспектива: Перспектива достигается помещением в кадр уменьшающихся с расстоянием предметов. То есть — если нет чего-то, что “уменьшается с расстоянием”, в картинке не будет перспективы. Вот такой вид идеи, рабски зафиксированной по поводу перспективы. Не “Есть много способов придать изображению эффект трехмерности”. Видите, это было бы другой точкой зрения. Или: “Перспектива достигается несколькими способами”. Еще одна точка зрения. И если вы однажды поняли это, вы можете посмотреть на фото и сказать: “Ну, этот фотограф хорошо управляется с перспективой”, или там “плохо управляется”. Вы говорите: “Этот малый шагнул лишний метр вперед, когда делал этот снимок, а так, наверное, получилась бы другая глубина, и все это выглядело бы гораздо лучше”. Потому что, смотрите, были два преимущества, которые он мог использовать, но не использовал.
Другими словами, у вас есть гибкость, гибкость направления действий, и, следовательно, у вас может быть мнение, а не фиксированная идея или предрассудок. Есть большая разница между предрассудком или фиксированной идеей — и способностью иметь мнение.
Мнение может быть основано на многих вещах. Но когда мнение основано на неспособности обнаружить, что это и зачем изначально имело место, то человек выглядит как дурак, причем внезапно кажется дураком даже в собственных глазах — когда совершит этот прорыв.
Так, мои представления о предмете фотографии не складывались в законченную картину. Это один из первых фактов, которые я внезапно понял. Как громом ударило. Это не обязательно то, что сломало меня на этом пути. Я сломался раньше, как я осознал впоследствии. Любой специалист настолько хорош, насколько он может заканчивать фотографии. И больше ничего. Очевидно, что это можно сделать, и следовательно, что ж, вот оно.
Здесь мы можем пойти еще дальше, и это может оказаться вам интересно. Прежде чем я совершил этот прорыв, и осознал, что не понимал, какого черта делаю, когда берусь за камеру, — я знал, как почистить линзы и сделать что-нибудь подобное, но я не знал, что делаю, когда поднимаю камеру. Просто смешно! Несколько удачных снимков, и кажется, что вы уже такой эксперт!
Мерзкий день, а вы хотите сделать снимок… и если вы на самом деле бродите в сомнениях и не знаете своего дела, то говорите: “Ну, это мерзкий день. Именно такой день, когда я не смогу сделать снимок”.
Но если вы хорошо знаете свою камеру, вы не обратите никакого внимания на тот факт, что это мерзкий день. Вы скажете: “О, да-а. Хорошо, отлично”. Щелк-щелк. “Какой эффект нам здесь нужен? Яркий солнечный свет. Хорошо”. Щелк. Вы скажете: “Это по-своему интересно: жуткий туман вон там. Хорошо, давайте сделаем туман чуть погуще, и снимем настоящее фото из жизни привидений”.
Если вы знаете свое дело, вы можете использовать свой инструмент, как хотите, и так и эдак. Вы не будете жертвой всего, что происходит. Вы не будете жертвой каждого клина на пути.
“Ну, это слишком плохой день. Солнца нет, и — ладно, мы сделаем этот снимок завтра или в другой день, когда погода будет получше”. Ну, что это? Вы имеете в виду, что день может быть настолько неподходящим, что вы из-за этого вообще не можете сделать снимка? Как вам это нравится?
И все таки малый, который не может сказать: “Хорошо, давайте посмотрим” — поднять камеру и сделать снимок... Предполагается, что он сделает снимок. Он должен достаточно хорошо знать свой предмет, чтобы сделать снимок. Это довольно легко. Все, что он должен сделать — это встать поблизости от того, что он хочет снять; если он знает свой инструмент действительно хорошо, если он знает свою лабораторную технику действительно хорошо — он получит снимок. Он получит очень приличный снимок. Конечно, качество снимка, который вы получите, сильно зависит от практики и всяких таких вещей.
Я тоже крепко запомнил этот урок, ясно и объемно, что обстоятельства вокруг меня не обязательно обуславливают, получу я результат или нет. “Преклир сегодня ворчлив, в таком состоянии с ним много не поодитируешь”. Какого черта! Вы одитор или нет? Вот в чем дело. Ворчливый преклир, бурчливый преклир — какая разница? Вы собрались проводить сессию? Так проводите сессию. Просто у вас займет чуть больше времени — наладить ход сессии. Ну, так наладьте его! Вот в чем признак мастера, не так ли?
Вот вещи, которым я научился, благодаря этой побочной учебе, и мне было очень интересно взять совершенно чуждый, по отношению к тому, что мы делаем, предмет (их полно вокруг нас; они просто существуют в сфере хобби) — и найти разные материалы, относящиеся к предмету учебы, и обнаружить, что первое препятствие в учебе — это мнение, что вы все об этом знаете. И если вы хотите создать спайку на предмет учебы, ребята, то вот она! Просто считайте, что вы знаете об этом все, что можно знать.
И еще одно, не позволяйте вашей идее о том, что вы все знаете — это самое забавное — не позволяйте вашей идее о том, что вы все знаете, испытывать пагубное влияние того факта, что вы ничего не производите. Вы не получаете никакого результата, и вам совершенно очевидно, что вы не получаете никакого результата, но это не должно ни на миг ставить под сомнение идею о том, что вы все знаете. Это ни на секунду не должно ставить под вопрос ваше знание. Смотрите, вы не получаете никакого результата; вы знаете, что знаете все; и тот факт, что вы не получаете никакого результата, не вступает в конфликт с вашей убежденностью в том, что вы все знаете.
Другая вещь — идея фиксированного мнения. Человек вынужден иметь определенные фиксированные мнения, для защиты от того факта, что он глуп в этом предмете и что он не может дать никакого дельного суждения по вопросу, поскольку он завяз в клубке фиксированных мнений. А суждение, таким образом, возникает при свободе от фиксированных мнений и в присутствии реальной трезвой оценки. Вы знаете что вы знаете, и вы знаете чего вы не знаете. Вы знаете что вы знаете, и вы знаете чего вы не знаете. Другими словами, вы не сражаетесь с выдуманной идеей. Вы не защищаете свою непогрешимую репутацию перед самим собой, насчет того, какой вы мудрый и чудесный. Вы не беспокоитесь об этом. Вы говорите: “Хорошо, вот этот раздел, о котором я ничего не знаю. Возможно, настанет день, когда мне придется туда заглянуть”. Но вместе с этим это не приводит вас к ощущению, что вы не знаете того, что знаете.
То есть использование суждения базируется на очень полном знании предмета, и если у вас нет суждения по какому-то предмету, что ж, это потому, что вы не знаете предмета. Это именно так. Если вы обнаруживаете, что ваше суждение в отношении чего-то очень часто оказывается ложным или скверным, вам надо осознать, что это сигнализирует, что вы наверняка не знаете всего, что следует знать об этой конкретной ситуации. Если у вас было плохое суждение об этом, оно могло быть плохим из-за отсутствия знания по данному предмету.
Так вот теперь к чему это сводится — это сводится к тому, что способность одитора учиться не обязательно зависит от того, насколько глупым он себя считает, но безусловно зависит от готовности учиться — просто от готовности учиться. Он готов учиться, и это главное. А величайшее и единственное препятствие — это убеждение, что он все знает, не сопровождающееся ни единым результатом.
Например, давайте рассмотрим замечание вроде этого: “Ну, я — я знаю Саентологию. Я изучал Саентологию долгое время и знаю ее хорошо. Фактически, я одитирую очень хорошо. Конечно, я не получаю очень хороших результатов”. Ну, то же самое коротко: факт в том, что он не получает результатов — результатов, которые можно получить; он слышал об этих вещах, видел вокруг: да, результата можно достичь. Но это никоим образом не опровергает его безоговорочную уверенность, что он знает все, что можно знать по этому предмету. Он ни на мгновение не видит здесь противоречия.
Ну конечно, это просто отсутствие восприятия. Парень слеп. Он не способен к суждению относительно своего собственного умения. Поэтому его суждение о том, что он делает, совершенно упускает из виду эти крупные ошибки. Он провозглашает, что черное — это белое. Он не может это делать на практике, хотя все о нем знает. Он знает все, что можно об этом знать, но не может этого делать. Это глупое утверждение, и это — самая низкая способность к суждению о любом конкретном предмете.
Когда вы рассматриваете такого рода вещи, то обнаруживается, что почти каждый человек склонен поступать так в той или иной мере по соображениям статуса. Статус имеет к этому самое близкое отношение. Он заставляет человека чувствовать, что нужно поддерживать свой статус определенной самонадеянностью или притворством, даже перед самим собой. Чтобы думать хорошо о себе самом, ему приходится делать вид, что он что-то знает, или стараться выглядеть очень умным перед самим собой. Действительно, можно отнести это к “чувству собственного достоинства”, как одному из методов поддержания самоуважения. В этом нет ничего особенно неправильного. Я не говорю, что это жутко неправильно. Индивидуум должен ощущать какую-то уверенность в чем-то. Но также очень интересно, что эта потребность в статусе и сохранении собственного достоинства испаряется в присутствии действительного знания, и тогда появляется подлинное достоинство. И это то подлинное достоинство, которое наиболее впечатляет и самого человека, и других, потому что оно производит результаты. Компетентности нечего противопоставить, с ней вообще не бывает споров.
Дело, действительно, не сводится к тесту на “Что человек знает?”, оно сводится к тесту на “Что человек может делать?”. И если вы просто будете судить на основании этого — ну, психиатрия может послужить вам в этом прекрасным примером, ребята. Я терпеть не могу унижать этих ребят, потому что их и так пинает кто попало, но позвольте мне сказать вам, что я никогда не был так удивлен, как тогда, когда столкнулся с этой конкретной тусовкой. Не то, чтобы я был когда-либо сильно удивлен тем, что они делают. Но я прочитал однажды, из чего состоит экзамен на получение диплома психиатра, и, знаете, он состоит только из дат, оглавления и заголовков, выходных данных и дат публикаций лекций Фрейда*. Не того, что в них! Не “что вы будете делать как практикующий психиатр?”. Но это было именно так: “Когда была прочитана эта лекция? Как она называется?” и “В каком издании она была напечатана?”. И это экзамен на диплом, высшую степень в психиатрии!
О, прибежит тут какой-то психиатр, они так любят выставлять лжецами каждого, и он прибежит и скажет: “О, это неправда, это неправда, это неправда”.
И вы скажете: “Это делают прямо сейчас в Мельбурне”.
“О, это неправда, это неправда, это неправда. И вообще, он совершенно ничего не знает о психоанализе”. [тараторит, изображая диалог].
“Ну, психоанализ утверждает, что сексуальное желание — главная движущая сила жизни?”.
“Ну, да”.
“Ну, эта статья говорит об этом?”.
“Да”.
“Ну, это правда о психоанализе?”.
“Ну, да; но Хаббард ничего не знает о психоанализе”.
“Ну, чего он не знает о психоанализе?”. [смех]
“О, ну, он ничего не знает об этом, потому что ничего об этом не знает”.
“Ну, о каком психоанализе вы говорите...?”. [смех]
“Ну, не знаем. В психоанализе есть различные направления”. [смех] Вы всегда будете попадать в такого рода споры. Пытаться поговорить с ним об этом предмете — все равно, что лезть в трясину. Это не очень разумно.
Я просто указываю вам, что это просто идиотизм в чистом виде — идиотизм в чистом виде.
(1) Научились ли вы чему-то из этой лекции и (2) Как вы могли бы применить ее? И (3) — если парень действительно знает это, он должен быть способен ответить на следующий вопрос. Если он действительно все это хорошо знает, он будет способен ответить на следующий вопрос: “Каково ваше мнение об этом? Каково ваше мнение по содержанию предмета?”. Ясно? Если он действительно знает этот предмет и действительно изучил его, и действительно может применить его, тогда у него должно быть независимое мнение об этом. Ему нет необходимости защищаться при помощи этих свободных мнений. Понимаете, это никак не будет связано с достоинством или чем-то еще. У него просто будет свободное мнение по этому предмету. Другими словами, у него будет суждение.
Но если вы зафиксируетесь на “Дайте нам лекцию, и дату, и где она была опубликована, и это все, что вы должны знать об этом”, вы не обучите человека ничему, кроме того, чему можно обучить путем зазубривания каталога. И это не имеет никакого отношения к делательности.
В фотографии — которую я только что использовал как случайный пример, проливающий, тем не менее, дополнительный свет на все это — тестом, конечно, является то, можете вы сделать снимок или нет. Это кажется вполне очевидным, не так ли? Это, пожалуй, было бы иначе в искусстве. Вы можете возразить, что фотография теперь — искусство, и оно даже пользуется всеобщим вниманием, потому что появилось в этой области совсем недавно. Музей Метрополитен* и прочие выставляет это сейчас как изобразительное искусство, но раньше такого не было.
Так вот, в области живописи может существовать критик, просто опирающийся на свои знания художников и картин, и всяких таких вещей, и он может иметь мнения по этому предмету. При этом его представления могут быть очень основополагающими, и это совершенно нормально, потому что это очень широкая, очень сложная сфера. И, наверное, может существовать критик и в области фотографии, который на самом деле не должен уметь делать снимок. Может быть, он должен только уметь критиковать снимки, и при этом хорошо справляться с этим.
Странность тут в том, что когда вы переходите из чисто художественного предмета к техническому предмету, возникает следующий жгучий вопрос: Как, к черту, он может судить, хорошо или плохо это обработано в лаборатории? Он должен для этого знать, что делается в фотолабораториях, должен быть способен ответить на вопрос: “Что делают в фотолаборатории? Это лучше того, что можно сделать в фотолаборатории, или хуже того, что можно сделать в фотолаборатории?”, — потому что имеете дело с простым техническим фактом.
В отличие от искусства, сюда вторгается технический факт. Можно взять горсть грязи, швырнуть ее на скалу и сказать: “Вот великое произведение живописи”. Ну, может быть в этом есть и форма, и композиция. Кто знает? Поскольку здесь нет реальной технической подоплеки, как и в искусстве вообще. Это великий, великий, широкий, огромный предмет. Все зависит здесь прежде всего от того, испытывает человек удовольствие от каких-то форм, цвета, предмета или значимости или нет. Это, в основном, формирует мнение.
Но как только вы беретесь за технический факт, когда вы обращаетесь к технической стороне — тут вам нужно знать, что можно сделать, сделано ли это хорошо, что сделано и что не сделано. Более того, это нужно знать очень хорошо, прежде чем у вас появится определенное мнение на этот счет.
Другими словами, такой критик искусства может существовать вполне законно, но я не думаю, что может действительно существовать критик фотоискусства, который на самом деле не знает фотографии. Нужно знать фотографию, чтобы быть критиком, потому что нужно знать, с чем, черт возьми, это все сравнивать.
И действительно, не может быть критика одитинга, который не умеет одитировать. Нельзя критиковать одитинг, если вы не одитируете. Надо знать, что следует делать и чего не следует делать.
Я думаю, что тот, кто прошел здесь недавно сквозь все тернии коодитинга, мог бы стать приличным критиком одитинга: и не на основании того, что я провел экзамен и узнал, что он знает об одитинге, а на основании его собственных проб и ошибок в течение последних двух или трех недель. Это пример широкомасштабного эксперимента. Я не думаю, что когда-нибудь будет еще такой эксперимент — его больше никогда не будет. Вероятно, не будет и такого количества пропущенных зарядов! Но это потрясающий эксперимент; он проводился не нарочно, просто так получилось. Это фантастический эксперимент! Эти люди, должно быть, действительно знали, как одитировать. Это и есть критерий качества, потому что при подобных обстоятельствах другой мог бы разорвать АРО с преклиром на этоесть — о, вот вам сравнение; очень просто. Ха-ха-ха.
Ну, боже мой, при прохождении Ш6 вам надо всего лишь уронить булавку, и у вас готов разрыв АРО. Это должно проходить достаточно гладко. Я не думаю, что у кого-то — что у кого-то в голове бродят сомнения по поводу Ш6 — достигается ли при этом что-то, и действительно ли технология прохождения МПЦ дает фантастические результаты преклирам. Результат есть; и этот результат получается гладко. Конечно, он будет производиться с еще большей гладкостью и скоростью, это факт, если верхушку банка обработать точно и правильно. Но даже при тех условиях есть результаты.
Хорошо. Это дает представление о том, что между одитором коодитинга Уровня VI и тем, кто мог бы разорвать АРО с преклиром на этоесть, должно быть, есть чертовская разница.
Но я хочу побиться с вами об заклад, что одитор, работающий сейчас в коодите Уровня VI, если спросить его мнение о том или ином одитинге, несомненно, даст вам очень честное, моментальное, уверенное, твердое мнение — тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.
Спросите у него что-нибудь вроде: “Хорошо, а вот этот человек одитирует хорошо или плохо?” Или: “Это правильный способ делать это?”. Он даст вам реальное мнение. Он сразу даст вам честное мнение по предмету. Это не будет связано с каким-либо статусом. Он просто даст вам честное мнение по этому предмету. Или спросите мнение того человека, который может устроить разрыв АРО с преклиром на этоесть, и он даст вам пару фиксированных данных, но окажется неспособным дать вам сколько-нибудь честное мнение.
Есть и еще кое в чем разница: я опять-таки побьюсь об заклад, что если вы предложили бы человеку, который в настоящий момент находится на Уровне VI в коодите, что-то изучить, он усвоил бы то, что ему дали, и получил бы знание, которое ему дали, без всяких расспросов о том, хорошо это, плохо или безразлично — он просто выучил бы это, и не стал бы выспрашивать, не нанесет ли изучение этого ему вреда, и не будет ли того и сего, и не знает ли он уже всего этого. Вам не придется бесконечно спорить с ним об этом.
Но человек, который устраивает разрыв АРО с преклиром на этоесть: о, не бросайте вызова этому высокомерию! Он знает все. что можно об этом знать, и знал с самого начала все, что можно узнать об этом; знает все, что еще только будет известно об этом; он знает все это в совершенстве, и будет глубоко оскорблен, если вы сделаете вывод, что он чего-то не знает по этому предмету. Видите? Здесь будет вот эта существенная разница. Если вы в то же время спросите его, хочет ли он учиться этому, он увильнет от ответа. Конечно, нет. Он имеет ложное убеждение, что знает об этом все. Такого хочется спросить: “Ну, а зачем ты здесь? Зачем ты тогда вообще это изучаешь, если знаешь об этом все?”. Это, возможно, встряхнет его.
Но вам придется порядочно встряхнуть этого одитора. Он вовсе не плох, он просто самонадеян. Ему не хватает скромности подлинной мудрости, и вместо нее у него есть самонадеянность типа “знаю я это все”, тогда как он ничего не знает. Он не знает даже того, что он не знает.
И здесь врата обучения; они именно здесь. Это ворота, которые вам надо открыть, которые надо открыть пинком, прежде чем ступить на какой-либо путь к изучению какого-либо предмета. Неважно, одитинг это или фотография. Я думаю, это будет неизменно — неизменно для любых предметов.
Я прошел через эти трудности в совершенно разных и отличных друг от друга предметах, и я обнаружил, что определенные положения остаются справедливыми, и я сравнил их с опытом, обретенным мной в попытках передать, объяснить и обучить Саентологии, и я обнаружил, что они остаются истинными. Я обнаружил, что все это остается справедливым от начала до конца. Я могу привести вам в пример истории десятков кейсов, но не могу привести вам много исключений из этого правила, и я даже более могу сказать вам — вот вы говорите: “Ну, вот кейс парня, который не видит, и не знает языка”. Я не знаю, что с ним такое и почему он не может видеть и не знает языка. Но он, должно быть, чудовищно высокомерен! Очень, очень забавно, но вы обнаружите, что эта закономерность тоже будет соблюдаться.
Если вы этому не верите, поговорите как-нибудь с полевой мышью. Поговорите с полевой мышью о путях человеческих. Это будет очень забавный разговор, если вы поговорите с нею. И там, ребята, вы обнаружите такое высокомерие! Электроника, ядерная физика — ничего она об этом не слышала, но все об этом знает.
И это единственное, где мы в Саентологии можем споткнуться, если мы можем споткнуться вообще. И это единственное, на чем может сломаться наша технология. Она не потерпит поражение даже по той причине, что ее потеряют, что она постепенно уйдет, и все такое. Она не будет потеряна таким образом, потому что мы сильно болеем за то, чтобы этого не случилось. Единственное место, где она может быть потеряна — это нежелание изучать ее, и единственное место, где она может быть потеряна — это просто не знание ее вообще, и особенно не знание того, что причина, по которой кто-то не может учиться, заключается в том, что он думает, что здесь нет ничего, чего бы он не знал, и чувствует, что знает все, и следовательно, ему не нужно учиться. Это очень глупое основание, почти идиотское основание. Это типа “Способ переправиться через реку — это переправиться через реку”. Я имею в виду, это одно из таких дурацких данных, но дурацкие данные — это как раз то, что обычно пропускают, хотя в конечном итоге именно они запоминаются наиболее ярко.
У вас всегда будут трудности, если вы не доберетесь до подлинных основных положений, а подлинные основные положения всегда глупы и всегда такие примитивные, и действительно не стоят того, чтобы их знать, и именно поэтому они остаются непонятыми до конца времен. Такими они остаются по той же самой причине: никто не позаботился их узнать.
Попытка научить какого-нибудь дикаря зашнуровывать ботинки всегда будет приносить кучу расстройств, это будет процедура, приносящая расстройства, если он не видит никакой причины носить ботинки и не знает, что это такое. Значит, вы просто начали со слишком высокой ступени, пытаясь научить его зашнуровывать ботинки; вы не научили его тому, что если он хочет выглядеть цивилизованным, ему следует носить обувь.
Вы неизбежно потерпите полную неудачу в обучении кого-то чему-то, если не будете начинать с самого нижнего уровня реальности относительно предмета изучения. Всегда есть первый урок, который надо преподать. И там, где вы потерпели неудачу в инструктировании, вы не выделили это в качестве первого урока, который надо было преподать. Есть многочисленные примеры. Я могу дать вам тонны данных по этому предмету, все очень интересные сами по себе.
Но что касается предмета обучения, то первые данные, которым надо научить, и первый барьер, который надо сломать — это “Зачем вы этому учитесь, если все об этом знаете?”. Это первые данные, это основное положение, это основной принцип в изучении любой науки. И если вы просто запомните это, у вас не будет никаких проблем в попытках обучить кого-то чему-то. Вы понимаете, что парню приходится туго, он тратит ужасно много времени, чтобы научиться этому; хорошо, тогда просто используйте самую основу предмета образования — и первая вещь, которую вы обнаружите — что он знает об этом все, и потом вы просто с ним проясняете вот что: если он знает об этом все, то зачем он изучает это?
И тогда, так или иначе, вы откроете эту дверь. Если вы откроете ее широко, тогда он сможет учиться чему угодно, отныне и навсегда, с реактивной скоростью.
Хорошо?
Я надеюсь, что это как-то вам поможет. Спасибо вам большое.



УЧЕБА: УСВОЕНИЕ СВЕДЕНИЙ
9 июля 1964 года

Ну, как у вас сегодня дела?
Аудитория: Отлично.
Какое сегодня число?
Аудитория: 9 июля.
9 июля. 9 июля 14 года эры Дианетики. Хорошо. Ну, в чем вы слабее всего?
Женский голос: В одитинге. [Смех в аудитории].
Да-а. Одитинг. Честно говоря, мне нечего вам рассказывать, потому что вы все так хорошо работаете. Это я отстаю от вас. Но я прочитал вам довольно много лекций об учебе и о том, как справляться с этим делом, и как делать то, и как делать это, и очень немногое можно прибавить к тому, что я вам уже сказал, но я все-таки добавлю это немногое.
При попытке — при попытке усвоить какую-то частицу информации, есть моменты, которые надо замечать, и это те моменты, о которые вы спотыкаетесь. Номенклатура.
Номенклатура. Что значит это слово? И это то, на чем вы в основном спотыкаетесь, потому что потом вы не можете прочитать предложение, в котором есть это слово, и узнать, что говорится в этом предложении. Таким образом, номенклатура есть главный камень преткновения в любой учебе.
В Саентологии нет объемных, хорошо проработанных словарей, однако есть словарь по материалам Класса VI, а часть вопроса о номенклатуре состоит в распознании того, каково определение. Одно дело просто иметь определение, и другое — иметь представление, что это определение означает.
Вот вы беретесь за такую штуку, как МПЦ. Отлично, давайте рассмотрим это как номенклатуру. “МПЦ” означает “масса проблемы целей”. Если вы не совместите такую вещь с наблюдением и работой за столом для пластилина, то тогда даже знание номенклатуры относительно бессмысленно. Другими словами, это какая-то вещь. Существует нечто, именуемое “МПЦ”. И вот есть — есть один-два преклира (необязательно на этом курсе), которые просто конкретно закапываются в предмете МПЦ, потому что они находятся в несогласии с этим кусочком номенклатуры. И они говорят: “Ну, у этого нет массы, это просто идея Рона о том, что у этого есть масса, а на самом деле ее нет. Следовательно, конечно, такой вещи, как МПЦ, нет”.
А попытка одитировать кого-то по тому, чего нет — довольно трудное занятие. Если вы правильно проходите МПЦ, то масса просто проявляется в виде тепла и давления. Она не проявляется в виде визио. Вы никогда не видите этого, если только не сделаете ошибку. Если вы сделали ошибку, то вы это увидите. Вставьте концевое слово в неправильную ситуацию — и вы пронаблюдаете длинное шествие масс оттуда. Для того, чтобы вы увидели массу, необходимо, чтобы с этим было что-то неправильно.
Вот такая вот странность по поводу этой МПЦ. Верно, что это соответствующие по целям пункты, направленные друг против друга, сцепившиеся и повисшие в воздухе, из-за чего возникает проблема, хотя это не слишком хороший пример, потому что “проблема” — это тоже концевое слово, как и “масса”. Так что эта номенклатура приспособлена для данного предмета в тот момент, когда об этом не было известно все, приспособлена так, чтобы это можно было описать, и с этим можно было бы работать.
Теперь двинемся чуть дальше, и обнаружим, что, возможно, могла бы существовать лучшая номенклатура, но в настоящий момент все знают это как “это”, и получится совершенная катастрофа, если вы возьмете и поменяете ее — мы не сможем называть это просто “этой штуковиной”. Так что мы продолжаем именовать ее МПЦ. Да, конечно, МПЦ, означает “масса проблемы целей”, но это неважно. Неважно, что означает “М”, “П” или “Ц”. Это просто некий символ, что-то означающий. Вот есть такая вещь. И если вы просто согласитесь сказать себе: “Ну, МПЦ — это вещь, и у нее есть форма и устройство”, — и поработаете с этим за столом для пластилина, то вы вдруг начнете понимать, что это такое.
Вы сейчас находитесь в стране Никогдалии, которая никогда не исследовалась. Нет языка, который адекватно представил бы какие-либо из этих частей ума. Если использовать какую-либо терминологию из тех, которые использует психиатр, то нельзя понять, куда попадешь. Честно сказать, нет никакой уверенности в том, куда попадешь, потому что это совершенно не там. И когда психиатр использует слово для описания чего-то, в связи с тем словом могут иметь место всякие тонкости, которые — если бы мы затем использовали его — направляли бы в совершенно неверную зону или область, и могли бы побудить кого-то подумать, что он знает, о чем мы говорим, тогда как на самом деле он не имеет ни малейшего понятия, о чем мы говорим. Потому что перемешалась бы наша терминология с терминологией какой-то другой сферы, означающей что-то другое.
Ну, причина по которой вы не можете их перемешивать: У другой сферы иное назначение, иная цель, и совершенно иные принципы действия. Ну, ее цель — делать людей спокойными, и это дает вам представление, насколько дико это отличие. Вы должны расстроиться, увидев очень спокойного преклира. Их же идея лечения основана на том общем знаменателе, в их понимании, что люди — это животные, которые стихийно вышли из моря аммиака, что им тоже неведомо; и все мышление делается мозгом.
Таким образом, это совершенно иная зона или область. И она не давала и не дает результатов, так что нам не стоит обращать на нее какое-либо внимание. Нас не волнует, как громко кто-то бьет в барабан и говорит: “Это — авторитет”. Авторитетны те люди, которые способны получать результаты, вот кто авторитетен. Художник — это тот, кто может написать картину. Но понятие “авторитет в живописи” было искажено в “того, кто может критиковать живопись”. Ну, живопись может критиковать кто угодно, так что я думаю, любой ребенок является авторитетом в живописи. То есть это понятие не выдерживает критического рассмотрения.
Нет, авторитет — это парень, который может это делать. А мир, находясь в апатии и страдая от неудач, занимаясь теми вещами, в которых он [мир] не был способен что-то делать, выбрал в этих областях авторитетов, которые ничего не могут делать. Поэтому, следовательно, вы оказались бы перемешанными с теми областями, которые потерпели крах. Это само по себе уже частично предопределило бы провал Саентологии.
Мы должны оставить их технологию в покое. Мы совершенно должны оставить в покое их номенклатуру. Мы не можем говорить об “ид” и “эго”. Мы не можем на самом деле говорить о “бессознательном” — кстати сказать, это еще одно концевое слово в МПЦ.
Другими словами, мы не можем обсуждать то, что мы делаем, в терминах того, что делали они, потому что они ничего не сделали. И мы немедленно потерпели бы крах и оказались в очень скверной форме, если бы все же сделали это. Так что необходимо определенным образом дать названия для нашей технологии, которые передавали бы смысл. И мы — те, кто может получать результаты в области ума, и, следовательно, мы — авторитеты.
И, следовательно, мы не должны обращать внимание на кого-то, кто сам назначил себя авторитетом; потому что любой буйный сумасшедший может выбежать вон там на перекресток и сказать: “Я знаю все о винограде, я величайший в мире авторитет по винограду”. Любой буйный сумасшедший может сделать это. Он просто будет визжать: “Я величайший в мире авторитет по винограду”.
Ну, он может найти еще нескольких сумасшедших, которые встанут вокруг и будут говорить: “Ты величайший в мире авторитет по винограду”.
Никто и не подумает задать этому сумасшедшему вопрос: “А ты ел когда-нибудь виноград, видел виноград, выращивал виноград, делал что-нибудь с виноградом?” — и конечно, если бы все ответы на эти вопросы были бы сплошные “Нет”, тогда, конечно, стало бы совершенно очевидно, что он — буйный сумасшедший.
Но таков и есть психиатр. Он никогда не видел ума, никогда его не создавал, никогда его не изменял, никогда не получал никаких результатов в этой конкретной области. Единственное, чем он может похвастать — это то, что он несколько разрушителен по отношению к этому предмету. А он орет, что является авторитетом, и что вы, следовательно, так или иначе, обязаны заимствовать его номенклатуру.
Любой из вас, рано или поздно, столкнется с этим на каком-нибудь перекрестке: “Почему вы не пользуетесь стандартной терминологией?”
Ну, ответ на это — “Чьей стандартной терминологией?” Это должна быть терминология человека, который способен производить результат, прежде чем ее вообще можно будет назвать терминологией.
Так что человек не очень хорошо разобрался в этой специфической области, и даже перевернул все с ног на голову тем, что предоставил стандартизацию номенклатуры данной области тем, кто ничего об этом не знает. Это самое дичайшее извращение, какое только можно вообразить. Там не только нет терминологии, там есть огромное количество ложной терминологии. Эта терминология ложна. И если вы ступаете на этот путь, то он приведет вас к неприятностям. Кто-нибудь скажет вам рано или поздно: “Почему вы не используете стандартную номенклатуру, почему вы не делаете то и не делаете это?”
Ну, моя реакция в таких случаях, конечно, всегда очень свирепа. Когда кто-нибудь начинает со мной подобные разговоры, я ни на секунду не думаю, что они стараются помочь. Я никогда не совершаю этой ошибки, поэтому я просто режу их на кусочки и подаю на обед. И в такой ситуации я могу ответить: “Ну, а почему вы не выработали ничего, что можно использовать?”.
И вот стоит такой доктор Спинбин*: “Так, а почему вы не используете стандартной терминологии, чтобы вас можно было понять?”.
“А вы какого черта ее не изобрели?”.
“Что вы имеете в виду?”.
“Почему вы ничего не знаете об уме? Почему вы болтаетесь тут, когда вы такой мошенник?”.
“Вы что! У меня ученая степень!”.
“Я знаю. Эта степень ничего не значит. Выведите одного из своих пациентов из комнат, в которых вы их тут держите. Выведите его оттуда и исцелите его. Я хочу это видеть!”.
“Да, но это невозможно”.
“Значит, вы мошенник! И идите к черту!”.
Вот так я представляю вежливую беседу с одним из этих парней. Терпеть не могу мошенников. И самое интересное, что единственная грязь, которую они могут в нас кинуть, это то, что мы каким-то образом являемся мошенниками. “А оверт — он всех громче обвиняет”*. Как у Шекспира.
Вы не сможете не иметь трудностей с терминологией — с номенклатурой. У меня были трудности с нею, не думайте, что не было. Как придумать слово, которое будет описывать то, что можно найти, проверено и что существует, и при этом не будет конфликтовать с номенклатурой каких-нибудь других, потерпевших неудачу школ? Как войти в эту область? О, мы, вероятно, могли бы сделать гораздо лучшую работу, но часть этой проблемы — вы.
Вы усвоили определенные вещи и начали использовать их в повседневном общении, и я бы сделал распоследнее дело, если бы отнял их у вас и сказал: “Ну, на самом деле лучше называть это так-то и так-то. Та малость саентологической терминологии, что вы знаете, теперь мертва и ее не существует. Мы намерены заменить ее совершенно новой терминологией”, — вы бы расстроились. Правильно?
Таким образом, терминология должна иметь дело с фактором эволюции в использовании. Мы развивали ее, и значения самих терминов иногда колебались, но потом они начинали использоваться и фиксировались на печатной странице. Они попадали в бюллетени и в ваши сертификаты. Когда Сертифицированному Одитору Хаббарда выдается сертификат, предполагается, что он знает, что такое реактивный ум. Великолепно.
А на следующий день мы назовем это как-то по-другому; и немедленно уничтожим часть его образования, не так ли? И затрудним для него общение с теми, кто обучался позднее. Если мы хотим диссонанса, что ж, можно получить страшную какофонию, если начать разваливать по частям терминологию, которую сами разработали. Поэтому нужно беречь разработанную нами терминологию. Когда мы больше узнаем об этом предмете, какое-то слово может стать нереальным, но мы продолжим его использовать.
Поэтому единственное, что мы можем делать — это выбирать действительно то, что наиболее важно в уме, и сохранять эту терминологию настолько стандартной, насколько возможно. Прежде всего, попытаемся развить ее как можно разумнее, так, чтобы она не вступала в конфликт и не приводила к непониманию из-за какой-то прежней области деятельности. Затем нужно ввести ее в действие как стандартный образец, и затем уже не изменять ее на каждом шагу каждый раз, как только все выучат, что это означает. То есть, существует определенная необходимость поддерживать постоянство в номенклатуре и терминологии. И слово “МПЦ” никогда, никогда не будет изменено. Его слишком много, слишком долго, слишком часто употребляли. Даже несмотря на то, что “цель” — это концевое слово, и “проблема” — это концевое слово, и “масса” — это концевое слово. Но это становится просто “МПЦ”. Это могло быть просто “XYZ” — совершенно неважно.
Другая ответственность состоит в том, что не стоит выдумывать излишне много таких слов, не стоит вдаваться в такие крайности, когда каждый попадающий в поле зрения предмет у вас будет получать новое и особенное название, которое никто до конца и выговорить-то не сможет. Словарный запас Саентологии состоит примерно из 472 основных слов, что представляет собой довольно небольшой технический словарный запас. Медицинский словарь содержит что-то от двадцати до сорока тысяч — что-то такого порядка — очень специфических слов, которые не обозначают вообще ничего.
Ваша задача в изучении “саентологизмов” относительно невелика, относительно кратка по сравнению с другими техническими областями.
Если вы считаете, что “Саентология неприменима из-за ее номенклатуры”, то с таким же успехом можно пожаловаться на номенклатуру любого технического предмета, и вдобавок та номенклатура зачастую будет в пять раз глупее. Некоторые из этих специализированных областей просто поражают. Но если у вас есть склонность к этому и сноровка, и если вас забавляют эти номенклатуры, терминологии и специальные языки, то вы можете хорошо повеселиться с этим.
Я помню, не так давно я тусовался со звездами циркового мира. К счастью, я немного знаю цирковую терминологию, но с точки зрения американского цирка. И я не знаю, что из этого подходит для английского цирка. Сейчас я покажу вам высший класс в терминологиях.
Все они “снобистские”, все эти языки — снобистские, включая Саентологию. Парень, вышедший из класса Сертифицированных Одиторов Хаббарда, выдает пару слов; два-три человека понимают, о чем он говорит, и они ля-ля друг с другом. Это как пароль в масонской ложе. Все прочие стоят рядом с отвисшими челюстями и слушают разговор верховной элиты. Да, в какой-то степени это так и есть. Кто-то обладает высшим пониманием. Но это знаковая система, и на самом деле я не смог бы изъять это из употребления, даже если бы хотел. Если бы я не изобрел этого, это сделали бы вы.
В цирковом мире, если вы используете карнавал — карнавал, видите ли, это весьма низкопробно. Для цирка карнавал — это почти ниже презрения. Эти вещи совершенно определенно фиксированы относительно социальных слоев, так что не смейте использовать карнавальную терминологию — хотя я знаю около четырех или пяти сотен слов “карнавальского”. Не смейте использовать ее в отношении тех же самых, идентичных предметов и действий в цирковом мире. А цирковой мир располагает, быть может, семью-восемью сотнями, тысячей слов для тех же самых вещей. Вы видите то же самое, что в нижне-голландском и на верхне-голландском , и в других языках.
Так что вам приходится быть очень осторожными с некоторыми из таких вещей. И совсем наоборот — вы можете отличить настоящего органиста — это из мира музыки… Вы можете отличить великого концертного пианиста по трепету, с которым он произносит слово Стейнвэй*, по тому, как он говорит о своем инструменте, о своих партитурах и тому подобном. Вы можете отличить его. Он выглядит как сноб в своем фраке с длинными фалдами, со своими плывущими жестами и фигурами из рук над клавиатурой, и всякими такими штуками. Вы узнаете в этом парне того, кем он является. Он — классический пианист, классический концертный пианист.
У него достаточно ошеломляющая терминология. Если бы он начал в непосредственной близости от вас беседовать с дирижером симфонического оркестра, вы бы просто закопались. Кто бы мог подумать, что может существовать столько музыкальных терминов из итальянского, немецкого и так далее! И это, честно говоря, будет выше понимания самих музыкантов оркестра. Они скажут: “Господи, вы только послушайте это”.
Но в области органа все совсем наоборот. Прежде всего, орган — это инструмент, который не есть пианино. Орган — не ударный инструмент, и он похож на пианино только тем, что вы при игре на нем тоже нажимаете клавиши, да еще тем, что можно извлечь из него музыку. Вот пианино, конечно, только и исключительно ударный инструмент. Это в соответствии с современной классификацией. Его классифицируют как ударный инструмент.
Да, это очень замысловатый ударный инструмент, и с ним нужно быть самой виртуозностью — но и на органе вы можете нажать клавишу и заставить его звучать как пианино. Вы можете заставить его звучать как клавесин. Вы можете заставить его звучать практически как что угодно. Я недавно подружился с профессиональными органистами, настоящими профи; знаете, театральные органисты, цирковые органисты, такие ребята. На самом деле, у меня волосы дыбом встали. Эти ребята в своем деле котируются так же высоко, как концертные пианисты котируются в своем, фактически, даже чуть выше. Потому что вам надо отрастить — вам надо быть как Вишну*, прежде чем вы сможете играть на органе. С восемью руками! И их терминология совершенно сбивает с ног.
Есть две сферы терминологии; и когда вы становитесь настоящим профи в области органа, когда вы не только исполнитель, но вдобавок еще и конструктор органа — знаете, настоящий, высокого класса — то вы включаете следующую скорость в терминологии. Той органной терминологией, с которой вы знакомы, пользуются музыканты, нормальные музыканты, но когда вы переходите на высший уровень, то попадаете в новую сферу терминологии. Есть две сферы терминологии в области органа.
И настоящий профи, и настоящий сноб, покидая поле просто музыки и переходя в поле игры на органе и его конструирования делает переворот, полный переворот. И на этом поле — совершенно другая травка. Оно выглядит и пахнет совершенно по-другому. И это настолько утонченно, что, когда я услышал впервые, как эти ребята беседуют, я не въехал ни во что из того, о чем они говорили. Я как будто слушал готтентотов*, которые тараторили о ближайшем фестивале в честь косули. Я ни имел никакого понятия, о чем идет речь.
Ну, в конце концов, я разузнал это, и порядочно поработал и с органом, и с конструированием, и все такое, и подружился с этими парнями, но я пока знаю лишь малую частицу их терминологии, и они всегда удивляют меня; но, вы знаете, я сейчас добрался до состояния, в котором я понимаю, о чем они говорят.
Ну, например, органист в соборе Святого Павла*, который, возможно, был бы самым-самым-самым среди простых английских органистов, говорит “педальная [управляемая с помощью ног] доска*” — это доска, по которой гуляют. [аудитория смеется — по-английски слово “педальный” означает “ножной”]. Ну, он называет это “педальной доской”. А когда вы столкнетесь с настоящими снобами, педальной доски больше не будет, это — “полено”.
Затем, лучший органист Святого Павла, без сомнений, говорит “ноты”, “трубы” и “метраж”, а настоящий сноб называет их “шумами”. Это “шумы” — и он говорит это, глазом не моргнув. Поэтому, когда я впервые услышал это, то подумал, что они меня разыгрывают. И каждый раз, слыша одну из таких вещей, я совершал повторяющуюся ошибку (от которой сейчас начинаю избавляться) — я хохотал, как сумасшедший, и это разоблачало мое великое невежество во всем этом предмете. Но я достиг того, что сейчас могу болтать об этом так и эдак.
Что это было, черт возьми, что я слышал как-то вечером? Я думаю, это был “Блэкпульский Рык”. “Этот орган издает хороший, густой Блэкпульский Рык”. Я подумал, что, видимо, я как-то не так расслышал слово “рык”, но он был способен издать “ужасный, грохочущий диссонанс, который реверберировал”, вот как это описывается. Вы через некоторое время начинаете что-то улавливать.
Тем не менее я расту. Я расту, расту. Я добрался до уровня, на котором научился с этим поленом кое-чему такому, о чем, думаю, они еще и не думали. А я могу сыграть на полене такое, что им и не снилось; и очень напряженно упражняюсь, и в следующий раз расквитаюсь с ними. Я уложу их на лопатки.
Суть в том, что, когда вы входите в святая святых любой профессии, вы вполне естественно оставляете простой язык сноба и попадаете в область “сленга”. Бог весть, как доктор медицины именует миндалины, обедая с другими докторами медицины. Но он, вероятно, называет их как-то иначе. Его терминология меняется, таким образом, с самой официальной, которая чуть ли не отдает религиозностью и переходит, по мере того, как растет его опыт в работе с предметом, во что-то более похожее на сленг.
А мы просто не стали проходить через область напыщенности, чтобы попасть в мир сленга; мы просто срезали дистанцию. То, что я вам говорю о номенклатуре — это правда: когда номенклатура на самом деле находится в руках знатоков, она никогда не бывает серьезной. Это очень несерьезный предмет. Те штуки, которые могут забросить ракету на Луну — электрические цепи и контуры — скорее всего, великие инженеры-электронщики называют их не так, как учат в колледже. Они разобрались в этом, и это тра-та-та-та-та, что-то вроде профессионального арго. Это просто дико.
Ну, а мы пошли прямым путем. Мы не разрабатывали этот вспомогательный язык — ничего просто не было. Мы сейчас говорим на нашем вспомогательном языке. Это другой способ, которым это было упрощено. Мы могли бы разработать в высшей степени напыщенную официальную номенклатуру, словарь, возможно, из двух или трех тысяч слов, и заставить вас всех выучить его наизусть и потом обсуждать это с большой торжественностью — только для того, чтобы в конце концов выработать гораздо более короткий словарь из области сленга. Мы перепрыгнули эту ступеньку. И поэтому наш язык не звучит величественно. Наша номенклатура не напыщенна, поскольку не было причины совершать этот еще один дополнительный шаг.
Так что любой, кто говорит вам о неиспользовании надлежащей психоаналитической номенклатуры, вероятно, сам является зелененьким новичком в области психоанализа. Если бы он получил хорошее образование и примерно себя вел, он бы стал неофитом*, и не выражал бы такое поклонение перед номенклатурой, потому что это характерно для стадии, где все просто вызубривается без знания. После того, как парень что-то узнает, он обычно достаточно заметно и быстро сокращает свою номенклатуру.
И конечно, что должен знать органист, если он имеет высокий уровень подготовки в области инженерного дела и конструирования — вот у циркового органиста Кита Френсиса, например, нет никаких регистров*. Я уверен, на самом деле регистры его органа не соответствуют общепринятому [устройству регистров органа], он вытащил большинство этих регистров и выбросил их. Перестраивая свой орган, он их выкинул. Он просто стал комбинировать звуки от генераторов*, и поставил по регистру на каждую звуковую комбинацию от генераторов, зная, как они соединены, и зная, что если он нажмет бинг-бинг, то что ж, он получит эти два звука от генератора. Они [звуки] смешаются, и орган будет звучать определенным образом. Он устроил это с помощью электронного звука, электронных комбинаций звуков. Таким образом, он уничтожил все эти иззарды*, пикколо* и диапазоны, и теперь там и слов-то таких нет.
Вот так. Это просто…
Я, по правде говоря, недавно видел, как он выкинул 64-х футовую трубу* из верхней шкалы. Внутри не оставалось даже никаких 32-х футовых труб, но он поставил пару штучек, которые могли звучать так, будто они там есть, вот что он вставил. А затем, знаете, орган собора Святого Павла заработал на всю катушку, но в нем просто нет никаких таких регистров. Так он даже не называет шумы их традиционными наименованиями больше.
Другими словами, когда малый знает свое дело, он, как правило, выкидывает — если он действительно знает свое дело — выкидывает номенклатуру, которая ему не нужна. Он выбрасывает это, и совершенно обычно, среди своей братии, которая осведомлена и составляет часть “ложи”, вырабатывает укороченную, сленгового типа номенклатуру для описания того, чем он занимается.
Ну, зная кое-что об этих вещах, я очень постарался уменьшить номенклатуру Саентологии насколько возможно, и сохранять ее исключительно в области сленга, к которому она пришла бы так или иначе. И это сбережет вас от множества неприятностей.
Но если вы вернетесь на годы назад и найдете названия всего, что было названо, вы получите, вероятно, гораздо больший словарь, чем 472. Но многое из этого было выброшено. Но многие одиторы старых времен до сих пор знают, что это было. Вы говорите о ДЕДЭКСЕ. Большинство из поздних пташек посмотрят на вас вот такими глазами — “Что-что?”. ДЕДЭКС, вот что. [смех]
Зависимость знания от номенклатуры чрезвычайна, но, фактически, это почти никогда не оценивается по достоинству ни преподавателями, ни студентами. Они пытаются говорить и использовать язык, которого не знают. И они доходят до такого плохого состояния, что начинают думать, будто предмет невозможно понять, или что они неспособны понять его, хотя на самом деле причина совсем не в этом. Причина просто в том, что они не усвоили значений нескольких из этих символов, используемых для обозначения. И у них нет мгновенного понимания этих значений. У них имеется “представление на ощупь” — это когда если человек какое-то время подумает, то он, наверное, сможет вспомнить, что такое “инграмма”. Вот какое бывает понимание.
Вот он читает предложение, и в нем говорится: “Конечно, в середине МПЦ может иметься инграмма”. Это необязательно правда, но это так для имплантированной МПЦ. И ему надо подумать: “Там может быть инграмма… инграмма… инграмма… Черт, не уверен я, что это означает, так что надо просто это вызубрить. Короче, что-то там может быть посреди МПЦ”. И потом он читает следующий абзац, хотя у него остается ощущение, что он чего-то не понял про эту МПЦ, и это ощущение переносится и на следующий абзац.
И если он продолжает изучать материал, пропуская эти моменты непонятой номенклатуры, у него начинает складываться мнение, что он этого не знает. Но это не то “это”, которое он не знает.
Чтобы получить что-то устойчивое, необходимо иметь там ложь, и здесь ложь состоит в том, что у него трудности не с этим предметом —у него просто трудности с номенклатурой. Он не знает номенклатуры, однако приходит к мнению, что не знает предмета, или что в предмете есть что-то очень непонятное. Нет, это совсем не предмет; он просто не знает номенклатуры.
Это может начаться по новой где-нибудь в классах Профессионального (Сертифицированного) Одитора Хаббарда; однажды кто-то встанет и скажет: “Ну, это просто лок”, — и скажет: “Ну, знаете, это неважно, потому что это просто лок”.
И человек говорит: “Просто лок — лок — лок — что такое лок?”. Но тут его перебивают прежде, чем он успевает додумать мысль до конца и вспомнить, что такое лок. Таким образом, на самом деле, здесь остается небольшое базовое непонимание номенклатуры, и это повисает на траке, и у него развивается автоматическая задержка общения на слове “лок”.
Настанет момент, когда здесь в Сент-Хилле он прочтет предложение: “Вы должны проверить это, потому что это может быть просто лок”. И снова это чувство затравленности навалится на него, и теперь он думает, что не знает чего-то о проверках, он ошибочно считает так, поскольку причина его трудностей находится вне его поля зрения. И он сейчас думает, что не разбирается в том, как проверять [локи]. Нет, он не знал слова в том предложении о проверках [локов].
Вы видите, как важна номенклатура? Понимание используемой номенклатуры идет по важности до изучения чего бы то ни было.
Например, сейчас я изучаю параллельный курс, чтобы глубже заглянуть в учебу по Саентологии. И очень, очень, умная вещь, чрезвычайно умная вещь, которую стоит сделать — взять страницу материала и найти на ней слова, которых вы не знаете, слова, которые не дают вам мгновенного отклика.
Обведите кружком каждое такое слово или сделайте список всех таких слов, найдите и изучите их дефиниции или спросите у людей и получите дефиниции этих слов. Установите точно, что эти слова обозначают. Не разбирайтесь с содержанием этой страницы. Просто разберитесь с терминологией этой страницы. Проработайте до совершенства эту терминологию, приступайте к предмету: вы обнаружите, что предмет очень легок. Все, что там есть — что если проходить сервисное факсимиле, которое не давало движения РТ при проверке, что ж, преклир забуксует, потому что вы работали без движения РТ. И это все, на что направлено это [утверждение].
А кто-то сталкивается с этим: “Сервисное факсимиле — о-о-о! Что это?”. Другое слово — и: “О-о! Что это? Что это?”, и “Что это?”. Ну, если вы хотите попасть в полную тайну, идите вперед и продолжайте изучать страницы, на которых не знаете слов. Так вы точно попадете в роскошную тайну.
Этот язык настолько привычен для ваших инструкторов, настолько обычен для присутствующих здесь, что их “снобистское поведение” — которое у нас есть (даже не сомневайтесь) и останется, потому что это показатель статуса и компетентности — будет причиной того, что они станут объяснять эти вещи студенту с легкой усмешкой.
Они быстренько излечат вас от желания задавать вопросы типа “Что такое сервисное факсимиле?”, потому что вы будете слышать в ответ на свой вопрос в лучшем случае интонацию вроде “Ну, ты, идиот! Почему нельзя посмотреть это в бюллетене? Как это можно не знать?”. Это как бы присутствует в самой атмосфере, когда вы получаете ответ на подобные вопросы, и это опять заставляет вас чувствовать себя дураком оттого, что вы этого не знаете. И с этим ничего не поделаешь, на самом деле.
Ну что ж, я могу, конечно, сказать: “Всегда отвечайте на вопросы студентов вежливо”, но такое требование, скорее всего, просто создаст скрытую враждебность. Будете вежливо отвечать на вопросы и ставить незачет за все проверки 24 часа в сутки. Когда начинаешь чинить препятствия каким-то естественным действиям, происходят всякие дикие события.
Я хочу подчеркнуть: не позволяйте себе отступать, потому что кто-то там думает, что вы глупы, потому что чего-то не знаете. Если вы чего-то не знаете, то это не критерий вашей глупости — вы просто не информированы. Ну, если вы не информированы, не позволяйте себе идиотских статусных соображений, что вы должны казаться умницей, чтобы о вас хорошо думали, так как это не имеет никакого отношения к этому. Вы здесь, чтобы учиться, и каждый, кто изучает что-то, изучает это, я полагаю, для того чтобы знать это. Можно обрести статус, обучившись чему-то, но нельзя обрести статус, притворяясь, что знаешь это, когда этого не знаешь. На самом деле, в последнем случае вы заработаете себе порядочную головную боль.
Смысл здесь в том, что, несмотря на любой отпор, который вы получите, или трудности, связанные с копанием в каких-то книгах в поисках того, что это означает, вы, на самом деле, отправитесь в бульончик в тот самый момент, когда оставите в предложении одно слово, значения которого вы не знаете, и пойдете дальше. Один непонятый пункт номенклатуры, оставленный за спиной, может совершенно разрушить ваше понимание всего того, что вы изучаете. То есть, если вы хотите ускорить ваше понимание ситуации, очевидно, стоит делать это медленным способом. Это ведь явно медленный способ. Но на самом деле он не медленный, потому что в противном случае ваши трудности будут расти как снежный ком.
Вы пойдете быстрее, быстрее и быстрее, а если не будете этого делать, то пойдете медленнее, медленнее и медленнее. Так что никогда не пропускайте при учебе слова, значений которых не знаете. И когда вы слышите слово, которое я употребляю в лекции (хоть я на самом деле стараюсь свести к минимуму номенклатуру в лекциях), когда вы слышите слово, которое я использую в лекции и значения которого вы не знаете, ради Бога, запишите его в свой блокнот и сразу после лекции выясните, что это такое. “Что значит это слово?”. Это что-то, что прошло мимо.
Это именно то, чего вы не поняли, это не ум, не Саентология, не теория и не практика Саентологии. Камень преткновения — в первую очередь и прежде всего — это просто номенклатура.
Номенклатура останется существовать несмотря ни на какие реформы, потому что мы, во-первых, исследуем вещи, которые не были прежде известны. Они, соответственно, должны получить название. Кто-то неинформированный может сказать вам, что что-то из этого уже было известно, но это говорит просто о его неинформированности. Он не знает, о чем вы говорите, и поэтому думает, что это было известно ранее. Он попытается, например, сравнить “ид” и “тэтан”. Он скажет: “Ну, Фрейд все это описал. Он сказал “ид”, а ид — это было что-то…”. Человек, который говорит это вам, на самом деле не знает, что Фрейд называл словом “ид”. Его провал с номенклатурой произошел еще до возникновения непонимания между вами.
Если вы хотите накрепко запутаться, привести себя в замешательство, тратить уйму времени на каждый зачет и идти все медленнее, медленнее, медленнее и медленнее, просто начните пропускать слова, о которых вы не знаете, что это такое. Вы прочли полстраницы, и вот совершенно внезапно там слово, которого вы никогда раньше не видели. Только скажите: “Ладно, я пойму это потом”, и идите дальше. Почему бы вам не сказать просто: “Хорошо, прямо сейчас я перережу себе горло и добавлю несколько недель к своему курсу”, — потому что именно это вы сделаете. Вы не сможете не запутаться к концу этой страницы.
Следующая вещь касается содержания самого предмета — состава материала и его понимания. Вот второе. Можно спокойно придумать название и определение для чего-то, но что было названо этим именем? И если вы очень-очень умны, вы будете терзать и терзать его, и рычать на него, и ходить кругами вокруг этого кусочка предмета изучения. Сейчас мы говорим о вещи. Мы не говорим об имени этой вещи, мы говорим о самой этой вещи. Вам надо ходить кругами вокруг любой части предмета изучения, пока не получите хорошего понимания, к чему это все. “О чем, черт возьми, мы сейчас говорим?”. Ясно?
Я дам вам представление об этом: вы говорите: “Человек имеет плохое мнение о другом человеке потому, что у него есть оверт против этого человека”. Отлично, вот вам вещь. Это механизм, который отражает последовательность оверт-мотиватор, это одно из его проявлений. Джо бесится на Билла, и если немного поискать, то обнаружится, что он бесится на Билла потому, что сделал что-то Биллу. Джо сделал что-то Биллу. Но это противоположно объяснению, которое все дают в жизни, поэтому это очень легко прочесть наоборот. Поскольку в жизни это так, у вас в голове это может — дзынь! — сложиться неверно.
“Джо бесится на Билла, потому что Билл что-то сделал Джо. Да, я это понимаю”. И вы утеряли всю суть. И если вы поняли это вот так, то потом на самом деле никогда не поймете, как вытянуть оверт, или зачем нужно это делать. Это знание просто улетело как дым! Очень важный механизм! “Джо бесится на Билла, потому что Джо что-то сделал Биллу”. Отлично, вот эта вещь.
Есть несколько моментов, которые могут встать на пути принятия вами этой мысли, и в первую очередь то, что это не обычный или не ординарный образец мышления, и это мешает вам по причине неверного истолкования. Вы думаете, что прочли что-то, чего там нет. Поскольку это так привычно видеть в обратном виде, вы думаете, что прочли это в обратном виде. Или это настолько общепринято в обратном виде, что это [настоящий смысл] кажется просто невероятным.
И вот следующее, что встает на вашем пути: невероятность этого. Вы говорите: “Да, но не может быть, чтобы это было правдой”. Ради Бога, когда вы сталкиваетесь с невероятностью чего-то, убедитесь, что знаете, во что вы не верите. Это важно — это важно. Давайте знать, во что мы не верим.
А для того чтобы узнать, во что мы не верим, нам нужно опять сделать первый шаг — номенклатура. “Правильно ли я понял это слово? Эта вещь, этот механизм, явление — правильно ли я это понял?” И вы обнаружите, перепроверяя себя на этом шаге “невероятности”, что примерно в 90 процентов случаев вы не поверили в неправильное. Вы не поверили не в то, что здесь было. Вы не поверили во что-то другое.
Когда вы натыкаетесь на что-то такое, что просто “Эээ???”, и говорите: “Этого не может быть! Что? Что? Этого не может быть. Нет, этого не может быть!” — вместо того, чтобы пойти и прыгнуть в озеро или принять синеродистый калий, нужно просто проверить номенклатуру и описание самой этой вещи. Теперь, когда вы проверите эти два момента, то, возможно, обнаружите, что понимали что-то наперекосяк, и что это “невероятное” не только совсем не невероятно, но даже легко наблюдаемо. Это — около 90 процентов случаев.
Остальные 10 процентов случаев — вы просто не могли понять, как это работает таким образом. Вернитесь назад и проверьте свою номенклатуру, проверьте, что это за вещь, в которую вы не верите, проработайте это как следует. Если вы до сих пор не представляете, как это так происходит, то приведите себе несколько примеров того, как это происходит так и как это происходит не так.
Это в действительности первый момент, когда вы на самом деле должны приложить это к себе и к жизни, где это становится совершенно необходимо. Вы должны приложить это к себе, приложить это к жизни. “Существует ли это в жизни или нет? Существует ли это в моей жизни и существует ли это в жизни кого-то из моих знакомых? Есть ли какой-нибудь случай, который демонстрирует это явление?”.
И вы начинаете вглядываться в это, и обнаруживаете, что причина, почему это никак не может быть таким образом, заключается обычно в том, что тут возникла какая-то кнопка или что-то подобное. Вы не посмели поверить, что это так — просто при проверке этого, пытаясь ответить на вопросы: “Как это применимо ко мне? Как это применимо в жизни? Применялось ли это когда-нибудь к жизни? Видел ли такое кто-нибудь еще?”, и “Знаю ли я какой-нибудь случай или что-то такое, что может быть примером такой вещи?”. Что ж, оставшиеся 10 процентов, о которых я здесь говорил — они тоже испарятся, и вы скажете: “А, да, теперь это понятно”.
Следование этой процедуре дает вам чертовски хорошее понимание того, что вы узнали. Осторожная учеба не обязательно должна быть скрупулезной, блестящей, мудрой или какой-то еще. Она просто осторожна. И вот вы все время работаете по принципу — быть осторожным с этим предметом — и вот то, по поводу чего вы осторожны: вот вы идете по странице, там-парам-парам-парам, и вдруг видите слово “буджум”*. “Это что за черт?”
Сейчас я покажу вам, как можно поступить глупо: продолжить читать. Прочтите следующее за ним слово, в надежде, что так или иначе объяснение свалится вам в руки. Пропустите это слово — и вы себя погубили. “Что это за слово буджум?”. Да, это лучше выяснить прямо сейчас.
Можно глянуть на остаток предложения: “Нет ли здесь заключенного в скобки описания того, что такое буджум, как это иногда случается? Или… нет — там ничего нет. Явно предполагается, что я знаю это слово. Это не новое слово, потому что оно не объясняется в этом абзаце, значит, это слово, которое я знаю…”.
Если пойти дальше, то вы просто запрете себя в красивый маленький медный замок под названием “Тайна”, и здесь вы и останетесь бродить с лампой, заглядывать в темные углы и удивляться, что ж тут такого таинственного. Потом вы подумаете, что тайна скрыта в самом этом предмете; что тайна скрыта в чем угодно — а если просто отследить события в обратном порядке до того времени, когда вы читали этот абзац, то окажется, что вы не поняли в нем этого слова, так что, конечно, общения не состоялось.
Не понимая слов, вы препятствуете любому общению. Вы препятствуете общению между тем, что вы изучаете и самим собой. Вы также препятствуете своему общению между собой и другими одиторами, и вы также, как ни странно, препятствуете общению между собой и преклиром, потому что в преклире есть что-то, чего вы не распознаете, так как не знаете, что это такое.
Но следуя в учебе такого рода процедуре, вы обнаружите, что обретаете способность учиться. Кто-то вполне может подойти и сказать: “Можно ведь учиться и без применения этого”, или что-то типа этого. Так делают в школах, так делали это со мной — мне постоянно повторяли: “Ты не знаешь, как учиться”.
И я сказал: “Так, интересно. Я не знаю, как учиться”, и принял это — что я не знаю, как учиться. Я не стал сильно шуметь по этому поводу, но мне удалось, в конце концов, обнаружить, что это утверждение не было подкреплено никакими методами учебы.
Кто-то вам говорит: “Вы не знаете, как подвесить крючок к небесам, и, следовательно, действительно очень глупы, потому что не знаете, как подвесить крючок к небесам”. Это все равно что ловить куликов, своего рода розыгрыш. Предполагается, что вы будете часами стоять в лесу, держа мешок и ожидая, когда в него загонят куликов . На самом деле они сидят дома и пьют кофе; а вы часами стоите в сыром лесу. Этот розыгрыш не менее жесток.
Они говорят: “Ты не знаешь, как учиться”. Мошенники! Они сами не знают, как учиться! Нет такого предмета — “учеба”. Если бы был предмет, называемый “учеба”, этому бы начинали учить еще в детском саду. Его бы начали преподавать вам прежде, чем вы попали в высшую школу, или что-то подобное. Вам бы сказали: “Вот как надо учиться”.
Я сталкивался с разнообразными системами, но их нет в официальных учебниках. Я видел их — помните “Специальности Пита Смита”* из далекого прошлого, когда его часто показывали на экране, розыгрыши, комедии-пятиминутки? Да, я видел методы запоминания, и методы познания, поданные в такой форме. Но я никогда не видел их в учебниках.
Я разработал свой “метод учебы” — в качестве средства обороны, и я живо помню его применение в области истории; — просто не начинать следующего абзаца, пока не будешь в состоянии закрыть глаза и оттарабанить предыдущий. Это не увеличило моих познаний в истории. Я продвигаюсь гораздо лучше, когда просто читаю учебник истории. Когда я заканчиваю читать учебник истории и кто-то спрашивает у меня даты, я заглядываю в книгу. Я обнаружил, что лучше всего делать это именно так.
Единственный другой метод учебы, разработанный мной для себя в школе, который может представлять некоторый интерес, состоял в том, что я брал все книги по предмету, которые только мог добыть, и читал их все, не пытаясь сосредоточиться ни на одной из них.
Наверное, самые великолепные оценки у меня были именно по этому предмету, и я повсюду этим хвастал, меня даже звали читать лекции налево и направо, что заставляло меня чувствовать себя несколько виноватым. Я взял американскую историю и просто собрал все учебники, которые мог достать по этому предмету, и прочел их все, включая пятитомную “Историю Соединенных Штатов” Вудро Вильсона*. Это одна из тех вещей, которые хранят в книжном шкафу, чтобы тот не упал в случае землетрясения [аудитория смеется].
И я прочел все эти учебники. Но я никогда не говорил преподавателю, что я никогда не читал учебник для этого класса, поскольку у меня была аллергия на его очень, очень плохую прозу. Я никогда не читал учебник для этого класса. Я прочел все другие учебники, которые только смог раскопать, но его прозу я терпеть не мог. Его проза была ужасна, это было что-то социалистическое, мудрено переплетенное и назидательное до крайности.
Не то чтобы там было полно трудных слов. На самом деле парень как бы все излишне упрощал — в местах, где он мог бы использовать хорошее, большое, напыщенное слово, он заменял его каким-то странным другим словом. Он не умел писать, и поэтому я не читал школьного учебника, но зато читал все другие учебники, и получал пятерки с плюсом, и читал им лекции по истории, и получал золотые звезды и серебряные кубки, и всякие такие штуки, как великолепный студент. А дело было просто в том, что я прочитал все, что попало в поле моего зрения. И я обнаружил, что это довольно надежный метод на тот случай, когда недоступна никакая другая подготовка, как случается в американской школе.
Когда недоступно абсолютно никакое обучение, что ж, вам нужно просто взять все книги по этому предмету, которые вам попадутся на глаза, и затем просто прочесть их все от корки до корки, очень строго следя за тем (я это буду делать, и делаю, и всегда делал), чтобы не пропускать ни одного слова, которого вы не знаете. Раздобудьте себе огромный словарь, и соберите что-нибудь вроде антологии или чего-то подобного, отслеживайте любое неизвестное вам слово и выясняйте, к чему оно относится, усвойте это слово по-настоящему хорошо, и затем плывите дальше.
Неважно, прочтете ли вы эту книгу за пять часов. Неважно, насколько быстро вы прочтете или не прочтете книгу. Это при отсутствии пригодного для понимания официального обучения по какому бы то ни было предмету. Это очень хороший метод, превосходный метод, на самом деле, потому что вы так часто видите это слово, вы так часто его находите, что, в конце концов, вы узнаете, что это.
Вы говорите: “Опять этот “Профиль Рембрандта”. Черт, что же это значит, “Профиль Рембрандта”? Ну, “Профиль Рембрандта” — это на самом деле — ну, я думаю, это что-то написанное Рембрандтом*, но здесь подразумевается что-то еще. Вернусь назад. Я видел, что это упоминалось выше. Вот описание этой штуки. Так, так, так... А-а, я понял! Это когда главный источник света не освещает первый план. О, хорошо! То есть первый план освещается только отраженным светом. Это хорошо, да. Теперь я понял. Отлично”.
Плывете далее, и, наконец, уже забыв об этом, несколькими главами дальше вы натыкаетесь на “Профиль Рембрандта”. “Что-что? Что-то о фоновом освещении. Да. Хорошо, я знаю, где это можно найти. Я пойду назад. А, да. Да. Главный источник света за спиной человека, спереди — только отраженный. Да. Лицо в основном в тени. Да, понял. Ничего такого здесь нет”. Позже, еще через несколько разделов — или в другом учебнике по тому же предмету — “Когда вы снимаете “Профиль Рембрандта”.”. — и так далее, и так далее, и так далее, и так далее, — “Вот оно как! Туда надо еще добавить прожектор. Ясно”. Видите, слово больше не тормозит ваше продвижение.
Прояснение слов и значений действует как река, которая постепенно подмывает берега, пока не станет хорошим, сильным, полноводным потоком.
На самом деле, я не думаю, что есть толковые студенты и тупые студенты. Я так совсем не думаю. Я так не думаю, потому что никогда не видел реального соответствия между знанием предмета и толковостью или тупостью студента. Но бывают осторожные студенты и неосторожные студенты.
Далее, студент может быть очень быстрым и все же оставаться очень осторожным. Это не имеет прямого отношения к скорости. Но он знает, когда становится плохо. Это единственная вещь, которую он знает. Он дочитывает этот абзац до конца и совершенно внезапно обнаруживает, что у него нет ни малейшего представления, о чем, к черту, идет речь — о чем он читает, и тогда он возвращается назад и находит, где он запутался. А, ну, вот слово и вот явление, о которых он ничего не знает.
Теперь, если это осторожный студент, он откладывает все до тех пор, пока не найдет, что это за слово и что это за явление, и что это точно значит, и не справится с этим. Он может пройтись по этому тексту чуть дальше, чтобы посмотреть, нет ли определения в самой этой публикации. Но он ищет определение — он больше не занимается текстом.
Таков осторожный студент. И его толковость по данному предмету зависит от того, насколько он это делает. Это не зависит от какого-то врожденного таланта или чего-то еще. Не зависит даже от его кнопок.
В Саентологии, по причине гигантской величины охвата учебы, которую мы выполняем, и из-за того, что мы изучаем то, с помощью чего мы учимся, необходимо обладать некоторым мастерством учебы. Это становится просто необходимо в нашей среде — знать что-то о том, как учиться. Нельзя подойти к какому-то бедному, незадачливому студенту и сказать: “Ну, твоя проблема в том, что ты не знаешь, как учиться”, и пойти потом восвояси. Или сказать о каком-то другом студенте: “Да, он просто тупой. Вот и все объяснение”. Честно сказать, это ни черта не объясняет.
Говорят, бывают студенты, быстрые, как молния. Говорят, бывают очень очень быстрые студенты, и говорят, бывают очень очень очень очень медленные студенты, и говорят, бывают зубрилы, и говорят, бывают блестящие студенты; но честно говоря, эта классификация не более обоснована, чем область психиатрии. Почему? Потому что никто никогда не добивался неизменного успеха в быстрой учебе. Были, очевидно, сплошные извинения и оправдания. Это попытки классифицировать то, что никто еще не раскусил. Так зачем тогда говорить о тупых студентах, медленных студентах и блестящих студентах ?
В учебе есть определенные явления, которые заслуживают внимания, и одно из них — чудак, который может запомнить почти с одного взгляда, потом вернуться назад и выдать заученные на память слова. Я знал китайских студентов, которые могли посрамить в этом кого угодно в англо-саксонском мире, или на Западе. Они способны делать это — выдавать целые страницы математических формул, их описания и так далее. Это самое фантастическое из всего, о чем вам приходилось когда-либо слышать — они приходили в школу на следующее утро со своими уроками, и ка-вау! Вы их спрашиваете: “Ну, отлично, теперь перейдем к формуле наклонной*”.
“Хорошо, формула наклонной — это так-то и так-то, так-то и так-то, так-то и так-то, и кау-кау, пау-пау, кау-вау”. Все там.
Вы говорите: “Вау!”. Но не приходите немедленно к выводу, что это как раз тот человек, который построит плотину — потому что строительство плотин имеет очень мало отношения к учебе подобного вида или характера. Мы даже не знаем, способен ли он решить задачи на этой странице, хотя, безусловно, он способен их запомнить. Так что, прежде всего это испытание памяти.
Если вы, проводя экзамен этому человеку, хотите быть в нем уверенным, вы немедленно обнаружите, что именно с ним не так. Есть способ проэкзаменовать этого человека, и только он будет одинаково честным и для инструктора, и для студента.
Возьмите любое странное слово, которое было в первом абзаце, только что так бойко пройденном, и спросите определение этого слова (определение, не данное в материалах, которые изучил этот человек). И если вы хотите увидеть затравленный, полный ужаса взгляд, проделайте это с тем, кто в совершенстве повторяет текст по памяти. Вы просто метнули в него топор, потому что спросили то, что не является памятью.
Вы спросили определение какого-то слова. И если этот человек может выдать вам весь абзац и рассказать вам об этом все, но не может дать определение одного слова в нем, то, должно быть, все это кажется ему совершеннейшей тайной.
Так что упущенный компонент — это понимание. И, естественно, очень скоро после этого проявится другой упущенный компонент — применение. Понимаете, как это сработает?
Другими словами, эта очень, очень быстрая учеба проваливается точно так же, как проваливается медленная учеба. Другими словами, и тот, и другой неизменно засыпаются на том же самом пункте. Если кто-то приходит и берет тот же самый текст, и начинает спотыкаться на каждом шагу, и старается что-то там такое изобразить, бубнит под нос, экзаменатор может и у него спросить то же слово. “Каково определение этого слова?”.
И он скажет: “Ну, я не знаю”. Тот же тип, что и быстро учащийся, не так ли?
Поэтому, направление и конечная цель учебы — это понимание, и конечно, с неизвестным словом посреди этого, и с неизвестным явлением посреди этого, вы не достигнете никакого понимания. Вы получите неверие и непонимание. Вы получите тайну. Вы так же получите, конечно, неприменение.
Теперь, если мы рассмотрим учебу чуть дальше, главная претензия к учебе — то, что она не дает непосредственного и мгновенного результата в виде хорошего, чистого, ясного применения. Это есть (или была) одна из главных жалоб на современное образование, основной повод для критики — обучив инженера, вы не рискуете послать его строить мост. Это относится к сфере применения, к практическому применению. Но если этот человек не может пойти и построить мост после того, как его обучили строить мосты, конечно, тут утерян такой компонент, как “опыт работы с тем, с чем имеешь дело”.
Но даже если кто-то только тем и занимался, что наезжал на него как сумасшедший, требуя определения каждого слова, на котором тот спотыкался в материалах по строительству мостов, инженер все равно должен быть способен пойти, поставить свой секстант* и теодолит*, и приступить к работе. Он должен, должен. Теперь перед ним стоит ужасная задача — обретение опыта работы с тем, с чем он имеет дело, но он не сможет справиться с ней, если ему мешает барьер непонимания терминологии, непонимания инструментов, хотя теоретически он это сделать способен.
Однажды я обнаружил себя в таком положении. Я просто обладал знанием способа решения одной проблемы на уровне текста учебника — по тому параллельному предмету, что я изучал. Я просто обладал знанием способа решения этой штуки на уровне текста учебника, ничего более, и я увидел это, увидел, что это произошло, — применил это знание, и все разрешилось, бац! У меня было что-то порядка, может быть, двух или трех секунд, чтобы сделать все это. Потому что что-то происходило, и мне нужно было это быстро исправить. Просто учебник. Это сработало, и сработало отлично.
И вам нужно и должно быть способным просто взять учебник — если это достоверный учебник и достоверный предмет — и применить его напрямую, даже не обладая опытом. Теперь только вообразите, каким крутым спецом вы можете стать, если будете при этом еще обладать опытом. И вот почему мы изучаем одитинг, одитируя!
Но если этот компонент — осторожность в учебе — упущен, упущена номенклатура, то каши вы не сварите . Так вы каши просто не сварите.
Я изучал этот параллельный предмет очень напряженно, потому что он также труден и в плане терминологии. Терминология — вот с чем, как вам представляется, должен быть хорошо знаком человек, который долго занимался фотографией. Он не может быть с ней незнаком — о нет, нет, нет, нет. Он не может быть с ней незнаком, если он изучал текст за текстом, текст за текстом, текст за текстом!
Если вы проходите какой-то небольшой курс, который абсолютно ни на что не претендует, не предназначен для того, чтобы сделать из вас профи в какой-либо области деятельности, и там сказано: “Вот так проявлять фотографию” — “Самоучитель Истмена* для начинающих любителей”. Я таких тонны перечитал. Нет, это не имеет никакого отношения к сути. Там сказано: “Бей, круши, стреляй картечью”, знаете, — “не тормози. Атака в штыки. Возьмите метабисульфит* и вылейте его в яттапин*”, — и вы говорите: “Взять что?!”.
А затем прямо в следующем уроке вы изучаете совершенно не связанное с этим дело — “Убедитесь, что вы правильно поставили козырек”.
“Что?! Откуда, к черту, это взялось? Раньше мне это никогда нигде не встречалось. Козырек, козырек. Что же такое козырек?”. Туда-сюда, прыг-скок, смотрим в словаре. А знаете что? Нет этого в словаре. Это такое привычное слово, что они не потрудились дать ему определение. “Но я его не знаю. И неудивительно, что я чувствую себя таким идиотом. Так-так, ага”. Наконец, вы вычисляете это по контексту и по иллюстрациям. Там было изображение всех необходимых фотографических материалов. Очевидно, козырек — это створка, которой вы заслоняете края основного источника света, чтобы сделать оттопыренные уши менее оттопыренными. Просто, не так ли? Козырек? Кто это придумал, черт! Бессмысленная, но очень обычная часть снаряжения.
Малый, который писал учебник, будучи столь хорошо знаком с предметом, мог бы сделать то же самое заявление, что и вы. Вы бы сказали: “Ну, сначала, конечно, вы готовите на столе Э-метр”. Вы бы сказали это почти саркастически, не так ли? “Ну, вы готовите на столе Э-метр, конечно, прежде чем начать одитинг”. Если вы хотели бы быть по-настоящему саркастичным, вы бы сделали такое замечание.
Этот парень, этот малый, этот эксперт по портретам среди всех экспертов по портретам, говорит: “Ну, конечно, вы установили козырек, чтобы убрать это. Это способ ослабить освещенность”. Он бросает это мимоходом. “Вот так вы ослабляете выступающие, нежелательные черты модели в портрете. Вы сдерживаете свет, падающий на них”.
“Чем вы сдерживаете свет?”.
Из учебника вы получаете тот же ответ: “О, не будьте ослом!”
“Да, но чем вы ослабляете свет, а?”.
“Козырьком, конечно, идиот!”.
“Что такое козырек? Что такое козырек? Что это за вещь?”.
“Поставить его”.
“Поставить его на линзы камеры так, чтобы не было видно голову парня?”. [аудитория покатывается со смеху].
Это было очень забавно, потому что я смог посмотреть на предмет под другим углом, взглянуть на те самые проблемы учебы, с которыми сталкиваетесь вы. И проанализировал эти проблемы, и разобрался. То, о чем я вам говорил, и то, о чем я только что вам сказал — это взгляды, которые я выработал с помощью этого, и, насколько я знаю, они применимы в нашей сфере. И я думаю, что в результате у вас будет определенный прогресс.
Вот все, что касается учебы; может быть, вы ожидали, что в учебе будет множество гораздо более сложных моментов, но более сложных моментов здесь нет, только те, которые я только что вам изложил.
Конечно, если бы вы не читали и не писали по-английски, вам бы потребовалась большая работа в изучении номенклатуры. Но помните, что это была бы просто большая работа в изучении номенклатуры. Так что это верно даже здесь.
А если человек не может говорить вообще, или, скажем, животное, которое пытается подняться до этого уровня: оно совершенно вне коммуникации, у него нет голосовых связок? Как ему получать образование? Вы говорите: “Ну, это совершенно гиблое дело”. Ну, я не готов немедленно и полностью с этим согласиться, потому что я уже поднимал животных по тону в заметной степени, и уже встречал собак, которые умели говорить.
Да, однажды я встретил пса, который говорил “Жрать” каждый раз, когда хотел набить себе брюхо. Как-то он с этим справлялся. Он использовал какую-то голливудскую схему дыхания диафрагмой. И когда он был голоден, он мог сказать это довольно отчетливо. Пугал людей почти до смерти. Они говорили: “Ну, это забавно. Собаки обычно просто рычат. А хозяйка, которая научила его, просто подает ему особые знаки. Ну-ка…”. И затем слушали этого пса, и пес говорил: “Жрать!”, а они — “О-о-ох!” [аудитория падает со смеху]. А однажды я говорил со слоном, который хотел, чтобы его сфотографировали — я вам рассказывал, и я встречал животных, которые знали свои номера намного лучше, чем их дрессировщики, и им приходилось кое-как спасать дрессировщика во время спектакля, чтобы он не опозорился.
Я не знаю, какие препятствия есть в общении. Сейчас у меня намного более глубокое понимание пятой динамики, чем было ранее, и я обнаружил, что можно гораздо глубже разобраться в пятой динамике. Фактически, я довольно хорошо уловил идею о том, в какой МПЦ застряли конкретные животные, насекомые и так далее. И как они попадают в эту конкретную сферу, и как они в ней деградируют. Я стал достаточно здорово — достаточно здорово разбираться в этом.
Но в любом случае, как бы то ни было, все дело в том, что непонимание номенклатуры языка при общении — неспособность говорить или общаться — это первый барьер. И он [этот барьер] сохраняется — парень, который знает английский, умеет читать, принимается за учебу — но это по-прежнему остается для него первым препятствием. Но конечно, он на таком высоком уровне общения, что с презрением относится к этим маленьким неспособностям общаться [т.е. к непонятым терминам и словам], и пренебрегает ими [не считает нужным их прояснять]. А пренебрегая ими, затем, конечно, он терпит жуткий провал, попадая в область учебы. И это практически первое, в чем он терпит настоящий провал.
Есть много способов привести человека к провалу в учебе, но по большей части это именно отрицание им необходимости понимать используемые в общении символы. Такое отношение будет большим провалом в учебе.
Мы никогда не публиковали словаря как такового. Есть несколько рукописных словарей, но они, к несчастью, все зависят от того, чтобы я их заново отредактировал от начала до конца, а в них случается фантастическое количество слов; и нужно лишних 12 часов сверх обычных 48 в 24-х, чтобы завершить эту работу. Это очень сырой, сырой материал. И я особенно не хотел браться за эту работу до тех пор, пока не почувствую, что все более-менее утряслось, и примерно сейчас дело должно приблизиться к завершению. Но я даю определения разных слов на уровне VI, формулировки, и это, я уверен, будет опубликовано, так что вы сможете посмотреть на эти вещи и узнать, что к чему.
Но несмотря на отсутствие толстого словаря, вы, тем не менее, можете прояснить эти слова, они известны, и люди повсюду вокруг знают, что они означают, и на самом деле это не слишком убедительное оправдание. Вам понадобится полчаса, чтобы узнать, что значит слово! Но эти полчаса не умножатся и не прибавятся в конце курса, когда вы будете барахтаться там, удивляясь, отчего у вас такое чувство, что вы никак не можете понять простейшую суть предмета.
Ну, я надеюсь, что то, о чем я рассказал вам сегодня, будет для вас полезно.
Спасибо вам большое.



КОРОТКО О ГЛАВНОМ В УЧЕБЕ
4 августа 1964 года

Благодарю вас. Сегодня какое у нас?
Аудитория: 4-е августа 14 года ЭД*.
4-е августа 14 ЭД. Примечательный день, потому что это день после праздничного парада* и никто не заболел воспалением легких от вечного дождя, который идет по праздникам. Очень примечательный день.
Специальный Инструктивный курс Сент-Хилла, 4-е августа 14 года ЭД.
Хорошо. Похоже, в последнее время вы побили здесь несколько рекордов в результатах ваших экзаменов. Результаты экзаменов по лекциям и тому подобному поднимаются выше, выше, выше, выше, и поэтому я очень горжусь вами. Спасибо вам большое.
Кроме вашей собственной сообразительности в изучении данного предмета, это частично есть следствие того, что я рассказывал кое-что об учебе и преподавал вам это, и думаю, что в последние недели, а их было немало, вы узнали очень много об учебе — и это тема данной лекции.
Я хочу рассказать вам в этой лекции, пока это еще не остыло, очень коротко о главном из того, что я узнал об учебе — неважно, насколько сырым и грубым получится это изложение, и неважно, насколько тщательно это будет проработано позже. И я тут немного себя опорочу тем, что буду читать лекцию по записям. Но я не хочу, чтобы это зашло слишком далеко, прежде чем стать темой лекции и записи, так как я обнаружил, что это начинает меркнуть в моей памяти. Последнее время я храню в своей памяти очень мало информации, а та, которую я туда все-таки помещаю, иногда склонна меркнуть и потом теряться. Я не хочу, чтобы это случилось — я хочу передать вам эту информацию об учебе.
Так вот, до сих пор технологии учебы или технологии образования не существовало. Звучит как совершенно невероятное, фантастическое утверждение, но это правда. Это правда. Существовала школьная технология, что-то типа того, но она не имела большого отношения к образованию. Существовала технология того, как ходить в школу, как обучать в школе, как учить детей ходить в школу, как переходить из класса в класс, как сдавать экзамены, как поступить в вуз. Существовало ужасно много этой школьной технологии. Нужно различать школьную технологию и технологию образования — это первое, что я попросил бы вас сделать — потому что образование крайне редко, вообще говоря, имеет что-либо общее со школой.
Инженер-выпускник является на работу, и он прекрасно обучен различным способам нахождения уравнений кривых для определения количества гравия в бесформенной куче; и, тщательно измерив эту кучу и получив уравнение кривой для нескольких ее участков, выраженное в виде формулы, он может, глядя на эту баржу и измеряя ее, сказать в конце концов, сколько гравия на этой барже.
Этот случай произошел на самом деле, произошел в Кавите* до войны, за много лет до войны. Этот молодой инженер только что вышел из школы и вот что он сделал. Он пошел и вычислил количество гравия на барже с помощью интегрального исчисления*. Это была очень кропотливая работа.
Главный инженер складов послал его выяснить, достаточно ли у них гравия, и тот не возвращался почти полдня. Так что в конце концов главному инженеру стало очень-очень любопытно, и он пошел выяснять, где этот молодой новый инженер и что он делает, не съели ли его акулы, или что там еще. Он нашел его там — инженер вносил последние штрихи в свои вычисления, и сообщил ему — молодой инженер сообщил главному инженеру — с чувством великой победы тот факт, что в его распоряжении имеется от 115,2 до 115,4 кубических метров гравия. У него были целые страницы вычислений. А старший рабочий склада, филиппинец, стоявший рядом, посмотрел на молодого инженера очень недружелюбно и сказал: “И это — то, чем ты занимался?”. И главный инженер даже не успел включиться в разговор и выяснить, в чем дело, как филиппинец проговорил: “Видишь те отметки, сделанные белой краской спереди и сзади баржи? Так вот, они показывают, сколько гравия в барже!”.
Я получил чудесный пример того, насколько педантичной может быть школьная учеба, в противоположность образованию. Вчера вечером я прочитал диссертацию на тему о слайдах*. О подготовке диапозитивов. Боже мой, это были самые запутанные вычисления — насколько близко вы должны находиться к экрану, и какова должна быть плотность диапозитива, для того чтобы в лекционном зале у вас получилось хорошее изображение. И это продолжалось и продолжалось, и если бы у меня самого не было опыта именно в этой области, я бы все это воспринял совершенно всерьез. Но я думаю, его ручка набрала такую скорость, что он не мог ее остановить. Ведь когда слайды слишком темные, если что и делают — так это берут более яркую лампу. Не двигают проектор вперед и назад по залу и не вычисляют сверх-отражательную способность экрана, и всякие такие вещи. Так вот, поэтому, имея огромный опыт (и это весомый опыт: я знаю слайды, и их плотность, и все такое по опыту), я понимал, что информация, которой меня так усердно потчевали, имеет очень и очень мало важности. Это было интересно. Вы знаете, интересно, что кто-то мог так много написать об этом предмете.
А Рэг*, я и Бонвик*, не так давно в цирке, с помощью неправильного напряжения на проводах и обычных простыней, подвешенных между цирковыми опорами, увеличили изображение на 4-5 диаметров больше того, что можно было ожидать как от изображения, так и от проектора. Все были в восторге; они выглядели прекрасно. У нас был экран 4х4 метра из простыней, на которых даже были складки. Был только один слайд, который из-за этого приобрел странный вид, один слайд примерно из двух сотен: просто получилось так, что складка попала на лицо молодого человека, и оно просто стало искривленным. Совсем не критический момент.
Вы берете слайд с какой угодно плотностью, вставляете его в проектор с достаточно сильной лампой, натягиваете простыню, которая будет отражать свет — и вот вам самое лучшее слайд-шоу, какое только можно соорудить, и никто ни слова вам не скажет. Две страницы текста о том, как вычислить плотность слайда — не такая уж важная проблема.
Таким образом, образование, в противоположность школьной учебе, должно включать в себя относительную важность преподаваемых данных. Это очень, очень важно. Относительная важность преподаваемых данных, под которой подразумевается относительная применимость преподаваемых данных — применимость. Так вот, в школьной учебе, в противоположность образованию, на самом деле, отсутствует представление о применимости.
В формалистской или схоластической школе образования, в такой технологии, очень важно знать, что “Плиний* в году пум-пу-бум тире бум, согласно этому, действительно, точка с запятой, открыл, что существуют осетры”. Ну и что вы будете делать с этими данными? И, тем не менее, вся карьера человека может потерпеть крах из-за его неспособности озвучить этот факт. Это в науке “рыболовство”, раздел “ихтиологии”* — рыбная ловля, рыбы. Парень идет в Управление рыбного хозяйства. В его билете на выпускном экзамене — вопрос: “Кто и что и когда открыл осетров?”. Просто попробуйте теперь себе это вообразить: молодой человек из Управления рыбного хозяйства, где-то там далеко, у северного побережья Норвегии, шторм, холод около 40 градусов ниже нуля — он пытается сосчитать, сколько траулеров далеко в море нужно будет спасти в следующие 24 часа, используя эти данные о Плинии. Только посмотрите на это теперь. Неприменимо!
Так что в области школьной учебы присутствует своего рода напыщенность, для которой нет никакого реального основания в образовании. Вы найдете это в искусстве. Вы найдете людей, которые действительно думают, что они имеют отношение к искусству и действительно знают что-то об искусстве, потому что просто могут отбарабанить названия огромного количества картин. “Вот эта картина и та картина, и вот еще картина, и она была написана Юлианом Нюни* в 1710”.
Вы говорите: “Чем Юлиан Нюни ее написал, браток? Что он использовал?”.
“Хм, э... ха-ха. Я думаю, это масло”. Но он знает, что это 1710 год. И он знает, что это был Юлиан Нюни, и он знает, что название полотна — “Позорное утро” или что-то там такое.
Но вы спрашиваете этого типа, вы говорите: “Чем он это написал?”.
“Хм, я думаю, это было... Я думаю, это масло. Я... я думаю, это масло. Я... я... я думаю, это масло. Это масло”.
Он не понял. Это очень ценно — знать, когда чем писали картины. Поймите, это довольно ценно. Вы можете этим пользоваться. Ну, вот просто грубейший пример возможного применения такого знания: вы видите нечто написанное “лучшей краской для быта компании Ай-Си-Ай”*, и это представлено как написанное в 1510 году — и вы знаете, что это неправда, потому что краску на эмульсии из арахисового масла тогда не делали. Это грубый пример. Но вы видите, что это действительно некоторым образом применимо при установлении подлинности произведения. Чем он это написал? Это очень хорошее, применимое данное.
Я расскажу вам о похожем факте. Вчера я рвал на куски энциклопедии, чтобы выяснить, упоминал ли вообще еще кто-нибудь некую форму искусства. Я не мог нигде этого найти, но нашел-таки в словаре, что “доре” значит “золотистого цвета”. Я подумал, что это очень интересно, потому что название формы искусства, которую я искал, было “доре-тип”, и я не знал, где искать это дальше. Я думал, что это, возможно, имя человека, наверное, это у меня связалось с Густавом Доре, знаете, и его офортами*. Нет, это было названо не по имени человека, и поэтому это так и не сохранилось как название — потому что это был не человек. Это был просто вид репродукции произведения искусства в золотистых тонах. Поэтому его назвали доретип, и название было настолько эзотерическим, что сохранилось только в сверх-сверхпрофессиональных областях. Если парень действительно держал бы ухо востро и перерыл бы все, что можно, он узнал бы, что была такая штука, как доретип. Но в противном случае он ничего не узнал бы об этом. Каждый знает, например, что такое дагерротип*. Ничего похожего. Что это за доретип?
Это становится важным, если рассматривать развитие фотографического изображения, фотовыставок и тому подобного. Да, существовал тип печати, с помощью которого производили необычное фотографическое изображение. И вы должны быть способны отслеживать такие вещи в обратном направлении. Кроме того, кто изобрел это — мистер Волл или мистер Полл — это на самом деле не имеет почти никакого отношения к делу. А как это было сделано, в такое-то и такое-то время — о, вот это может оказаться очень важным.
Таким образом, когда вы имеете дело с образованием, нужно быть очень осторожным, чтобы не склоняться излишне в сторону значимости. Не склоняйтесь в сторону значимости, отделенной от массы. Это очень интересное данное. Так вот, когда вы занимаетесь вопросами о связи значимости и массы, то вы занимаетесь неким действием, которое можно определить как “сочетание значимости и массы”, того или иного рода. Это определенное сгущение красок, но причина того, что кто-то предпринимает действие или занимается делательностью и тому подобным, состоит в том, что у него есть какая-то идея о том, как выполнить что-то, сделать что-то или избежать чего-то. У него там есть значимость. Там представление об этом. Даже когда мы смотрим на множество частиц, летающих повсюду в воздухе, и говорим: “Это хаос”, мы добавляем значимость к массе.
Но в образовании, если значимость никогда не добавляется к массе, а стоит в первозданной чистоте совершенно особняком, вы обычно застреваете на курсе: никакой делательности. Давайте вернемся на землю. Я только что привел вам пример этого, о том, кто что изобрел. А потом там говорится: “И между этими двумя людьми как раз в то время были большие разногласия. Один из них имел большую уверенность в великой судьбе своего открытия, чем другой”. Ох, к чему это вообще? Это ни с чем не связанная информация. Это всего лишь значимость: она не имеет никакого отношения к делательности или к действию, и никакого отношения к массе, которую вы сейчас конфронтируете. И она заставляет вас чувствовать себя дураком, уловили мысль?
Школа специализируется в том, чтобы заставлять вас чувствовать себя дураком, что побуждает поинтересоваться, а думают ли вообще в школе об образовании? Существует школьная технология, которая учит, но никогда по-настоящему не дает образования, никогда по-настоящему никого не обучает. Вам это понятно? Но она могла бы быть изумительной. Можно наполнить до верху весь университет курсами вроде “Трудов Томаса Харди*”. Можно иметь там “Тяжелое положение шахтеров побережья Корнуолла* во времена Древнего Рима”. Можно иметь там “Число синонимов и антонимов, использовавшихся охотниками и охотницами в шестнадцатом столетии”. Можно иметь там курсы, где людям ставят “неуды” за то, что они сослались не на то слово, они использовали не то слово в связи с не той группой животных. Знаете, как оно бывает: “выводок перепелок” и “выводок лис” — вы знаете, такого рода вещи. Сплошной педантизм!
Но в чем здесь основная ошибка? Основная ошибка — теперь я к этому вернусь — основная ошибка в том, что к значимости просто не добавляют массу или делательность; к значимости не добавляют массу или делательность. Вы говорите: “Этот парень был хорошим художником. Он писал, и писал, и писал, и писал, и писал. Ну, он много писал”. Вы могли бы сказать это девяноста тысячами разных способов. “Он с ума свел своих первых семь жен тем, что никогда не обращал никакого внимания ни на что, кроме своей живописи”. Что ж, это хорошие пикантные подробности, но это не образовательные данные. Это просто пикантные подробности. Что он писал?
Необходимо принимать во внимание вашего студента. Ваш студент старается, в конце концов, стать художником, и я боюсь, что когда он так много времени потратил на изучение того, сколько жен было или не было у художников, его представление о живописи будет, что это “жениться и развестись”, или “стать ходячим каталогом”.
Ну, конечно, если вы судья, если вы собираетесь быть профессиональным судьей или профессиональным критиком, не художником, но одним из этих типов, естественно, вам нужно быть именно ходячим каталогом. Вам нужно ошеломлять всех. Это хороший способ заткнуть всех за пояс. Вы прогуливаетесь, глядя на вещи вот так, вот так: “Да, этот вот человек, он подражает... подражает Иоганну Табу*. Да, это весьма малоизвестный художник 1416 года”. Понимаете, вам нужно знать подобные вещи, если вы собираетесь стать таким специалистом.
Вот почему практически никогда выпускник университета не становится представителем искусств. Это почти невозможно. Это неслыханно, например, и в обучении мастерству короткого рассказа. Да они [те, кто обучает мастерству короткого рассказа] больше губят писателей! Интересно также то, как они это делают — они разъединяют значимость и действие. Они разделяют эти две вещи, так что это становится чистой значимостью, совсем без связанных с ней действий или масс. И когда вы это делаете, вы определенным образом приводите парня к неконфронту предмета и интровертируете его. Чтобы студент стал интровертированным, дайте ему слишком много значимости, и слишком мало делательности, и слишком мало массы.
Это все еще сбивает вас с толку. Вы смотрите на меня вот такими глазами, и я хочу спросить — ну что тут непонятного? Где-то тут есть неправильность.
Я не знаю, как изложить это сколько-нибудь проще, чем я это излагаю. Если вы собираетесь учить парня шариковым ручкам, дайте ему шариковую ручку! Это трудно, а?
Аудитория: Нет.
Не учите его истории шариковых ручек! В моих словах больше смысла?
Аудитория: Да.
Здорово. В этом есть смысл? Нет?
Аудитория: Есть.
Таким образом, когда вы отделили значимость от действия и разъединили эти две вещи, то у вас может быть школьная учеба, но не может быть образования. Вот как это делается, по сути.
Если вы хотите в конце концов получить целый ворох ничего не умеющих делать выпускников, если хотите в конце концов получить целый ворох живописцев, которые не умеют писать, целый ворох докторов, которые не умеют “докторить”, инженеров, которые не умеют “инженерить”, тогда, ей богу, вам надо просто взять делательность и массу, связанные с предметом, и отложить их в сторону, как то, с чем вы действительно не очень-то хотите связываться, и углубиться в тотальную значимость всего этого. И тогда вы создадите в высшей степени непрактичного человека. И это делается только так. Других способов сделать это немного. Это сработает достаточно сильно, и он так и не выйдет из школы, так и не покинет ее — он станет преподавателем!
Я узнал, что для человека, который не умеет делать это, заниматься преподаванием этого — ужасная ошибка. Давайте сразу сойдем с небес на землю, здесь, в Саентологии. Если наши инструкторы не могли бы одитировать — ах! Что творилось бы? Если бы наши инструкторы не умели бы одитировать — с какой катастрофой мы столкнулись бы в области образования? Предположим, все они знали бы историю одитинга, и потом предположим, они могли бы рассказать вам все, что когда-либо было написано на эту тему до мельчайших подробностей, и сказать вам точно, где это найти, и сказать, сколько там страниц — предположим, они могли бы сделать все это, но не могли бы одитировать. Это было бы просто катастрофой. И любая трудность в преподавании, которую испытывает инструктор, как-то связана с неконфронтом делательности или массы этого предмета. Вы уловили мою мысль?
Вот инструктор обнаруживает, что ему действительно не нравится преподавать геометрию или что-то в этом роде. Что ж, он ничего не может делать с этой геометрией. У него слепое пятно* именно в этой области.
Так вот, это стало настолько ясно заметно при рассмотрении и изучении учебы, что я был практически огорошен этим предметом. Это доходит до того, что если человек просто пишет о других, способных делать что-то, то он слишком далек от того, чтобы создать хороший учебник. Человек, пишущий о людях, способных делать что-то (независимо от того, с кем он при этом консультируется), слишком далек от делательности и массы, чтобы суметь сделать хороший учебник, по которому можно учиться.
Это стоит отметить.
Все эти многое объясняющие сведения на данную тему, которые я вам здесь даю, возникли тогда, когда я осознал, что, если мы поднимаемся выше и знаем что-то об уме, мы должны разобраться с другим предметом, существующим совершенно отдельно от того, с которым мы стараемся разобраться. Мы наследуем пропущенные мячи прошлого. Они не проработали предмет образования, поэтому мы должны проработать предмет образования, чтобы предоставлять его: просто ради нашего собственного практического применения. Так вот, они этого не сделали. Они получили за это много денег, им платили за то, чтобы они это сделали, и они этого не сделали. Поэтому вы чувствуете то же раздражение, которое почувствовали бы по отношению к стрелочнику где-то там, на железной дороге; он получил зарплату за то, что будет переводить стрелку, и не перевел ее, и “20 век лимитед”* сошел с рельсов. И вы говорите: “Эх, так его раз-эдак, это была его работа, и он не сделал этого”. Опять то же самое, то же самое. Приехали. Нам приходится конфронтировать трудный предмет, в котором человек изучает, чем он сам является, и для нас было бы лучше, чтобы весь предмет образования был как следует проработан. Но вместо этого он только запутан. В этой области витает множество предрассудков.
И я понял, что необходимо — даже несмотря на то, что мы в большой степени расчистили это — что мне необходимо взглянуть на этот предмет с новой точки зрения. Поэтому я занялся областью знаний, аналогичной нашей или похожей на нашу в том, что это практический предмет (если вы знаете определенные вещи и делаете определенные вещи, то получаете определенный результат — практический предмет такого типа), и к тому же такой, который как бы выходит за собственные границы, попадая в область искусства, так что нужно иметь здравое суждение, вкус и тому подобное. И я занялся этим предметом, (1) потому что он был доступен, (2) потому что он меня в какой-то степени интересовал, но в основном потому, что он действительно показывал весьма достойный образец того, что обычно делает одитор.
Другими словами, у него есть определенные теории и действия, которые он должен выполнять, которые при применении дают определенный результат, если при этом пользоваться здравым суждением и хорошим вкусом. Однако это не то же самое: одитинг и фотография — это далеко не одно и то же. Но вот что общее у одитинга с фотографией: когда вы делаете определенные вещи и делаете их правильно, тогда в конце концов вы получаете результат, определенный результат. Но если вы делаете эти вещи слегка неправильно, то в конце не получаете результата. Также, если вы делаете это, не пользуясь здравым смыслом, вы также в конце не получаете результата. Это сопоставимые действия.
Так вот, я занялся данным предметом [фотографией] и выбрал полный, мощнейший, с восклицательным знаком, профессиональный курс по нему [по предмету фотографии], в котором было все, от “А” до “Я”. Кстати, все это было плотно втиснуто по времени между всем остальным, что я должен был делать в последние несколько месяцев. И как бы там ни было, я узнал очень многое об этом [о фотографии], просто субъективно испытывая что-то, что не имело никакого отношения к тому предмету, которым мы занимаемся [т.е. к Саентологии], что-то, о чем я обладал только дилетантскими знаниями. И как я вам недавно показывал, думаю, это начало приближаться к профессиональным результатам. Следовательно, курс был изучен хорошо и действительно привел к конечному результату.
Я теперь миновал момент простого изучения предмета, и могу на самом деле развивать те его аспекты и составные части, которые необходимы, чтобы производить лучший результат. Я уже перешел эту границу. Например, совершенно нормально делать то, и другое, и третье точно по учебнику — но если у вас по учебнику все получается ужасно хорошо, что ж, тогда вы можете придать этому ту дополнительную изюминку, которая выведет это на высший уровень. Другими словами, вы обладаете способностью применять учебник настолько хорошо, что в то время, когда делаете это, способны еще и думать. Вам это понятно? Вот как это происходит.
И я почти сразу заметил очень много моментов, которые никогда не бросились бы в глаза, если бы я не работал в совершенно новой области знаний. Это область, между прочим, с которой я не то чтобы совсем не знаком. На самом деле меня учили в фотолабораториях, и тому подобное, с практической точки зрения. Таким образом, с другой точки зрения, о которой я получил действительное представление, только практической учебы недостаточно. Вы не можете просто дать парню инструменты и сказать: “Ладно. Пощелкай тут этим и иди работай в “Дейли экспресс”*, и посмотри на этих типов, бегающих туда-сюда сквозь двери лаборатории в “Дейли экспресс”, и если ты будешь делать это достаточно долго, что ж, ты станешь хорошим фотографом”. Это неправда! У меня есть потрясающее доказательство того, что это неправда. Доказательство лежит перед вами каждое утро, когда вы бросаете взгляд на газету. То, что обычно называют фоторепортажем, выглядит настолько плохо, что становится довольно странно — как так может быть, что большинство этих ребят не обучены. Но первоклассные специалисты, которых вы видите вокруг, настоящие мастера-суперпрофессионалы, как ни странно, обучены.
Значит, это не дар, который они неожиданно приобрели. Это не этот огромный талант: парень видит камеру: “О!”, и великолепное вдохновение пронзает его череп мощной вспышкой света, он щелкает затвором, и его фотографиями сплошь покрываются первые страницы всего на свете. Это таким образом не работает. И он может пройти через все, какие захочет, виды черной работы в области фотографии: через промывание пластин* и все остальное, выпить эту горькую чашу до дна — но так и не стать никогда первоклассным фотографом. Именно таким путем — в редакциях газет постоянно отправляют молодых людей работать в лабораториях. Они говорят им, что это — путь к профессионализму, а это неправда.
Первоклассные фотографы Англии — самые жестко обученные фотографы на свете. Если и есть какая-то проблема в связи с этим, то она состоит в том, что они даже слишком жестко обучены. Но они — асы! Вот Тони Армстронг-Джонс*. Боже мой! Если вы когда-нибудь видели человека, применяющего стандартную фотографию, этот парень использует ее с большой буквы “С” с восклицательным знаком. Он даже не может сфотографировать своего собственного новорожденного ребенка без того, чтобы не установить точное, по учебнику, освещение для детской фотографии. Его не трогает даже то, что он стал отцом. Он идет и берет точно те лампы, которые нужны, и он устанавливает их под точным углом и закрепляет их. И он получает фотографию типа “случайно подсмотренная сценка из жизни” — один из этих “подарков судьбы”. Вы все время видите такие моменты вокруг: их надо подлавливать. Тем не менее его освещение было в абсолютном соответствии с учебником. Этот парень — герой газетных заголовков. Он сейчас занимается фотодизайном в большом отделе журнала “Санди таймз”. У него была там статья пару воскресений назад, и я знаю, он в душе падал со смеху, публикуя там ту основную фотографию. Он стоит снаружи здания, снимает совершенную архитектурную фактуру (его избрали в Совет по дизайну и тому подобное), совершенную фактуру кирпича, совершенную фактуру стекла, совершенную фактуру всего — и фотографирует внутреннюю часть здания так, как при дневном свете. И я знаю, что он сделал. Он сказал: “Хе-хе-хе-хе! Никто не заметит этого, кроме профи, но они-то пусть и поломают голову над тем, как я это сделал”.
Он знал, что публику это заинтересует просто как фотография, но я уверен, что была у него задняя мысль: “Пусть кто-нибудь поломает голову над тем, как я это сделал”. Я не знаю, как он это сделал. Я знаю, как я бы это сделал — но вы не снимете — снаружи здания при ярком солнечном свете — то, что внутри здания, так, чтобы была видна каждая деталь, не делая монтажа или чего-то еще; а это не монтаж. Как он это сделал. И я знаю: он как бы смеялся про себя, потому что он соединил вместе, конечно, два типа совершенно стандартного освещения. Знает свой предмет до тонкости, но использует его таким необычным образом с цветной пленкой, чтобы получить этот фантастический результат. Вы не сможете, стоя снаружи здания и видя его абсолютно во всех деталях, заглянуть в комнату внутри и увидеть ее также абсолютно во всех деталях, при одинаковом уровне освещенности. И к тому же вы не снимете это в цвете: не позволит широтная характеристика пленки*.
Но профи, и в этом на него можно рассчитывать, сделает подобные вещи. А что если разобрать его по косточкам: почему он способен делать подобные вещи? Он знает все способы, как правильно делать это, и, следовательно, знает, как можно “не справиться” с тем, что он делает, и значит, может заранее продумать этот добавочный шаг. Он знает свое оборудование, и поэтому может продумать тот еще один шаг — и это делает его чемпионом.
Ведущий блестящий фотограф Англии номер один — это парень по имени Том Хастлер. Сфотографировать кинозвезду или что-то в этом роде — всегда зовут Тома Хастлера. Они до небес превозносят его снимки. Что ж, это довольно удивительно, потому что Том Хастлер никогда в жизни не занимался ничем, кроме стандартной профессиональной фотографии — он никогда не занимался ничем другим. Он даже не добавлял тот дополнительный шаг! Он настолько стандартен, что на него просто больно смотреть, когда ты профи. Свет для волос всегда точно там, где должен быть свет для волос — тот свет, который вы видите на портретах, придающий волосам человека немного блеска. Его основной свет (большой) и дополнительный — они всегда точно в правильном положении. Его задний план всегда точен. Это просто технически совершенная фотография. В Англии нет никого другого, кто бы снимал такое.
Лансере, великий театральный фотограф, как мне сказали — как мне сказали — недавно я видел несколько фотографий, которые сделал этот чудак. Он почти так же стандартен, как свинья, заблудившаяся в болоте. И фотографии так и смотрятся: в них полно ошибок. Его освещение нестандартно, и он не знает, что делать с освещением. Я думаю, что он использует освещение для детской фотографии, чтобы освещать звезды или что-нибудь в этом духе. Он просто не профи. Смотришь на это и — бамм! Человек смотрит на фотографию — вы показываете ему ту, которую сняли при совершенном освещении, и спрашиваете: “Как насчет этой?”.
Он говорит: “О! Это красивая фотография”. Показываете другую, в которой есть технический изъян, и он — ну, она ему не так сильно нравится. Он не может сказать вам, почему: это простой парень с улицы. Так вот, общий знаменатель фотографии — вкус публики. [Критерий состоит в том,] Что хочет видеть публика и что публике нравится видеть?
Фотография сейчас — новый предмет (это еще одна причина, почему я ее выбрал), совершенно новый предмет. Ему всего немногим больше столетия. Году в 1810 кто-то сказал: “Знаете, у меня получается фиолетовая тень на клочке бумаги, когда я покрываю его какими-то особенными химикатами”, — и тут все и началось. Цветная фотография сама по себе [по сравнению с черно-белой] не особенно нова — на самом деле цветные фотографии — не раскрашенные вручную или что-то вроде того — проецировали на экран в целях просвещения слушателей еще во времена мистера Брейди*. Но фотография — это совершенно новое дело. Это предмет-новичок. Он в действительности не имел времени, чтобы чересчур погрязнуть в снобизме. Он не имел времени, чтобы сбиться с дороги.
Так вот, моя точка зрения состоит в том, что если вы даете всю массу и делательность, но никакой значимости, вы тоже потерпите крах. Другими словами, можно отправить этого парня ассистентом в фотолабораторию “Дейли мейл” и заставить его готовить камеры для кого-нибудь, и заставить его оставаться полжизни при Лансере, настраивая освещение — но он так никогда и не станет профи.
Таким образом, профессионализм связан со значимостью и делательностью и массой. Он связан со всеми этими вещами. Вы не можете обходиться одной делательностью без значимости, и не можете обходиться тотальной значимостью без делательности, и получить потом конечный результат, если речь идет о студенте. Образование, следовательно, должно представлять собой уравновешенную делательность, для которой одинаково важны и значимость, и делательность предмета. Вы должны относиться к этим вещам как к равным. Что ж, эта мысль не нова, эта мысль не нова: она была у нас с некоторых пор.
Но я получил ей ужасное подтверждение, когда проверял, что представляет собой сегодня стандартная фотография; и теперь, когда я прошел все испытания и почти покончил с этим курсом и готов к последним экзаменам, я подумал, что мне надо просто изложить все это письменно. Но одна из вещей, которая бросалась в глаза постоянно, пока я этим занимался — это то, что профи, настоящий профи — это парень, который сведущ в значимости, и при этом имеет опыт в делательности и обращении с массой. И это настоящий профи, настоящий профессионал.
Что ж, вы скажете: “Ну а как насчет того парня, который вырывается из пучины неизвестности и совершенно неожиданно создает эту прямо-таки фантастическую панораму совершенно новых материалов?”. Нет, это был профи. Вы смотрели не на кого-то, кто неожиданно вырвался из пучины неизвестности, ничего не зная. Его образование вполне могло бы оказаться — так как это нигде не преподают — эта значимость могла бы оказаться основанной на большом количестве дополнительной усиленной учебы. Учеба здесь все-таки присутствует. Он учился как ненормальный.
Возьмем кого-нибудь, вроде того парня, который проецировал первые цветные фотографии. Бьюсь об заклад, он мог бы назвать номер и книгу, где можно найти практически каждый снимок, что был снят в истории фотографии, которая насчитывала в те времена всего около 20-30 лет. Он их должен был знать. Он все их должен был знать. Потом вы вернетесь еще немного назад и, может быть, выясните, что он был химиком по образованию.
Профессионализм не появляется во всеоружии просто от дыхания надежды. Профессионализм добывается потом. Профессионалы отличаются тем, что они упорно трудятся.
Предполагается, что “дилетант” означает “умеющий многое”, но на самом деле я бы скорее расширил немного значение этого слова, добавив “но непрофессиональный во всем”, потому что часть профессионализма — упорный труд. Действительно, воспринять всю значимость предмета и вложить это в действие, относящееся к области делательности, — это тяжело, тяжело, тяжело.
Что ж, все это звучит очень интересно, но в этом есть еще один фактор — что вы не обязаны делать все, что было сделано до вас, для того чтобы стать профи, и это очень обнадеживает. Я узнал это жестким способом. Вы не обязаны уметь изготавливать пленки, чтобы познакомиться с элементарными основами изготовления фотопленки. Вам повезло в этом: вы не обязаны создавать человеческий ум, для того чтобы его ремонтировать. Это делает мысль немного шире, но вы на самом деле не обязаны уметь проводить “Стандартную действующую процедуру” июля 1950 года*, для того чтобы называться профессиональным одитором. Если вы умеете делать это, что ж, здорово! Здорово. Отлично! Но возьмите кого-то, кто учится в 1964 году — просить его делать это было бы глупо.
Прямо сейчас, мне, на этой стадии учебы, пойти и взять каких-то химикатов того или иного рода, старых лошадиных копыт, и сварить их, чтобы получить желатин, и все это соединить, с тем чтобы сделать одну из первоначальных форм влажной пластины*, и экспонировать во влажном виде в одной из моих камер (это то, как они делали) — просто ради того, чтобы она в конце концов получилась — что бы я сказал на это? “Так, я сделал это”. И что с того? Я не собираюсь делать это — никогда больше. Это, конечно, вдобавок испортит камеру. Понимаете, что я имею в виду? Можно сделать слишком сильный акцент на этом. Теперь переходим к сильным акцентам.
На делательности можно сделать акцент сверх всякой меры. Я уже показал вам, что на значимости можно сделать акцент сверх всякой меры. “Плиний действительно написал на старой восковой табличке — на коей он писал стилем, конец коего в тот день был тупым, потому что у его раба болела голова — о том, что осетры...”. Понимаете? Можно помешаться на таком предмете, на этой значимости. Можно рехнуться. Можно дико переоценить, что должен знать студент. Можно также и недооценить это.
Но самое дикое, что происходит, когда дело доходит до формальной школьной учебы — что они делают страшный перебор [в значимости]. Они переходят все рамки, просто с ума сходят, всех доводят этим до умопомрачения. Это один из способов отвадить кого-либо от изучения предмета. Понимаете? “Если вы не сможете назвать все работы Зигмунда Фрейда, вы никогда не сможете стать дипломированным психиатром”. Это факт. Весь экзамен на высшее звание в психиатрии — это просто заглавие, дата написания и место публикации каждой из работ Фрейда. Я знаю, что преувеличиваю, и психиатр, окажись он здесь прямо сейчас, сказал бы: “Да как вы...ррр-ав, ррр-ав, ррр-ррр-ав-ав!” — знаете. Он завизжал бы, как наша Викси*, когда дашь ей пинка. Но он бы при этом безбожно лгал, потому что в этом состоит экзамен на диплом. Я знаю. Я знал психиатра, нянчился с ним, когда у него был психотический срыв из-за того, что он сдавал этот экзамен.
И я не думаю, что можно намного ближе познакомиться с таким экзаменом, разве что в самом деле попробовать его сдать. И именно это доводило его до умопомрачения. Он так готовился к экзамену, он так сдавал экзамен, и это было именно так. Было очень забавно наблюдать, как он готовится к экзамену. Он не переставал сворачиваться в клубок, сосать палец — сворачиваться клубком, вы знаете, в позе зародыша, на кушетке, чтобы умудриться это изучить. Это было очень забавно. Я так и не сказал ему: “Знаешь, приятель, я думаю, у тебя кий-ин* [включение]”. Излишний акцент на значимости — это способ привести студента к поражению, слишком отяготить его.
Так вот, вы ошибаетесь пропорционально тому, сколько вы преподаете ему материала, которым он никогда не будет заниматься. Теперь давайте перенесем это в Саентологию. Вы даете человеку все необходимые данные для проведения “Стандартной Действующей процедуры” от июля-месяца, Элизабет, Нью-Джерси. И давать ему это целиком — это ошибка. Он никогда не будет это использовать.
Все, что вам нужно дать ему — это научить его узнавать это — этого достаточно. Если он еще раз сталкивается с этой вещью, он говорит: “А, это “Стандартная действующая процедура”, была такая раньше, там, в Элизабет”. “Давние времена, Элизабет” — это почти все, что вам нужно довести до его сознания. “Да, типа того. Щелчок пальцами, да”. Что-то вроде этого. “Угу, да. Они делали это в те времена”. Пусть у него будет некое смутное представление, откуда эта вещь. Это почти все, что вы должны ему передать. Он не будет этим заниматься. Поэтому, раз он не будет этим заниматься, вы должны снять с этого значимость. Вы уловили мою мысль? Таким образом эти вещи сохранятся в равновесии. Если парень не будет этого делать, уберите с этого значимость. Понимаете, вы должны сохранять эти вещи в равновесии. Если он будет это делать, так выложите ему все об этом!
Возьмем такой эзотерический процесс, как бром-ойл*. Что ж, у них тогда не было цветной пленки, и это сводило их с ума. У них тогда не пользовались пленкой, которая реагировала бы на цвет, поэтому они абсолютно, совершенно сходили с ума, пытаясь получить дерево достаточно ярким, чтобы оно выглядело как дерево. Они ужасно мучились с такого рода вещами. Поэтому они выполняли такой фантастический процесс, как фотолитография*. Я не буду нагружать вас какими-либо подробностями, потому что — ужас! Меня передергивает, когда я это вспоминаю. Никто никогда не станет делать бром-ойл, если только он не фанат лабораторий, мающийся дурью! Для этого нужно быть настоящим фанатом лабораторий, потому что существуют гораздо более простые способы получить тот же результат.
Ну, какой-нибудь фотограф прежних времен, настоящий поборник строгих правил и тому подобного, в Нью-Йорке, выслушал бы это заявление и сказал бы: “Я не думаю, что вы никогда не будете делать бром-ойл. Никогда нельзя быть уверенным, знаете ли. Я сам делал бром-ойлы и тому подобное. Всего-то 30 дней ушло один раз на то, чтоб отпечатать один бром-ойл”. Это примерная продолжительность времени. О, жестоко! И как раз, когда я выходил на финишную прямую моего курса, у меня было пол-учебника о том, как печатать бром-ойлы. Пол-учебника! Все здесь, во всех своих болезненных, мучительных деталях, но между прочим, не в таком виде, чтобы можно было сделать бром-ойл, обращаясь к этому тексту. Это происходит таким образом. Порядок действий (что является следующим пунктом, до которого я еще доберусь), порядок действий в нем совершенно неправильный. Вот, например: “Теперь убедитесь, что вы положили эту влажную фотографию, этот влажный отпечаток на обратную сторону подноса, который подойдет по размеру, или на стекло, и убедитесь, что вы расправили его и осторожно прикололи со всех сторон. Теперь, перед тем как вы сделали это, убедитесь, что вы подготовили другой отпечаток, потому что он вам понадобится через секунду”. О нет. Речь идет о том, что я называю порядком. Вы дошли по тексту до этой строчки, и вы послушно продолжаете читать, мысленно выполняя действие, а потом обнаруживаете, что сделали ошибку. Теперь он вам говорит, что там было другое действие, которое нужно было сделать прежде того действия, которое он вам сказал сделать. Ззррррр! И у вас появляется чувство, что вы совершили ужасную ошибку.
Но бром-ойл здесь, в своих самых мучительных подробностях, хотя всерьез его не делали уже многие годы. С бром-ойлом вы могли бы, возможно, стать лучшим на салонной выставке. Вы, возможно, могли бы это сегодня сделать. Члены жюри стояли бы там и смотрели бы на него, и говорили бы: “Что это?”. (Они довольно красивые.) “Что это? Боже мой, бром-ойл!”, — знаете? “Ух ты”. “Дайте ему первый приз за техническое исполнение”. Это и все, что вы получили бы за него. “Кто-то на самом деле напечатал бром-ойл — ничего себе!”. И они сказали бы: “Ух ты!”, — знаете? Они сами, будучи людьми учеными, знали бы, чего это стоило. Но публика ходила бы мимо и рассматривала другие фотографии — он не привлек бы ни одного взгляда.
Но это значило бы дней 30 — или около того — чистого, ручьями льющегося пота. Но учиться тому, как это делать, до последней запятой, до последнего деления на градуснике, до каждой ошибки, которую вы могли бы совершить, делая эту вещь, которую не собираетесь делать никогда — это совершенно ни к чему, совершенно бессмысленно. На кой черт?! Вот вся эта делательность, которая никогда не будет сочетаться с какой-либо [реальной] делательностью. Таким образом, вся эта значимость увенчивается несделанной делательностью, которая никогда-не-будет-сделанной, так что это все становится просто значимостью.
Таким образом, делательность, можно сказать, просто целиком перемещается в область значимости. И это не просто выводит это из равновесия — это приводит к жестоким головным болям. Я знаю. Я говорю: “Ладно, я должен через это пройти, чтоб добраться до конца этого курса, а то не видать мне никакого диплома. Надо сделать это. “Итак, вы берете кисть для штрихового письма”. А ну, дай-ка снова прочитаю. “Берете...”. Ужасно, вы знаете? Вы вовсе не собираетесь брать кисть для штрихового письма. Вам никакого дела до этого нет.
Ну, они не умели печатать снимки в 1890! Хорошо! Здорово! Нам не приходится испытывать эти трудности сегодня. Это все равно что просить вас изучать особенности — вы изучаете их в какой-то степени, но только то, что очень нужно — но изучать какие-то особенности “списков для преклиров”, которые были составлены в 1950? Они не были опубликованы. Да и что мог — ведь измерительных приборов не было — что мог одитор обнаружить без Э-метра? Что должен преклир делать такого, что указывало бы на это. И потом преподать вам это в полных, болезненных подробностях. Хотя все, что вам придется делать на самом деле — это снимать показания ручки тона. Но преподать вам это, другое, в полных болезненных подробностях: как вы сидите и одитируете, держа пальцы на его пульсе, а потом там описываются все подробности японской или китайской системы счета пульса с помощью нажатия, потому что это более сложная система.
Это на самом деле то, что я использовал — китайская система счета пульса. О, вы были бы страшно удивлены. Вот вы сидите здесь сегодня — ведь вы были в самом начале Дороги в Никуда всего лет 14-15 назад, не было способа определить, что является реакцией преклира, определить, что является заряженным пунктом, заглянуть в чей-то ум, записать это, даже если бы вам удалось это сделать. Просто путь в Никуда. Мрачно.
Однако в наше время обучать вас — тех, кто никогда не будет этого делать — тому, как определять ручку тона безо всякого Э-метра по различным физиологическим проявлениям преклира: движению грудной клетки (очень важно, понимаете), изменению дыхания, цвету лица, цвету глаз. Существует целая наука определения того, сглажен ли процесс, по цвету глаз. Очень интересный предмет! Как бы вам понравилось изучать тексты в несколько тысяч слов, написанные на эту тему?
Все, что нужно знать, если бы вас этому учили — что существовал такой предмет. Вы вполне могли бы знать, что такой предмет был — что существует предмет, который и делает Э-метр важным. Этот другой предмет настолько сложен, что Э-метр разрешает этот другой предмет, а именно вопрос о том, как определить, что происходит в преклире? И этот предмет имел много ответвлений. И если процесс действительно доходит до преклира, цвет его глаз изменится. И его пульс станет ровным. Это практически все, что вы должны знать. Все остальное — финтифлюшки.
Да, кто-то может прожить всю жизнь, работая в области и царстве финтифлюшек, и здорово провести время. Есть парни, которые изучают историю бром-ойла — не делают его, а изучают его историю — в качестве хобби, которое занимает все время, или в качестве профессии, или еще чего-то. Можно эти невероятные значимости, которые в действительности не усиливают делательность или ожидаемые действия студента, выстроить в каком-то предмете до небес. Это даст ему делательность, которая становится значимостью.
Таким образом, мы переходим к следующему моменту, а именно к превращению делательностей в чистые значимости. И если в предмете их слишком много, то это уже почти получилось. Если превратить все делательности предмета в значимость, – то есть как вы делаете это, берется какой-нибудь предмет, который никогда не будет осуществлен, и описывается сверх всякой необходимости. И тогда это превращение готово, видите?
Теперь можно рассмотреть обратное — можно увидеть, что и значимость тоже может превратиться в делательность. И вы только что видели пример этого: парень никогда не будет делать бром-ойл, но его заставляют делать бром-ойл. Видите, сегодня это полностью и исключительно значимость, это просто и исключительно значимость. Была некая вещь, которая называлась бром-масляная печать. Прекрасно, она существовала. Что это было — это было основано на том же принципе, который сейчас используется в фотолитографии: желатин удерживает воду, а вода отталкивает масло. Использует эти разные принципы. Интересно знать. Это можно описать в одном-двух абзацах.
Так вот, если мы заходим слишком далеко в данном направлении, заставляя кого-то выполнять какое-то древнее, старое действие, которое он никогда больше выполнять не будет, то мы берем то, что должно было просто оставаться там как значимость, и запихиваем это в делательность. И это снова, самым отвратительным образом, сбивает студента с толку.
Я уверен, это было бы остроумно — смолоть немного пшеницы ручным жерновом. Это могло бы быть хобби, вы понимаете меня? Это могло бы быть очень мило, но должна существовать какая-то веская причина, чего ради вы это делаете. Вы понимаете? Веская причина, почему вы это делаете. И если причина только в том, что вы хотели посмотреть, как это делалось изначально — что ж, может быть, это весьма веская причина, но это если вы хотите это делать. Вы заметили акцент? Заставлять студента делать это — фантастическая ошибка. Глупо! И его реакция на ваши усилия обучить его — разрыв АРО. Прежде всего, он не может понять, ради чего, черт побери, он это делает.
Таким образом, мы приходим к заключению: делательность и масса предмета — это современные, применимые и нужные делательности и массы предмета, и именно им нужно обучать — обучать как следует. Они применимы — это применимые делательности и массы. Другими словами, студента нужно учить тому, что студент собирается делать. И значимости, которым нужно обучить студента (не сравнивайте с тем, что я только что вам рассказал) должны иметься в достаточном объеме для того, чтобы не застрять. И это то, что они все упустили, и это то, как инженер доживает до 40 лет, и “выходит в тираж”. Значимости должно быть достаточно для того, чтобы не застрять в механической делательности, которой его учили — нужно дать ему достаточно значимости. Другими словами, это чуть-чуть больше значимости, чем предполагалось бы ему дать [чисто для самой работы]. Вот зачем ему дается история этого — чтобы показать, что это было развито, и дать ему какой-то набросок развития этого, и вот почему ему показывается, как эта вещь развивалась и что было ее делательностью.
Вы видите, заставлять его делать эти старые вещи — это нелепо. Вы просто стараетесь показать ему, что существовали какие-то другие делательности. И вы знакомите его с принципами, с помощью которых он работает, и если он достаточно знаком с этими принципами, значит, делательность и то другое действие, которому его учили, не устаревают, потому что он способен думать. И в этом разница между “профи” и “практиком”. Это проявляется в достаточной степени: профи всегда делает это по учебнику, но с какой-то разницей — всегда делает это по учебнику, и немного лучше. И если вещь изменяется, для него это не выглядит изменением, это просто та же вещь, слегка внешне изменившаяся. Она не выглядит такой уж совершенно новой.
Что ж, вы услышите от людей вокруг — вы всего лишь изменили способ выполнения повторяющейся команды — и вокруг будут люди, которые скажут: “Мы изменили всю Саентологию”. Так вот, они выучили практическую сторону предмета, практическое действие, делательность того, как давать повторяющуюся команду, но у них не было здесь теории того, почему это делается или чего человек старается добиться этим — например, сгладить умственную задержку общения, которую парень испытывает, или что-то вроде того, сгладить процесс. Они просто узнали эту вещь как нечто наработанное тяжкой практикой, поэтому в ту секунду, когда вы изменили в этом одну запятую, они подумали, что вы изменили всю Саентологию. Но парень, который знаком с основами этого предмета и который знает, что представляют собой процессы и какое действие от них ожидается, придал бы этому правильную значимость. Он бы сказал: “Что ж, это было слегка вне-АРО, поэтому это нужно было слегка изменить”. Понимаете? “Это слегка вне-АРО, поэтому это нужно слегка изменить. Но это другая формулировка, она очень умна. Это не задевает преклира. Понимаете, это не дает ему “отсутствия АРО”. Ага”. Да, для него ничего не изменилось, вот что. Все выглядит спокойно и обычно.
Так вот, профессионал, соответственно, способен развиваться, а практик довольно часто развиваться не способен. Теоретик, соответственно, обычно бывает хорошо обучен, но редко бывает образован. Тот, кто занимается только теорией, и ничем, кроме теории, может быть, безусловно, отлично обученным, чудесно вышколенным, но он не обладает образованностью в этом предмете, потому что у него в этом предмете отсутствует делательность. Его делательность исчезла. Он всего лишь эксперт по художникам девятнадцатого века, это все. Он знает теорию всех их полотен — только теорию. Этого больше не делается; никто даже не собирается делать это снова.
Но вы обнаружите, что некоторые странные части общества и культуры именно так и устроены: такой человек может стать важным, потому что миллионеры в наши дни лезут из кожи вон, стараясь сохранить свои деньги с помощью искусства. Искусство и земля растут в цене. Так что сегодня в салоны приходят ребята, которые ничего не знают об искусстве, зато у них есть те 100.000 баксов, которые они хотят поскорее вложить во что-нибудь, пока их не съела инфляция; и они чувствуют, что, если купить большое, красивое, хорошее, надежное произведение искусства, которое в будущем станет известным, значит, конечно, раз оно стоит 100.000 долларов сейчас, то когда деньги обесценятся, оно будет стоить 200.000. Как и земля, оно должно вырасти в цене в результате инфляции, так что поэтому оно подобно золоту.
Так вот, он приходит в галерею и смотрит на эту картину: “Хм! Это девушка, держащая что???”. Это все, что он об этом знает, поэтому у него есть эксперты; а эксперт не может писать картины, но он может для него отличить подлинник от подделки, или что-нибудь в этом роде. Но если сам этот парень не занимался делательностью по установлению подлинности или какой-либо еще делательностью, его мнение тоже ничего не будет стоить. Он не будет способен отличать что-либо, и примет за подлинник все что угодно.
Культура иногда принимает весьма странные формы, и иногда посмотришь на некоторые из этих областей, и думаешь: “Это все чистая теория”, — или что-то в этом роде, что там есть только “чистая наука”, и очень может быть, что так оно и есть.
Но нет печальнее зрелища, чем эксперт по дорожному оборудованию на паровой тяге. Я могу вообразить себе, что в Англии сейчас есть такой. Он эксперт, последний эксперт-практик по предмету оборудования на паровой тяге для дорожных работ. (Вы когда-нибудь видели какую-нибудь из этих штуковин в учебниках? Это паровые машины с колесами, которые ездили взад-вперед по дорогам в дни, когда еще не было двигателя внутреннего сгорания). Он был хорошим практиком. У него никогда не было какой бы то ни было теории, относящейся к пару или движущей силе или чему-либо еще, но он обалденно разбирается в практическом применении этих штук. Он был сама делательность, и никакой мысли. И он устарел. Он стал антикварным экспонатом. В действительности, он стал безработным.
Так что, если нарушить это равновесие в образовании, то тогда человек не получает образования, и его будущее не гарантировано. Парня предают, следовательно, пропорционально тому, насколько он не образован, а вышколен, и молодежь в основном протестует именно против этого: что их учат, как это принято в школе, а не дают образования. Они не готовы к жизни.
Я дам вам представление о том, насколько далеко это может зайти. Я недавно попросил своих детей написать что-нибудь, написать свои имена, поставить подписи. Боже мой, как они пыхтели, высунув языки! О, это было ужасно. У них не было подписей. Я обрушился на их учителя, как тонна кирпичей. Они делают огромное количество упражнений по чистописанию — и не могут поставить собственную подпись. Великолепный пример, не находите? А между тем, я уверен, что они чрезвычайно упорно занимались рисованием кружков, и упражнениями по наклону букв, и другими вещами, и всем, кроме письма. И если вы хотели бы узнать, что там было не так и почему это произошло — просто в том или ином месте делательность переместилась в область теории или значимости. Делательность переместилась — стала просто значимостью. Но это не [настоящая] делательность, разве вы не видите? Я имею в виду, что написание слов имеет очень мало общего с “бегущими овалами*”, как они их называют, и тому подобным. Так что с “бегущими овалами” вы далеко не уйдете. Здесь не будет делательности.
Таким образом, парень на самом деле находится в движении, но это не является образовательной делательностью. Вот где учитель может совершить ошибку. Раз люди заняты, или активны, или действуют, то он думает, что они имеют делательность. Но все зависит от того, что они делают. Если они не делают что-то, что немедленно будет приводить к применимому в жизни действию, с достижением результата, то будут оставаться в области значимости. Они и реагируют так, как будто они в области значимости. Они начинают намного хуже соображать, им становится скучно, они протестуют и раздражаются. Они сами распознали, что выходят за рамки необходимой делательности, что эта делательность не имеет ничего общего, что бы там ни говорили, с тем, что они будут делать. Так что они тогда терпят поражение, и просто начинают относиться к этому как к значимости, потому что это бесцельно. Это ни к чему не приводит. Ничего не происходит, значит, это с таким же успехом могло быть просто значимостью, и все это движение равноценно полному отсутствию движения. Таким образом, со всем движением, которое на самом деле не является движением, им становится так странно скучно — они чувствуют, что не двигаются. Они видят здесь все это движение, но не двигаются! А на самом деле это просто значимость, в которой есть некоторое движение, и это не имеет ничего общего с движением к чему-нибудь, и у них появляется это странное ощущение — это в самом деле производит физиологическое ощущение. Как будто стоишь лицом к лицу с чем-то, но не можешь через это пройти. Странное, странное ощущение. Его можно распознать.
Что ж, это по сути дела основное, что должно находиться в равновесии в правильном образовании. Что бы еще не говорилось об этом — это основное, что должно находиться в равновесии. Существует много очень специальных моментов, существует много странных, и очень умных, и очень правильных, и очень положительных, и очень практичных сторон у всего этого. Но образование должно быть делательностью по передаче мысли или действия от одного существа к другому таким образом, чтобы не свести на нет и не воспрепятствовать их использованию. И это почти все, что можно сказать об образовании. Можно добавить к этому, что оно, следовательно, позволяет этому другому парню размышлять о предмете и развивать его. Ему нужно быть способным размышлять о предмете и совершенствовать этот предмет.
Другими словами, он понимает эту идею, которую вы ему дали, и она применима только к обоям [см. далее по тексту]. Вы дали ему достаточно основ и тому подобного, и вы сказали ему, что это применимо к обоям. И в один прекрасный день, глядя на миниатюру, он говорит: “Ради всего святого, это также применимо... именно для этой работы, которую я делаю... тот другой принцип применим к миниатюре”.
Я дам вам один пример — как раз сейчас подумал об одном, экспромтом. Фотообои* ни в коем случае не нужно фиксировать, пока они не будут действительно собраны на стене — если вы собираетесь фиксировать фотообои. Так вот, я могу представить, какая ассоциация возникла бы у парня в башке, если у него были какие-то трудности в создании миниатюр. Предположим, по той или иной странной причине явился кто-то и захотел, чтобы он сделал миниатюру на слоновой кости. Что ж, это выполнимо, вы можете это сделать. Так вот, если он знает приемы работы с фотообоями, и знал много другой работы, и диапозитивы и тому подобное, то тогда он также знает, где найти, как приготовить эмульсию (одну из основных эмульсий, которую делают из яичного белка или чего-то такого), знает, в каком учебнике это найти; он наверняка легко справится со всем этим вместе взятым, и кроме того, он также будет знать, что, конечно, лучше их не фиксировать, пока они полностью не закончены. Другими словами, информация в голове этого парня — свободна. Она гибкая, он может ей пользоваться. Она не вбита в его голову наперекосяк, так, что она просто ассоциируется только с одной вещью.
Образование не должно давать людям технологию таким образом, что технология будет для них бесполезна. Они должны быть способны думать с ее помощью. Вы должны помнить, обучая инженера в университете всему, что нужно знать о ядерной физике, что всего лишь через десятилетие или около того, благодаря капиталовложениям правительств и другим вещам (поскольку это очень разрушительно, мы знаем, что правительства будут особенно охотно вкладывать огромные средства), что эта область изменится. И мы собираемся учить его всему тому, что нужно знать в этом предмете. Так вот, можно сделать из него просто технаря для обычных, заурядных, обыденных действий по снятию показаний измерительных приборов; или обучить его современной технологии или современной теории как библейскому факту; или обучить его таким образом, чтобы он мог бы мыслить в этом предмете. И единственное честное действие — это обучить его таким образом, чтобы он мог мыслить в этом предмете, потому что это развивающийся предмет, и тогда человек не станет музейным экспонатом через десятилетие. Если сделать что-то другое, то он станет музейным экспонатом. В конце концов, правительства занимаются тем, что швыряют деньги налево и направо, в огромных количествах, на развитие атомной промышленности и тому подобное. У них есть ребята, занимающиеся чистой математикой, и ребята, занимающиеся тем, и ребята, занимающиеся этим.
Мне дела нет, что они там говорят — я всегда начинаю подозревать что-то. Они говорят, что “прекращено производство урана 235”, а затем к этому добавлено следующее предложение. Мы принимаем это — да, они прекращают производство урана 235, мы покупаемся на это. Так вот, есть еще “потому что”, от которого вы вздрогнете: “потому что он уже имеется в количестве, достаточном для того, чтобы удовлетворить все возможные потребности на следующие 500 лет”. Вот оно, это “потому что”. Первое предложение, порядок. Хорошо, да, они собираются прекратить развитие его производства, но их “потому что”? Может быть это и так, но мы на самом деле так не думаем. Они открыли что-то еще. Они открыли что-то, что делает уран 235 чем-то вроде гетр* на пуговицах прошлого сезона, и, конечно, они не собираются предавать это огласке.
Каждый раз, когда кто-то раскрывает один из таких секретов, государственный секретарь (или кто-то в этом роде) Соединенных Штатов поспешно садится в самолет, чтобы рассказать последние атомные секреты Хрущеву (я не думаю, что это его работа, но это то, чем он в последнее время занимается). Этот тип, он утаптывает землю, расхаживая туда-сюда, вокруг да около, и вопит о том, и вопит о сем. Каждый раз, когда кто-то воровал страшно разрушительные секреты, вроде этой истории с Фуксом*, это приводило к невероятной судороге внутри правительства, выражавшейся в требованиях “изобрести что-то новое, что-то лучшее, что-то, что еще не украли”. И лучшее их средство против шпионажа не политическое, потому что их от этого воротит. Лучшее средство против шпионажа — это просто быть впереди.
И вот, я представляю себе: бедняга, который как раз сейчас получает образование в Бирмингеме* в области ядерной физики, возможно, уже на 10-15 лет отстал от жизни. Он, может быть, выйдет из университета и будет выглядеть очень умным, и он скажет: “Хорошо, теперь берем рига-бонги”.
А ребята, которые там работают, говорят: “Чего? А, да-да. Мы это помним. Историческая вещь была…”.
Это был его последний курс — о рига-бонгах. Оооо! “Ну, а что же вы, ребята, делаете?”. “Э, ну, у нас сейчас нет времени, но вон там в углу куча учебников. Это наши недавние разработки”.
Что ж, образование, следовательно, чтобы подготовить этого парня к жизни, должно подготовить его к такой атмосфере действия. Оно должно подготовить его к тому, чтобы думать. В то же время его должны научить, что дисциплины — это дисциплины, и действия — это действия, но его должны научить и думать одновременно с этими действиями, и улучшать эти действия, и выполнять их до полного и окончательного завершения. Это необходимо делать. Это тот еще фокус — учить кого-либо, с одной стороны тому, что это точная дисциплина, а с другой стороны — тому, что вам нужно относиться к ней свободно и гибко. Тот еще фокус.
Что ж, вы осознаете, в чем трудность. Вы стараетесь создать практика, который применяет это, добиваясь результата, который может добавить ту дополнительную остроту, ту дополнительную маленькую изюминку, которая еще больше продвигает это. Другими словами, он способен быстро соображать, и — поэтому он не устареет. Дайте ему все это, и он не устареет. Что ж, это тот еще фокус.
В действительности это требуется в Саентологии как нигде в другом месте. И любой, кто обучается Саентологии, испытывает значительное напряжение и стресс из-за этих различных факторов. У вас безумно развивающийся предмет, он превосходит ожидания, которые были (ожидания в отношении него растут), и который уже поднимается над всеми прошлыми ожиданиями, и сейчас он по-прежнему развивается, и уровень того, что от него ожидается, неизменно растет. Я имею в виду, что все больше и больше открывается того, что больше и больше расширяет кругозор.
Поэтому образование в Саентологии становится намного более уязвимым местом, чем в любом другом аналогичном предмете, и это очень тяжело. Это очень тяжело. Вот почему я поставил перед собой задачу выяснить, каковы эти различные вещи, которые нужно поддерживать в равновесии, и что вы делаете, и как можно поднять кого-то до состояния, в котором он сможет изучать эту вещь без особых инцидентов и расстройств?
И каковы же тогда уязвимые места образования? Конечно, образование — это предмет, который никогда не был проработан. Нет даже определения, такого, как я вам дал только что, минуту назад. В школе не работают на основе какого-либо определения. Что ж, это чудесно, потому что в какую беду вы попадаете, если читаете абзац после чего-то, определения чего не знаете? Вы попадаете в беду немедленно, мгновенно и сразу же — в катастрофу. Так вот, система образования страдает от этой беды с того самого момента, когда она начала заниматься тем, чему никогда не давала определения. Это основное, что неладно в системе образования.
Давайте отличать друг от друга тех, кому дают образование, и тех, кого обучают. Давайте обозначим здесь такой оттенок различия, а затем давайте возьмем школьную технологию и поймем, что школьная технология действительно существует, и что человек обладает ей уже достаточно долгое время — но она не обязательно имеет много общего с технологией образования, которая до сих пор была относительно неразвита. Таким образом, нет оснований считать, что кто-то получает образование, только потому, что он ходит в школу.
Однако, вокруг школы накручена ужасающая технология. И успех любого преподаваемого предмета пропорционален тому, насколько он сохраняет разумное равновесие между своей значимостью и своими действиями и массами, связанными с ним. Вот что такое разумно уравновешенный предмет. И здесь может произойти странный резкий переворот, когда человек действительно может думать, что он занят делательностью, в то время как на самом деле он будет занят значимостью, потому что эта делательность никогда не будет применяться.
И можно действительно заниматься значимостью, которая на самом деле является делательностью — если посмотреть с другой точки зрения, естественно. Если это может перевалиться в одну сторону, то это наверняка может перевалиться и в другую. Можно заниматься значимостью действия по созерцанию. И это не менее глупо, вы понимаете? Это слишком глупо, чтобы как-то особенно расписывать.
Но что такое значимость действия? Что ж, если человек придавал ужасно большую значимость всему на свете, конечно, можно переработать значимость в своего рода образовательный предмет. Понимаете? Таким образом, сама значимость изменяет свои свойства и становится делательностью. Звучит глупо, но это правда.
Я теперь говорю об “эксперте по искусству девятнадцатого века”. И есть ребята, ужасно хорошо устроившие на основе этого свою жизнь — что и есть конечный результат образования. В конце концов, мне все равно, сколько среди нас коммунизма. Парень живет за счет того, что является ходячим словарем — эксперт памяти по тому или иному предмету. Он знает все формулы, которые нужно знать в отношении красок. Он никогда не смешивал ни одной краски, он не знал бы, что делать, если бы вы показали ему банку краски, на самом деле ему отвратителен ее запах — его от нее просто тошнит — но он сидит там, в маленькой кабинке, и является экспертом по краскам. Таким образом, его значимость стала его делательностью. Это совершенно допустимо: в обществе так бывает.
Так вот, кто-то пишет ему письмо и там говорится: “Дорогой эксперт Джонс, мы работаем с формулой лиловато-красного и янтарно-желтого. Не могли бы вы снабдить нас фоновой музычкой к этой самой краске?”.
И он говорит: “Ну, эта краска первоначально использовалась на берегах Тирренского моря*, и тому подобное, а тамошняя янтарно-желтая отличается от чьей-либо другой янтарно-желтой”, — и он продолжает, и продолжает, и продолжает.
И на том конце практик бросает взгляд на это все и говорит: “Эй, не удивительно, что она не красит! Их янтарно-желтая была другая. Это другой тип янтарно-желтой. Это русская янтарно-желтая, а русская янтарно-желтая, в ней ужасно много пчелиного воска”, или чего-то, что бы там ни было. “Ага, эта краска требует воска”. Так что шлепнем туда воска. Здорово, теперь она красит.
Но у того типа не имеется представления о применении этого к чему бы то ни было. Если он наговорил достаточно много об этом, то кто-то, кто делает эту вещь, знаете, мог бы взять из этого какую-то разумную мысль. Поэтому существуют эксперты.
Есть парни, вроде Эйнштейна. Он сидел-сидел, да и создал чудесное нечто. Вся его делательность состояла из значимости. Он вычислял, и вычислял, и вычислял, и вычислял, и вычислял, и завычислял всех насмерть. Но он дал, конечно, толчок ребятам. В попытке понять Эйнштейна возникло больше математиков, чем в попытках понимания любого другого человека, работавшего когда-либо. А странность всего этого в том, что в его работе могло ничего и не быть. Это похоже на идиотизм — кто-то приходит и говорит вам, что скорость света — с, и что она никогда ни насколько не меняется. О чем он говорит? Какой свет? Что ж, я даже не думаю, что он говорит о том, что это свет между 3600 ангстремами* и 5600 ангстремами. Я не думаю, что у него это определено. Он просто сказал “скорость света”. Ну, это здорово! Он имеет в виду тот свет, который мы обычно видим как свет? Свет — это на самом деле световые колебания, которые вы видите. По определению, это и есть свет. Тогда он, должно быть, имел в виду этот свет, видимый свет. Здорово. Я рад, что он это сделал, потому что после того как свет проходит через призму, он больше не движется со скоростью с.
А, что вы говорите? Он не мог бы больше двигаться со скоростью с по той простой причине, что он выходит из призмы с разными скоростями. Иначе вы никогда не получили бы спектр.
О да. Но теперь речь идет только о длине волн и только об амплитуде волн и такого рода вещах, и вот почему волнам удается огибать углы. Нет, боюсь, это тоже не может быть правдой. Скорость должна меняться, потому что, если вы когда-нибудь видели солдат во время перестроения, парень во внешней шеренге идет быстрее, чем парень во внутренней. Вы когда-нибудь это замечали? Так вот, чтобы преломиться и выйти веером, как он выходит из призмы, свет должен как-то менять свою скорость.
Но поскольку все совершенно ослепли, и поскольку Эйнштейн сказал совершенно обратное, теперь у них должна была быть какая-то странная идея, и на самом деле, вам, может быть, интересно будет это узнать, они в конце концов упразднили свет. Я подумал, что это было страшно мило с их стороны.
Они теперь додумались до того, что свет — это только нечто производимое глазом при передаче в мозг, и в действительности его нигде не существует. Вам на самом деле это говорят, этому учат прямо сейчас. Я думаю, было бы просто классно, если бы этот парень не читал учебника по психологии перед тем, как написал этот — я был бы более счастлив по этому поводу. Что-то неладно со всем этим по той простой причине, что колебание есть колебание. Я не знаю, с чего бы это примешивать к этому психологию. Это влияние Локка* и Юма* — этих старых типов.
“Если был звук...”, — Декарт*, да. “Есть ли в лесу звук, если там нет никого, кто мог бы его услышать?”. Ну для чего они самих себя загоняют в эти тупики? Ведь на эти вопросы легко найти ответ. На них очень легко найти ответ. Они не знают роли тэтана, потому что они его не поняли. И, конечно, он — самая дикая, недостающая переменная во всех их уравнениях.
Что ж, хорошо. Итак, тэтан строит вселенную. Теперь, разумеется, он может ее познавать. Вы можете познавать то, что построили, значит, должна существовать такая вещь, как свет. Все зависит от того, как на это смотреть, и с точки зрения какой науки об уме смотреть на это, делать ли по этому поводу громкие публичные заявления или нет. Этот идиотизм может дойти вот до чего: “Что ж, света не существует, потому что вас нет. Если бы вы были, тогда свет не мог бы быть. Потому что, если свет действительно проходит через зрачок и возбуждает в мозгу разные ощущения, известные как цвет, и тому подобное — но если эти вещи не существуют на самом деле, тогда, конечно, вне вашего черепа вообще ничего не происходит. Вне вашего черепа ничего не происходит”. Это звучит как: “Повар никогда не сможет съесть торт, который он печет”. Это призыв к полной интроверсии. Вы следите за моей мыслью, да?
Поэтому, если нам надо устроить спор о том, что “Если дерево падает, есть ли там звук, если там никого нет?” — если мы собираемся устроить спор такого рода, тогда давайте устроим настоящий спор вроде “Может ли повар испечь торт и съесть его?”.
Нужно подняться выше, до роли существа в этой вселенной, или тэтана. Вам нужно освободиться от опьянения идеей “Большого тэтана”. Вы следите за моей мыслью? “Большой тэтан создал свет, а ты можешь только познавать свет, и ты не должен делать со светом ничего, кроме как познавать его, следовательно, ты, браток, полное следствие. Приляг и отдохни”. Улавливаете, как делают такие фокусы?
В области образования вы обнаружите, что очень безопасно двигаться вперед от основной предпосылки или основного предположения, и объяснять очень четко, от какого основного предположения вы двигаетесь, и затем не пытаться распространить это предположение на тысячу различных вещей.
В физике есть предположение о сохранении энергии. Ладно, пусть говорят об этом громко и отчетливо, и затем пусть не говорят о сущности массы. Потому что они просто начали с сохранения энергии, они не сказали ничего о массе. Но теперь они стараются приплести массу, утверждая, что масса — это просто большое скопление энергии. Почему они это сделали? Потому что их основное предположение — это сохранение энергии. “Энергия не может быть ни создана, ни разрушена никем — в особенности тобой”. Понимаете, это основное предположение физики. Таким образом, это, естественно, энергия.
Что ж, это не сохранение пространства, не сохранение времени и не сохранение массы. Таким образом, теперь все, значит, должно стать энергией, потому что они начали со своего основного предположения. Они сами не видят того, с чего начался их предмет, и, следовательно, где он провалится. Он вскоре исчезнет. В ту секунду, когда появится то, что не является энергией, оно выйдет за пределы основ конечной физики, и это все, что с ней неладно, потому что они начали только с энергии. Поэтому они не придут ни к чему, кроме энергии.
Нам это не грозит. Мы начинаем с существа — с вас, тэтана. Мы можем доказать, что вы, создание, как тэтан, существуете. Мы можем доказать это, можем сделать так, что вы окажетесь позади своего черепа, и сможете обходиться без тела. Поэтому вы — не тело. Это очень просто. Мы не делаем этого слишком часто, и нам не нужно, чтобы вы это делали как одно из упражнений на занятиях, но это действительно происходит и это действительно работает. Хорошо. Мы начали с основного строительного блока вселенной — тэтана. Что ж, здесь мы твердо стоим на земле, но, конечно, сделав это, мы теперь вышли за рамки всех прошлых основных предположений, которые лежат в основе наук.
Стараясь передать эту идею, мы сталкиваемся со всеми предрассудками. Мы сталкиваемся со всем, что было в истории человечества, со всеми людскими горестями прошлого, практически со всем на свете. Следовательно, мы можем двигаться только в направлении процессинга. Мы не можем идти в направлении умножения теории и философии вселенной, потому что единственный путь, действительно ведущий нас к победе — в направлении процессинга, который позволяет справляться и делать что-либо с индивидом, потому что индивиду нельзя дать образование, когда он находится в деградированном состоянии. Понимаете, это элементарно. Так что, к несчастью, мы должны знать обо всем, что надо знать, и знать это лучше, чем кому-либо приходилось знать раньше, в особенности об образовании, потому что [в противном случае] мы не сможем преподать кому-либо, как это делать [давать людям образование].
Вы имеете дело с очень жестким предметом. Это очень простой предмет. Вы имеете дело с очень жестким по существу предметом в Саентологии, который был сделан настолько простым, насколько это возможно. И мои усилия по изучению процесса учебы в последние несколько месяцев были посвящены тому, чтобы сделать это еще проще.
Что ж, я не сказал вам в этой лекции очень много такого, что вы можете использовать, но сказал вам кое-что, с чем вы могли быть в какой-то степени знакомы по наблюдениям.
Допустим, вся школьная система страны со злым умыслом дала всей молодежи нашей страны неправильное образование. Они доживут до момента, когда они не смогут принимать информацию. У них начнется война, и враг пошлет им депешу: “Мы собираемся напасть завтра утром”, — но они не смогут принять эту информацию. Она будет у них, такая простая и ясная, но все они будут спать, и всех их перестреляют в клубах дыма и пламени, и со страной будет покончено. Это становится reductio ad absurdum* [сведение к абсурду] неспособности наблюдать что-либо, неспособности воспринимать что-либо, неспособности понимать что-либо и иметь с чем-либо АРО, что выглядит, по-моему, как “смерть тэтана”.
Таким образом, мне кажется, что существует большая доля сходства между неправильным образованием и аберрацией. И еще мне кажется, что очень много труда можно было бы вложить в эту область в плане избавления людей на низших уровнях от аберраций. Приведу вам пример, просто экспромтом: “Скажите мне...”, это не будет повторяющимся процессом, но: “Скажите мне слово, которое вы не поняли в этой жизни”. А затем пусть парень пойдет и прояснит его. Я думаю, у вас было бы много интересных исцелений. Многие из личных проблем человека развеялись бы, как дым.
Но здесь, лишь в этом другом предмете изучения, изучения учебы как предмета, человек идет вперед по совершенно новому пути: по линиям освобождения на низших уровнях и терапии на низших уровнях, которые выглядят очень многообещающе, они выглядят очень многообещающе.
Но главным образом я заинтересован в том, чтобы вы, люди, проходящие профессиональное обучение Саентологии, знали что-то об этом предмете. Я заинтересован в вашем обучении прямо сейчас, когда вы существуете. И я стараюсь сделать его настолько простым для вас, насколько это возможно, и научить вас об этом кое-чему.
Большое вам спасибо.



УЧЕБА: ПОСТЕПЕННОСТЬ И НОМЕНКЛАТУРА
6 августа 1964 года

Ну, какое сегодня число?
Аудитория: Шестое августа.
Какое?
Аудитория: Шестое августа.
Шестое марта.
Аудитория: Шестое августа.
Кто-то там сзади сказал, что сегодня 6-ое марта. Сегодня 6-ое августа ЭД 14, Специальный Инструктивный курс Сент-Хилла. И у нас сегодня еще одна лекция об учебе.
Нам сегодня вечером, видимо, просто стоит стартовать на высокой скорости, чтобы счетчик такси не накрутил бы слишком много — позвольте мне сказать вам, во-первых, что, конечно, нет области учебы, включая и ранние саентологические тексты, которая учитывает эти принципы.
Поэтому то, к чему я сейчас приступаю — это довольно рискованное мероприятие, и это может отозваться критикой саентологических текстов, так как они не написаны таким образом. Они написаны в попытке донести до людей то, о чем там говорится, но не соответствуют этим принципам. Но с другой стороны, будущие саентологические тексты будут соответствовать этим принципам. И вы увидите, как это внезапно откроет новые горизонты. Однако сейчас у вас есть только пара бюллетеней, в которых учтены эти принципы. Вы, вероятно, заметили недавно, что более свежие бюллетени стали более легкими для изучения, и это — прямой результат этого изучения учебы. Предоставьте это мне — изучать учебу.
Но очень интересно, что с тех пор, как я начал рассказывать вам об учебе, ваши отметки на экзаменах увеличились с пяти процентов сдающих на 90% и более — до шестидесяти процентов сдающих на 90% и более. Это удивительный скачок. Это столь удивительно — это было совершенно неожиданно. Вы уже обучены выше уровня современного образования, то есть я имею в виду — современного образования в том виде, как оно преподается. Не обязательно тщательно выбирать слова, имея дело с вещами низкого уровня. Я недавно забавлялся, отслеживая то, как выбор слова может выражать неуважение, с которым вы к чему-то относитесь. Это очень интересно — тон, в котором вы подбираете слова. И вы тоже это делаете, вы говорите: “Она не притащится”. Имея в виду, конечно, что вы с крайне большими сомнениями относитесь к ее заверениям о том, что она придет . В языке существует множество неизученных нюансов, которые достаточно занятны. Но, конечно, это просто забава.
Точная наша цель — улучшить способность студента учиться посредством изменения характера и методологии преподавания. Это достаточно интересная цель: изменить способность студента учиться и изучать что-то просто изменением методологии преподавания. Вы видите, что само по себе это несколько рискованно, потому что можно сказать: “Да, можно сделать предмет более легким для чтения”, или что-нибудь вроде этого; но как насчет изменения субъективной реакции студента на предмет посредством самого метода преподавания? Вот к чему мы стремимся. Мы сейчас работаем в Саентологии с субъективной реакцией студента на нее [на Саентологию] посредством метода, который используется в преподавании. Поэтому, если вы хотите увидеть все-определение в действии, то вот оно, не так ли?
Учеба всегда была простым делом — кому-нибудь что-нибудь объясняли, и он должен был изучать это; и если ему почему-то это не нравилось, его отправляли к директору. Вот как добивались субъективной реальности у студента. В университетах это выполняется с помощью механизмов исключения, системы оценок, в соответствии с которыми, если кто-то не добивается успеха, то его исключают.
Это легко — его просто не пускают на следующий курс. Это довольно обычное дело, но это доходит до того, что кого-то исключают. Вот так студенту пытались дать субъективную реальность по поводу предмета, который он изучал, — разумеется, при помощи наказания. Как еще, вообще говоря, можно заставить вещь вести себя достойно в физической вселенной?
Поэтому, действительно, кроме усилий по предоставлению фактов и обозначению того, что этот предмет собой представляет, и затем — [усилий] по обеспечению школьной технологии, которая делает человека виноватым, если он не знает предмета, — вся наука об учебе и тренировке, в действительности, недалеко продвинулась. И это еще в лучшем случае.
Иногда, совершенно случайно, по интуиции или вследствие проницательности — какой-нибудь преподаватель, какой-нибудь учитель где-нибудь, в какой-нибудь школе — отклоняется от этого образа действия. Он отказывается от этого метода преподавания и пытается привлечь понимание, интерес и участие со стороны студента; такие люди очень редки, и все действительно пытаются, студенты действительно борются за то, чтобы попасть в их классы. Вот, примерно, какой уровень был достигнут в этом.
Итак, распознав, что образование не является очень уж успешным, мы уже сделали огромный шаг вперед. Авторитеты от образования, ответственные за образование детей и взрослых, отказываются признать этот факт, и поэтому не пытаются действительно его улучшить.
Но когда вы занимаетесь практическим предметом, таким, как Саентология, где вы подготавливаете этого одитора настолько хорошо, насколько можете, и потом видите, как он садится [и принимается за дело] — у вас тут есть элемент, который отсутствует в большинстве образовательных технологий. Они учат инженера строить мост, но, в то же время, никто в этом университете не сидит и не наблюдает за тем, как он строит мост, и тем более не ходит по мосту, который тот построил. Таким образом, они не могут на самом деле достаточно достоверно сказать, успешны ли их методы образования или нет. Обучите кого-нибудь древнегреческому языку. Нет ничего плохого в обучении древнегреческому, но учитель потом никогда в действительности не будет свидетелем того, как студент разговаривает с древним греком. Он не уделяет этому слишком много внимания.
Поэтому при изучении учебы я избегал всех тех областей, где нельзя легко провести наблюдение за студентом, и нельзя легко увидеть действительную делательность студента. Это выделило область изучения учебы. Поэтому мы не могли учиться [преподаванию] непосредственно у инженерной технологии, потому что, конечно же, там никто никогда не следит за тем, построит этот инженер мост или нет. Поэтому она [область изучения учебы] должна была быть настолько же реальна, как и Саентология, в которой инструктор учит студента одитировать кейс, и затем может в ту же самую минуту развернуть его и попросить проодитировать кейс. Так что это, конечно, ускоряет прогресс и дает нам возможность продвигаться вперед — потому что у нас есть мгновенное наблюдение за результатами нашей учебы.
Вероятно, одна из причин того, почему эта цивилизация не смогла добиться значительного прогресса в этом направлении, состоит в том, что к этой категории относятся лишь немногие предметы — где сразу же после преподавания профессор может посмотреть на практику. Понимаете? Поэтому это дает нам — дает нам, можно сказать, место лидера в этом предмете, в этом месте — в учебе — потому что мы можем наблюдать [практику] сразу же, безо всякой задержки общения. Нам не надо размышлять и прикидывать, станет ли этот парень великим и известным адвокатом через два десятилетия. Нам не надо размышлять об этом — мы узнаем, стал ли этот человек одитором, еще до того, как закончится этот день. Может ли человек использовать этот принцип? Что ж, мы направляемся прямо в секцию одитинга и там видим того самого одитора, который только что у нас практиковался, которого мы только что научили чему-то практическому — он сидит там. Он сидит там, и его лицо ясно видно. Прямо там! И когда супервайзер по практике также выполняет супервизирование одитинга, то он продолжает работать очень, очень упорно над тем, чтобы привести свою практику прямо в точку, где он наконец увидит ее в сессии. Понимаете? Мы, вероятно, имеем гораздо лучшую возможность наблюдать это, чем кто-либо другой.
В большинстве учений существует огромная зона допустимости погрешностей. Ожидается, что студент будет весьма посредственным работником—любителем. Скажем, мы преподаем ремесло серебряных дел мастера; и не ожидаем, что он нагреет серебро, не обжигая пальцев. И мы получаем большую постепенную победу: о, он нагрел серебро, не обжигая пальцев! Это все очень хорошо и это замечательно, но мы не ожидаем, что в первые несколько недель работ с серебром он сделает чайный сервиз, который понравится главному управляющему Британского Серебряного Треста*. Мы ожидаем, что парень пойдет и потусуется в серебряном производстве, усовершенствует свой дизайн, поработает с мастером, и постепенно добьется совершенства, и когда ему будет около пятидесяти, что ж, появится такое замечательное изделие, что главный управляющий Британских Чайных Сервизов, Лимитед, или что-то вроде этого, одобрит, купит и будет использовать это в качестве образца дизайна. Всегда есть такая задержка общения.
Но была область — не будем заходить слишком далеко — была область, где непосредственное наблюдение было возможно, и поэтому эта область особенно подходила для изучения предмета, который был бы аналогичен Саентологии — это была область фотографии. Когда вы говорите студенту сделать снимок дерева, он отправляется и делает снимок дерева, и вы весьма скоро увидите этот снимок. И если дерево сфотографировано вверх ногами, и если студент его наполовину срезал, и если он не удержал свою камеру ровно, и если он тряс камеру, то все это будет немедленно и ясно видно. Далее, у нас есть непосредственный и точный результат сочетания действий, который, конечно, важен. Может ли он положить бутерброд на поднос? Что ж, отлично, он может положить бутерброд на поднос — но это не очень сложное действие. Может ли он сделать бутерброд и положить его на поднос? Понимаете? Отлично, хорошо, может ли он испечь хлеб и сделать масло, и сделать бутерброд, и сделать поднос, и положить его на поднос? Вы можете вдруг начать расширять этот предмет.
И Саентология близка — очень близка — к предметам именно такого рода. Это предмет сложных действий. Это не предмет простых действий. Неважно, насколько оптимистично верит человек на ко-одите, приходя первый раз — я говорю о ко-одите начальных курсов — неважно, насколько трепетно он верит в то, что все, что ему надо делать — сидеть и кивать головой; он очень, очень скоро начнет осознавать, что имеет дело со сложным действием. От него ожидается, что он что-нибудь скажет, и, вероятно, у него наступит сильнейшее потрясение, когда он наконец осознает, что от него ожидают не только что он что-то скажет, но и что он добьется ответа на это у того, кого он одитирует.
Итак, у нас есть двойная сложность: он не только сам должен говорить что-то, но и человек, которого он одитирует, должен получить что-то, что побудит его что-то сказать во время одитинга. Вам все это понятно? Потом он должен услышать это, и потом он должен это подтвердить. Что ж, он, вероятно, в конце концов овладеет тем, как это делается без шпаргалки или чего-нибудь в этом роде, и будет ликовать, но только до тех пор, пока не откроет, что люди, которые сидят напротив него в ко-одите, меняются, и у них разные кейсы. У него будут разные преклиры, и у этих преклиров будут разные кейсы, и это довольно мрачно, потому что до этого он знал, что все, что нужно сказать этому парню: “Ну, как поживает твоя теща?” — и у него была классная сессия. Но у этого, следующего, нету тещи, и это становится серьезным камнем преткновения — вы будете удивлены, насколько большим камнем преткновения это может стать. Ему приходится браться за технологию — если ему сказали, что надо что-то делать с проблемами — ему приходится браться за технологию проблем. Что такое, черт возьми, проблема? Для того, чтобы говорить кому-то что-то о проблемах, или выдумывать ситуации по проблемам для того, чтобы парень рассказал об этом, нужно что-то знать о проблемах. И он углубляется в значимость ума, соответствующую тем действиям, которые он выполняет.
Обычно мы делаем так: просим его выполнять простые действия, а затем добавляем к ним сложности, по одной за раз, учитывая то, что человек бы попал в замешательство, если ему давать за раз слишком много и слишком быстро.
Таким образом, у нас есть новое открытие, которое мы сделали уже давно, называемое “шкала постепенности”, которое применяется в области учебы, и мы учим человека постепенно. Что подразумевается под “постепенностью” в учебе? Под постепенностью, конечно, представляется нечто типа подъема в гору. Это просто немного больше с каждым последующим шагом. Вот что мы подразумеваем под “постепенностью”: по мере продвижения это становится все круче, или все сложнее, или включает в себя все больше.
Что ж, вот принцип постепенности, и до тех пор, пока мы атакуем постепенно — пока мы атакуем предмет с соблюдением принципа постепенности, мы совершаем со студентом этот цикл. Мы занимаемся все более и более многочисленными действиями, но стараемся учить студента каждому действию, которое добавляем — добавляем к данному — и мы учим его этому действию так хорошо, чтобы оно его не беспокоило. И затем — следующее действие, которому мы его учим — оно имеет свою собственную сложность, но выполняется в сочетании с первым действием. Но если первое действие все еще беспокоит его и он его не усвоил, то тогда следующее действие его просто прикончит.
Когда вы видите кого-то в замешательстве, то он не усвоил более фундаментального действия, которое должен был усвоить перед тем, как перейти к более сложному. Дело не в том, что он не понимает более сложного действия — он даже не воспринимает это действие; он все еще воспринимает то, более основное. Он не изучил то более основное действие.
Единственно, где вы можете ошибиться в этой области — это если вы попытаетесь начать со слишком высокого уровня — и вы можете сделать эту ошибку; вы можете сделать эту ошибку с невероятной легкостью. Это легчайшая ошибка из всех, что можно сделать, и именно ее допускают в современных университетах. Они не дают образования, делая [именно] эту ошибку.
Современное образование — это в действительности искусство и наука совершения ошибок, связанных со слишком крутым, слишком быстрым продвижением, при отсутствии ожидания того, что кто-то чему-либо научится.
Например, я видел, как обучали немецкому языку, с огромной жестокостью и скоростью — вдруг мы уже изучали все о Шиллере*, кто бы это ни был, черт подери. “Что за Шиллер, где мы? Откуда это взялось?”.
“Ну, это просто текст урока. Смотри, это текст урока четвертой недели”.
“Да, подожди минутку. А как же алфавит?”. Никто не может читать немецкий алфавит — все привыкли только к английским буквам. Вы не можете прочитать ни один из этих готических алфавитов. Это просто белиберда какая-то! Выглядит как птичьи следы! Что ж, хорошо, вы собираетесь изучить тонкости поэзии Шиллера?! Когда это на странице даже на слова не похоже?! Вы еще не уверены в том, что на странице присутствуют слова. Вы думаете, что печатная машина сломалась, и разлились чернила. Вы думаете, что книга была попорчена. Никто не побеспокоился обучить вас немецкому алфавиту. Где же вы должны были выучить это? Мы тщетно ищем, где вы должны были выучить немецкий алфавит, потому что этого нет нигде в программе этого курса. Ах, это же — Немецкий-1; где же, черт подери, Немецкий-0? Видимо, предполагается, что это было в прошлой жизни.
Сделать эту ошибку — вхождение в область с нарушением принципа постепенности — можно с величайшей легкостью.
В Африке была развернута программа стоимостью во много миллионов фунтов стерлингов, направленная на повышение уровня образования нескольких местных племен под девизом: “Эрозия почвы: техники сохранения почвы и предотвращения эрозии”. Парламенту просто надо было куда-то сунуть деньги, вместе с арахисом. Это было в те дни, когда мы все были “товарищами”. И они ассигновали деньги на эти земляные орехи — это у американцев называется “арахисом” — который там никогда не возделывался, и никто не мог с ними [теми племенами] ничего поделать после того, как они его вырастили, потому что у них были и другие занятия. В то же время их просто завалили лавиной денег, вложенных в программу поддержки возделывания земляных орехов — направленной на сохранение почвы и предотвращение эрозии почвы. И в это вливались деньги, и люди отсылались целыми самолетами в центральную Африку для разрешения этой потрясающей и фантастической проблемы, которая возникла при попытках обучить этих аборигенов тому, как не разрушать почву. А аборигены принимали это приблизительно так же, как вода принимает масло. Они вежливо и воспитанно выслушивали все это, но в действительности просто плевали на все это.
И для того, чтобы привести программу в порядок, потребовался саентолог. Он делал это с учетом постепенности, о которой мы уже знаем. Он просто пришел к выводу, что правительство принялось за это дело на слишком высоком уровне. Абориген не имел никаких оснований не разрушать почву. У него была целая Африка почвы — на кой ее сохранять? Этого-то, казалось бы, хоть отбавляй. И суть сводилась к тому, что у него не было никакого представления о будущем. А этот саентолог терпеливо стал работать, описывая им то, ради чего внедрялась эта программа, и с тех пор никто никогда больше не слышал о ней, так что это, должно быть, имело большой успех. Во всяком случае, больше ни одного миллиарда долларов не было истрачено на рекламу этой программы.
Надо было сделать просто вот что: научить аборигена тому, что есть такая штука, как будущее, и что будущее благосостояние его самого, его детей и его племени в большой степени зависит от того, будут ли у них пастбища для выпаса и поля, чтобы на них что-то выращивать. Туземцев учили этому очень тщательно, и по поводу программы предотвращения эрозии почвы возник большой энтузиазм.
Вы довольно часто делаете ошибку на курсе по Общению, когда к вам на этот курс по Общению приходит новый студент; вы учите его этому и учите его тому, и учите его этому и тому упражнению — а он не знает, как сидеть на стуле, вот! Вы могли бы действовать даже еще более основательно — вы могли действовать еще более основательно — может быть, он не знал, зачем он там сидит. Может быть, он пришел по ошибке. Может быть, у него сохранилось какое-нибудь странное представление о том, как он сюда попал. А вы теперь преподаете ему курс по Общению.
И получается, что вы преподаете курс по Общению тому, кого там нет, так что в образовании наш исходный уровень — привести его туда. Это звучит слишком просто, но почти каждый учитель начальных классов в мире сегодня делает эту ошибку. Они учат детей, которые там отсутствуют. И вы обнаружите, что самые поразительные увеличения КИ* и скорости учебы возникают тогда, когда вы принимаете во внимание эту очень, очень забавную и простую вещь, и большинство крупных успехов в образовании, сделанных с помощью Саентологии, основаны просто на этом одном крошечном факторе — что надо сделать студента присутствующим там.
Они не знают, что делают — некоторые из этих учителей. Они думают, что делают нечто эзотерическое или удивительное, когда говорят классу студентов — когда говорят классу каждое утро: “Посмотрите на переднюю стену, посмотрите на заднюю стену, и посмотрите на потолок, и посмотрите на пол”. Может быть, они делают это “потому, что так сказал Рон”, но это, оказывается, работает и, оказывается весьма применимым, и все дети проявляют огромное увеличение умственных способностей, даже если это используется каждое утро в течение всего-навсего пяти или десяти минут.
Если это используется в течение пяти или десяти минут каждое утро, это просто замечательно, потому что процесс, очевидно, продолжается недостаточно долго для того, чтобы попасть в зону, где его будет необходимо сглаживать. Ничего серьезного за это время с кейсом не случится. Они не заметили прежде всего то, что дети не присутствовали там, для того, чтобы их можно было обучать и, конечно, они становятся более разумными, когда присутствуют здесь. Попытайтесь провести тест на КИ с тем, кто не сидит за партой во время его проведения.
В действительности это совершенно не связано с какой-либо обладательностью или какими-либо другими факторами — этот первый шаг состоит просто в том, чтобы доставить человека туда. Это — первый шаг. Может быть, в Центральной организации в Академии кто-то скажет: “Регистратор писем уже позаботился о том, чтобы человек был здесь”. “Сделать так, чтобы человек был здесь — это обязанность регистратора писем. Человек пришел на курс, неужто нет? Регистратор писем обязан писать ему письма, очевидно, в таком случае, что человек присутствует здесь”. Мне это уже объяснили. Разумное объяснение? Нет! У них есть тело в классе. У них есть тело в классе. Теперь вопрос: зачем на самом деле человек там находится? Они этого не знают.
Что ж, на этом курсе появляются свои причуды. Да, изредка у нас появляется новая причуда — да и не только изредка — у всех свои причуды. Какое-то время, год или два назад, я забыл, когда это точно было, была в моде “проблема, которую вы решили прибытием в Сент-Хилл”, и какое-то время, отчего-то, все получали замечательные РТ и великолепные улучшения кейса — с “проблемой, которую вы решили прибытием в Сент-Хилл”. “Какая проблема решилась для вас прибытием в Сент-Хилл?”. И затем они это проходили и урегулировали, и это было замечательно. Я никогда особо над этим не задумывался, но меня в этой ситуации смешил самый элементарный факт: что они в действительности вовсе не проводили Процесс Проблем, понимаете? Они просто заставляли человека осознать факт, что он прибыл в Сент-Хилл.
Мы больше этого не делаем, потому что у нас есть маленький контрольный лист, который то входит в употребление, то выходит из него, и иногда упускается, иногда возвращается вновь на место, который предписывает человеку пробежаться и выяснить расположение всего вокруг. Мы делаем это при помощи маленького контрольного листа. Они должны выполнить это и это, и они должны осмотреть это и то. Это ознакомленность через ассист-прикосновение, так что это — это убивает сразу двух зайцев: огромную тайну того, куда они прибыли, и факт того, что они прибыли.
Первый уровень в образовании — это доставить человека туда. Не очень важно, как именно вы это обеспечите. Я показал вам — пусть маленькие дети в школе посмотрят на потолок, и посмотрят на учителя, и посмотрят на пол и так далее. Теперь они у вас там, и они проявят большие умственные способности, чем у них были раньше, и вы скажете: “О, посмотрите на потрясающий прирост КИ, который это дает”. Ха, трудно проявить сообразительность там, где вас нету.
Ну хорошо, вот имеется идея образования по принципу постепенности и — повторяю — ошибка, которую ВЫ можете сделать в образовании из-за нарушения принципа постепенности — это большая ошибка, это неудача в том, чтобы войти на достаточно низком уровне, неудача в том, чтобы сделать его достаточно простым, неудача в том, чтобы найти самое первоначальное действие. Вы должны найти начальное действие, в котором человек может обрести уверенность, чтобы суметь потом перейти к другому действию и обрести уверенность в нем, и перейти к другому действию и обрести уверенность в нем.
Что ж, если вы не нашли достаточно небольшого или достаточно простого первого действия, чтобы человек в нем обрел уверенность, то тогда он, продвигаясь в следующую зону, обнаруживает, что она очень, очень сложна, и начинает впадать в замешательство, а затем и инструктор начинает сходить с ума, пытаясь объяснить этому студенту, о чем все это — на этом шаге два. Студент так и не выполнил шага один, и потому с этого момента и далее его учеба — полная мешанина. И если вы хотите разложить по полочкам чьи-то трудности в учебе, то тогда просто надо найти уровень, который он просмотрел, или проскочил, или упустил, и после которого попал в замешательство.
И это было бы очень легко найти на Э-метре, чрезвычайно легко на Э-метре, и это просто: Э-метр отмечал бы ранний момент замешательства в учебе или в упражнениях, и он отмечал бы это повторно, то есть два или три раза, если это так и не было разрешено. Если замешательство существовало и затем было разрешено, Э-метр бы всего лишь дрогнул. Там был бы просто остаточный заряд, оставшийся на траке времени. Но если это показывается повторно, если это дает показания несколько раз, и очень сильно, в тот момент, когда это обсуждается, — дает вам, другими словами, действие ручки тона — тогда вы знаете, что это до настоящего времени так и не было разрешено.
Трудности, которые имеют люди со своими умами — это те трудности, которые дожили с ними до настоящего времени. Вот какие трудности должны быть обработаны и улажены — трудности, которые были у них в прошлом и которые дожили с ними до настоящего времени. Э-метр всегда даст вам показание на затруднении, которое было у кого-либо в прошлом — просто потому, что это затруднение сохранилось на траке времени в виде картинки затруднения. Но если оно не дожило с ними до настоящего времени, то вам достаточно использовать одитинг просто для того, чтобы проконтактировать с ним снова — и оно исчезнет. Оно не будет особенно рестимулироваться — обычно оно просто исчезает.
Например, если у вас кто-то дает очень глубокую, очень тяжелую волну*, позвольте мне так это представить — если у вас кто-то давал, — дает тяжелую волну на Э-метре в сессии, вы фактически можете вернуть его в тот момент сессии, когда он получил волну. И вы получите что-то вроде призрака этой волны. Это не переходит с ним в настоящее время. Вы, фактически, возвращаете его назад в прошлое, чтобы обнаружить эту волну. Но вы можете получить снова эту волну, потому что вы получали отпечаток, который эта волна оставила в сессии. Вы получали не исходное показание — оно пропало. Но сам факт того, что это произошло, по-прежнему можно обнаружить и получить.
Следовательно, соответственно, вы можете вернуться по траку времени этого человека и получить эмоциональную реакцию на все, относительно чего человек был эмоционален. Или получить бурные реакции — эти реакции не обязательно сильны или слабы — но можно получить реакции на то, относительно чего человек был эмоционален и это до сих пор его волнует.
Уловите здесь небольшую разницу. Одно — это просто отпечаток эмоционального состояния на траке времени. Вы получите на этом показание стрелки. И другое — это момент на траке времени, когда он был так эмоционален, что все еще волнуется относительно этого. Эта штука никогда не была прояснена, другими словами. И разница между этими двумя реакциями состоит в том, что одна немедленно исчезнет, первая реакция — он просто волновался о чем-то; он не волнуется до сих пор об этой штуке, с того момента прошло много времени, вы просто получите фу-у-у на стрелке — стрелка будет двигаться; просто соприкасаясь с ранним моментом или моментом, когда это произошло, вы получите реакцию стрелки.
Но если вы наткнетесь на второе, если это все еще присутствует — это будет повторяться. Это не пропадает просто при контакте — это повторяется, и вы можете получить еще повторения. Это значит, что оно прошло вперед во времени, и так и не было разрешено.
Я просто хочу донести это до вас. Как одитор, вы заинтересованы только в тех вещах, которые человек так и не разрешил. Вы не заинтересованы просто в том, что он не разрешил. Вы улавливаете тень разницы между этим? Он не разрешил их, ну и что? Он так и не выяснил, как поладить с командным офицером, но — он так и не выяснил — но это не существует с ним во времени. Это даже не имеет возможности рестимулироваться, поэтому даст разок показание и — хлоп — и это сглажено; прямо сейчас, это улетучивается. Вы могли бы заставить его перепрожить это, или вернуть его в тот момент во времени и начать проводить его через инциденты, которые не находятся в рестимуляции и, как ни странно, вы могли бы получить кое-какие рестимуляции.
Как одитор вы обладаете значительной властью над умом, вы можете делать с ним интересные вещи. Здесь существуют две реакции, в которых вы заинтересованы: существует реакция, которая просто была там и не беспокоит парня — это не пришло с ним в настоящее время, но вы можете заставить его вернуться к этому, и это даст реакцию на Э-метре; и другая реакция — это реакция, которая была активна не только в то время, но активна и сейчас и обнаружима без каких-либо препятствий. Вам не приходится возвращаться во времени, чтобы обнаружить эту штуку. Это дает реакцию тут же, и единственное различие на Э-метре, которое вы отметите между этими двумя реакциями, состоит в том, что первая реакция, которая все еще с ним и прошла во времени с ним — эта реакция дает повторные показания. Она будет давать показания снова и снова и снова и снова.
Когда вы проверяете что-то, нужно убедиться, что вы получили то, что будет повторяться. Одна из главных ошибок, которую допускают в Ш6 — никогда не задают вопроса для получения повторного показания. Я не наградил бы вас двумя монетками и прищепкой для галстука за проверку с одним показанием — ага! Ясно, почему? Может быть, вы проверяли это раньше и это дало показание. Когда вы проверите это вновь, вы можете получить это более раннее показание, получить момент в сессии, когда было это показание. Понимаете?
Таким образом, вас интересует только показание, которое будет повторяться. Показания, которые не повторяются — либо пропали, либо не сохранились во времени, как бы то ни было — ну, и черт с ними.
Если у вас что-то не дает показания дважды, пропускайте это. Если вы можете снять показание дважды, распознайте, что это пришло вместе с преклиром и, следовательно, беспокоит его. По-прежнему беспокоит его по сей день.
Все это является необходимой технологией, хоть это и кажется таким элементарным, это — технология, необходимая для понимания того, как обнаруживать ранние замешательства по отношению к предмету образования. Потому что, конечно, он бывал в замешательстве; он бывал в замешательстве каждый раз, когда атаковал новый уровень постепенности, но впоследствии это замешательство у него проходило. Э-метр будет по-прежнему отмечать те первые моменты замешательства, но они будут регистрироваться только как одноразовые, поэтому они не важны.
Следовательно, я говорю это вам, для того чтобы вы могли видеть и оценивать это наблюдение. И когда вы используете это и у вас появится некоторая субъективная реальность относительно этого, то поймете, что то, что я вам говорил — правда. “Да! Ох, он был в сильном замешательстве, когда в первый раз посмотрел на букву “А”. Он не знал, что это было — это было — да-а”. Что ж, вы получили показание — один выстрел. Вы получили маленькое показание там, на стрелке — стрелка двигалась.
“Как насчет замешательства по поводу алфавита?”.
“Да-а, буква ‘А’”.
Ху-ум! — стрелка движется, и вы говорите: “Хорошо, как насчет буквы ‘А’?”, — и движения нет. Он не находится в замешательстве из-за “А” до сих пор.
Но давайте возьмем этого парня теперь и скажем: “Как насчет буквы ‘А’?” и увидим ху-умпф! Это первый раз. “Как насчет ‘А’!?” — Ху-умпф! “Ну, а как насчет — как насчет — можешь ли ты мне рассказать о том, что так расстраивает тебя в связи с буквой ‘А’?”. Ху-умпф! И вы внезапно осознаете, что этот парень не умеет писать. Вы просто — исходя из различных наблюдений преклира, внезапно вспоминаете, наблюдая это. Вы не нуждались в этом наблюдении до этого момента — но этот парень не может писать. А вы хотите привести в порядок его способность писать. Что ж, давайте выясним, что лежит в основе этого замешательства.
АРО должен был предшествовать любой мисэмоции и плохим реакциям. Не будет плохой реакции, если сначала там не было АРО. Для того чтобы плохая реакция возникла, должно быть АРО с чем-либо. Вы слышали это от меня достаточно часто. Что ж, хорошо, как насчет этого — как насчет этого замешательства? Обращаетесь ли вы к самому замешательству? Нет, это просто как бы предмет вне-АРО. Это всегда не то замешательство, которое, как предполагает сам человек и Инструктор, является причиной, и именно поэтому учеба терпит крах.
Давайте пройдем это еще разок. Это не то замешательство, которое студент пытается изучить и которое Инструктор пытается преподать ему. Если они вообще имеют какие-либо трудности с этим, то это гарантирует, что замешательство не в этом. Вы можете просто поставить на этом огромную красную пометку. Студент не может изучить это — улавливаете? Мы говорим сейчас о сильной реакции здесь, не просто о маленьком знакомом легком чувстве отсутствия; студент не может изучить это, и Инструктор не может это растолковать.
Итак, с чем мы имеем дело? Мы имеем дело с пропущенным более низким уровнем постепенности, и приходим снова к тому, о чем мы говорили в начале. Есть уровень постепенности, который он не освоил, но перешел к следующему. С этим следующим уровнем у него возникло достаточно большое замешательство, которое его подавило, и он так и не усвоил этот уровень. И когда вы просматриваете это на Э-метре, то именно это вы и получите. Вы не получите исходный уровень — вы получите следующий уровень постепенности.
Одна из хитростей, которая очень усложнила разрешение этой задачи, состояла в том факте, что то, с чем студент вроде бы имел трудности, никогда не являлось тем, с чем студент имел трудности [на самом деле]. И, фактически, вы сэкономите себе огромное количество инструкторского времени, если поймете и хорошенько усвоите это. Это, конечно, соответствует структуре ума, не так ли? Если преклир знает, что его беспокоит, и все еще беспокоится об этом, тогда — если он беспокоится — тогда это вовсе не то, из-за чего он беспокоится. Мы знаем это. Если вы знаете все о том, что с вами не так, это не то, что с вами не так, братцы, потому что, конечно, это стало бы восприятием как-есть и прекратило бы существование этой проблемы. Это элементарно.
Если это применить к образованию, то окажется, как ни странно, что тот же самый набор данных применим и в области учебы. И то, из-за чего студент находится в очень сильном замешательстве и не способен двигаться вперед, и то, чему Инструктор, кажется, не может научить этого студента — не является правильной целью для инструктирования. Это немедленно — просто согласно этому суждению — это не может являться правильной целью. И Инструктор просто отталкивается от этого данного, рассматривая ситуацию лучше и глубже. Это элементарно!
Позвольте мне дать вам пример — это становится — это ужасно элементарно, очень, очень просто. Вы можете очень легко упустить это из виду: очень легко не поверить, что это так, и что в этом сокрыт источник столь огромной силы. Я знаю, что Инструктор приходит в состояние легкого шока от некоторых результатов, которые внезапно получает, применяя кое-что из этого материала со студентами. “И вы знаете...?”. Это тот случай — он не осознавал, что это столь сильно. Инструктор по Теории проверяет студента по бюллетеню, доходит до третьего абзаца и решает, что студент не может получить по нему зачет. Но студенту так плохо, что Инструктор по Теории решает, что этого студента лучше бы немного поинструктировать. Он не собирается ставить ему зачет по этому материалу, он просто — обыкновенно — просто устает от того, что студент тормозит именно в этом месте. Ощущение такое, что студент никогда не сможет преодолеть это место. Поэтому он говорит: “Так, так, так — смотри, смотри — смотри — смотри — вот. Ты улавливаешь идею, что тра-ля-ля-ля”, — и он берется за третий абзац. И студент впадает в туман, и Инструктор говорит: “Так, погоди минутку. Сейчас я сформулирую это более простыми словами. Как бы объяснить это полегче?”. Инструктор фактически двигается в правильном направлении, но он все еще остается на том, относительно чего, как предполагается, студент находится в замешательстве — вот ошибка, которую он делает. “Но как я могу сделать это попроще? Как бы снизить немного уровень сложности?”. Этот студент не может понять это, а Инструктор не может научить его.
Первое, что вы должны знать сразу — что мы находимся на один или более шагов дальше того, по поводу чего студент на самом деле находится в замешательстве. Это совершенно элементарно: вы возвращаетесь назад и находите, что во втором абзаце — по которому студент благополучно получил зачет — есть слово, которое он не понял. И оно может быть вовсе не саентологическим словом. Это может быть какое-то обыкновенное английское слово, простое английское слово. И внезапно студент говорит: “О!”.
Это предшествует во времени не просто потому, что это — более ранний абзац в бюллетене; так случается просто потому, что бюллетени написаны более или менее в соответствии со шкалой постепенности. Вот почему это выглядит как более ранний момент.
Но он на самом деле дошел до этой точки, и не уловил более низкий уровень постепенности, поэтому верхний уровень постепенности просто делает вз-з-з-з! А в момент, когда он входит в этот верхний уровень постепенности: “Боже! Что это?”. И стены у него сдвигаются, и перед его глазами появляются маленькие яркие пятна, и он чувствует что-то вроде головной боли. Это физиологическое [проявление].
Нет ничего удивительного в том, что творится у французов — конечно, в тяжелые времена, во время правления Наполеона, мы могли бы сказать: “Кому какое дело, сколько французов убито?”, — но сегодня такое бессердечное отношение недопустимо, мы должны что-то сделать с французской образовательной системой, потому что они толкают на самоубийство несчетное количество студентов. Они — специалисты, специалисты по доведению студентов до самоубийства. Американский университет идет на втором месте, на небольшой дистанции. Они просто опускают парня и отправляют его бомжевать, если он делает ошибку. Если они сделали ошибку, слишком быстро двигаясь по шкале постепенности, то тогда они осуждают самого парня. Дурь! Понимаете, это настолько сурово.
Это входит — здесь есть другой заметный момент, который я должен не просто упомянуть мимоходом, а дать вам его во весь рост: учеба может производить физиологическую реакцию, и она может производить как приятные реакции, так и чертовски неприятные реакции. У вас могут возникнуть столь дичайшие физиологические реакции из-за обычной учебы, что вы не поверите. И не только от изучения Саентологии, парни — даже от изучения того, к ак красить сараи — не просто так какой-то студент, сидя за своей чертежной доской, будет все больше и больше — он будет все больше и больше и больше и больше запутываться, и чувствовать себя как-то странно, и видеть искры перед глазами. И его начнет тошнить от попыток учиться дальше. И, конечно же, если его поджимает время, оставшееся до выпускного экзамена, то он не сможет расслабиться и пойти погулять в парк, не сможет сделать что-нибудь вроде этого. Он сядет, обмотав полотенцем голову, и будет хлестать кофе, конечно же, просто впадая в жуткий кий-ин, разрывая себя на куски. И не удивительно.
С чем связана его трудность в тот момент, когда все это случается? Трудность у него связана не с тем, что он изучает, а с тем, что ему не удалось изучить прямо перед этим. Загвоздка всегда будет в этом. Когда вы получаете физиологическую реакцию, то у вас есть упущение в последовательности — в этом вы можете быть абсолютно уверены. Вы пропустили какой-то уровень. Вы совершенно внезапно сталкиваетесь с тем или этим, и изучаете, как разложить деревянные палочки поперек дорожки для того, чтобы разделить ее и измерить, чтобы забетонировать; или число гранул двухромовокислого калия, которое надо всыпать, работая с британским производителем в отличие от американского, и вы говорите: “Что это?”.
Это не просто пропущенное данное. Не думайте. Это не пропущенное данное. Это что-то по предмету смешивания химикатов или — что-то аналогичное — это может быть смежный предмет, в котором есть более фундаментальное данное по этому поводу. Уровень был пропущен в смежном предмете — или это был просто абзац перед этим в данном тексте. Это не всегда будет предыдущий абзац в тексте.
Иногда парень годами удивлялся: “Как это в действительности измерить что-то, когда у этого неправильная форма?”. И, “Как — к-ак — ка — к-а-к?” И затем, совершенно внезапно, он сталкивается с этим лоб в лоб. “Измерь эту бетонную дорожку так далее; и потом с помощью этого старинного вычисления...”, — и он пытается понять это вычисление — пытается понять это вычисление — и пытается понять вычи—...
С вычислением все в порядке. Он не знает, как мерить дорожку — и получил кий-ин от какой-то фразы, действительно сопровождавшей то, что, как он думал, его беспокоило. Это прямо тут, рядом — там одна пустота.
И целый предмет становится пустым! Все окружающее пространство становится пустым. Это как если бы вы отстрелили верхушку одного небоскреба, и исчез целый город. Я имею в виду, что это настолько необычное явление. Вы говорите: “Ну как могла исчезнуть целая страница?”. Знаете, или: “Как мог исчезнуть целый учебник?”. Если студенту приходится очень тяжело, то у него будут со страницы исчезать слова.
У меня только что был случай — совсем, совсем недавно; я пытался найти в словаре слово, которое было на странице, над пониманием которой мне пришлось повозиться, и вы знаете, слово исчезло из колонки; я сказал себе: “Эй, что за черт — невозможно, чтобы слово пропустили в этой колонке. Оно должно быть в этом словаре!”. И — специализированный словарь, и все такое — и я просто сжал зубы и сконцентрировал свои глаза на нем и, ей-богу, оно было прямо там. А его ведь не было в колонке мгновением раньше!
В этом конкретном случае, я, однако, знал, что я недостаточно понимаю, знал, какое действие я пропустил; и мне нужно было пойти и сделать с этим что-нибудь, потому что это все больше и больше и больше мешало моему продвижению. Я не знаю это настолько, чтобы отбарабанить дополнительные поглощающиеся лучи наизусть. Я не могу назвать вам каждую цветовую комбинацию, которая поглощает каждый компонент белого цвета, за исключением одной, вы понимаете? Это звучит очень сложно, не так ли? Это так! Но это и есть такое действие.
Но продолжая и следуя далее того пункта, за который я прошел вперед, не сев и не рассмотрев цветной круг, и не вымучив все это до полного понимания — я потерялся где-то там. Я забуксовал сразу после этого. Где-то в окрестностях этого есть что-то непонятое. Я достаточно хорошо выяснил, что я не понимаю, но это — не то, что я изучаю сейчас, и это — не то, с чем я имею неприятности. Я действительно попал в состояние, когда слова исчезали со страницы, не говоря уже о головных болях. Не надо идти дальше, дальше — что-то есть позади, в этой области. Это очень легко — но никто не делал таких кругов; там нет иллюстраций, которые давали бы его по дополнительным цветам. И нет кругов, которые давали бы вам исходные цвета с точки зрения того, что поглощает “не их” из белого света. Что поглощает “не их”. Нет списка того, что не поглощает их, так как что-то вроде этого нужно соорудить, и мне пришлось бы сесть и нарисовать всю эту вещь, запомнить все эти моменты этой штуки и затем я понял бы их как следует.
И, приблизительно в то же время, когда я начал выполнять это, что-то падало мне на голову, вроде: “Что, черт возьми, это такое — синерод?”. “Что это такое, этот синерод? Какого оттенка цвет “синерод”? Я всегда думал, что синерод синий, но, видимо, это не синий. Всю жизнь на медицинских осмотрах мне говорили, что если накормить кого-нибудь синеродом, то он станет синеватым и ...”. Вот огромная куча замешательства, которое здесь творится и, возможно, есть какое-то дурацкое слово, которое болтается где-то тут, поэтому надо просто вернуться и просмотреть это место, потому что я знаю, где это началось. Я знаю место, которое мне встретилось перед тем, как это началось.
Вы можете приобрести достаточную ловкость в обнаружении того, с чем вы столкнулись. И все, что вы должны спросить у себя или у студента, это: “Где у тебя не было трудностей? Где у тебя сейчас трудности? Хорошо. Это — в конце того места, где у тебя не было трудностей”. Это очень просто. Поэтому формула такова: узнаете, где у студента не было неприятностей с предметом — что означает, что он успешно продвинулся до этого места с соблюдением постепенности. И затем узнаете, где у него начались трудности, и находите их причину прямо в конце того места, где не было трудностей — это расположено непосредственно в этой области. Вы можете действительно очертить ее с точностью до нескольких слов. Я имею в виду, вы можете сделать это настолько точно. Вы можете попасть с большой точностью. Вы обнаружите пол-абзаца, в котором это находится, или — иногда вы можете довести это до половины предложения, и затем перелопатить его. Но не ждите, что студент будет способен точно сказать вам, с чем у него трудности, потому что именно поэтому у него есть трудности.
Таким образом, инструктаж состоит из постепенного проведения студента по известным данным. Он не состоит в изобретении новых решений для замешательств студента. Если вы начинаете изобретать новые решения для замешательств студента, то просто будете загонять его во все большие и большие трудности. Почему? Потому что вы уже дали ему — у него уже есть что-то, что он не понимает, и теперь вы собираетесь дать ему нечто ему неизвестное, которое якобы разрешит это.
Хороший инструктаж — это система обратного отслеживания. Студент пойдет вперед — вы можете почти оставить это на автомате. Он будет ломиться вперед как медведь-подранок. Р-р-у-ум! Он войдет в предмет. И внезапно вы услышите эти — услышите этот громкий визг и дымящиеся лапы. Затем услышите глухой удар. И затем почувствуете, что атмосфера вокруг вас завибрировала. Что-то там случилось.
Что именно случилось? Он перескочил один пункт последовательности, думая, что понял его — не поняв его, и вошел в следующий пункт последовательности, и налетел на кирпичную стену. Таким образом, его неприятность состоит в том, что это — не следующий пункт последовательности; неприятность — тот последний пункт последовательности, который он вроде понял — но на самом деле не понял. Студенту порой очень трудно увидеть это, потому что он так уверен, что понял тот последний пункт. Тем не менее, очевидное доказательство того, что он не понял его, стоит прямо перед вашими глазами: у него неприятности со следующим пунктом.
Вот парень говорит: “О, я научился тому, как сидеть на стуле, я научился тому, как сидеть на стуле”. Вы преподаете Курс Общения, да? “Я научился сидеть на стуле. Я знаю все об этом. Сидеть на стуле и смотреть на человека передо мной — это абсолютно невозможно! Это ужасно! Я не могу больше делать этого!”.
Вы говорите: “Ну, давай посмотрим”. Вот — вот это... При отсутствии этой технологии вашей реакцией могло быть: “Так, давай посмотрим, как я могу переделать это упражнение так, чтобы заставить его посмотреть на этого студента?”. Понимаете, как это провалилось бы с треском и растянуло бы его обучение? “Как я могу придумать что-то, посредством чего он сможет конфронтировать этого приятеля?”. Не-не-не-не-нее — это не то — вы применяете неверный уровень постепенности.
Это просто практическое применение. Вы говорите: “По поводу сидения на стуле: что ты проходил непосредственно перед тем, как у тебя началось упражнение по конфронтированию преклира? Не это ли ты проходил?”.
“Ну, там промелькнула одна маленькая штука”, — внезапно вспоминает он.
“Что это было?”.
“Ну, надо было сидеть на стуле с удобством, что, конечно, невозможно”.
“О, о, там было что-то еще”.
“Да, ну, каждый может сидеть на стуле, действительно, можно заставить себя сидеть на стуле хоть часами”.
“Ну и как ты справляешься с этим?”.
“Ну, садишься на стул, ставишь пятки вместе, понимаешь? И если поставить пятки вместе достаточно твердо и сжимать их, можно сдавить икрами ног внешние стороны стула и держаться бодро и прямо”.
Что за чертовщина?!
Зная принцип нахождения наинизшего уровня, вы бы это выяснили. Но если вы не знали бы этого принципа, то голову бы поломали, пытаясь обучить этого человека тому, как конфронтировать другое человеческое существо. А у него не было — у него в действительности нет никаких трудностей с конфронтированием кого-то, за исключением одной — что он пытался конфронтировать одновременно две вещи. Он конфронтировал, удерживая свои пятки вместе, и он не научился тому, как делать одно, а пытается в то же самое время конфронтировать что-то еще. Его внимание расщепляется, и у него начинается сильная головная боль. И затем вы выясняете, что он не понял что-то дикое, вроде: “Ну, почему одитируют на стуле?”.
“Почему? Как нужно одитировать?”.
“Нельзя ли одитировать, лежа в кровати? Я сильно утомляюсь во время одитинга”. Понимаете?
Начинаются всякие разные маленькие дикие штучки. Вы не уделяете большого внимания тому, что он должен делать. Вы не пытаетесь разрешить это. Но эти суждения должны выйти на чистую воду. Вот внезапно у вас оказывается этот малый — он вдруг смотрит на это и говорит: “О, ты имеешь в виду, что надо просто сидеть на стуле? О, вы — о, подожди, это требует каких-то действий! О! Что ты имеешь в виду под “просто сидеть на стуле”? “Просто сидеть на стуле”! Нет, невозможно просто сидеть на стуле! Невозможно!”.
“Хорошо. Тогда просто скажи мне, что в этом невозможного”. Вы даже не должны быть одитором для того, чтобы инструктировать. Я имею в виду, что здесь не требуется много искусного одитинга: “Что в этом такого невозможного?”.
“Удерживать спину в шести сантиметрах от спинки стула — это невозможно, потому что нужно постоянно — ну, действительно, нужно постоянно определять, есть ли там шесть сантиметров, не так ли?”.
Довольно трудно поверить, пока это не случится с вами, в то, что целый абзац, идущий после предложения, содержавшего непонятое слово, может напрочь исчезнуть из этой вселенной. Это может быть самое чудовищное исчезновение, которое кто-либо когда-либо видел. Все просто исчезает. Почти белое поле — чистая страница, и вы пытаетесь провести студенту проверку по ней, или по целому бюллетеню, однако, ей-богу, там не будет этого абзаца; ничего, относящегося к сути предмета. Вы возвращаетесь назад и обнаруживаете, что прямо перед этим столкновением было что-то, что он не понял. И если он со страшной силой не понимал этого, то вы должны осознать, что это было прямо перед этим; и начать вести этого студента назад — и я не могу гарантировать, где вы окажетесь. Я бы не пытался закончить за пределами этой жизни, но не могу гарантировать, где вы окажетесь. Интересно, что произойдет.
Вот самый базовый механизм обучения. Обучение — это последовательность определенностей. Это — ряд определенностей. И это цепь уверенностей и способностей. Существует великое множество способов развивать эти чувства способности и уверенности, но лучший способ сделать это — просто напрямую обеспечить — не чтобы студент продвигался медленно, а чтобы студент продвигался уверенно. Не препятствуйте кому-либо только потому, что вы не уверены в том, что тот продвигается уверенно.
Другой момент — всегда позволяйте студенту вляпаться в неприятности, прежде чем ему помогать. Никогда не помогайте студенту до того, как у него начались трудности. Этот парень выполняет свои упражнения по Курсу Общения непрерывно, до самого конца, он выполняет их как маленькая заведенная кукла, все великолепно и гладко; ну, и что вы пытаетесь сделать, отыскивая что-то, что можно потренировать? Что вы собираетесь делать — мучить этого парня до тех пор, пока не сможете найти что-то — до тех пор, пока не создадите что-то, что может быть неправильно? И зачем вам — зачем вам делать что-либо? Я подчеркиваю просто вот какой момент: Зачем что-либо с этим делать? Вашего участия там не требуется — нет никаких трудностей. Понимаете, ну и чего тогда беспокоиться?
И это одна из причин того, почему одинаковый темп обучения для всей группы будет ошибкой. Одни студенты натыкаются на трудности, которые Инструктор не обнаруживает, а другие студенты не натыкаются на трудности, и им просто пытаются создать усредненный уровень трудностей для всего курса, для всего класса. Пусть студент налетает на все кирпичные стены, на которые ему охота налететь, и единственное, к чему вы должны быть готовы — заметить студента, который налетел на кирпичную стену. Когда он налетел на кирпичную стену, распознайте, что какая-то часть последовательности, часть ступени или пункта, была пройдена им без понимания; это элементарно.
И следующий ваш долг: никогда не возитесь с тем, чего он [якобы] не понял. Это куча неприятностей и пустая трата времени. Он не знает, чего не понимает. Всегда двигайтесь назад. “Что ты изучал непосредственно перед этим?”. Та же формула, которую я дал вам прежде: “В каком моменте там у тебя не было трудностей?”.
“О, у меня не было трудностей вот здесь и там, это все было легко”.
“Хорошо, в какой момент у тебя начались трудности?”.
“О ну, это — о — о — о — ужасно и ужасно и ужасно, о — о — о — о — о...”.
“Хорошо”.
Вы сделали вилку, так ведь, нашли обе границы — у вас есть место, где нет трудностей и место, где трудности есть, и теперь нужно распознать, что точно по центру, между ними, найдется подлинная трудность. Искусный Инструктор, знающий это данное, способен вычислить это мгновенно. В действительности, ему не надо быть ужасно искусным — все дело вот в чем: “Хорошо, ты сказал, что работал с этим бюллетенем хорошо именно до этого места”, — и мы наконец обнаруживаем это.
Если у меня была бы куча трудностей, я бы просто прицепил парня на Э-метр. Э-метры сделаны для того, чтобы ими пользовались. И я сказал бы: “Итак, твои дела шли хорошо в этом первом абзаце, дела шли хорошо в следующем абзаце, и ты говоришь, что трудности начались здесь, приблизительно в пятом абзаце. Что ж, дай-ка мне взглянуть на абзац пять; да, здесь в пятом абзаце есть опечатка. Совершенно верно, она есть здесь. Давай взглянем, были ли у тебя какие-либо неприятности с номером четыре — номером четыре, не было ли у тебя каких-нибудь неприятностей с номером четыре, вот здесь абзац четыре, который начинается так и так, и так и так; ты говоришь, что у тебя не было никаких затруднений с ним?”.
“Нет, нет, у меня не было с ним ни малейшего затруднения”.
“Отлично, теперь давай взглянем, давай спустимся вниз к концу абзаца четыре — вот абзац четыре; так, не будешь ли ты так любезен послушать это предложение: “Так и так, так и так, так и так...”. — клац! Что значит слово “неспособность”?”.
“О, ну, Боже! Никто не может дать определение слова “неспособность”!”.
Вы ухватили идею? Дело тут не в каких-нибудь больших умственных странностях, отнюдь. Не требуется улаживать огромное количество кейса. Он просто не откопал это слово, парни! Нас не волнует, почему он не откопал его, но он этого не сделал.
Очень интересно, что одним из первых пунктов исследования в 1947 было влияние неправильно заученного слова на жизнь. Я слыхал кое-что от старпома Томпсона* — об ассоциациях слов, и существует огромное количество других связанных с этим вещей, но столкнулся с неразумностью этих предположений. Насколько я понял, можно легко доказать и не менее легко опровергнуть, и ведет это, в общем-то, в никуда. Говорят об ассоциациях, говорят о том, говорят о сем. Тогда я предположил: “Значит, должно быть, именно слово делает кого-то больным”. Что ж, что могло быть не так со словом?
И я начал отслеживать это, заставлять людей переопределять слова, и все такое. Я не сказал бы, что в этом достиг каких-то заметных успехов, потому что это не сопровождалось никакой технологией одитинга, но, поверьте мне, люди были весьма заинтересованы. Я в тот момент не использовал никаких конкретных методов тестирования, которые подтвердили бы мне наличие результата, если таковой там получался.
Я потерял множество людей, с которыми работал. Я знаю, что это — непосредственный результат. То есть они уходили, возвращались на работу, и более не показывались в моем офисе. Но это все же в то время доказывало немногое, потому что не было доведено до конца как следует. У меня не было на телефоне никого, кто мог бы обзвонить их всех и спросить: “Отчего вы не вернулись на этой неделе?”. Понимаете? Однако те, с кем мне удавалось связаться, говорили: “О, я чувствую себя сейчас отлично”, — или: “Вы знаете, сейчас меня на самом деле беспокоят другие дела — я не получил работу в Мехико”, — или еще что-то. Несомненно, то, что беспокоило их, прекратило их беспокоить — это почти единственный вывод, который я смог сделать на основании этого.
Мы обнаруживаем, что это [влияние слов на жизнь] перемешано с МПЦ, огромной массой и значимостью, и мы, соответственно, должны предположить, что все значимости, выраженные в виде символов—слов, являются локами на МПЦ. Мы теперь знаем, что находится в центре этого торнадо. И мы отходим и смотрим на эту вещь, и выясняем, что любое слово, с которым вы имеете дело и которое не находится в МПЦ, фактически, в некоторой степени является локом на МПЦ.
И если этого нет в подлинных МПЦ, то это определенно есть в имплантах. Они охватывают все лучшие слова. Очень тяжелые локи, способные произвести значительную неразбериху в черепушке. Ваш череп будет гудеть от этого долго. Поэтому когда вы —вы сами — когда вы сами хорошенько на это посмотрите, тогда вы распознаете, что это — символы усилия, и одной из первых реакций будет — просто испугаться всех этих слов; затем, следующее непосредственное действие после этого — сказать: “Черт с ними”, — и впасть в глупую браваду; затем, в конце концов, свалиться обратно во что-то ощутимое — понять, что не стоит слоняться и петь какое-то известное концевое слово перед чьим-то носом по полчаса. Вряд ли вы что-то ему этим сделаете — он мог застрять где-то в другом месте на траке, но вы, несомненно, запутаете себя самого.
Когда мы — когда мы рассматриваем этот обширный предмет — обучение кого-либо чему-либо, мы рассматриваем предмет передачи человеку данных, которые он может получить и понять таким образом, что будет способен использовать эти данные — определение, которое я дал вам ранее, просто сформулированное так, чтобы точно подходить под то логическое основание, которое мы сейчас обсуждаем — и, конечно, все это делается посредством слов — слов, движений, действий или примеров. Но здесь всегда есть какие-то слова.
Таким образом, когда вы получаете слова из бюллетеня, когда вы получаете слова по линии общения от Инструктора, когда ваши слова переходят к одному из ваших студентов, что ж, не стоит так уж напрягаться по поводу саентологической лексики, потому что, послушайте, можно устроить не меньшую катастрофу, не дав названий определенно отличающимся частям, чем та, что возникает из-за слишком сложной номенклатуры.
Я наткнулся на пример этого в этом параллельном курсе учебы: “основное освещение” и “основное профильное освещение” — я добрался прямо до конца книги по портретному освещению, с которым у меня были ужасные трудности. Все время я то и дело натыкался на трудности в этом предмете, трудности того или иного рода, застревая в них, и кое-как продираясь. И я выяснил, что там был грешок, состоявший в том, что они назвали две совершенно различные вещи одним и тем же словом “основное”. И мне пришлось сказать: “Ну-ка, подожди минутку”, — сказал я себе. “Перед тем, как я сдам этот экзамен, лучше проверю-ка, что я тут усвоил. Давай-ка взглянем, вот три типа освещения, и один из них — это “Рембрандт”, другой — это “бабочка”, и третий — ... Хм, ни малейшей идеи! Так, давай-ка посмотрю, давай-ка пройду это снова”, — и тогда я вспомнил, что все время по ходу учебы у меня было какое-то смутное ощущение… Это просто разные способы, положения, в которых вы устанавливаете источники света — это я просто объясняю, чтобы вы не зависли на этих словах. Причудливые названия, не так ли? “Рембрандт” и “бабочка”: “бабочка” потому, что нос отбрасывает маленькую тень, похожую по форме на бабочку. Когда фотоосвещение дает маленькую тень под носом, профи называют это “освещением типа бабочка”. А “Рембрандт” — освещение, при котором ближайший к камере план лица менее освещен, чем более удаленные, однако это не прямое освещение — этот план менее освещен. Это очень прелестное — очень прелестное освещение, но их не очень много — существует не очень много способов, которыми можно устроить освещение.
Вот два; и где еще один? Какой этот еще один? Я не имею ни малейшего представления об этом, что это за еще один. О, ну, я вернусь назад и изучу это вновь — и я изучаю это очень, очень внимательно, изучаю все целиком, изучаю это, изучаю то, просматриваю это, теперь я все это знаю, вернулся, хорошо. “Итак, вот три разновидности освещения. Вот — “Рембрандт” и “бабочка” и… куда он подевался?” Я смотрю, уж не появилась ли у меня дырка в черепушке? И в конце концов говорю: “Здесь происходит что-то очень забавное”, — потому что я никогда не видывал ничего подобного — я изучал учебу, но еще не знал, какую силу может обрести путаное определение. И я вернулся и начал искать и искать и искать и искать и искать и, в конце концов, нашел, что это было.
Есть целая отрасль освещения, целая система освещения, известная как “основное освещение”. Это просто элементарное освещение. У вас есть два источника света, и вы наводите один спереди, а другой — сбоку. Это все! То, как вы делаете это, и как поворачиваете голову или плечи фотографируемого человека — все это и составляет эту отрасль освещения. В этом нет ничего фантастического. Другие два — это изысканные типы освещения, но этот тип, который просто — чуть ли не “Поверните свет на объект” — я не мог понять, и это произошло потому, что в освещении “бабочка” имеется тип освещения, называемый “основным профильным освещением”, который ассоциируется с освещением “бабочка”, но профессиональные фотографы называют его “основным профильным”. Поэтому, в освещении “бабочка” у нас есть разновидность освещения, называемая “основным профильным”, но вон там, в другом месте, имеется целый класс освещения, называемый “основным освещением”. И по причине того, что у них нет существенной разницы в номенклатуре — другими словами, нет достаточного количества терминов — они запутались, создали тотальное замешательство.
Что ж, это было замешательство инструкторов — они обучали замешательству, потому что очевидно, что вы попадете в эту ловушку. Они просто выкопали западню, воткнули кол на ее дне и покрыли ее листьями, здорово.
У вас прямо сейчас есть такая же. Приготовьтесь к маленькому линейному заряду. У вас есть неудовлетворительная номенклатура. Я знаю, что вам даже никогда это и не снилось, но если вы вспомните, сколько всего знаете об уме, то поймете, что терминов тут не так уж много. Теперь представьте себе то немногое об уме, что известно медикам — и огромное множество их терминов; нам же известно потрясающее количество частей и вещей в уме — и не так много номенклатуры. В действительности, у нас недостаточно терминов, хоть это и последнее, в чем можно обвинить Дианетику и Саентологию, но это правда. И вы в этом согласитесь со мной через мгновение.
Существует штука, называемая “оцениванием разрыва АРО”, и существует “оценивание пропущенного заряда”, и едва ли хоть кто-то из вас, братцы, окажется способен различить эти две вещи, или провести одну из них. И я недавно наблюдал, как вы падали и падали во множество ловушек, и попадали во множество медвежьих капканов из-за этого одного предмета. Потому что “оценивание пропущенного заряда” — это не оценивание. Это одитинг по списку, и называться это должно “Одитинг по Спискам Пропущенных Зарядов”, или “Одитинг по Списку для Пропущенного Заряда”. Это — не оценивание.
Вы пришли к убеждению, что оценивание — это то, что не имеет ничего общего с одитингом, и это — правда. Оценивание разрыва АРО не имеет ничего общего с одитингом. Вы просто сидите и прогоняете это, и преклир обычно скрипит при этом зубами. И вы в конце концов видите, что ваш Э-метр дает показание, и указываете пропущенный заряд; и не отвечаете, и не подтверждаете — вам будет чертовски полезно знать, что этого там не делается. Если вы цените его или свой здравый ум, работая с материалами Ш6, вы просто сидите там, парни, и прогоняете эту вещь, находя пропущенный заряд и тут же его указывая. Это обычно делается при наличии разрыва АРО.
Если вы станете одитировать человека с разрывом АРО, то сделаете его печальным следствием. Поэтому, конечно, это не может быть одитингом! Но, к несчастью, мы тут же, немедленно после этого, назвали нечто “оцениванием пропущенного заряда”, при котором берется тот же самый список, но обрабатывается он иначе, и человек не в разрыве АРО, когда это делается, и это будет одитингом.
И это, видимо, стало источником огромного замешательства для всех и каждого. Почему? Потому что в обоих терминах есть слово “оценивание”. Таким образом, это — неадекватность номенклатуры. Это — недостаток слов.
Хорошо, ну, вот и все трудности, которые есть в этой области. Нет ничего больше. Вы видите, что могли бы одитировать — одитинг по списку должен проводиться с прочищением каждого вопроса, как в Йобурге [Йоханнесбургский список для исповеди], где вы просто читаете вопрос до тех пор, пока он не очистится. Читаете его и получаете на него ответ, пока он не станет чистым, и переходите к следующему, читаете его и получаете ответ, до тех пор, пока он не станет чистым. Одитинг по списку. Вы можете взять список R6 и проделать это с ним.
И у нас был тот самый список, который приводил в замешательство, и было то же самое слово, связанное с процессом, которое приводило в замешательство. Поэтому оказалось очень, очень трудно, как ни странно, заставить одиторов делать это. Забавно, насколько это стало трудно — заставить одиторов делать это. То есть это оказывает сокращающее или уменьшающее действие в огромной степени просто по причине неправильного определения. Они не могли делать это; супервайзеры одитинга ходили кругами: “Так, смотри! Пожалуйста, выполни оценивание разрыва АРО на этом преклире, потому что он пытается сбежать”. Возвращается — а парень занят одитингом по списку, знаете, выполняет оценивание пропущенного заряда, знаете, прочищает все, слушает преклира, и все в таком роде. “Нет, нет, нет! Ты что? Прочитай список до конца, и когда найдешь заряд, отметь его для преклира, и это все”.
“Угу, ясно”.
Другими словами, термин может быть спутан по причине использования его для двух определенно разных задач. И тогда может создаться замешательство по причине недостаточности номенклатуры. По сути, вероятно, в сфере ума это более серьезный грех, чем слишком большое количество номенклатуры.
Эти вещи получили тождественные названия. Вы сталкивались с подобными штуками? Ну конечно, очень скоро, как только я смогу выпустить бюллетень, это будет переименовано, конечно: “оценивание разрыва АРО” выполняется так-и-так и так-и-так, и это — не одитинг; а есть “Одитинг по Списку для Пропущенного Заряда”, и это совершенно иное действие. И вы увидите, что этому будет можно обучать.
Мы охватили сейчас две вещи, а именно: если поднимать человека по шкале постепенности слишком круто, то он через несколько шагов непременно растеряется, потому что запутается в предыдущем шаге и начнет винить тот шаг, на котором он растерялся, при этом застряв, фактически, на том шаге, который на самом деле не прошел, и именно это служит маскировкой причины и создает расстройство; и что ответственность за субъективную реакцию студента в большой степени лежит на Инструкторе. Это — новый подход. Отношение студента сегодня действительно в руках Саентологии, это исправляется с помощью того, что я вам преподаю здесь — это прямо в руках Инструктора.
При желании вы можете практически создать любую умственную реакцию, какую захотите, по собственному выбору. Вы можете побудить студента сбежать с курса. Это работает в обоих направлениях — я не говорю, что вы будете делать это; однако вот парень на курсе — и вы можете побудить его сбежать с курса. Вы говорите с умышленной злобной мыслью: “Хорошо, сейчас мы заставим его сбежать с курса”.
Один из способов сделать это — сказать: “Хорошо, вот два человека, что сидят на стульях вон там; они на самом деле оба — преклиры, и оба в то же время одиторы, и нет особого отличия между словом “одитор” и словом “преклир”, и в их значениях, на самом деле, нет никакой разницы вообще. Хорошо, очень хорошо. Ты усвоил это? Хорошо”. Его бы и след простыл примерно в 24 часа, если он — зеленый паренек прямо с улицы. Видите, что я имею в виду? Вы могли явно создать такую реакцию.
Хорошо, а теперь этот парень удирает, и когда он уже выходит, вы говорите: “Что за слово, которое я там не нашел?”. Вы увидите, что он остановится, потому что вы уже выявили часть заряда, просто указав, что-то не так со словами. Хорошо, он откладывает уход. “Давайте вычислим, в чем дело. В какой момент у тебя началось замешательство?”.
“Ну, это было в последние полчаса”.
“Хорошо, что случилось в первые полчаса?”.
“О, ну, это было вот это слово”.
“Очень хорошо. Отлично, большое спасибо”.
“О, так вот что оно означает?”.
“Да”.
Другими словами, вот обращение, при котором парень остается — или уходит. Инструктор создает этот эффект или результат просто посредством метода обучения, который им используется. Довольно тонкая вещь, да? Вы можете двигаться дальше этой черты — можно узнать гораздо больше об этом, однако это — однако эти вещи сверкают как маяки. Предыдущий шаг — предыдущий уровень последовательности — вот в чем он потерпел неудачу.
Итак, мы переходим к другому разделу — что это на самом деле всегда слово или фраза. Конечно, слово или фраза могут быть неадекватными. Я могу прямо сейчас привести пример. Я — никто не побеспокоился о том, чтобы объяснить мне, почему они используют желтый фильтр в определенной конструкции — на всех иллюстрациях там присутствовал этот желтый фильтр. Что он там делал? С чем и что он должен делать? Я не знаю. Мне не сказали. От меня не требовали — это не требовали от меня: зачем здесь желтый фильтр? Но однако, это все равно становится небольшим разрывом. Я знаю, что там есть что-то, о чем я не знаю.
Как видите, предложение может быть неясным, или в нем могут быть пропущены данные, или оно случайно не дает какой-то информации. Типографическая ошибка создаст такой эффект. Слово “кот” пропущено в предложении: “Собака гонится за ...”. Хорошо, мы говорим студенту: “Расскажи-ка нам, что происходит”. Но он в замешательстве. Не надо слишком далеко ходить, чтобы обнаружить, из-за чего он запутался.
То есть, ошибка на самом деле может быть как у студента, так и в самом тексте, если текст не ясен по причине типографской ошибки еще от чего-то — информация не передается в ясной форме, поэтому он попадает в замешательство. Если студент попал в замешательство, это не всегда его вина.
Вы можете иногда взять текст, который он изучал, просто бросить на него один взгляд и внезапно увидеть, что в нем пропущены два абзаца. Как раз те, в которых давались определения. Понимаете, кто-то делал копию и не скопировал эти два абзаца. Просто. Вы видите, что все слова в сессии одитинга определены, за исключением “одитор” и “преклир”. Это создаст определенное замешательство.
Суть в том, что замешательство не обязательно возникает только из-за текста или только из-за студента. Мы не собираемся искать тут виноватых. Просто показываем, что там что-то было не понято. Это также могла быть ошибка учительницы в первом классе. Она никогда не говорила ему, что значит какое-нибудь словцо, вроде “синтаксиса”. И мы хорошенько рассмотрели это. Обращайтесь с этим, основываясь на мысли о том, что “существуют факторы, за которыми вы должны следить, будучи Инструктором”. Теперь вы можете собрать это воедино. Вы можете увидеть, почему он не достиг какого-то уровня на шкале постепенности, или спросить, почему он не сделал это. Вы можете определить место, где он не перешел от одного уровня последовательности к следующему. Вы можете выявить, почему он сделал это.
Мы видим, что причиной этого может быть номенклатура и другие вещи. Отсутствие определения, например. Мы видим, что причиной может быть как отсутствие, так и наличие чего-либо. И мы видим также, что у человека в действительности нет никакого представления о том, отчего он попал в замешательство — или не попал в него. И мы видим, что Инструктор, который выполняет работу по инструктированию лучше всех, фактически никогда не пытается разрешить проблему того, на чем студент попал в замешательство. Мы видим, что хороший Инструктор никогда не делает этого. Почему? Инструктор уже опоздал на шаг, поэтому он просто попадет в большее замешательство, чем сам студент, потому что не сможет понять, почему студент этого не понимает.
Там говорится: “Кошки бывают белыми”.
“Да, но я не знаю, почему они белые. В самом деле, не говорил ли — не говорил ли Бен Франклин* что-нибудь вроде этого? Я не уверен, Бен ли — я — у — где — что это — где — где — су — са — су — ла...”.
“Ну, видишь, кошки — ну, видел ли ты когда-нибудь кошку? Была ли у тебя когда-нибудь кошка? У — у — у — знаешь — знаешь — знаешь ли ты — знаешь ли ты что-нибудь о кошках? У — давай — у — давай пойдем возьмем словарь, и найдем там изображение кошки”.
Это все — пустая трата времени, потому что причина находится в более раннем абзаце, где было слово “рысь”. И он не знает, что это такое. Он не знает, что она имеет какое-либо отношение к кошкам — и он завис на этом более раннем тексте.
Его видимое замешательство почти никогда не является тем, в чем он действительно застрял. Инструктор, знающий это, не испытает никаких трудностей с ответами на такие дурацкие вопросы, которые тот задает, так как он просто никогда о них не беспокоится.
Он желает знать, что скрывается за этим. И если кто-то спрашивает у Инструктора определение чего-нибудь: “Да, да”, — говорит он. — “катервамп — это ба, и это все”.
О’кей?
Аудитория: О’кей.
Ну и здорово, благодарю вас.



УЧЕБА: ОЦЕНКА ИНФОРМАЦИИ.
11 августа 1964 года

Извините, что сегодня мне пришлось опоздать. Мы испытывали новые рации, которые больше не будем использовать в лондонском аэропорту. Только вообразите себе — использовать рации в лондонском аэропорту, где есть башня радиоуправления. У нас имеется такое устройство, с помощью которого можно работать с фотовспышками на расстоянии, управляя ими с помощью рации — очень мудреное устройство. И мы стали такими ловкими. И — я могу себе вообразить: “На посадку заходят картинки крушений с северной взлетно-посадочной полосы. Какова наша апертура, сэр?”. Очень забавно.
Различие между профессиональной и любительской фотографией — это бездонная пропасть, и профессионалам приходится использовать самые дикие приемчики. И для этого требуется разрешение инстанции не ниже чем Министерство Авиации, разрешение на передвижения поблизости от аэропорта в Англии, и все такое. Вам приходится показывать всякие бумаги и удостоверения, типа колоды карт и подобных штук. Министерство позволило нам пройти и снять на пленку заход на посадку гипотетического студента, все эти виды на аэропорт, в Англии, все, что я собираюсь снять просто забавы ради в течение следующих двух или трех недель. И я раздам вам те снимки, которые не будут опубликованы. Это ловко, ага? Я демонстрирую вам должное саентологическое отношение к начинающему или учащемуся саентологу.
Отлично, какое сегодня число?
Аудитория: 11-ое августа.
11 августа, 14 год ЭД, Специальный Инструктивный Курс Сент Хилла.
Отлично. Мы возобновляем наши лекции по предмету обучения, и чем больше я рассказываю об этом, тем выше становятся ваши оценки, и это очень здорово. Я думаю, что это одна из самых успешных серий лекций, которые я когда-либо читал, наиболее богатая потрясающими и колоссальными результатами — действительно изумительная. Так что я не зря корпел над этим “Возьмите дихлорид натрия и положите его в бихромат, и вы получите бисульфит, потому что это способствует проявлению негатива”, — знаете, и все такое…
Я напоминаю вам, что где-то в конце весны я решил изучить учебу, выяснить, что это такое и разобраться со всеми сопутствующими явлениями — и когда я стал рассказывать об этом, то, чем больше я рассказывал, тем выше были ваши оценки. И это довольно интересно, потому что я вас не рестимулирую, “учеба” не является концевым словом. Однако есть такое концевое слово, “знание”, и это время от времени сносит вам голову. Однако оно не имеет непосредственной связи со словами, и это не основная причина того, от чего люди вообще сталкиваются с какими-либо трудностями при обучении.
Отлично. Стало быть, нет никаких особых причин на то, чтобы это “знание” становилось на вашем пути, потому что casus belli* — это очень-очень глубоко запрятанная вещь, называемая “словами”. И вы можете даже подумать, что есть такое концевое слово — “слова”, или что-то такое.
Ну конечно, все МПЦ состоят из слов. Они на самом деле не состоят из слов английского языка; они представляют собой значимости, которые присоединены к массам. Эти массы вполне способны снести кому-нибудь голову. И там, где есть точные значимости — довольно интересно то, насколько эти значимости точны — там, где у вас есть очень точные значимости, вы не особенно расстраиваетесь. Другими словами, не стоит воспринимать это в обратном порядке — не стоит думать, что если научиться на сто процентов избегать концевые слова, то можно достичь успеха. На самом деле это неправильный подход; вас опускают локи. Как ни странно.
Так вот, на самом деле вам как саентологу не нужно об этом страшно беспокоиться. Электрик привык иметь дело с 10.000 вольт, дрессировщик в цирке считает, что нет ничего особенного в том, чтобы пошлепать льва по носу — заметьте, что публика в общем смотрит на электрика, держащего в руках провода под напряжением, с ужасом, так ведь? Вы смотрите на дрессировщика львов в клетке (они ненавидят, когда их называют “укротителями”, потому что “кротких” львов не бывает, кроткий лев — последнее, что он желал бы иметь, поэтому им нужны настоящие дикие львы), на дрессировщика, хлопающего львов по носам — публика смотрит и восклицает: “Аа-х!”. Но понимаете ли вы, что, на самом деле, он чувствовал бы себя более неуютно, если бы вокруг не было этих диких кошек, которых нужно пугать хлыстом. И это на самом деле так! Это его жизнь. А зрители, непосвященные в это, естественно, напуганы и совершенно ошеломлены от вида этого дрессировщика и больших кошек в одной клетке.
Вот, например, Клайд Бетти* обычно одновременно работал с сорока львами и тиграми. Могу себе представить: если бы его отстранили от этого на несколько дней, знаете, он почувствовал бы себя очень, очень плохо, ему стало бы скучно, жизнь показалась бы ему неинтересной.
Существует много других профессий и занятий. Вы удивляетесь, как же, ей-богу, стоматолог может стоять и дергать зубы день за днем, день за днем, день за днем, день за днем. Фантастика — но он может! Удивительно, как хирург может стоять, вырезая кишки и выбрасывая их в мусорный бак, час за часом, час за часом, представляете, год за годом. Как так? Что все это такое? Это всего-навсего профессиональные навыки. Ведь если вы достаточно знакомы с определенным предметом, кому-то он может казаться ужасно опасным и неприятным, но только не вам. Это стоит отметить. В любой области или деятельности человек способен стать практически сверх-человеком.
Именно это требуется от вас в Саентологии. Я не говорю о том станете ли вы лучше, или станете ли вы Клиром, или ОТ, или кем-то еще; я сейчас говорю о совершенно приземленном практическом подходе. Слова МПЦ — вот львы, вот высокое напряжение, вот все эти профессиональные опасности, с которыми вам приходится иметь дело в Саентологии: слова, слова из МПЦ и подобные вещи.
Возьмите эти слова, выйдите, и засуньте их в глотку публики вот там, а? Вы можете на самом деле пронаблюдать, как кто-то будет зеленеть, если встать и начать кричать ему в лицо корневое соединение того или иного рода, просто вплести это в разговор в пяти-шести местах, и говоря ему при этом о том, какой он есть — он просто захочет стать неправым. У него появится желание обесценивать. Просто продолжайте это делать: “Вот тут ты не прав, и вот тут ты не прав”, — и долбите ему об этом, и он внезапно начнет говорить: “Да, да, да!!!”. И потом пойдет и сломает себе шею — точно! У него появится большая склонность к болезням, и всяким таким неприятностям.
Так вот, он просто не привык ко львам. Он даже не может отследить причину того, отчего ему стало так плохо; он ничего об этом не знает. О-о, довольно здорово быть в этом профессионалом, потому что жизнь состоит из жизненности, а жизненность имеет большое отношение к уму. В сущности, нам бы нечем было заниматься, и нечего было бы делать, если бы не было ума, не так ли?
Таким образом, работа в области ума имеет свой риск, но наряду с этим, конечно же, много и приятных сторон. И когда вы начинаете дурачиться с МПЦ, вы отлично осознаете, что это может снести вам голову — вы знаете, что шутки с этими штучками опасны. Вы отлично знаете, что они могут сделать. Вы видели людей, которые ковыляют на костылях — у них артриты, артриты с восклицательным знаком, и все такое. Что с ними такое? Ну, они просто получили множество ран где-то в какой-то МПЦ; на самом деле это и есть вся причина их мытарств. Даже если — даже если это инграмма, да, она удерживается на месте благодаря МПЦ. Вот отчего у него такая жизнь, вот что происходит с…
Вот например, отчего в этой семье столько жутких проблем? Ну, у них просто столкнулась парочка концевых слов, тем или иным образом, у одного один любимый конек, у второго — другой. Ну, и если бы вы попытались объяснить им, что все это из-за концевого слова — возможно, вы могли бы попробовать вытащить его из них с помощью Э-метра, если вам не хочется объяснять им все это. Это — ну, возьмем к примеру пару гипотетических концевых слов: скажем, он “консервативен”, а у нее есть концевое слово “дикий”. И эти два концевых слова несовместимы, и они оба начинают орать по этой причине по поводу чего-то. Он — консервативный, а она — дикая.
Такой парочке просто не следует встречаться. По этой причине в конце концов им приходится вести весьма несчастную жизнь. И вы, вероятно, могли бы, на самом деле, даже ничего не выясняя по этому поводу, взять и обработать эту “консервативность” на Э-метре; может быть, получить его суждения по поводу “бытия консервативным”, и заставить это концевое слово исчезнуть. Вы могли бы взять и ее, наверное, и отыскать слово “дикая” с помощью Э-метра, особенно если бы у вас в руках был заранее подготовленный полный список концевых слов, вы смогли бы, вероятно, выключить это, получить ее соображения по этому поводу, и все такое. И они бы вышли оттуда совершенно счастливые и довольные друг другом, и чудо бы свершилось. И они бы даже потом не могли бы вычислить, что все это возникало из-за какого-то там слова. Их способность распознавать, что с ними случилось — даже это находится гораздо ниже уровня их ознакомленности. Они просто не знакомы с подобными вещами.
Вы слышали, как люди вокруг ходят и говорят: “Да, это все ерунда, палки и камни могут ломать мне кости, но слова никогда…” . Ой ли?
Риск — профессиональный риск саентолога состоит в том, что он имеет дело со значимостями и массами; и если связать верную или чуть-чуть неверную массу с верной или слегка неверной значимостью, перепутать это там или тут — случится катастрофа; именно так и проходит жизнь.
И вы стремитесь понять, от чего зависит поведение человека? Каковы основы — элементы существования? Что заставляет материю оставаться здесь? Ученый-физик старательно вникает в суть закона сохранения материи — или, скорее, закона сохранения энергии — старательно вникает в суть закона сохранения энергии, сохранения энергии. Он продолжает думать и думать и думать и думать над этим. Ха. На самом деле он просто завис на концевом слове, вот так-то. И он вгоняет себя в штопор. Рано или поздно он, что ж, дойдет до стремления “уничтожить всю энергию”, или чего-то в этом роде, в качестве своего истолкования МПЦ, и построит атомную бомбу. Ему придется сделать что-то в этом направлении. Потому что у него возникает навязчивое состояние по этому поводу.
Есть МПЦ, связанные с картинками. Мне очень хорошо известен тот факт, что имеется целая серия не пройденных мной МПЦ, которые связаны с картинками. И с тех пор, как я узнал об этом, они не имеют никакого влияния на мою голову. Понимаете, они вообще не способны повлиять на нее. То и дело я принимаюсь что-то изучать, и там говорится о “картинках” по пять-шесть раз в абзаце, и обнаруживаю, что у меня начинает появляться крошечная головная боль, и я говорю: “О”. Смотрю на абзац и говорю: “О”, — и она пропадает. И тогда эта ситуация, которая могла разрушить империи — одно концевое слово наперекосяк может разрушить империи — для вас становится каким-то второстепенным неудобством. Вы обнаруживаете, что у вас болит живот, или что-то вроде того, когда проводите процессинг кому-то или что-то делаете —обнаруживаете, что у вас возникла небольшая боль в животе, и удивляетесь, отчего бы это — “Что это за боль в животе?”. Потом вы замечаете, что она не проходит. И внезапно осознаете, что обесцениваете какое-то концевое слово. А это самый быстрый на свете способ заработать себе боль в животе.
Вы думаете: “Может, есть такое концевое слово, как ‘женщины’?”. Ну, если вы это обесцените, то вам это скорее всего сойдет с рук, потому что такого слова нет; МПЦ датируются как более ранние по отношению к идее о мужчинах и женщинах, но есть слово “тела”. И, допустим, у вас есть “тела”, ага. И вы обесцениваете идею тел, ну, и получаете приятненькую такую боль в животе. Вы говорите, что такого концевого слова нет, хотя оно есть, и, конечно, примерно в этот момент — иногда на это требуются минуты, иногда полчаса, час или два — это начинает на вас наползать. “Что происходит, что происходит?”, — говорите вы сами себе. “Так, посмотрим, примерно полчаса назад я изучал что-то о телах, и сказал, что их не существует. Ту-туух! Так, теперь я знаю, что есть, по крайней мере, одно концевое слово — ‘тела’”. Вот и вся реакция.
Реакция кого-то другого: “О, господи! Позовите доктора Пупорезкина! Оооо! Мне нужно срочно провести операцию на пищеводе и на желудке! Меня надо срочно лечить, потому что мое состояние просто ужасно — просто ужасно!”. Вот как. И по причине непонимания и совершенно невообразимо низкого уровня знательности по этому поводу, он становится тотальным следствием всех этих вещей.
Например, мы только что расстроили множество саентологов в Австралии, потому что нам пришлось бороться с лейбористской партией. Лейбористская партия — именно она инициировала закон о запрещении Саентологии в штате Виктория. И я принял решение, что они слишком долго существовали и более не соответствуют предъявляемым требованиям. По сути дела, вся проблема состояла в том, что они обнаружили, что саентологи представляют угрозу для них в плане того, что легко могут привести к потере всех их мест в парламенте. Я написал небольшую статью, тщательно снабдив ее точными соответствующими концевыми словами. Это было распространено — это было распространено, и они едва не лишились своих жизней на этих выборах, вот во что это вылилось. Но, конечно, некоторые тамошние саентологи, которые опасались задевать кого-либо и не знали сути, продолжали писать мне по Линии постоянно действующего приказа номер 1 [ДП №1]: “Это был ужасный поступок”. Они ничего не знали о концевом слове, вот что — понимаете, они еще не дошли до этого по обучению — они еще не ориентировались в этой области: “Это был ужасный поступок, потому что на самом деле нельзя вкладывать энтэту в тэта-линию, такую, как милый саентологический журнальчик”. И это все — они как бы протестовали против того, что эта статья была выпущена, и что она была направлена против лейбористской партии, — что она вообще была выпущена.
Они не осознают, против чего протестуют. Некоторые из этих концевых слов их задели; они недостаточно обучены, они не владеют информацией, и поэтому, конечно, это заставило их чувствовать себя как-то хреново, и они хотели узнать, кто это написал. Ну, я им пока не сказал, что это написал я. И это произвело именно тот эффект, который должно было произвести, а именно: “загнать этих собак обратно в их конуры”, — именно это и получилось. Сейчас они испытывают по этому поводу уже гораздо меньше энтузиазма. По сути дела, они начинают все больше и больше жалеть о том, что вообще начали это расследование, а это и есть должный эффект, который следует оказать на того, кто на вас нападает — просто заставить его очень-очень пожалеть о том, что он на вас напал. Вот правильный способ отражать нападения в этой вселенной.
Правительство Соединенных Штатов постепенно приходит в то же состояние ума относительно дела с Э-метрами. Они начинают останавливаться и задумываться, какого черта вообще и кому пришло в голову начинать эти разборки с самого начала, потому что дело невозможно подготовить, все их факты ложны, обвинения — неверны, и это просто глупо, и если это дело теперь пойдет в суд, то они просто попадут, потому что им придется возмещать ущерб, сумма которого может дойти до миллионов долларов. Они попали в неприятности. Каким образом ввести кого-то в неприятности? Ха, надо просто заставить его пожалеть о том, что он это сделал, вот и все.
Современные психиатры, психологи и им подобные поглощены исследованием мотиваций — тем, что они называют исследованием мотиваций. Очень интересный предмет! Я советую каждому саентологу, особенно тем людям, которые занимаются рекламой и подобной деятельностью в организациях, прочесть книгу под названием “Тайные увещеватели”. О, это очень интересная книга. Хотя в ней и пытаются высмеять идею о “тайных увещевателях” и тому подобном, между строк в ней можно найти очень обстоятельное описание приемов, которые используются современными рекламными агентствами и теми, кто занимается связями с общественностью. Именно они сегодня нанимают психиатров для проведения мотивационных исследований, которые дают им массу противоречивых фактов. В самом деле, большинство этих фактов противоречивы, потому что они не объясняют, отчего люди такие. Они не знают, что движет людьми, что это такое.
Но если это читает саентолог, особенно “сент-хилловец”, и тем более если он уже близок к уровню Класса VI, он читает — и тотчас же это переосмысливает. Они заложили фундамент, получили красивую музыку, но не нашли для нее слов. У них возникла отличная идея, что можно влиять на людей тем или иным образом, но они не знают, какие слова надо положить на этот мотив. Они все еще бредут наощупь со своим фрейдовским анализом, пытаясь мотивировать покупку мыла комплексом либидо*, уходящим корнями в 3-летний возраст. Они пытаются тем или другим способом что-либо рестимулировать, чтобы продать свое мыло. Но у них нет кнопок, можно сказать и так. Они играют на рояле без клавиш. Хотя им все равно удается создавать шум. Я не знаю, как они ухитряются его создавать, но как бы то ни было, они что-то такое делают.
Это в действительности одна из самых высокооплачиваемых работ в современном мире — в мире рекламы и торговли. Это сегодня одна из самых высокооплачиваемых областей деятельности в мире. Коллосальные суммы денег перекачиваются в карманы психиатров на определение того, что же все-таки движет людьми. Конечно же, они весьма далеки, — весьма далеки от основ. Они все еще играют в детсадовские игры. Эти парни, пытаясь повлиять на покупателя, пытаясь продать товар или что-то еще, обратились за решениями к психологам и психиатрам. И те сбились с шага; и как любой солдат в строю, они, скорее всего, получат за это пинка. То и дело они теряют на этом деньги; они делают ошибки.
Вы начинаете сопоставлять все это — если действительно знаете, что есть ум — и удивляетесь, как вообще можно ухитриться иметь проблемы с распространением?
Так вот, конечно же, это — я имею в виду подобный способ применения —деградация. По сути, это низводит ваше понимание сферы ума до использования его только для продажи маринованной поросятины и других подобных вещей, не так ли? Глупее не придумаешь, ведь так? Все равно, что использовать “Мерседес” для колки грецких орехов. Я не рекомендую заниматься подобной деятельностью.
Я просто-напросто обращаю ваше внимание на второстепенную сферу деятельности в современном мире, поглощающую огромное количество денег производителей товаров и играющую большую роль в создании каждого журнала. Вы включаете телевизор и смотрите на мотивационное исследование. Открываете журнал и видите мотивационное исследование. Вы открываете газету, читаете объявления и видите мотивационное исследование. Вы можете проследить за выборами и заметить, что кандидаты проходят благодаря мотивационному исследованию. Фактически, Эйзенхауэр* выиграл кампанию в США — когда его избрали президентом — благодаря работе рекламного агентства из области мотивационного исследования. Они определили, что стране просто необходим образ отца, поэтому они устроили ему имидж отца, и, конечно же, он был избран. Действительно, он имел чрезвычайно хороший имидж отца, если отцы не делают ничего, кроме того, что читают вестерны. И они выставили этого малого в таком свете.
Вот так мир и движется. Так вот, если вы хотите знать, как спокойно жить посреди огромного замешательства, все, что вам действительно необходимо — знать ответы, фундаментальные ответы; если вы знаете эти фундаментальные ответы, то эти вещи 90% вашего времени не беспокоят вас, а в другие 10% времени вы можете с ними справляться. Вы меня понимаете?
Знание — это то, что достигается — неважно, является ли оно концевым словом или нет — это то, что достигается посредством учебы.
Так вот, сам предмет слов минирует все пути к определению того, что происходит, к определению того, из чего состоит мир. Слова — это минное поле: значимость. Что это? Как вы узнаете о чем-то? В наши дни вы узнаете что-то о чем-то с помощью слов. Информация передается с помощью слов, вы понимаете вещи с помощью слов, а эти слова — заминированы. Они составляют МПЦ — уток и основу* ума. Они делают ум минным полем.
Ум ужасно заминирован, так что, если вы читаете “кот был черным” и чувствуете себя странно, это утверждение отталкивает вас, и не знаете, что делаете, то вам просто становятся противен предмет изучения котов и любое упоминание о котах. Другими словами, вы заходите в тупик; поскольку читаете утверждение “Этот кот черный” и чувствуете себя не так, как обычно, вследствие этого вы говорите: “Я не должен ничего знать о котах”. На самом деле это никак не связано с котами, вся причина в слове черный, которое оказывается концевым.
Почти всегда оказывается, что причиной своего непонимания вы указываете не на ту часть предложения или не на ту часть изучаемого материала. Поскольку настоящую причину вы не конфронтируете и чувствуете, что не можете это конфронтировать, вы отвлекаетесь и начинаете конфронтировать что-то другое.
Вот основной принцип, который нужно знать о знании и обучении: (1) даже если вы просто смотрите на дерево, чтобы узнать что-то о нем, то вы это дерево изучаете. Неважно, как недолго вы это делаете; под учебой здесь не имеется в виду нечто очень, очень глубокомысленное и тщательное. Вы окидываете взглядом дерево, чтобы выяснить, что это за порода. Вот в это столь короткое мгновение вы изучали дерево. Другими словами, вы осмотрели его, чтобы узнать о нем что-то новое.
Вы можете добыть наблюдение посредством печатной страницы. Это опосредованное наблюдение, но, тем не менее, это тот путь, по которому приходит почти все знание, потому что если бы от вас лично потребовалось заново развить все знание, которое существовало от начала мира и до наших дней, все в одиночку, вы бы закончили жизнь глупцом. Я не хочу вас обидеть — так оно и есть. Если бы вам было нужно лично, в одиночку, создать все знание, которое когда-либо о чем-либо существовало, за одну жизнь, вы бы не слишком далеко продвинулись по этому пути — если бы рядом не было ни одного человека, который мог бы передать вам что-то, не было бы никаких доступных для изучения работ, текстов или справочников. Если бы вам пришлось бы делать все самостоятельно обдумывая и разрабатывая это, и открывать все знание, и было бы невозможно взять хоть какую-то информацию из другого источника, посредством опосредованного наблюдения. Другими словами, если вы хотите узнать что-то о вулканах, тогда вам придется пойти и найти вулкан. Вы слишком мало успеете сделать в этом направлении, так что вам придется умереть глупым, я уверяю вас. Или стать радостным идиотом и поверить, что вы узнали все, что можно узнать о той единственной комнате, в которой вы провели всю свою жизнь. Вы понимаете меня?
В этом ценность вторичного знания. Первичное знание, конечно же, получается путем непосредственного наблюдения и опыта. Но даже для достижения непосредственного наблюдения и опыта гораздо лучше иметь результаты другого наблюдения и опыта, которые могут принести пользу, и только так вы сможете сохранить и развить культуру мало-мальски высокого уровня.
Неграмотные культуры не выживают и не достигают достаточно высокого уровня. Аборигены племени Бага-Бага-Буга-Бугас из Нижнего Бага-Вага-Буга-Вуга в большинстве своем уже не с нами, или ходят, размахивая красными флагами, выступая против своего центрального правительства. У них сейчас плохие времена. Когда к ним пришел британец Томми со своими Снайдерами и Ли-Энфилдами и первым принес им высшее образование — только изредка вместе с ним шел тот, кто мог научить чему-то этих аборигенов. Учились они медленно. Их грамотность не давала возможности быстро усваивать культуру. Поэтому, конечно же, их мог обмануть первый встречный.
Как только открывается линия, но за этим не следует грамотность, и вторичное наблюдение остается недоступным, то люди тупеют, умирают, разрушаются и деградируют. Их подавляет колоссальный объем внешней культуры. Они очень счастливо жили среди деревьев бонг-бонг*, танцуя там и сям среди зарослей деревьев бонг-бонг, и высшим пределом их интереса был их собственный дворик. Они могли бы рассказать вам все о деревьях бонг-бонг, и о том, что нельзя заходить в заросли баг-баг, потому что можете наступить на змею тамп-тамп. Это было их непосредственным наблюдением.
Как только они сталкиваются с такими вещами, как абстрактные идеи организации, абстрактные идеи политической философии, абстрактные идеи, ну, например, технологии — которые представляют собой вещи такой материальной природы, где знание вплотную приближается к МЭСТ, где значимость немедленно, непосредственно применяется к управлению материей — когда они вступают в эту сферу, естественно, их культура рушится. Они не способны выпускать винтовки Ли-Энфилд. Они неспособны самоорганизоваться в подобающую демократическую цивилизацию, независимо оттого, какое количество займов попадает в лапы их жадных политиков. Их можно обмануть, их можно превратить в рабов, их можно опустить.
Что случилось? Ну, они подавлены созерцанием этого потрясающего количества культуры. Вот великая, сияющая цивилизация. Она полна кадиллаков и реактивных самолетов, электробритв и разного рода диких вещей, и они смотрят на этот оживленный материальный мир; они видят людей, которые подчинили свою окружающую среду до такой степени, что можно жить не напрягаясь, и делать самые тяжелые вещи, где какая-нибудь девчонка несколькими кнопками может управлять 125 лошадьми так, как будто это самое обычное занятие в жизни. Другими словами, она может водить машину.
Очень хорошо. Все эти чудеса неожиданно обрушиваются на этих неграмотных парней, все эти вещи. Они не знают слов. Они слышат мотив, но не могут спеть его, и они просто попадают под каток — раз! Это их просто убивает. Они устремляются прямо вниз.
Того, кто полностью прошел образование в Москве, также учили: “Твои товарищи, у тебя на родине, довольно необразованны, и если ты нажмешь на эту, эту кнопку и вот эту кнопку, то это на них подействует, и они тогда быстро разочаруются в своих целях, и тогда мы сможем захватить всю страну и получить весь джут, который нам нужен”.
Я хочу сказать, что этическая и духовная природа коммунизма очень интересна, не так ли? У них заканчивается джут, и чтобы получить его, они запускают в действие свои политические механизмы. Их интерес к Южной Африке целиком и полностью определяется тем, что им нужны алмазы и золото. То есть это весьма духовно. Они любят человечество за то, что могут от него получить, и играют на своей дудке так хладнокровно, как никто прежде не играл. И основано это в основном на том, что люди не знают слов.
Изучите коммунистический лексикон, посмотрите на коммунистический лексикон — это очень интересный лексикон, очень хитрый. Их технология, их политическая технология, отработана до мельчайших деталей. Они знают, как говорить с этим, как говорить с тем, как спорить с кем-то, они знают, как устроить то, что им надо, им известны способы парламентского контроля над небольшим собранием. Их научили и тому и этому, они знают, как перевернуть все с ног на голову так, чтобы об этом никогда не услышали, и услышано будет только то, что угодно им. Их этому действительно хорошо учат, не так ли? Технология! Технология! Их всех учат с помощью слов. В 1917 году у них этого еще не было. Их учили технологии прямо по ходу дела, передавая ее посредством слов, примерно так же, как я передаю вам информацию и идеи посредством слов. Это все вторично, она вся взята с чужих слов, и для этих ребят она действительно работает. Они захватывают мир.
Повсюду в западных правительствах я вижу людей, стоящих, засунув руки в карманы, и не понимающих, что происходит: это напоминает картину большого, сильного быка, разрываемого на куски сворой мелких собак. И этот бык знает, что маленькая собака не может ничего сделать ему, поэтому он игнорирует их и пытается продолжать идти вперед. А потом вы увидите, как он валится с перегрызенным горлом. Он не понимает, что им надо, он выше этого понимания. Что-то вроде того. Сюда примешиваются самые разнообразные суждения. Он ничего не смыслит в коммунистической технологии, поэтому он терпит от нее поражение. Чрезвычайно интересно то, что эта технология передается устно. Ей учат. Она не является результатом непосредственного наблюдения, но любой коммунист (обученный коммунист) может предоставить этот материал для непосредственного наблюдения.
Сегодняшний мир страдает от подавления из-за неграмотности; неграмотные люди страдают от подавления. Дело всегда в этом. Это тот, кто не знает, тот, кто не понимает, тот, кто не въехал в суть и по этой причине был выброшен на помойку. Смерть цивилизации происходит по причине накопленных ею непониманий, незнаний, игнорирований и неудач в постижении ситуаций. Цивилизация может возвратиться ко многим вчерашним клише, типа: “Варвары всегда нападают с севера и уходят домой во время уборки урожая”. И однажды те не ушли домой во время сбора урожая, и это стало концом Рима.
В то время Рим был неграмотен в отношении предмета грамотности: в этом отношении римляне сами были варварами. Они не поняли, что стали слишком слабыми. У них отсутствовала часть информации: о том, что люди, которые хотят быть свободными, должны владеть знаниями не только о последних винах. Им также необходимо владеть довольно подробными знаниями обо всем, что находится вокруг. Им нужно быстро соображать и действовать, быть наблюдательными и бдительными.
Днем вашей смерти будет тот день, когда вы усядетесь и решите, что знаете все, что только можно знать обо всем вокруг, и поэтому нет никакой нужды наблюдать что-то еще.
Так вот, между двумя крайностями: “нет никакой необходимости в наблюдении, потому что я знаю все” и “наблюдение невозможно, потому что я не знаю ни одного слова” находится золотая середина, которая дает вам возможность жить. Вы поняли теперь, что это за две крайности? Первое: “Я знаю все, что можно знать — я знаю все, что можно знать, мне не нужно ничего наблюдать. Мне действительно не нужно ничего проверять на опыте, делать что-то и смотреть на что-то, потому что я и так все знаю”. Это будет конечным продуктом умирающей цивилизации или умирающей личности. Другая крайность: “Я не знаю никаких слов, не понимаю ничего, что происходит в моем окружении ”, — и это очень быстрая дорога к смерти, кончине и распаду.
Таким образом, то, что нужно делать — знать слова и оставаться начеку. Вот девиз, который нужно отсюда вынести. Все время где-нибудь созревают новые технологии. Отлично, будьте достаточно любознательными, чтобы выяснить это. Будьте начеку, никогда не впадайте в самодовольство относительно того, что вы знаете, и вы успешно будете выживать долгое время.
Это особенно верно в отношении тех, кто получает известность и признание, тех, кто попадает в положение превосходства по сравнению с обыкновенным или более рядовым человеком в своем окружении — такой человек склонен впадать в большое самодовольство. Парень живет в окружении аборигенов Угга-Бугга*, он умеет читать, а они нет. И он чувствует свое превосходство, и поэтому, в действительности, и не утруждает себя чтением.
И если Саентологии и грозит какая-то опасность, то это — опасность отупения ее последователей из-за того, что они больше не будут считать нужным наблюдать, применять знания, и держать марку.
Хотите знать, в чем состоит разница между человеком, добивающимся успеха и не имеющим его? Она просто в том, что первый в состоянии понимать и делать, а второй не понимает или не … Как я вам только что сказал, существует два вида непонимания. Первый из них — полагать, что вы все знаете о чем-либо, и поэтому вам нет нужды это изучать. Другой — это просто незнание слов. Здесь существуют две крайности. Либо человек не понимает; другими словами, он не понимает и перестает пытаться понять; либо он понимает все, как ему кажется, и поэтому не утруждает себя наблюдениями. Эти две крайности вместе (или хотя бы одна из них) становятся причиной провалов. Этот человек выпадает за борт.
А кто же тогда не выпадает за борт? Это тот, кто может наблюдать, понимать и делать — человек, способный наблюдать, понимать и делать.
С точки зрения того факта, что большая часть наблюдений является в действительности опосредованными, становится совершенно понятно, что это вполне действительное наблюдение, если оно объединяется с пониманием. Но эта разновидность наблюдения особенно и исключительно зависит от понимания. Таким образом, чем менее непосредственным является наблюдение, тем выше должно быть понимание. Другими словами, понимание должно расти пропорционально тому, насколько непрямым является наблюдение. Понимание должно возрастать в соответствии со степенью опосредованности. Если ваше наблюдение дерева не является прямым, вам лучше хорошенько понять, что это за дерево, чертовски хорошо в этом разобраться. В действительности, разобраться намного лучше, как это ни странно, чем если бы вы стояли рядом с этим деревом и рассматривали его.
Понимание является заменителем массы, и у вас есть ключ к нему — АРО. Понимание сводится к АРО. При обучении понимание является заменителем массы.
Давайте повторим это снова. Если вам рассказывают о дереве, а вы не имеете возможности его наблюдать, постарайтесь чертовски хорошо понять то, о чем вам говорят, иначе вы рискуете получить о дереве неправильное наблюдение. А если вы не понимаете того, что вам говорят об этом дереве, или как вам передается информация о дереве, вы не достигнете понимания того, что такое дерево, и не получите этой массы, потому что эта информация была получена через промежуточную точку. Вы понимаете?
Материал, который я даю вам здесь, очень сложен, но крайне полезен. Если у вас нет дерева, на которое можно посмотреть — тогда, если вы пытаетесь изучать деревья из вторых рук, вам надо чертовски здорово понимать этот вторичный источник.
Итак, есть две вещи, которые следует понимать в том, что вам сказали, или в том, что вы читаете, или в том, что дается вам как вторичное наблюдение. Обратите внимание, что вторичное наблюдение может также относиться к более позднему времени, чем сам факт. Вы говорите: “Здесь должно было быть дерево, потому что есть пень”, — или “Здесь будет дерево, потому что есть побег”. Понимаете? Ваше понимание может двигаться вперед и назад во времени, и быть прямым или непрямым в смысле точки зрения. Вы можете присутствовать там и смотреть на дерево, или кто-нибудь может рассказать вам об этом дереве. Таким образом, существует два — на самом деле существует несколько различных “пониманий”, целая их совокупность.
Сейчас наша цель состоит не в том, чтобы исследовать, сколько типов и видов пониманий существует, я только обращаю ваше внимание на то, что этот факт имеет отношение к процессу обучения, и только это я действительно пытаюсь до вас донести. Все остальное к делу совершенно не относится. Это интересно, весь предмет в целом интересен, но главное состоит вот в чем: что если вы наблюдаете что-то не непосредственно, если вы читаете что-то о деревьях, если вы не наблюдаете их напрямую, то в таком случае ваше понимание должно превосходить то, которое требовалось бы при прямом наблюдении. Вы должны понимать больше, понимать лучше — иначе никакого дерева вы не получите.
Это действительно довольно интересно, потому что трудности, связанные со вторичной информацией, неисчислимы. Четыре человека пытаются описать слона, четыре человека с завязанными глазами, ощупавшие всего слона и пытающиеся его описать, или как там это было, в старой притче, помните? И эти мудрые мужи описывают слона во всех деталях. Они не видели слона, потому что у них были завязаны глаза, и они представили дичайшие суждения по поводу того, что он из себя представляет.
Теперь давайте осознаем, что частью нашего понимания, когда мы заняты вторичным наблюдением, то есть опосредованным изучением чего-то — когда мы заняты этим, тогда наше понимание должно включать оценку достоверности данной нам информации. Вы понимаете мою мысль? Наше понимание должно включать понимание того, хороша ли эта информация или плоха, являются ли эти данные соответствующими действительности или они искажены. Другими словами, мы должны быть способны оценить истинность переданного нам наблюдения. Понимание, следовательно, должно включать и это.
Именно здесь большинство разумных существ (я не скажу только “человек”, потому что есть и другие разумные существа) терпят поражение, именно здесь все начинает идти наперекосяк, именно здесь они действительно испытывают большие трудности.
Я приведу вам отличный пример. Сегодня повсюду полно людей, которые полагают, что в области ума уже все известно и взято под контроль. “Видите ли, когда этому малышу было 3 года, он перевозбудился по какой-то причине, и заболел, и поэтому теперь находится в клинике для душевнобольных; и доктора все это понимают, и все остальные, и ах, ах, ах, ох, проблема решена полностью”.
Хорошо, мы имеем ту ступень развития цивилизации, когда люди говорят не только “Мы знаем”, но также говорят и “Кому необходимо, тот знает, а нам не нужно это знать”. Эй-эй, что это? Что за странная апатия? “Нам даже больше не нужно это знать. Достаточно того, что это кто-то где-то знает, что где-то есть авторитеты по данному предмету”.
Я могу привести в пример Эйзенхауэра. Он всегда зависел от авторитетов. Лучшим источником информации для него всегда был авторитет в данной области, и он никогда не предпринимал никаких действий, не посоветовавшись с авторитетом, так все и шло, и у него не было ни малейшей нужды обладать знаниями о чем бы то ни было.
Не существовало никогда даже подразделения службы связи для того, чтобы держать его в курсе на случай национальных кризисов и других событий, когда он отсутствовал, играя в гольф. Не было никаких информационных линий к этому человеку. Он черпал политику своей страны из “Ньюсуика”*. Так и было. Он дошел до того, что авторитетом для него стал газетный репортер. Вообще-то я отношусь к газетчикам с симпатией, — все они полагают, что поручи им что-либо, и они смогут разрешить все в одно мгновенье; но довольно любопытно иметь в качестве определяющей политики нации политику газетных репортеров. На самом деле, возможно, они просто стараются продать мыло. Здесь вовлечены мотивационные исследования. Нельзя на самом деле доверять такого рода информации.
Итак, частью вашего понимания является понимание того, является ложным или истинным источник информации или то, что вы пытаетесь понять.
Таким образом, учеба включает в себя распознание достоверности источника информации, и вы должны иметь об этом некоторое представление. И это само по себе является результатом опыта. Вы говорите: “Этот парень говорит мне о том, что, по его мнению, является истиной, а если он перестанет верить, что это истина, или обнаружит, что истиной является что-то другое, что ж, он мне скажет”. Что-то вроде этого.
Вы говорите: “Отлично, вот источник информации, причем хороший источник информации. А вот другой источник информации, и если он говорит мне что-то, он отчего-то чертовски хочет обязательно каким угодно образом убедить меня в своих утверждениях. Это может быть правдой, может быть неправдой, но он будет продолжать говорить мне это только потому, что должен оставаться правым”. Что-то вроде этого.
Например, я только что прочел 3 учебника — 3 учебника, написанных профессором Колумбийского Университета*, который никогда не держал в руках цветную пленку — я уверен в этом — но писал о цветной фотографии… Мне нужно было изучить это, я должен был знать свое дело. Мне нужно было сдать экзамен по этому. Я отщелкал больше цветной пленки, чем этот человек мог бы себе вообразить. Но это был именно тот случай, когда я вынужден был изучить что-то, чтобы получить зачет. Я понял это. Я прекрасно понял, что должен изучить это для того, чтобы получить зачет. Так что можете себе представить, как я потом учился.
Я также начал понимать и то, что этот парень любил покрасоваться. Он любил покрасоваться. Он вставлял какой-нибудь технический термин на 90 долларов, который не был включен ни в один словарь, в середину предложения, где в нем не было никакой необходимости. О! Черт побери, это достает! Вот, прямо в середине этого предложения, вы встречаете фразу типа “цветовые составители”*, где он пишет, цитирую: “Теперь мы собираемся ввести новый термин, “цветовые составители”, который я объясню позже”. Он так и не объяснил его. Вы смотрите в словарь фототерминов. “Что такое цветовой составитель?”. Вы не можете это найти. Его там нет. Вы смотрите повсюду и не можете ничего найти. Что делать? Лечь и умереть прямо там? Нет, ваше понимание должно включать и тот факт, что этот осел не знает, о чем говорит, раз никто не может дать этому определения. Ну, может быть, кто-нибудь когда-нибудь даст этому определение, но вам не нужно знать, что это такое, для того, чтобы продолжить учебу.
Также весьма интересно то, что если вы упустили один из этих моментов понимания, то вы знаете, что у вас будут трудности; но частью учебы является знание технологии учебы и того, что если у вас начнется головная боль при чтении следующей половины страницы, то это произошло из-за того, что вы не поняли слово. Понимаете?
Другими словами, ваше понимание понимания действительно может стать весьма тонким. Вы можете достичь большого искусства. Вы читаете труд об инженерных работах древних египтян, написанный современным инженером, который заодно является лектором в Массачусетском Институте Технологии*, и которому следовало бы поставить незачет за английский. Он не умеет писать, — возможно, он умеет строить мосты, но писать он не умеет. (А если он преподает в МИТ, он, вероятно, и мосты строить не умеет). Но как бы то ни было, вот он что-то состряпал, а вы хотите узнать что-то о мостах, которые строили древние египтяне, так ведь, и эта книга напичкана словами, описывающими давления, силы и разного рода коэффициенты скручивания — аа! А потом, когда он действительно хочет написать понятно, то неожиданно предлагает вам 4 сплошных абзаца многоэтажных интегральных формул, не объясняя, к чему там относится каждый символ.
У меня в комнате есть книга по технике цветной репродукции, написанная одним англичанином. Она изумительна! Там для каждого действия приводятся сложные системы уравнений*, и предполагается, что это что-то объясняет. Естественно, я не стал особо переживать по поводу того, что ничего в этом не понял — я просто рассмеялся ему в лицо, через его книгу. Другими словами, я не впал в навязчивое состояние и не стал беспокоиться о том, что мне никак нельзя пропускать это — я хорошо знал учебу как предмет, для того чтобы представлять себе, что из-за такого пропуска я рискую поиметь трудности — но я знал, что это будут за трудности, так что мог бы в случае чего вернуться и устранить их — если бы это помешало мне двигаться. Другими словами, я мог прорваться сквозь эти джунгли. Вы меня понимаете?
Аудитория: Да.
Ну, вы можете быть не менее сообразительными в учебе.
Хорошо, ладно, это на самом деле похоже на посещение высшей школы, до того, как вы попали в детский сад, по предмету обучения, но я просто показываю вам, до чего это может докатиться. Можно стать достаточно умным для того, чтобы прочесть диссертацию преподавателя МТИ (Массачуссетский Технологический Институт), богато украшенный инженерными терминами, на тему древнеегипетских мостов, при этом не посмотрев в словаре ни одного из этих чертовых навороченных терминов, и выжить до конца этой диссертации и — что бы вы думали? — узнать что-то о мостах! Ну вы талант!
Последние издания Британской энциклопедии* требуют отработки этой способности до уровня искусства, потому что там царит сплошная показуха перед профессионалами. Их [издателей этой энциклопедии] так раскритиковали ландшафтные архитекторы* за статьи по этому предмету, так что теперь они включили в текст профессиональные выкладки на эту тему. Их никто не сможет понять, кроме собственно ландшафтного архитектора. Который никогда не будет изучать это по Британской энциклопедии. И это можно сказать почти обо всех их весьма профессиональных статьях. Вот почему я… Они поменяли свой стиль.
Современный стиль состоит в том, чтобы стать непонятным и сказать: “Кто-то другой знает об этом предмете”, — затем попытаться настоять на этом, и потом добавить: “Если вы не эксперт, вы никто, — но вокруг достаточно экспертов, так что все в порядке...”. Так возникает эта неразбериха и упадок, что вы видите вокруг.
Я использую старое издание 1890 года. Вы читаете о ландшафтной архитектуре в старом издании 1890 года и вам ясно, что это было написано для идиота, который не знает никакой номенклатуры. Вы можете найти то, что вам нужно узнать; но в более поздних изданиях вы не можете этого сделать. Скоро это издание 1890 года станет столь устаревшим, что от него уже не будет никакой пользы, и тогда я останусь без энциклопедии.
И тогда мне придется предпринять что-то отчаянное — я не знаю, заменить ее целой библиотекой на данную тему. О-о, да! Я знаю. У Квентина* есть целая кипа учебников, и я буду собирать их. Я только что решил эту проблему. У него есть куча самых разнообразных учебников: “Книга по электронике для малыша”. Книга для малыша о том и сем. Вы открываете эту книгу, и это действительно “Интегральное исчисление, адаптированное для 6-летнего возраста”. В действительности, это гораздо выше уровня их понимания. Я не представляю, как такое можно осуществить, но у него с этим все в порядке. Сумасшедший бизнес! Действительно, есть такой бзик — идея о том, что можно упростить все до уровня детского понимания, и это нормально, так что я могу собрать детскую библиотеку, и у меня будет все, что нужно. Что я и сделаю. Может быть, дети и не смогут понять это, но я-то смогу.
Как бы то ни было, источники информации, в конечном счете, сводятся к ясности; а слова — это уток и основа любого профессионального или технического предмета. Для специальных наблюдений используют специальные термины. Переместившись в область специальных наблюдений, мы занимаемся этим, как специалисты — и это отлично. Но если вы лишь слегка прощупываете какую-то область, просто для достижения понимания, относящегося к данному моменту, и сталкиваетесь со специальным лексиконом, то вы сразу же терпите поражение.
Так вот, это немедленно дает нам представление о тех, кто не относится серьезно к изучению Саентологии. Первое, что они делают — жалуются на номенклатуру. Ведь, откровенно говоря, у нас терминов меньше, чем требовалось бы для обладания правом называться специальной областью. Когда никто ничего не понимает об уме, откуда они могут иметь какой-либо лексикон в этой области? У них его и нет, а если бы мы воспользовались их убогим лексиконом, мы бы утонули в непонимании, так как эти слова означали бы совсем другое.
Вот этот гусь встает и начинает жаловаться по поводу нашего лексикона. И мы сразу же понимаем, что он не относится серьезно к изучению Саентологии. Это первое, что мы узнаем об этом человеке: он несерьезный студент. Он дилетант, ему хочется побродить вокруг да около и нахвататься чего-нибудь. Теперь вы узнаете эту породу? Ему нужна только пара обрывков. На самом деле Саентология ему не нужна, поскольку там нужно попотеть над номенклатурой; потому что эта номенклатура сопряжена со специальным пониманием, и если у вас нет этого специального понимания, то вы никогда не усвоите технологию.
Далее, существует разница между “знающим” человеком и профессионалом. Она очень существенна. Сегодня встречается много парней, слоняющихся вокруг и претендующих на то, что они знают очень много о чем-то, которые при этом, как ни странно, не имеют даже смутного представления о данной сфере. Однако быть такого рода дилетантом — это “клево”, и это новейшее веяние.
Например, кто такой врач, как не дилетант, в сфере ума? И еще какой! Он — весьма поверхностное ничто. И каково же их нахальство! Они прослушают 6 часов лекции в каком-нибудь госпитале на берегу Темзы, как я упоминал ранее; это и есть все их образование в сфере ума. Но поскольку они имеют общую лицензию на практику, это дает им карт-бланш в сфере ума. Это звучит дико, но это правда. Так и есть на самом деле. Таким образом, общество, по большому счету, стало столь рассеянным, что уже не возражает против того, что авторитетом называют того, кто вообще по этому предмету ничего не знает. Потому что именно эти люди именуются авторитетами в сфере ума; их учили этому 6 часов.
Между прочим, это то шило, которое в мешке не утаишь. Именно поэтому они столько лет поднимали вокруг нас чертовский шум по поводу того, насколько хорошо мы обучены, а мы на самом деле — за каждую неделю студент Академии в любом месте мира узнает гораздо больше об уме, за неделю, чем врач за всю свою карьеру. За одну неделю!
Наглость этих глупцов состоит в попытке сказать нам, что мы не обучены в области ума. Нет, нет, это не так; мы, в действительности, единственные, кто имеет знания об этом. Конечно же, существуют другие профессии, обладающие сведениями в области мяса, нейронов или чего-либо подобного, как, например, психология, или нейрохирургия, или что-то еще. Но они что-то знают о мясе, но не об уме. Я уступаю им первенство в области мяса. Хорошо. Если человек получает пулю в череп, они, вероятно, могут сделать что-то с этим. Хорошо, отлично. Но давайте не будем лгать, что если мы можем вытащить пулю из черепа, то мы уже все знаем об уме; так как она все же попала в череп, а не в ум. Тут есть небольшая разница в номенклатуре, так ведь?
Я хочу донести до вас представление о том, что существуют разные уровни подхода к предмету. Вы можете заниматься им как дилетант: “О! Да! Я знаю все о живописи. Да, я прослушал курс по основам искусства в старших классах средней школы, целый семестр, и учитель стоял и показывал нам литографии* на картонках, и я так хорошо разобрался в этом, что мог почти всегда определить Рембрандта. Я стал очень сообразителен в области оценки искусства, так что я много об этом знаю”. Хорошо, из чего же это [обучение] могло состоять? Час, два или три в неделю, в течение — я не знаю; сколько недель в семестре? 16 недель, что-то вроде того? Что в совокупности составило бы... Он смотрел на картины 50 или 60 часов, и теперь стал специалистом по искусству. Ну, конечно же, он разбирается в этом получше, чем человек с улицы, который вообще об этом ничего не слышал; не намного, но лучше. Но это дает ему уверенность в том, что теперь он что-то об этом знает, когда на самом деле он не имеет об этом ни малейшего чертова понятия. Из-за этого у него возникает любопытное, очень опасное отношение к знаниям. Это дает ему ложное понимание. Теперь он думает, что что-то об этом знает. Нет, он знает только номенклатуру картин. Он ничего не знает об искусстве, его никогда ничему этому не учили. Номенклатура картин — единственное, что он мог узнать.
В действительности, это определяется вовсе не затраченным количеством времени, хотя я и упоминал время. В большей степени это определяется серьезностью, с которой к этому относятся. Насколько вы хотите разобраться в этом? Хотите ли вы узнать об этом только то, что достаточно для участия в беседе? То, что достаточно знать светской даме, которая впервые выходит в свет на Парк Авеню*, и только? Она может говорить об искусстве — как мило! На блестящем приеме, если кого-то угораздило бы сказать ей: “Вы похожи на Мадонну”, — она бы поняла, что это не обязательно относится к религии, так ведь? Понимаете, искусство, да?
Отлично, давайте теперь войдем в предмет искусства чуть глубже. Насколько серьезно они хотят узнать этот предмет? Хотят ли они узнать о нем достаточно только для того, чтобы не казаться дураком, или они хотят что-то узнать об этом достаточно для того, чтобы с этим что-то делать? Они хотят использовать искусство, чтобы украсить дом? То есть для того, чтобы знать, как выбирать, подбирать друг к другу и развешивать картины и что вообще с ними делать?
Мы можем пойти дальше, не обязательно в этом направлении, но в другом: Парень хочет знать об искусстве по причине нависшей угрозы инфляции, например. Угроза инфляции. Вы можете купить землю, которая довольно недвижима, вы можете также купить золото, если найдете его и если вы не американец, и это будет возрастать в цене, в то время как деньги общества будут обесцениваться. Или можете купить произведения искусства. Сегодня искусство — большой бизнес для людей, ничего не понимающих в искусстве как области деятельности, но хорошо разбирающихся в финансовых вложениях. Вы бы поразились тому, насколько обширен этот бизнес. Кто-то хочет знать об искусстве достаточно для того, чтобы суметь определить, обманывают его эксперты или нет? Вот насколько далеко этот парень хочет зайти. Ему нужно знать об искусстве достаточно, чтобы понять, кто насколько в нем разбирается, чтобы его не обманули. Иначе его обдерут как липку.
Или вы хотите знать об искусстве достаточно для того, чтобы заняться преподаванием в этой сфере? Тогда давайте пойдем немного дальше. Нам бы не мешало узнать об искусстве побольше. Не так ли? Теперь мы переходим на нижние уровни обучения. Или мы хотим знать об искусстве достаточно для того, чтобы при желании сесть, взять уголек и лист бумаги, и изобразить вазу с нарциссом? Таким образом, мы вновь отправляемся к началу, потому что любой ребенок в детском саду пытается нарисовать вазу с нарциссом. Мы возвращаемся в сферу делательности.
Я обращаю ваше внимание на то, что маленький ребенок в детском саду почти никогда не вступает в эту область. Страшно любопытно обратить внимание на то, во что превращается то, чему полагается быть вазой, ведь дети обладают тем, что называют “художественным талантом”, и ничто нельзя разрушить легче этого, потому что это не основано на знании или понимании. Эта способность у них не сохраняется. Она выпорхнет из-под их пальцев, если они не будут действительно что-то рисовать. Их легко сбить с пути. Тэтану от природы свойственно творчество, но ему на самом деле приходится управлять определенными средствами, о которых он мало чего знает.
Вот вы снова возвращаетесь к этому занятию — берете кусочек угля, чистый лист бумаги и садитесь рисовать вазу. Начинается ваше образование. Вы узнаете, что если расположить бумагу по-другому или изменить положение головы во время работы, то изменятся пропорции вазы. Это требует некоторых познаний, не так ли? Другими словами, если вы смотрите на вазу с близкого расстояния и рисуете ее в течение некоторого времени, предположим, вы нарисовали большую верхнюю часть, а затем откидываетесь на спинку стула, чтобы расслабиться, и рисуете нижнюю часть, и теперь она получилась маленькой; большой верх и маленький низ, и это выглядит не так, как на самом деле. Хотя для вас все выглядело нормально. Хорошо. Вот с этой точки и начинается ваше образование по предмету искусства: “Держать голову неподвижно! Это как-то связано с точкой, откуда я смотрю, а расстояние, которое я наблюдаю, как-то связано с тем, что я рисую здесь на бумаге”. Да! Все правильно. Вы только что начали длинный забег по дороге к профессионализму. Даже если вы делали это ради развлечения, вы все равно бы вступили на путь к профессионализму.
Что же еще вам нужно знать об этом? Так вот, вы должны знать, что если рисовать что-то один к одному, это пара пустяков; но если попытаться уменьшить или увеличить это в размере, то это сложнее. Если вы рисуете вазу на листе бумаги того же самого размера, что вы видите на столе, это до смешного просто. Но как нарисовать ее в масштабе один к одному? Надо просто не менять относительное положение бумаги, или блокнота на столе. Это очень просто.
Большинство людей не могут рисовать натюрморты по очень любопытной причине: они пытаются сделать уменьшение. Они пытаются рисовать большую вазу, глядя на маленькую, или маленькую, глядя на большую, и поскольку они переводят взгляд, переводят глаза с большой вазы на нарисованную, то не получают размер один к одному. Понимаете, они смотрят на большую вазу и пытаются сделать из нее маленькую, и конечно, не могут получить правильную пропорцию, потому что размер уже ошибочный, и это их обескураживает. Они не знают, как из этого вырваться, не знают этого, — “Бог мой! Это требует всякого рода диких механических и математических действий — чтобы взять большую вазу и сделать из нее маленькую миниатюрную, о, господи помоги!”. Раздается “скрип-скрип”. О, это чертовски просто. Вы ставите там вазу, кладете перед собой бумагу таким образом, чтобы бумага казалась одного размера с вазой, достаете уголек, рисуете контуры вазы, которую там видите, того же размера, как она вам представляется отсюда, правильно держите голову, держите бумагу и вазу, как положено, проходитесь угольком — скрумп-скрумп, наносите пару линий, скрумп. И если вы не трясущийся паралитик, то получите прекрасный набросок изображения вазы.
Я вам только показываю то, что там есть эти небольшие компоненты технологии. Вы теперь на пути к профессионализму.
Кто-то скажет, что учеба, которая заканчивается лишь пониманием, тоже не бесполезна, и представляет собой огромную часть всей культуры общества. Учеба без применения, позвольте мне выразить это так. Вы ничего не хотите с этим делать, никак не собираетесь это использовать, это — просто мило, просто интересно, ну не прекрасно ли? Колоссальный объем культуры, в которой вы живете, находится на уровне только такого понимания, и знать эти вещи очень замечательно — когда вокруг огромное количество подобных вещей. Например, вам не нужно знать, как ремонтируют автомобиль, или самому ремонтировать автомобиль, чтобы знать что-то об автомобилях. Но вам было бы гораздо лучше узнать кое-какие вещи по ремонту автомобиля, прежде чем платить кому-либо за это. Другими словами, вы находитесь на уровне регулируемой делательности, не так ли? Ваше понимание достаточно для того, чтобы вас не обманули при покупке “Моны Лизы”, потому что Джо уже купил ее вчера.
Следовательно, ваше понимание во всех сферах жизни может охватывать огромное количество вещей, которые вы никогда не намеревались делать. Ничего плохого в этом нет. Но не стоит этим злоупотреблять. Не делайте из этого привычки. Если вы идете по какому-то пути, придерживайтесь его, хорошо? Не позволяйте какому-то студенту, например… — разрешите мне поговорить немного о Саентологии, — не позволяйте тому, кто пришел на курс “Личной эффективности” или на что-либо еще, ходить вокруг да около. Вы обнаружите, что они будут собираться, бесконечно говорить о Саентологии. Они не смогут найти инграмму даже под дулом пистолета, но будут без конца говорить о Саентологии. На самом деле повсюду есть группы, которые ничем кроме этого и не занимаются. Они никогда не одитируют, никогда не предпринимают никаких действий. Их владение предметом находится на уровне простого интереса. Вообще-то это прекрасно, совершенно все в порядке, но не оставляйте их в заблуждении, что они якобы знают этот предмет.
Это было бы жестоко по отношению к ним. Они не знают его, и их замешательство пропорционально их уверенности в том, что раз теперь они делают то-то и то-то, так-то и так-то, значит, это так или иначе доказывает их компетентность, и, стало быть, они все об этом знают.
И в этот момент образование человека начинает рушиться, потому что он попал в какую ловушку? А в такую ловушку — он думает, что знает об этом все, и значит, жизнь пойдет как надо сама собой. Но он не знает всего, он не знает вашего уровня понимания этого. Бог мой! Вы вгрызались в этот предмет, с чем-то не соглашались, докапывались до истины и постигали его, и вы знаете, чего это стоит это знание.
А этот тип говорит “Ну, я...”, — и так далее. Если бы вы проследили за его логикой, вы были бы просто изумлены. Если бы вы проникли в его образ мыслей, поинтересовались некоторыми его утверждениями, присмотрелись бы к тому, как он что-то делает по этому предмету, если он вообще что-либо делал по нему, вы бы временами просто умирали от смеха — насколько это далеко от вашего представления о том, как это можно истолковать. Просто нет слов.
Кто-то скажет: “Ну, я успокоил собаку, используя саентологический процессинг. Я ее выдрал”. Как, черт побери, такое может быть? Это настолько странно. И позволять этому человеку продолжать верить, что он все обо всем знает, и поэтому ему незачем непосредственно и серьезно обращаться к этой области, чтобы достичь какого-то уровня способности действовать в ней, было бы жестоко по отношению к нему, потому что он не получит ничего, кроме неудач. Это обширный предмет, который мог бы принести ему результаты, если бы он делал все должным образом, он мог бы достичь чего-то и что-то с этим делать. Но позволять ему сидеть и думать, что он все об этом знает, когда на самом деле он ничего об этом не знает — значит позволять отправлять его в эту другую категорию.
Не менее жестоко оставлять его в положении, когда он думает, что не может ничего знать об этом, поскольку это так необозримо и трудно — потому что вы искусственно создаете две причины для гибели личности или цивилизации. Вы вводите его в состояние “Он не только неграмотен, но и продолжит быть неграмотным вечно”. “Да, конечно, только специалист мог знать это. И я не понимаю, на кой спрашивать дефиницию данного слова, раз она не имеет никакого отношения к тому, что делается. Это все достаточно трудно, знаете ли”.
Я никогда не понимал такого подхода. Какой-нибудь парень — если какой-нибудь парень подходит ко мне и враждебно спрашивает меня о том или другом, я не отвечаю за то, что он получит в ответ. Это зависит от того, в каком расположении духа я нахожусь в данный момент. Если это меня злит, он, вероятно, отскочит от меня с головной болью. Но если бы кто-нибудь спросил меня, действительно желая что-либо знать, я непременно — вы ведь знаете меня — рассказал бы ему, раз! — наилучшим возможным образом. Даже если бы я не имел никакой надежды на то, что они действительно поймут то, о чем я говорю, я бы все равно рассказал им по-возможности то, что, наверное, могло бы способствовать их информированности и пониманию этого вопроса. Всегда делайте что-то в этом роде. И обычно, если кто-то просто спрашивает ради информации, что ж, я даю ее. Но если они просят помощи, я всегда задаю им что-то сделать — не только даю информацию, или истинное понимание этого вопроса, если это в моих силах, но также всегда даю им что-то сделать. И вы были бы удивлены, насколько действенен такой подход.
Конечно, если вас спросят о чем-то грубо или язвительно, или что-то в этом роде, что ж, просто захлопните мышеловку. Не имеет значения, что вы им сделаете. Никто от вас не требует быть вежливым. Просто не вступайте в компромисс со своими собствеными линиями общения.
Единственный случай, когда я или кто-то другой расстраивается — это когда человек задает мне глупый вопрос, который звучит как-то грубо, но задает его вполне серьезно и действительно имеет в виду то, что думает. И тогда вы оказываетесь немедленно в состоянии, когда вам очень неприятно, вы озлоблены, хотя у него не было подобного намерения. Иногда можно обмануться таким образом. Это довольно просто.
Но делательность требует, конечно, гораздо, гораздо, гораздо больше понимания, чем просто смотрительность . Делательность требует гораздо больше дополнительного понимания, и когда вы начинаете применять знания этого предмета на практике, это иногда приносит большое разочарование. Ваши первые результаты совершенно вас разочаровывают. Ваше понимание было недостаточно высоким для уровня делательности. И вы отсюда узнаете — вам нужно отсюда узнать, что для того, чтобы делать что-то, вам необходимо большее понимание, согласны? Вот урок, который вам следует получить. А вот урок, который вам не нужно получать: “Это просто слишком трудно”.
Но в некоторых предметах можно получить другой урок — что это “никогда и никоим образом не работало вообще”. Как ни странно, я не думаю, что это применимо к чему-либо, за исключением высших уровней суперобразования. На высших уровнях суперобразования существует много материала, который не работает, но на это есть надежда, и он преподносится как работоспособный. Но это и не должно было работать; это вообще не ведет к какому бы то ни было результату. Это звучит очень странно, но это правда. Например, составление уравнений винтов самолета или кнутов — винт самолета и кнут относятся к одной категории — с помощью интегрального исчисления, и вымученное описание всех этих контуров и изгибов винта самолета, или траектории движения кнута. Зачем заниматься такой глупостью? Зачем, например, изучать ужасные сложности некоторых видов весьма эзотерической деятельности, построенной на основе делательности, которая не использовалась в течение трех веков, только для того, чтобы делать это?
Иногда это совсем не работает. Иногда этого никто никогда не делал. Это должно войти и в ваши вычисления тоже, когда вы подберетесь к этому уровню. Возможно, никто никогда не делал этого. Возможно, это слишком трудно. Возможно это не так. Может быть, нет никакой кривой интегрального исчисления для кнута. Вы могли бы зайти так далеко, впасть в такую глупость.
Такого рода сведения являются частью вашего понимания предмета учебы. Чего вы стремитесь достичь с помощью такой учебы? Но если вы осваиваете какой-то предмет на основе делательности, то вы должны делать это постепенно, шаг за шагом И первая лекция, которую я вам читал на эту тему, была посвящена постепенности. Вы обнаружите, что первое ухудшение делательности происходит сразу после, сразу же после того, как он резко столкнулся со слишком высокой ступенью. На самом деле это произошло не из-за превышения постепенности, он не понял чего-то за мгновение перед тем, как превысить эту ступень. Я еще расскажу вам об этом в последующих лекциях о процессинге с использованием принципа постепенности.
Это очень интересно — ступенью, с которой он не справился, стала та, которая идет сразу же после той, что он не понял. А он распознает это ступенькой позже.
Вам надо предоставить человеку ряд делательностей с соблюдением постепенности, которая ему будет по силам. В Саентологии есть изумительная вещь, называемая “Ассист-Прикосновение” — он настолько действенен, что некоторые люди останавливаются прямо на нем; а это только один небольшой уровень делательности, который, если его выполнять, дает некоторую уверенность, и можно перейти далее на более высокие уровни делательности. Это подобно изобретению слишком хорошего самоката. Вам ясно, что это очень хороший самокат, и оказывается, что порой очень трудно подтолкнуть людей к следующему шагу. Но уверенность и понимание идут рука об руку с делательностью, так что выходит, что делательность — просто-напросто другой путь достижения понимания. Вдобавок к тому, что это является методом выполнения чего-либо, это также метод приобретения понимания. Делательность — это метод обретения понимания. И если вы вдруг обнаруживаете, что слишком увязли, что ж, вам нужно начать что-то делать с этим, что звучит очень интересно.
Между прочим, я знаю это по себе; я только что прочел 3 книги о старинных цветных пленках. Я изучаю цветную фотографию по учебникам, которые, несмотря на то, что они написаны этим институтом, уже довольно давно устарели. Они мертвы, тех материалов, о которых в них говорится, на самом деле осталось крайне мало. Это было написано профессором Колумбийского Университета, который, вероятно, никогда ничего не делал. Рекомендации были в основном взяты из литературы, выпущенной компаниями-производителями того времени. В них описывались только отличные результаты, и никак не предполагалось, что это кому-то может создать трудности. В результате это привело к чрезвычайно интересному, в основе своей теоретическому подходу, который был жизненно важен для понимания этого предмета, но при этом дико углублялся в область делательностей, от которых сейчас уже нет никакой пользы, совершенно не связанных друг с другом. И если бы это была не самая худшая в мире путаница, с какой я когда-либо имел дело, то мне хотелось бы узнать о таковой. Полная путаница. Здесь же и очень важные фундаментальные методы, фундаментальные исторические методы, фундаментальные принципы, фундаментальные химические методы; и все это является истинной не только сейчас, но останется таковым и в будущем, в этой конкретной сфере, разве не так? Основы, фундамент.
Ну, я-таки справился с этим, несмотря на то, что автором являлся профессор. И ко всему прочему, вы там неожиданно сталкиваетесь с пленками, которые вы никогда не будете использовать в фотографии, но вы обязаны изучать всю касающуюся этого литературу. О, это довольно мрачно, потому что еще в самом начале я понял, что руководство производителя пленки по ее использованию (не говоря уже о самой цветной пленке) — это то, чем не стоит мусорить на улице. Нужно аккуратно отправить это в мусорный бак. Понимаете? Она бесполезна! Забудьте ее! Во-первых, сам производитель — не тот, кто пользуется пленкой. Он — продавец; не просто тот, кто ее производит; он продает это, поэтому ему нужна хорошая реклама; поэтому он изображает счастливое лицо и говорит, что светочувствительность* у нее просто обалденная, — когда на самом деле это не так. А потом он утверждает, что чего-то ею не снимешь, когда это запросто делается. И все описание того, что это, как с этим обращаться и т.п. — все это вообще не в тему.
Зачем кому-то вообще понадобилось вставлять это в текст? Он же знал, что цветное фото — это быстро развивающаяся область. Она развивалась так быстро, что невозможно было бы требовать от человека, без усовершенствования учебника, полного знания об автохроме* — тогда как этот автохром не используют уже с 1920 года, да и в те времена с его помощью нельзя было ничего снять. Кто вообще об этом слышал? Вообще-то здорово узнать, что была такая пленка, и какова теоретическая основа этого, но сейчас начинать заниматься поиском линз и диафрагм для автохрома — вот прямо сейчас! Вообще, что за диафрагмы и установки линз для автохрома? В фотоаппарате и функций-то таких нет. Таким образом, это просто какая-то чушь, не так ли? И ваше понимание должно учитывать и этот факт, и вы так или иначе должны выжить, изучая этот предмет, и при этом сохранить нетронутыми все эти фундаментальные основы и базовые методы предмета изучения, которым вы занимались, не особо переживая по поводу более поздних завихрений, в которые вы попадаете потому, что это теперь пройдено и усовершенствованно.
Далее, вы сталкиваетесь с этим просто потому, что Саентология развивается. Я только что пережил это, самым невероятным образом. Третья книга была полностью посвящена методам печатания цветных фотографий, а мне не хотелось бы, чтобы меня нашли мертвым где-нибудь в фотолаборатории. Поэтому, я — ох! Кому охота валять дурака подобным образом? Ну хорошо, есть достаточно парней, которым нравится валять дурака, и я счастлив этому, потому что они делают и мою часть этого дуракаваляния. Все, что мне необходимо знать в этом — понимание того, что мне необходимо знать. Я не нашел ни времени, ни желания тратить 40 или 50 часов, чтобы должным образом сделать снимок для выставки. Я не нашел ни времени, ни желания. Кто стал бы заниматься такой ерундой? Один из тех любителей бить баклуши. Они бы поработали с радостью! Поразительно! Они без этого жить не могут! Отлично, но мне достаточно знать, знают они то, что делают, или нет.
Хочу подчеркнуть еще раз, что это понимание того, для чего мне нужна эта информация, для чего я собираюсь ее использовать, понимание ее точности и ценности; понимание того, что я должен получить от нее. Это и есть понимание того, чего я хочу; это понимание должного практического использования или применения этой информации; и если она вам нужна для поддержания светской беседы, вы должны были бы изучать ее совершенно по-другому. Если бы вы изучали искусство для поддержания светской беседы, а не для работы — я уверяю вас, — вам нужно было бы просто приобрести каталог, который был напечатан в незапамятные времена, содержащий имена художников разных направлений периода ван Эйка*, вызубрить всех его современников, понятно, взять их всех и то, чем они известны, и запомнить — просто зубрить, зубрить, зубрить, как вы учите текст роли в любительском театре — весь этот материал. Светская беседа: все просто от вас в отпаде! Они и рот не успевают открыть — говорят что-то о художниках семнадцатого века, понятно, а вы выговариваете: “Как Ван дер Доббин”.
А они говорят: “Что?”.
Вы отвечаете: “Да, Ван дер Доббин”.
Другими словами, вы запросто демонстрируете абсолютное превосходство. Сносите им головы. “О, Гоббема, ко всему прочему — чересчур печальный”.
И все скажут: “Ну, надо же! Вот это крутой парень”.
Так что в любом случае, подобная чепуха, с которой вы можете столкнуться по любому вопросу, и всякие другие ситуации подобного рода все равно попадают в категорию “Для чего я собираюсь использовать эту информацию?”. “До какой степени мне необходимо знать сам этот отдельный предмет?”.
Преподаватели, которые преподавали мне предмет военных действий против подводных лодок, учили меня тому, как собрать (как собрать, если вам угодно! Шла война. У меня вообще не было времени, чтобы что-то собирать. Я пытался объяснить это им.). QCB-1 — электронный противолодочный эхолот — ASDIC* QCB-1. Именно так он собирается.
К счастью, там была чудесная, чудесная теплая классная комната; я был командирован на юг Флориды, чтобы изучить эти штуки, и это был один из предметов, который мне преподавали, и, черт побери, у меня была отличная возможность наверстать все бессонные ночи; потому что я просто точно знал, что посреди Тихого океана, гоняясь за японскими подводными лодками, я не собираюсь заниматься сборкой этих устройств. Я просто должен знать, как их использовать, самое больше — как их ремонтировать и отличать, когда они работают, а когда нет. Я сообразил, что это все, что мне понадобится в бою. Это все, что мне нужно знать об этом оборудовании, так что я мог отлично отоспаться.
Однако способность оценивать то, для чего это тебе необходимо, как это изучать, к какой области это имеет отношение, и тому подобное — все это неотъемлемая часть самого предмета учебы. И если это при учебе не учтено, хо, тогда польза от информации минимальна, вы тупеете, она вас шокирует, вы виснете на словах и штуках, с которыми сталкиваетесь, это вас раздражает, и вы ничего не понимаете. И вы попадаете в навязчивое “Я должен в совершенстве понимать все, что читаю, а иначе мне будет плохо”, — и этот урок вбит в вас тем фактом, что если не понимать того, что читаешь, то через полстраницы у вас появится головная боль. Ну, вам надо быть достаточно сообразительным для того, чтобы знать, что было причиной, после того, как эти полстраницы были прочитаны и головная боль действительно появилась, и вам надо найти это, определить это и урегулировать. Просто скажите: “Это слово я не знаю”, — и продолжайте чтение.
Другими словами, для того, чтобы учиться, вы должны усвоить достаточно большой объем технологии обучения, или, в противном случае, польза от полученной вами информации будет минимальной.
Отлично, сегодня в лекции я дал много материала, в большей степени теоретического. Все это, между тем, имеет практическое применение, практическое приложение к тому, что вы делаете прямо сейчас. И зная то, что ваши оценки повышаются очень, очень хорошо после каждой лекции, я могу только пожелать, чтобы это произошло опять.
Большое спасибо.



УЧЕБА И ОБРАЗОВАНИЕ
13 августа 1964 года

Какое число?
Аудитория: 13-е августа 14 года ЭД.
13-е августа 14 года ЭД, Специальный Инструктивный Курс Сент-Хилла, и у нас еще одна лекция об учебе и образовании.
Вероятно, вы, по мере того, как мы занимаемся этим вопросом, уже осознали, что мы довольно хорошо все это проработали. Хотя и не ожидали некоторых приятных сюрпризов, которые это нам принесло. Как я уже упоминал, это было захватывающим приключением — вот так вот взять другой похожий предмет из области практической деятельности и учебы, дабы не слишком интровертироваться в свой собственный, и изучать этот предмет с целью узнать что-то об учебе — для того чтобы взглянуть на это со стороны и изучить этот предмет, как совершенный неофит, который приступает к делу с самых его азов. Изучить этот предмет от начала до конца не по-дилетантски, а как профессионал. Между двумя этими подходами к учебе есть огромная разница.
Чего сейчас тут пока не хватает — так это, конечно, профессиональной практики в том, что изучено. И это нужно будет сделать, для того, чтобы помочь вам в этой конкретной области или сфере. Это не кажется слишком уж сложным — но весь предмет образования имеет своим конечным продуктом определенные делательности, достижение определенных целей или выполнение определенных задач — и образование, которое не приводит к этому, является, конечно, не более чем переливанием из пустого в порожнее — бессмысленным делом. Это — чистейшей воды дилетантство, которое лучше всего можно описать так: “человек не намеревается ничего с этим делать, кроме как надоедать своим друзьям”.
И отличие между этими двумя видами деятельности — переливанием из пустого в порожнее и... На самом деле я не назвал бы это образованием. Я не стал бы удостаивать это званием “образования”. Я сказал бы, что это знакомство; это знакомство. Другими словами, это шапочное знакомство с данными или предметом для выяснения того, что там есть, легонькое прохождение по верхам; а это, по моему мнению, не имеет права называться образованием.
Образование направлено на профессиональное выполнение определенных действий. Я ввел сюда от себя слово профессионально; но если человек имеет образование по какому-то предмету, то ожидается, что он будет способен при помощи этих знаний выполнять определенные действия. Даже если это всего-навсего теоретическая наука — все равно, тогда от человека ожидается, что он станет хорошим теоретиком.
Поэтому, я определил бы образование как “то, чем занимаются всерьез”; и я бы сказал, что под вывеской образования в обращении находится много такого, что им не является. Я не говорю о — это ведь нормальное определение из английского словаря, правда? Образование означает изучение, знание или применение знания определенного предмета. Так давайте рассматривать это как честное и прямое определение. Если человек образован по какому-то предмету, тогда он знает этот предмет. Он ЗНАЕТ предмет! Он способен выполнить те действия, которым его обучают в рамках этого предмета, он способен достичь результатов, которым обучают в рамках этого предмета. Вот что такое образование.
Современную школьную систему просто смешно называть “образованием”, потому что учителя всего-навсего предоставляют бедному ребенку, попавшего в школу, какое-то занятие на то время, пока он там болтается. Давайте смотреть правде в глаза. Так вот, предоставление какого-то занятия на то время, пока он там болтается, как мне кажется, не имеет ничего общего с каким бы то ни было образованием. И изучение этой области показывает, что лучшее оправдание необходимости существования общепринятой, официальной системы детского образования — просто предоставление их матерям возможности передохнуть. Это факт. Так вот они на это смотрят.
Но что же этого ребенка учат делать? И задав такой вопрос, вы тут же видите, в чем именно вы идете вразрез с системой школьного обучения. Его ничего не учат делать. Вуаля! Так что это не образование. Просто возьмите это слово в его настоящем определении (с восклицательным знаком), “образованный!”; сейчас это слово стало означать некую эзотерическую ауру, которую... которую что? Вот вы говорите: “Этот парень получил образование”. Вы говорите: “Он получил образование в Оксфорде*”. Да, и что это такое? Отлично, он получил образование в Оксфорде; чудесно, он — выпускник Оксфорда, хорошо. Мы ожидаем от него определенного стиля поведения и определенную реакцию общества на это. Хорошо. Если он получил образование, как быть джентльменом — это хорошо. Таким образом, он — профессиональный джентльмен. Да? Чудесно. Чудесно.
На самом деле, нельзя отделить образование от активной делательности, положения и профессионализма. Их невозможно отделить друг от друга, и чтобы обойти это, мы говорим: “Ну, мы хотели дать ему хорошее образование, не для того, чтобы он умел что-то делать, но...”.… Мы немедленно получаем противоречие. Это эквивалентно тому, что сказать: “Мы должны собрать все белые горошины, оставляя все белые горошины на земле”. Это невозможно сделать, так ведь? Невозможно просто “дать образование” кому-нибудь, без какой-либо конкретной цели, потому что тогда он не будет иметь образования.
В этом состоит драма современности. Самые крупные ассигнования в мире, на втором месте после вооружения, идут на детское образование. Это крупный бюджет. Я тут не касаюсь того вопроса, что всем учителям не доплачивают и все такое (а это так и есть). Тем не менее, на эту конкретную сферу тратятся баснословные суммы. Если рассмотреть все это в полном масштабе и включить в статьи расходов все виды осуществляемой в нашем мире образовательной деятельности, вы увидите, что это инвестиции ужасающих размеров.
На Западе практически в образование каждого человека вложены значительные суммы. Это значительные суммы. Они выливаются в тысячи фунтов стерлингов; что бы об этом не говорили. Они доходят до многих, многих тысяч долларов. К тому моменту, когда молодой человек закончил свое образование в колледже, оно обходится в сумму, составляющую примерно 10.000 долларов, или обходилось в эту сумму 10 лет назад (это старая цифра). Возможно, эта цифра сейчас выше. В человека нужно вложить много денег; при этом не особо ожидая какого-либо результата.
О’кей, вот на его образование ухлопали такую кучу денег, но стал ли он образованным?
Мужской голос: Нет.
Ага! В том-то и драма. Понимаете, на его образование ухлопали кучу денег, но образованным он не стал.
На днях я был изрядно поражен, обнаружив, что мои юные сыновья не могут написать своих имен. Они получили “образование” за удивительно короткий срок, но не могли написать собственных имен. И поэтому я не могу утверждать, что их учили писать. Им не дали образования в области письма. Не имеет значения, что они делали, не имеет значения количество бегущих овалов, которые они вывели, раз это не приводило к конечному результату — умению подписываться своим именем. Я полагаю, что это должно быть первым, о чем следует подумать любому учителю: ребенок должен уметь написать свое имя. Потому что, честно говоря, это чуть ли не самый основной тест на грамотность.
Если парень, взойдя на борт корабля, вынужден вместо своей подписи в списке пассажиров ставить крестик, он тут же незамедлительно станет считаться неграмотным. Даже если он умеет красивым каллиграфическим почерком выводить все остальное, за исключением своего имени. Но, если он не смог написать собственное имя, ох и трудно же ему будет убедить других в том, что он не неграмотен.
Поэтому я бы сказал, что это самое первейшее умение, и когда я обнаружил их неспособность сделать это, я устроил настоящую бучу, настаивая на том, что их нужно научить писать свои имена. Даже сами дети довольно сильно напугались. Им и в голову не приходило, что, если они знают, как писать, они должны уметь подписаться собственным именем. Они этого сделать не могли. В образовании осталось очень много дырок.
Теперь возьмите арифметику. Ей учат как полезной и простой штуке, которая нужна вам для того, чтобы вас не обсчитали в магазине. Я думаю, что это едва ли не самый дикий в смысле своей близорукости взгляд на какой бы то ни было предмет, с которым я сталкивался. И я уверен, что это основная причина, по которой арифметику преподают, так как дети не раз терпеливо втолковывали мне эту самую причину. Им объяснили, что причина, по которой им ее преподают, состоит в том, чтобы их не обсчитали. Никто никогда не упоминает, что есть еще один способ избежать волнений на этот предмет — зарабатывать достаточно денег. Если вы хорошо зарабатываете, вам не нужно знать арифметику, потому что вас не волнует, обсчитают вас или нет. Есть другие способы справиться с этой проблемой. Я имею в виду... Следовательно, к этому делу есть некий другой подход; хотя я и предлагаю этот способ просто как дурацкий пример, он, тем не менее, вполне реален. Мидас* никогда не волновался, обсчитают его или нет.
Что же мы имеем, если говорить об образовании по арифметике? Я полагаю, что большинство учителей, обучающих арифметике, даже и не пытаются создать какой-либо конечный продукт. Они говорят: “М-м-м-мм, конечно, человек должен знать ее, потому что это служит фундаментом очень большого количества других предметов”.
Хорошо. Теперь мы заговорили об обучении другим дисциплинам. Но нас не интересуют другие дисциплины, мы говорим об арифметике. Как насчет этой штуки, которая называется “арифметика”? Так вот, мы в недоумении, отчего это люди не знают арифметики. Но ведь получить образование по арифметике невозможно, потому что у нее нет конечного продукта. Они говорят: “Я не собираюсь быть бухгалтером. Я не собираюсь быть счетоводом. Я могу научиться считать на пальцах, так что меня не обсчитают”. Элементарно! Зачем учить арифметику?
“Но, — скажете вы, — нужно ее знать для того, чтобы учиться другим нау...”.
“Нет, нет, нет, нет. Давай поговорим об образовании по арифметике. Давай не будем трогать другие предметы”.
“Ну, если ты ведешь этот спор при таких оговорках, тогда, разумеется, никто не сможет с тобой поспорить”.
А вы говорите: “Вот именно. Кто захочет, чтобы с ним спорили?”.
Здесь я обращаю особое внимание на то, что арифметика, не имея конечной цели сама по себе — разумеется, она имеет конечные цели, и их можно назвать, — но не имея определенной названной конечной цели сама по себе, является, таким образом, предметом, который практически невозможно преподавать. И вы видите, что чуть ли не каждый ученик начальной школы плохо успевает по арифметике, поскольку сама по себе она предметом не является; поэтому никто не может получить по ней образование.
Ситуация становится все хуже и хуже, и это очень явно проявляется в университетах. Я не говорю о некоем редком явлении. Это нечто очень, очень — бац! Это совершенно очевидно. Вы поступаете в университет, и на технических кафедрах вам все время суют под нос задачи, которые нужно решить при помощи алгебры; вам все время суют под нос задачи, которые нужно решить при помощи дифференциального исчисления, тогда как любая такая задача решается на пальцах с помощью арифметики. Об этом стоит задуматься.
Что же здесь случилось? Ну, арифметика, не являясь сама по себе дисциплиной, будучи до какой-то степени предметом, униженным и лишенным благосклонности, постепенно сошла на нет и перестала быть дисциплиной. Она теперь является просто вспомогательным предметом, который ведет дальше, в высшую математику. И если вы не знаете арифметики, вы будете неспособны заниматься высшей математикой. Именно таким образом, в большей или меньшей степени, эту ситуацию объясняют инженерам.
Так вот, однажды я листал старые “Книги для популярного чтения Мак-Гаффи”* и с интересом узнал, что ожидалось от человека по арифметике в 1888 году. Задачи, которые он был должен уметь решать с помощью арифметики, были алгебраическими. И их нужно было решать с помощью арифметики. И что вы думаете? Для меня было великим откровением то, что алгебраическую задачу со всеми ее “иксами”, “игреками” и всем прочим, вполне возможно решить при помощи обыкновенной простецкой арифметики. И это было понятнее; намного понятнее. Я отметил это, я видел “ветеранов”, которые могли взять столбец из десятка пятизначных чисел или около того и сложить их странным, очень странным на мой взгляд способом, типа перекрестного сложения. И я был бы в полном замешательстве, если бы вы попросили меня объяснить, как это делалось. Но результат получается почти мгновенно. И вы спрашиваете их: “Как это делается?”
И они ответят: “Ну, это очень просто. Понимаете, если прибавить к девятке любую цифру, то у вас получится опять она, поэтому все, что вам нужно делать — это двигаться вниз по столбцу и искать все комбинации, которые в сумме дают девять, и забывать о них; потом сложить остальное и получится сумма”.
Ну ничего себе! Ну, конечно, это всего лишь фокусы, но все это одно время было неотъемлемой частью арифметики, а теперь в арифметике этого больше нет. Куда это исчезло? Этот предмет умирает. Почему он умирает? Никто не разъясняет студентам его предназначения. Неважно, есть ли у него действительно какое-либо предназначение; это не имеет значения. Да, можно придумать для нее множество предназначений, но знайте, что никто не разъясняет, не обрисовывает, не показывает студентам предназначений этого предмета. Поэтому человек не может считать, что он получил образование по арифметике. Арифметика — это просто некий вспомогательный предмет, который нужен для того, чтобы вас не обсчитали в магазине.
И как только предназначение предмета вырождается, перестает упоминаться или передаваться — по мере того, как предназначение предмета вырождается — сам по себе предмет тоже отмирает. Это для вас звучит достаточно странно, но если предназначение предмета отмирает — что ж, тогда и сам предмет исчезает из кругозора человека. Изготовление кнутов? Походите и попробуйте найти кого-нибудь, кто знает что-либо о том, как изготавливать кнуты. В Англии, наверное, есть только пара ребят, которые знают это дело вдоль и поперек, и они поставляют все кнуты для цирков. Посмотрите, больше никто кнутов практически уже не делает. Это отмирает, потому что у предмета нет предназначения. Ни у кого уже нет лошадей, по которым можно щелкнуть таким кнутом, правда? Поэтому получать образование по изготовлению кнутов сейчас было бы занятием совершенно бесполезным. На этом нельзя было бы сделать успешную карьеру.
Это звучит не слишком впечатляюще, но давайте посмотрим на это с другой стороны — и сразу все обретет гигантский смысл. Предмет, предназначения которого не указаны, умрет не только в обществе, но и в человеке. Оба эти утверждения истинны. Первое настолько верно, что кажется просто тривиальным. Но другое — нетривиально, и до сих пор не было обнаружено. Если индивидуум, которому вы преподаете этот предмет, не знает его назначения, тогда этот предмет умрет в этом человеке. У него может быть грандиозное предназначение, но если человеку не преподали предназначения этого предмета, то получается именно это. Понимаете?
Итак, вы можете понять разницу между живой учебой и мертвой учебой. Живая учеба — это та, у которой есть предназначение, использование; а мертвая учеба — это та, у которой нет никакого использования. Есть два способа превратить живой предмет в мертвый: либо его использование постепенно сойдет на нет, подобно кнутам; либо его попросту изымают из процесса образования. И это приведет к тому, что предмет умрет, и не только в человеке, но и в обществе; не только в обществе, но и в человеке. Вы понимаете?
И можно вполне справедливо утверждать, что получить образование по мертвому предмету невозможно, поскольку у того нет конечного продукта, просто согласно определению слова “образование”, как я уже подчеркивал.
И мы замечаем, что это начинает превращаться в нечто навязчивое. Некто принимается изучать “миниатюры, написанные в Голландии слепыми художниками”. Ну, миниатюры написаны в Голландии — как-то это можно использовать. Но “миниатюры, написанные в Голландии слепыми художниками”? Вам пришлось бы довольно-таки долго заниматься поисками, прежде чем обнаружить от этого частного предмета хоть какую-то пользу. О, вы могли бы найти от этого пользу, но только не перенапрягайтесь, направляя свою изобретательность на восполнение этого недостатка в образовательной системе, потому что своим «благоразумием» вы калечите себя. Вопрос в том, что есть; вопрос не в том, что вы могли бы придумать в плане его использования.
О, мы могли бы придумать что-нибудь, но давайте скажем честно, что парень изучает чрезвычайно специфичный предмет — странный, необычный, бесполезный, нигде не используемый. А знаете ли вы, что он легко может стать одержимым этим предметом? Он не видит назначения этого предмета, его применения; и, естественно, он не может изучить этот предмет, потому что никогда не будет способен продемонстрировать свое виртуозное мастерство, никогда не сможет продемонстрировать, как он применяет свои знания. Кто будет его слушать? Он даже не сможет разговаривать со своими друзьями. Они скажут: “Да этот парень совсем рехнулся! Он слоняется, доставая всех своей болтовней…”, — примерно так же, как ваши родственники, которые порою считают вас помешанными на Саентологии. Это выше их понимания. Но было бы намного хуже, намного хуже, если произошло бы следующее: никто не знал бы, о чем этот парень говорит, и никто не знал бы, почему он изучает этот предмет, которому нет никакого применения и который не представляет такого уж большого интереса. Ну, этот бедолага никогда не сможет донести его до других. Он никогда не сможет донести его по самой главной причине, по которой возникают трудности в общении: никто не будет его слушать.
Думали ли вы когда-нибудь о том, что общение затрудняется из-за того, что никто вас не слушает? Просто примерьте это к сфере образования. Если данный предмет не существует в реальной жизни, не имеет ни пользы, ни применения, не имеет того и не имеет другого, то люди перестают прислушиваться, потому что для них он тоже бесполезен. Человек изучает миниатюры, написанные в Голландии слепыми художниками. Люди как бы говорят: “Я понимаю, почему он изучает миниатюры, написанные в Голландии — потому что у него съехала крыша”. Вот какой вывод люди сразу делают.
Да, у вас время от времени возникает такая проблема, и когда вы сталкиваетесь лоб в лоб с вашими родными, они смотрят на вас именно так. И люди никогда не слушают вас, когда вы говорите о Саентологии, или бывают раздражены тем, что вы изучаете этот предмет, и все это оттого, что вы не рассказали им о цели Саентологии, о том, что она может дать лично им.
Вот мы и добрались до самой сути. Вашей маме этот предмет был бы не безынтересен, если бы она услышала, что он дал лично вам, потому что вы ей не безразличны; но даже ваша мама поняла бы, что это за предмет, только в том случае, если бы ей разъяснили цель Саентологии. Теперь давайте сделаем следующий небольшой шаг: может ли эта цель быть достигнута — цель, о которой вы рассказали — может ли она быть достигнута. Они не верят на слово. Вы могли бы рассказать окружающим о цели Саентологии, но они не поверят. Другими словами, эта цель для них нереальна. Поэтому вы должны не только разъяснить эту цель, вы должны разъяснить ее таким образом, чтобы она казалась им достижимой — достижимой или осуществимой.
Вот мы подходим к какому-то гусю и говорим, говорим этому гусю: “Это дело должно тебя заинтересовать, потому что ты станешь Клиром”.
Он тут же переспрашивает: “Ась, кого позвать?”. Потому что это непонятная цель, верно? Он не понимает цели, если она кажется ему недостижимой или не представляющей ценности. Она может перестать быть достижимой или ценной просто потому, что она не понята.
Для того, чтобы образовательный предмет существовал и продолжал оставаться предметом, по которому человек может получить образование, другими словами, если вы вообще ожидаете, что кто-нибудь когда-нибудь получит образование по этому предмету — позвольте мне это так сформулировать, для того, чтобы предмет продолжал существовать, для того, чтобы он выжил, он должен иметь цель, которая должна выглядеть как достижимое действие. Она должна быть достижимой. Цель обязана быть достижимой.
Ценность предмета зависит целиком и полностью от ценности того, что вы получите, достигнув этой указанной цели. Что ценного вы получите, достигнув этой указанной цели? Ценно ли быть способным делать это или нет? И именно в той степени, в которой достижение цели является ценным, предмет выглядит либо ненужным, либо жизненно необходимым.
Основа и уток культуры формируется из образований, которые можно разбить на... Это основа и уток культуры (основа и уток — это ткацкие термины; постарайтесь не нагромождать здесь слишком много слов — основа располагается так, а уток — вот так. [это продольные и поперечные нити в ковре]); это то, что формирует культуру, и имеется два самых общих типа образования. Культура удерживается единственно и исключительно образованием. Получено ли это образование посредством опыта или обучения, как бы то ни было — культура в целом есть совокупность образований. Эти образования можно разделить на два типа, к первому относится жизненно важное образование, а ко второму — “приличествующее” образование.
Полученное образование вознаграждается пропорционально тому, насколько ценно то, что можно получить с его помощью. Образование вознаграждается пропорционально тому, насколько ценно то, что можно получить с его помощью. И, если честно, за него не дают ни копейки больше. Временами, но не очень часто, за образование платят по ошибке, и это говорит вам о том, что существуют какие-то исключительно странные непонятности, что в обществе есть какие-то непонятности... Потому что то правило, которое я вам только что высказал, верно, и общество в целом, видимо, до определенной степени чего-то не понимает, потому что существует несколько видов образования, которые вознаграждаются в гигантской степени, хотя определенные авторитеты по образованию не считают их ценными.
Публика, должно быть, любит, чтобы ее дурачили. Она вечно отстегивает деньги то одному прохиндею, то другому. Должно быть, у надежды сказочно разбогатеть за одну ночь на рынке акций есть реальная ценность, поскольку этот народ очень часто крупно на этом наваривается. Вы могли бы заново взглянуть на общество, используя тот подход, о котором я вам рассказал. “Да, — могли бы вы сказать, — общество допускает ошибки на этот счет. Да, общество обманывают”. Я не думаю, что общество допускает ошибки на этот счет. Это новая мысль, не так ли?
Вы знаете, что самая прибыльная профессия в Соединенных Штатах, единственная прибыльная из технических профессий — это хоронить людей? Она очень высоко оплачивается! Этим ребятам удалось убедить всех в том, что дорогой вам человек должен лежать запечатанным в бронзовом гробу, помещенном в железобетонный склеп, чтобы его не беспокоил дождик и сырость. Им удалось полностью убедить всю страну в том, что это закон, который был принят Конгрессом, что это местный закон. А недавнее расследование Конгресса обнаружило тот факт, что, оказывается, не существует никакого законодательного акта, обязывающего хоронить кого бы то ни было в Соединенных Штатах даже в простом деревянном гробу. Есть законодательные акты, требующие, чтобы усопших хоронили, но нет закона, требующего какого-либо бальзамирования. Поэтому заворачивай спокойно свою тетушку Агнесс в одеялку и бросай ее в ямку. Это все, что тебе нужно, парень, коль скоро ты получил свидетельство о смерти.
И чем эта конкретная профессия — чем эта конкретная профессия торговала? Они торговали какой-то дикой разновидностью загробной жизни, не так ли? Они были сродни жрецам некоего религиозного культа или вроде того; и совершенно очевидно, что люди действительно покупают загробную жизнь. Оказывается, что самое дорогое удовольствие, которое вы могли позволить себе в Египте — это умереть. Это было очень дорогое удовольствие, так же обстоят дела и сегодня в Соединенных Штатах. Это очень дорого — умереть. За то время, пока с вами наконец будет покончено, от завещанного вами наследства ничего и не останется.
И это очень странно. Общество за это платит и это вознаграждает. В общем, это чуть ли не самая образованная область искусства, с которой вы когда-либо сталкивались в своей жизни. Ритуальные услуги — это сверхобразованная область искусства, и сообщество самих гробовщиков (владельцев бюро ритуальных услуг, как они любят себя называть) тоже сверхобразованно. Эти ребята держат свои собственные школы и обучают собственной технологии и всему прочему; и они на самом деле круто этим владеют. И конечный продукт можно легко увидеть.
И эти ребята неимоверно круты. Я это знаю, потому что, когда я подвизался на поприще литературы в Нью-Йорке и жил, не тужил, один эксперт судебной медицины, так теперь они начали называть в Нью-Йорке коронеров* — они поменяли и названия — эксперт судебной медицины Нью-Йорка был моим корешом. Он был коронером славного города Нью-Йорка и одним из самых классных ребят, с которыми я когда-либо имел дело. Он самолично, своими собственными лапами, забальзамировал 15.000 трупов.
Интерес к этому делу возник во мне, когда меня послали написать серию очерков о не раскрываемых преступлениях, и конечно, я в конце концов очутился в руках судмедэксперта города Нью-Йорка. Он и начал мое криминальное образование, и оно, конечно, относилось к той области, которую они называют криминальной, или судебной медициной. И этот парень знал это все как свои пять пальцев. Обыденность, с которой он расписывал все эти дела, указывала на то, что он был с этим делом на “ты”.
Этот предмет не был чем-то эзотерическим. Он имел дело с большим количеством трупов, разбросанных там и сям в той или иной степени дезабилье, с побоями различной степени тяжести. Временами они выглядели весьма неприглядно. Это был тот еще парень. И как ни странно, он считал, что его профессия является неприемлемой для общества. А я был очень даже принимаем в обществе; поэтому мы с ним составили отличную пару, поскольку ему всегда нравилось... Если я куда-то шел и спрашивал его, не пойдет ли он со мной, — он всегда был тут как тут. В мгновение ока! Но в этом парне не было ничего ненормального. У него были прекрасные манеры, он был отлично воспитан и так далее; но частью его образования была идея о том, что на его занятие смотрят с презрением, поэтому у него было такое чувство, что он неприемлем в обществе.
Ну, не знаю; множество людей смотрят свысока на... Дворники считают, что на них смотрят свысока. Но ведь дворники заботятся о том, чтобы улицы были чисто выметены, разве не так? А-а? Совершенно очевидно — этот парень не давал разлагающимся трупам заваливать собой улицы Нью-Йорка. И я встречался с ним довольно часто, а я тогда был президентом одного из литературных обществ; ну вот, и он имел обыкновение регулярно туда приходить и, если я об этом просил, беседовал с авторами детективов. И они сбегали с обеда, проявляя самые невероятные оттенки зеленого цвета на лицах.
Да-а, здесь была информация. Здесь была информация, тут был вполне определенный конечный продукт, и далеко не только в сфере расследований. Такой парень мог, бросив всего лишь один взгляд на труп, сказать: “Угарный газ, умер около трех часов назад”, “Синеродистый калий”, “Мышьяк”, — то, другое, третье. Бр-р-р-р, бах! “Ну, я бы сказал, что это пищевое отравление, Джо. Да, да. Давай его на стол, сделаем пробу и произведем вскрытие. Я почти уверен, что это просто пищевое отравление, знаешь, неудачное время выбрал, чтобы поесть зеленых бобов, которые слишком долго провалялись в холодильнике. Похоже на то, да, так именно я и думаю”. И знаете, он почти всегда попадал в точку.
Это было искусство, искусство наблюдения царства смерти. Но даже в Древнем Египте это искусство не давало никакого социального статуса. Тем парням, которые бальзамировали тела в тамошних моргах, на самом деле не разрешали даже покидать эти морги. Их там удерживали. Но вот великое, великое искусство, огромное количество деталей, огромное количество технических моментов, огромное количество разного прочего, и все это прошло сквозь века, от дней Египта до дней наших, не прекращая своего существования ни в одной из промежуточных цивилизаций. Любопытно то, что этот парень мог усесться и приняться сравнивать достоинства современного и египетского способов бальзамирования. И он был уверен, что сейчас он делает это лучше, чем делали египтяне. Я в первый раз в жизни увидел такой подход — кто бы мог подумать, видели же мы эти египетские мумии в университетских музеях и т.д., смотрели на них, и эти мумии до сих пор в музеях, такие завернутые в тряпки . Но его отношение к этому вопросу было отношением истинного профессионала: “Ну-у, черты лица не были сохранены, и цвет никуда не годится”. Так он мне сказал в один прекрасный день: “Да, в следующий раз, когда будешь проходить по музею, Рон, если ты не веришь, если ты не веришь, что сейчас мы их на голову выше, просто посмотри на какую-нибудь из этих мумий. Черты лица не сохранены, и цвет никуда не годится”.
Я изумился: “Но послушай! Да эти ребята — эти ребята уже несколько тысяч лет как умерли!”.
А он говорит: “Через несколько тысяч лет одна из моих мумий тоже сможет этим похвастать”. А потом добавил: “Черты ее лица не будут испорчены, и цвет будет нормальным”. Он сказал: “Поэтому мы делаем лучше” (почти что: “мы всегда делали лучше”).
Ну вот, здесь есть неизменная... Я говорю об относительно непрестижной, но очень высокооплачиваемой профессии. Услуги по пристраиванию мертвых тел (чтобы их не выбрасывали на улицы), по прихорашиванию тел дорогих людей оплачиваются очень высоко. Сохранение памяти о близких и прочее — очень высокооплачиваемая профессия. И эта профессия сохранила свое ноу-хау на протяжении чрезвычайно долгого времени. Где бы какая цивилизация ни существовала, они [представители этой профессии], похоже, располагали информацией по этому вопросу, накопленной предшествующей цивилизацией; неважно, сколько войн отгремело на земле — они работают все так же уверенно. Да взять хотя бы обряды первобытных племен: они шли и находили сухую пещеру, где мертвые тела дорогих им людей бальзамировались автоматически.
Вот очень интересная профессия со своей технологией. Да, это технология: что нужно делать, чтобы предохранить трупы от разложения; и что нужно делать и знать о том, что убило этого человека и от чего он умер, с тем, чтобы у вас ничего не перепуталось, когда вы будете бальзамировать; и что делать, чтобы все было путем; и как нужно хоронить усопших; и какой в точности подход нужно использовать в отношении скорбящих родственников; и как в точности продать им как можно больше по как можно большей цене. Это технологии, с какой стороны ни подойди. Они очень точны и обширны, и уж если что имеет конечный продукт, так это они! Вы понимаете? Вы получили тело, забальзамировали его, похоронили его, получили ваши денежки. Вот так! Ясно как белый день.
Таким образом, мы должны отметить, что предмет вознаграждается не только пропорционально своей нужности, но также и пропорционально тому, насколько люди в целом понимают этот предмет. Предмет вознаграждается в той степени, в которой люди понимают его.
Ладно, теперь что вы скажете о долголетии? Что вы скажете об этом долголетии? По-видимому, постоянно существующая потребность в том, что этот предмет дает, может этот предмет сохранить. Постоянно существующая потребность в том, что этот предмет дает, может этот предмет сохранить. Если предмет постоянно нужен, он сохранится; это побочное следствие из того закона, который я вам только что дал. Но длина периода времени, в течение которого предмет сохраняется, полностью зависит от необходимости в нем и от того, как передается его технология. Понимаете, требуется сохранение необходимости в этой технологии, и продолжение ее передачи. Если существует постоянная необходимость в этой технологии, то эта технология будет передаваться. Все это очень и очень поразительно — и очевидно!
И когда вы видите предмет, сохраняющийся на протяжении тысячелетий, то это происходит только потому, что вместе с ним переносится его предназначение. Его цель переносится вместе с ним, и она понятна. Так вот, этот предмет можно было бы разрушить, разрушая его цель — предмет стал бы больше не нужен — или разрушая тем или иным образом передачу его технологии, или передавая ее слишком настойчиво или слишком усиленно и внося в нее много того, что не имеет к ней отношения. Например, утверждая, что прежде чем начать изучать инженерное дело, вы должны получить начальное образование, закончить среднюю школу, поступить в пансион благородных девиц и научиться вязать. Я предполагаю, что следующим требованием будет нечто в этом роде, да?
Через какое-то время у вас не останется ни одного инженера, и все мосты начнут обваливаться. Так вот, одна из причин, почему у вас через некоторое время не останется ни одного инженера, очень проста и заключается в вашей и только в вашей собственной технологии — причина этого. И это происходит потому, что вы заставили его слишком долго разгоняться перед взлетом. У него был слишком длинный разбег перед отрывом от земли, и чем больше — теперь давайте вернемся к образованию — чем больше времени занимает подготовка к образованию, тем выше вероятность встретить на этой взлетной полосе шипы. Наверное, выразить эту мысль можно было бы гораздо проще, но именно так все и обстоит. Если этот парень все взлетает, взлетает, взлетает, взлетает, он все разгоняется и разгоняется по взлетной полосе, он все набирает и набирает скорость, а ему все говорят: “Ты еще не должен брать штурвал на себя. Ты должен еще оставаться на взлетной полосе и продолжать разбег, и быть готовым взлететь, и быть готовым взлететь, и быть готовым взлететь, и быть готовым взлететь”. И когда пойдет 45-ый год разбега, и он обнаружит, что все еще не взлетел, он уже не взлетит никогда.
Причина этого такова: количество возможностей потерпеть провал прямо пропорционально длительности подхода. Это — закон. Количество возможностей потерпеть провал прямо пропорционально длительности подхода, другими словами — количеству времени, которое уйдет на то, чтобы добраться до того места, где вы начнете изучать искомый предмет.
С другой стороны, этот закон уравновешен тем фактом, что, если изучать что-то не постепенно, то человек может попасть в замешательство, столкнувшись со слишком высоким подъемом, как я рассказывал вам на днях. Забрав слишком круто, пойдя слишком быстро. Для любого предмета есть приемлемая длина для взлетной полосы. Это — взлетная полоса правильной длины для этого предмета.
Взлетная полоса правильной длины не должна, следовательно, быть настолько длинной, чтобы без нужды увеличивать вероятность провала, и ей лучше быть не слишком короткой, чтобы человек не прыгал через ступени, приходя в замешательство. И какова она — эта правильная длина взлетной полосы для какого-то данного предмета? Сколько подготовительной работы нужно провести, другими словами, насколько долгим должно быть обучение? И на все эти вещи, все эти вопросы можно ответить так: “Она не должна быть настолько длинной, чтобы без нужды увеличивать вероятность провала, и ей лучше быть не слишком короткой, чтобы человек не забирал слишком круто.
Он завалится на нос, как это, бывало, происходило с нами, когда я занимался в аэроклубе колледжа. Частенько случалось, что какой-то удалец начинал тянуть на себя штурвал слишком рано. За этим следовал “випстолл*”, так это называется — “випстолл”, технический термин из авиации —вы начинаете подъем, и у вас не хватает горизонтальной скорости для поддержания достаточной разреженности воздуха над верхней плоскостью крыльев. И вы никогда в жизни не видели самолета, который ведет себя более беспомощно и смешно, чем при випстолле. Он летит и летит вперед очень, очень хорошо, и вдруг начинает лететь очень медленно, вы теряете подъемную силу, и самолет — кувырк! Не успеешь “мама” сказать. Недаром его назвали “випстолл”. И, конечно, когда ты всего лишь в тридцати метрах над взлетной полосой, на краю аэродрома, ты успеешь во время падения набрать скорость, достаточную для того, чтобы взять штурвал на себя и выйти из этого. Об этом известят ваших предков и позвонят моему старому другу, судмедэксперту из Нью-Йорка.
Именно это и происходит со студентом. Он приобретает излишнюю самонадеянность и тянет на себя штурвал, но он еще недостаточно разогнался, не набрал нужной скорости. Иными словами, он сталкивается со слишком крутым подъемом.
Недавно то же самое произошло c Мэри Сью. Она изучает машинопись, помимо всего остального! Она неплохо печатает, но теперь начала учиться слепому методу. И вот она собирается освоить слепой метод: стук — шлеп — стук — шлеп. И все это очень интересно. Я в течение недолгого времени проводил ей образовательный процесс, и взломал блокировку в этом направлении. Я не знаю, обратила ли она на это внимание, и ее сейчас здесь нет, чтобы спросить, она забегалась с юристами. Но она, вероятно, не заметила, что неожиданно проснувшийся в ней интерес к обучению машинописи слепым методом связан с преодолением этой старой проблемы “слишком-долгого-разбега” и слишком крутого подъема. Я устранил все это при помощи процесса, и теперь ей очень интересно учиться печатать вслепую, и она тратит вечером примерно час, несмотря ни на что другое, что ей нужно сделать, сидя и стуча по клавишам вслепую. Это очень трудно, потому что одновременно с этим она печатает на машинке заметки, отыскивает их и делает свою работу. Поэтому она печатает вслепую, и при этом еще делает свою работу. А потом она снова принимается печатать вслепую.
Я подловил ее. Однажды вечером я поставил ей метроном, и она неожиданно поняла, что ее ритм не в порядке, так оно и было. И она не могла попасть в такт с работающим метрономом. Она попросила его пока остановить. Это был слишком крутой подъем.
Но она приступила к упражнениям на двух рядах клавиш прежде, чем одолела первый ряд. Так вы понимаете, что я подразумеваю под слишком крутым подъемом? Это было слишком уж круто, правда? Братцы, в какой випстолл она попала! Она тут же свалилась на нос! И была совершенно сбита с толку. Пару лет назад она просто бросила бы этим заниматься. Было бы именно так. Но теперь она знала технологию обучения, которую мне удалось собрать, находясь здесь, и она откинулась на стуле и сказала: “Ну-ка, давай посмотрим, что я делала? А-а! Ну да, это слишком крутой подъем. Я просто взяла слишком крутой подъем”. Она вернулась к упражнениям на одном ряду, шлеп-шлеп-шлеп, потом перешла к двум рядам и справилась, представляете? Другими словами, она плавно прошла этот подъем.
Таким образом, человек, знающий про постепенность, на самом деле может хорошо организовать собственное продвижение. Никому не пришлось напоминать ей это.
Отлично. Значит, образовательный предмет — это просто то, что имеет своим результатом делательность, и достигается получением образования по этому предмету. Какого черта про это нужно говорить! Но едва ли кто-то в действительности это осознает. На самом деле люди этого не знают. Они постоянно поддерживают это на словах, но всегда очень плохо справляются со своим делом, терпя сумасшедшие неудачи; но им никогда не приходит в голову, что у них просто никогда не было образования в данном предмете.
Я расскажу вам кое о чем, от чего я совершенно обалдевал когда-то в Голливуде. Каждый режиссер, оператор и даже актер на съемочной площадке знал, как писать сценарии. Они знали, как их писать. Все они могли писать сценарии. Это место просто кишмя кишело писателями. Хотите знать, почему Голливуд никогда не поднимался по уровню сценариев выше детского сада? Именно поэтому. Они никогда не осознавали, что это — технология. Что это профессиональная технология, над изучением которой надо попотеть. Она очень многогранна, и в ней есть много препятствий, которые не преодолеть с наскока, и здесь есть своя самая настоящая терминология. Но все эти гуси думали, что они знают, как писать. Какого рожна это изучать? Ну а если среди них и был профессионал... Голливуд дал миру лишь крохотную горстку профессиональных писателей, а на самом деле — ни одного. Они попадают в Голливуд со стороны и там и находят себе могилу. Пишет каждый, кому не лень, поскольку все владеют профессией парня, который только что приехал. Понимаете, он — писатель, он — профессионал, он приехал — а тут все вокруг знают, как писать.
Да, его бытийность не дает этим киношникам ощущения, что написание сценариев содержит в себе какие-либо секреты мастерства; поэтому, конечно, для них он выглядит каким-то глуповатым, хотя он вовсе не глуп. Он просто не научился одной тонкости своего предмета, которую мог бы усвоить относительно быстро. А Голливуд, не осознавая этого, никогда не берет на себя труд научить его, как нужно писать для Голливуда. Они так и не поняли, что для умения писать необходимо иметь соответствующее образование.
Вот и получается эта фантастическая профессия, которая может осыпать золотым дождем или заморить голодом, которой люди предоставляют фантастическое количество бытийности или ни в грош не ставят. Она переполнена такого рода противоречиями.
Кто такой профессиональный писатель? На поверку выходит, что это — тот, кто добивается успеха, чьи произведения публикуются или на худой конец — читаются или замечаются. Но из всех предметов искусства этот оказывается наиболее диким, потому что никто не признает за ним бытийности предмета, обладающего технологией.
И тот, кто добивается успеха — вам это должно показаться очень интересным — тот, кто добивается успеха, — это не тот, кто просто притопал с какой-то идеей. Вы вступаете в Гильдию Сценаристов и обнаруживаете, что литературное образование приобрело дурную славу по той причине, что это преподают в Американских университетах. Они наняли толпу неудачников — писатели-неудачники становятся либо редакторами, либо преподавателями. И они драматизируют свои неудачи и стараются сделать других писателей такими же неудачниками, и я никогда не видел, чтобы кто-то из них делал что-то еще кроме этого. Нет, прошу прощения, была пара-тройка человек, которые работали как одержимые; и им сопутствовал колоссальный успех, неважно, как именно они его достигали. Но над ними не довлела мысль о том, что они были писателями. А остальные чудаки продолжали носиться с дикой мыслью, будто они являются писателями. Но посмотрите на себя, “писатели”: что вы здесь делаете, сидя и редактируя? Они не были обучены литературному делу, или пытались учиться, но потерпели фиаско.
Это непредсказуемый предмет. Похоже, все общество до какой-то степени живет романами и фантазиями писателей. Но речь идет о скрытой части технического обучения. Технического обучения в этой области не существует. Если профессиональный писатель хочет от души посмеяться, если он хочет упасть прямо на землю и смеяться, смеяться, смеяться до колик в животе — все, что ему нужно сделать, так это прочитать принстонскую* программу курсов для профессионального писателя, например. Да вас просто скрючит от смеха. Я говорю, вы не сможете удержаться.
Однажды я пришел на курсы профессиональных писателей в Гарвард*, и довел весь класс до кондрашки. Позже один преподаватель сказал мне, что они так никогда до конца и не очухались.
Я сделал ошибку, будучи очень молодым и слишком непосредственным. Конечно, когда вас приглашают прочитать лекцию по вашему собственному предмету в одно из самых крутых учебных заведений литературного профиля, это кружит вам голову, и вы начинаете важничать, ведь так? Особенно, если речь идет о молодом и непосредственном человеке, и вдобавок обо мне. Ну вот, стою я перед этим классом литераторов и говорю им: “Я заметил, что вы сейчас работаете над темой стиля. Так вот, ни один писатель в действительности не знает, есть ли у него стиль или нет, пока не сядет за стол”, — я говорил совершенно разумные вещи, — “пока не сядет за стол и не напишет пару сотен тысяч слов. И вот к тому времени, когда он сделает это, он сможет определить по своей работе, есть у него стиль или нет”. С точки зрения профессионала, это наиболее здравое утверждение, сделанное когда бы то ни было; потому что профессионал, будь он хоть Диккенс, посчитал бы 100.000 слов в месяц за сущий пустяк. За сущий пустяк!
Я не знаю, откуда появилась эта сказка, что все они пишут своею кровью, извиваясь в предсмертных муках. Чушь! Этим тут и не пахнет. Если на написание великой книги у кого-то ушло семь лет, то это потому, что шесть с половиной из них он пьянствовал. Они пишут хорошо, они пишут легко и гладко. К примеру, основная часть произведений Диккенса была написана со скоростью 5.000 слов в день. Однажды я подсчитал это и дал материал в прессу, и он был напечатан по всей стране. Вы помните, как эта заметка подробно обсуждалась повсюду. Я так полагаю, тогда они, конечно, ценили его труд меньше. Писатель умеет писать. Есть ли у вас определение получше? Писатель может писать легко, гладко и быстро.
Ладно, хорошо. Я сказал это тем бедолагам, сидевшим в классной комнате, и как только я закончил лекцию, я заметил, что по аудитории прокатилась волна потрясения; и хоть бы пол-аплодисмента сорвал! Они сидели полностью оглушенные, похожие на статуи. Они даже не потрудились встать, когда прозвенел звонок. И наконец они зашевелились и начали вместе о чем-то там шушукаться. А преподаватель, который был своим парнем, подошел, стащил меня с кафедры и, отойдя со мной подальше, сказал: “Ну, ты и дал им по мозгам”.
Я недоуменно спросил: “В чем дело? Ради всего святого, о чем это ты?”.
“Ну, брат! — сказал он. — Да они пишут по 1.500 слов в семестр”.
Боже, как эти ребята расстроились! Я зашел туда еще раз, и никто из всего класса не сказал мне ни слова. Так они были разобижены! Дверь в их общество для меня захлопнулась. В их глазах я просто не мог быть профессионалом. Но тем не менее то, что я писал, то и дело появлялось на страницах газет. А-а, это наверняка было лажей. Что-то не клеилось, потому что данная мною информация должна была быть неверной.
Этим балбесам никогда не говорили, что им придется писать! Всех их учили быть писателями, но никто никогда не сказал им: “Братцы, пишите!”. Вы понимаете? И я был первым, кто объявил этому классу, и это было на четвертый год их обучения — что писатель должен писать. Я не знаю, чего ожидали от писателя. От него ожидали диспутов, от него ожидали того, от него ожидали сего; и на их вкус, коммерция в такой области — это грязное слово. А чего такого? Оно означает тяжелый труд.
Они не презирают деньги. Не поймите их превратно. Они не презирают ничего, что сопровождает их работу. Они не гнушаются быть связанными с коммерцией и всем другим. Это не то, что они в себе развивают. Для них производить — это тяжкий труд. Это просто слишком круто. Поэтому, проучившись четыре года, они не осилили своей первой ступени, состоящей в том, что надо просто писать!
“Сейчас мы будем обучать вас искусству керамики. Оно связано с изготовлением глиняной посуды, стеклянных изделий и прочих подобных предметов. Мы ожидаем, что к концу курса вы будете в состоянии легко и просто делать эти вещи, определять, что не так в плохо сработанных гончарных изделиях ; и вы будете знать технологию изготовления посуды”.
Приходит некто и говорит: “Да, на самом деле вы преподаете политехнический* предмет”. Нет, не так. Написание книг — это просто рубка деревьев, работа на бульдозере. Толпа народу копает канавы, и на это не уходит столько энергии, сколько отнимает литературная деятельность. Это действительно так. Это всего лишь еще одна разновидность труда; и когда вы относитесь к этому делу именно так, то оно становится разумным, осмысленным и понятным, а вы — затем вы садитесь [за письменный стол и приступаете к делу].
Писатель — это не тот, кто носит красную феску и голубые шлепанцы, курит трубку и глазеет в окно. Писатель — это тот, кто сидит за письменным столом с карандашом в руках и листом бумаги, или с пишущей машинкой и заправленным в нее листом бумаги и пишет. Что он пишет? Он пишет то, что будет публиковаться и продаваться, то, на что люди будут смотреть, потому что для того, чтобы быть профессией, предмет по определению должен быть принят обществом, в рамках которого он существует.
Это жутко хладнокровный взгляд, взгляд без капли сантиментов. Это — сермяжная правда. Я не преувеличиваю, когда говорю, что в университетах об этом не рассказывают. Лучшие преподаватели встанут и скажут: “Значит так, когда вы в один прекрасный день будете работать с теодолитом, измеряя чего-нибудь с его помощью, не вините меня, если не сможете установить его ровно”. Нет, они не преподают таким образом. После занятий они просто вручают им теодолит и дают задание сходить и померить чего-нибудь, и даже лекции вам не прочтут, что такое этот чертов теодолит, потому что это всего-навсего какая-то мерзкая штуковина.
Нет, составные части ремесла здесь — теодолиты. Инженерное дело. Составные части ремесла — уровни; орудия труда — большие листы ватмана, копирки, кирпичи, стальная арматура, машины, бульдозеры, крутые прорабы и подрядчики себе на уме. Все это — составные части ремесла. Тут не преподают никаких курсов вроде: “Как соблюдать личную этику, когда вы работаете в строительной компании “Коккер энд Куккер”.”.
Другими словами, эти ребята из Гарварда — идеалисты. Они витают в облаках. Вот так я и вверг в состояние сильного душевного потрясения курс новеллистов в Гарварде, но так тогда точно и не понял, каким образом и почему. Это произошло не потому, что я наговорил слишком много. Я так полагал в течение долгого времени, но теперь, изучая учебу, я узнал, что я тогда сделал. Я просто сказал: “Если вы учитесь писать — пишите. От вас ожидают того, чтобы вы писали. От вас ожидают того, чтобы вы выдавали много слов”. И дело, возможно, даже не во фразе: “Вы не узнаете, есть ли у вас стиль”, — потому что все мое выступление было посвящено этой единственной мысли [что там надо выдавать много слов].
Это произошло в тот момент, когда я наконец дал им цифру, количество того, что я имел в виду под “словами на листе бумаги”. Я помню, как стоял там, на кафедpе, быстpо в уме прикидывая. Я поразмыслил: “Так, надо выдать некое минимальное количество слов, которое любой писатель, будучи в здpавом уме и твердой памяти, сумел бы написать недели за три-четыpе, вот, и чтобы эта цифра никого не ошарашила”. Так я и сказал: “Паpа сотен тысяч слов”. “Агрхрххрх!”. Именно это у них и вырвалось: “Агрхрххрх!”. Понимаете? Но не цифра потpясла их воображение. Их потрясло то, что мое отношение к этому предмету целиком и полностью состоит в том, что надо писать, в том, что писатель — пишет. Именно в этом и заключалось потpясение.
Если вы хотите иметь обpазование по какому-то предмету, нужно применять его. Нет ничего непристойного в том, чтобы что-то делать. Вам не нужно одержимо делать, делать и делать это что-то всю свою оставшуюся жизнь. В том курсе, который мне только что преподавали, это было так запутано! Самые лучшие из преподавателей были великолепно подкованы в теоpии и pаботали как сумасшедшие в своей области и во многих смежных. И если такой парень говорил, что это так-то и так-то, то этому очень хотелось верить, так как это было абсолютной правдой. Это было очень распознаваемо... Такой паpень мог даже не знать, как складно писать, но он мог выразить это словами, потому что это — его собственная стихия, и он знает, о чем говоpит.
Тепеpь возьмем того, кто “плавает” в предмете — его некомпетентность обязательно проявится — Агрхрххрх! Бьющие ключом грандиозные идеи, неосуществимые проекты, ведь так? Этот гусь заостряет внимание совсем не на том. Он не расскажет вам того, что действительно представляет важность в данном предмете. Он говорит о чем-то, что, по его мнению, могло бы пpедставлять интеpес; но сам он не знает из своего собственного опыта, пpинесет такое знание или нет хоть какую-то пользу. Он делает из мухи слона.
Однажды я с таким столкнулся — погодите, чего-то у меня в голове вертится — на том курсе, как его... Парень просто из кожи вон лез... А! Да! Точно! Дело касалось пpоециpования. Дело касалось пpоециpования диапозитивов. “Если у вас есть два экрана, на которые проецируются диапозитивы, один — в двух метрах, второй — в четырех, то изображение будет гораздо менее ярким на более удаленном экране, и поэтому плотность диапозитива играет о-очень большую роль. И диапозитивы должны быть очень, очень тщательно пpоявлены и отпечатаны, для того, чтобы пpеодолеть такое pазличие...”. Это был один из таких ребят. Он, пожалуй, был дремучее других. Он с энтузиазмом разглагольствовал... Рэг, были у нас пpоблемы с проецированием старых диапозитивов в кромешной темноте в том цирке, помнишь, на немыслимом расстоянии, до размеров почти 4 на 4 метра?
Если бы вы внимательнее слушали этого паpня, у вас, конечно же, сложилось бы впечатление, что он не имел опыта обpащения с такого pода вещами. Наверное, он никогда в жизни не показывал слайды. Знаете, демонстpация слайдов — это стаpая техника. Это — пpямой дедушка кинематогpафа. Hо этот паpень, веpоятно, не делал ни одной демонстpации, поэтому он делал сильнейший акцент на том, каким внимательным нужно быть в отношении какого-то момента, котоpый... Да не игpает это pоли. Hе игpает pоли, какова толщина пленки, на которой сделан диапозитив, если этот диапозитив можно показывать. Hе игpает pоли, какова плотность этого диапозитива, или какова толщина пленки, или насколько прозрачен диапозитив. Если экpан расположен очень далеко, сделай яpче свет! И пpоблема pешена. Делов-то. Поставь дpугую лампочку в пpоектоp.
Дpугими словами, вы pешаете пpоблему диапозитива не в лаборатории. Вы pешаете ее, пpоециpуя диапозитивы, но паpень не знал об этом. И он выдал нудных полстраницы текста, через который нужно продираться, как сквозь джунгли, про то, как печатать диапозитивы, про то, что следует наперед знать о том, на каком расстоянии диапозитивы будут проецироваться, поскольку это настолько важно для... О, боже! Вы поняли? Так, если бы этот гусь имел опыт pаботы или хоть один раз пpовел бы демонстpацию, он не совершил бы подобной ошибки. Ошибка состоит в том, что не на то обращается внимание.
Так что, при истинном знании предмета внимание будет обращаться на то, что нужно, а при только теоретическом знании внимание будет обращаться не на то, что нужно. Могу предположить, что современные университеты увязли в тине неправильно расставленных акцентов. Делая непpавильный акцент, вы будете уводить какой-нибудь пpедмет все больше и больше в стоpону, вплоть до состояния, когда технология пpактически исчезнет. Hепpавильные акценты, непpавильные акценты, непpавильные акценты! Это сведет с ума кого угодно!
Дpугими словами: “Тепеpь обратите особое внимание на лаковое покрытие своего Э-метpа. Так вот, Э-метpы покрыты лаком, и мы следущие тpи недели посвятим изучению пpоизводства лаков для Э-метpов”.
Вопрос, насколько далеко можно зайти в такой нереальности? Это не имеет совершенно никакого отношения к сущности предмета. Всего лишь потому, что в сессии пpисутствует лак (веpоятно, до этого момента вам не пpиходило в голову, что лак имеет хоть какое-то отношение к сессии)… Кто-то pаздувает этот вопрос. Он говоpит — ему в голову пришла идея о том, что, поскольку лак отpажает свет, то свет, падающий на лаковое покрытие, мог бы отвлекать внимание пpеклиpа на Э-метp. Он где-то что-то об этом читал. Ему в голову пришла идея о том, что это может быть правдой, но на самом деле любой опытный одитоp скажет, что у него ни один пpеклиp ни разу не жаловался на это. Поэтому лаковое покрытие — это не пpоблема, так зачем же решать проблему, которой нет?
Так что, подобные нереальности, и это очень точное определение, появляются тогда, когда образование направлено на pешение несуществующих пpоблем или когда образование не может pешить действительно существующие пpоблемы. Не следует вдаваться ни в ту, ни в другую крайность. Способность решать проблемы пpиходит только с опытом.
Был чудак, котоpый занимался вытесыванием человеческих голов на гоpах — это Гатсон Боpглум. Думаю, вы могли бы залезть к нему туда, наверх и научиться еще более навороченным штучкам. Полагаю, он не имел бы ничего против. Hо он бы ожидал, что прежде, чем идти к нему, вы будете отлично знать основы изобразительного искусства и скульптуры. И тем не менее, есть, веpоятно, немалое количество специфических приколов, о котоpых он бы pассказал вам все на свете, вроде: “По обесцвеченным полосам на скале, котоpую вы собиpаетесь тесать, можно определить, есть или нет в этом куске скалы тpещина”. И все было бы великолепно. Он решает действительно существующие проблемы. Начинаете вы тесать эту скалу с тpещиной, а она — “хряк!”. И это большое несчастье, особенно в том случае, если у вас есть только одна гора. Вы не можете заказать дpугую гоpу.
Поэтому сие, веpоятно, очень важный вопрос. И вот вы спускаетесь и осматриваете дело рук своих, а у него новый помощник, которого научили всему на свете о том, как сооружать лица и головы в горах, и учил его тот, кто сам никогда этого не делал. И теперь Гатсон Борглум* стоит перед тем фактом, что ему нужно обучить — сначала ему нужно “разобучить” этого помощника, а потом обучить его заново, поэтому теперь ему придется работать в два раза больше.
Этого гуся научили, что курить на высоте — очень, очень вредно, потому что курение убивает в вас чувство прекрасного. Это не имеет никакого отношения к вытесыванию лиц в горах. Вытесывание лиц в горах не требует слишком уж развитого чувства прекрасного. Оно требует очень хорошего знания этих здоровенных отбойных молотков-“овдовителей”*, и умения обращаться со взрывчаткой; это весьма агрессивное занятие. Оно связано с большим количеством движения, массы и делательности.
Но тот, кто никогда к этому не прикасался, будет учить: “Ну, нужно очень бережно относиться к чувству прекрасного”. Фьюить. Он будет пытаться экстраполировать предмет, с которым он не знаком, а это очень, очень трудно сделать — преподавать предмет, с которым вы не знакомы. Тем не менее, если посмотреть вокруг, создается впечатление, что это нетрудно, так всегда и делают. И именно это сильно подмочило репутацию высшего образования по многим предметам. Это сильно подмочило репутацию высшего образования, потому что студентов всегда обучают те, кто сам не прошел через то, что он преподает.
Я действительно получил урок на всю оставшуюся жизнь из этого курса по фотографии. Ну, братцы, я теперь за версту чую, когда такие ребята появляются в учебниках и я... А-а-аа-ааа. Я говорю себе: “Ронни, а вот и мы-ы-ы-ы! Дрррррррр! А теперь мы будем решать разнообразнейшие проблемы, которых вовсе нет; а еще мы не будем искать никаких решений для тех проблем, которые действительно существуют; но все это будет сформулировано таким образом, что будет вообще невозможно обнаружить в этом какой бы то ни было смысл. Но тебе придется отыскивать в этом смысл, если ты не хочешь, чтобы твое продвижение по этому предмету было блокировано”. Вот, разве это не интересно?
В итоге, это увеличивает вашу работу раз в семь, легко и просто. Он не знает, о чем говорит; но вы должны понять, о чем он говорит, поэтому вам приходится читать то, что он написал, и потом как бы выдумывать предмет самому и понимать его в соответствии с собственным практическим опытом. Печальное зрелище.
Поэтому все предметы, вне зависимости от того, называются ли они “чистой математикой”, “чистым искусством” или как-нибудь вроде того — все предметы имеют целью конкретную делательность, совершенно определенную делательность. Все предметы имеют целью конкретную делательность, если по ним можно получить образование. И если они не имеют целью конкретную делательность, то человек, независимо от того, сколько времени он потратит на их изучение, не сможет получить образование по этим предметам.
То, что вы услышали, было сказано не для того, чтобы просто дать определение слову “образование”. Я не вкладывал в это слово такой смысл. Я имею в виду другое: вы могли бы все учить, и учить, и учить этот предмет, чувствуя себя все больше и больше сбитым с толку, все больше и больше сбитым с толку. Так вот, это не тот предмет, по которому можно получить образование. Вы следите за моей мыслью? И об него вы будете биться как рыба об лед. Вы будете пытаться получить образование, а это невозможно, потому что предмет не имеет целью конкретную делательность.
По всему, что заканчивается имеющей пределы, конкретной делательностью — которую можно измерить. — по всему, что заканчивается имеющей пределы, конкретной делательностью, можно получить образование. Другими словами, вы можете это преподавать. Но если предмет не заканчивается такой делательностью, то человек не может получить по нему образования, независимо от того, насколько упорно он его изучает, потому что для него нет ни единой возможности проверить, выучил ли он хоть что-то. И он становится тотальной значимостью, у которой отсутствует масса; а образование в отсутствие массы, с которой имеет дело данная технология, проходит крайне трудно. Попытка дать студенту образование при отсутствии массы проходит крайне трудно. Для студента это очень тяжко.
Он будет чувствовать себя — физиологически — раздавленным; действительно, на самом деле, будет чувствовать себя раздавленным, согнутым, это вызовет у него чувство головокружения. Все это — физические и психические реакции: он будет чувствовать “умирающим”, придет скука и изнеможение, и много других разнообразных ощущений. Они могут появиться по многим другим причинам, но все это — результат изучения какой-то делательности предмета при отсутствии его массы, именно так он и будет себя чувствовать. Отсутствует его масса. Еще можно понять ситуацию, когда вы изучаете что-то несуществующее и не ожидаете никакой массы, и тогда это вас и не беспокоит. Но вот вы изучаете тракторы, а у вас нет ни одного трактора. Ну вот нет трактора! А вы изучаете тракторы.
Помогают фотографии, помогли бы кинофильмы. Они вполне подойдут, поскольку это — определенного рода масса, они так или иначе демонстрируют, что эта масса есть. Но печатная страница и устное слово — не замена трактору! Помните это.
И это не продолжение старого спора на тему: “Нужно ли иметь около себя то, что изучается”. Нет, нет, это даже не относится к вашей практике. Не ищите никаких дополнительных обоснований этому факту — вам нужно понять его таким, каков он есть. И факт этот состоит просто в том, что если давать человеку образование по предмету, масса которого отсутствует или недоступна, то это вызывает физиологические реакции. Это то, чему я вас пытаюсь научить. Я даже не говорю, что следует предоставлять массу или что не нужно делать этого. Я только говорю, что это приводит к физическим реакциям. Это просто факт. Понимаете?
Вот вы пытаетесь научить этого парня всему о тракторах, но не предоставляете ему никаких тракторов. Ну что ж, все кончится тем, что он будет чувствовать давление на лицо, у него будут головные боли и странное ощущение в животе, время от времени его будет пошатывать, у него будут часто болеть глаза, и т.д.
Так, я доходчиво объяснил? Это то, что чувствует организм. Это имеет отношение к процессингу и уму.
Зная это, можно предположить, что наибольший процент самоубийств и болезней должен наблюдаться там, где больше всего изучают отсутствующие массы. Здорово, а? И по этой причине я могу вам точно описать, что представляет собой французская образовательная система. Думаю, даже если бы там изучались парты, то не было бы разрешено хоть одну из них оставить в классе. Первое, что сделал бы преподаватель — распорядился бы вынести из класса все парты, и только потом начал бы преподавать им теорию парт.
Теперь возьмем, к примеру, наши лекции, когда я говорю с вами — это один из способов преодолеть эту трудность. Вы видите перед собой человека, имеющего ум и тело, и это тело очень даже живое. Таким образом, слушая лекцию, вы получаете больше массы, чем когда читаете бюллетень. Гораздо лучше бы было слушать живые лекции, чем читать бюллетень. Хорошо, второй по качеству вариант — это когда у вас есть масса магнитофонной ленты и звука; это решение, наверное, не такое уж плохое, но его действие постепенно сходит на нет, вплоть до тишины и несуществования, и тогда вы начинаете чувствовать себя плохо. Затем, если бы вы изучали что-то, не имея его перед собой вообще... Было ли когда-нибудь с вами такое, что вы читали, например, бюллетень, и неожиданно у вас возникала мысль о преклире, которого вы одитируете? У вас появляется желание пойти и найти этого преклира. И вы чувствуете себя расстроенным пропорционально тому, насколько это желание не осуществляется. Технология, описанная в бюллетене, связана с массой, к которой она применяется; но перед вами нет этого объекта, поэтому у вас возникает желание пойти и поискать эту массу.
Замечательно. Следует осознавать, что есть такое явление, поскольку существует другой набор физиологических реакций, возникающих из-за нарушения постепенности. Это другой источник физиологических реакций при учебе — нарушение постепенности. Человек испытывает своего рода замешательство, голова у него идет кругом; по всей вероятности, эта реакция не похожа на другие, она четко отличима от других реакций. Признаюсь, я не взял на себя труд составить таблицу — что от чего возникает; я просто говорю вам, что между этими двумя вещами, отсутствием массы и нарушением постепенности, можно провести четкое различие.
И, наконец, есть третий, совершенно особый источник физических реакций — и здесь можно предсказать существование не менее особого, чем сам источник, набора физиологических реакций. Это пропущенное определение. Оно вызывает отчетливо распознаваемые ощущения — чувство изможденности, ощущение пустоты, такое впечатление, “будто тебя здесь нет”, а потом следует что-то вроде нервной истерики. Это — некоторые из физиологически-психических реакций, порождаемые пропущенным определением.
Я сейчас говорю о том, что это отличить не сложнее, чем если бы кто-то вонзил вам в руку булавку или уронил на ногу молоток — в этих случаях у вас будут разные физические ощущения, два разных физиологических ощущения. Итак, только что я рассказал вам о трех источниках физиологических реакций на различные аспекты учебы. Это — три разных области учебы и — три разных набора симптомов. И я не взял на себя труд представить это в форме таблицы — я читал и изучал этот вопрос недостаточно долго для того, чтобы представить это в форме таблицы, но я вижу, что между ними существует разница.
Может быть, есть четвертый источник, пятый, вы понимаете? Я не говорю, что это полная классификация. Я знаю об этих трех, и я знаю, что они существуют, и что они важны.
Вот первый из них. Это один из наименее беспокоящих источников, но он порождает реакции, которые проще всего распознать. И вы будете тщетно задавать себе вопросы, почему это произошло, если не знаете этого факта, а это всего лишь изучение чего-либо при полном отсутствии его массы, ассоциирующегося с этим пространства или еще чего-нибудь. Представим, что вы изучаете небо, а вам категорически запрещают на него смотреть. Вы вообще не имеете возможности на него взглянуть. Что-то в этом роде. Вы знаете, что ум невидим и содержит в себе определенное количество масс и тому подобного; но вы это понимаете, и вокруг вас действительно есть умы; и достаточно очевидно, что когда вы одитируете преклира, перед вами находится ум. Поэтому вы можете изучать ум. Но если бы вы изучали его, уединившись в Башне из слоновой кости* в Австрии, в Белвью Хоспитэл* или где-то еще, где нет ни одного ума, то вы быстро обнаружили бы, что страдаете от этих реакций. Вы бы чувствовали ж-жж-жжж-у!
Такое явление, как “срыв”, возникает из-за третьего источника — неправильно понятого определения слова или непонятого определения или слова. Это то, что приводит к “срыву”. Человек не обязательно “срывается” из-за других двух — они не являются ярко выраженными обстоятельствами, приводящими к срыву. Это просто источники физиологических реакций.
Следовательно, во время учебы по вашему выбору вы можете заставить ребенка чувствовать себя хорошо или плохо. Это открывает перед вами обширное поле деятельности. У Джонни в школе ужасные трудности с арифметикой. Так, все ясно, давайте найдем для него несколько яблок, каждое яблоко пронумеруем, и вот перед ним лежит определенное количество яблок; теперь это уже не некое теоретическое число. Давайте дадим ему массу того, что он изучает. Понимаете? Мы неожиданно обнаруживаем, что у него были проблемы с яблоками, и, право слово, у него на парте никогда не лежали яблоки, которые можно было бы сосчитать! Вы понимаете? Мы находим, что корень проблемы состоит в отсутствии массы. Мы могли бы предоставить ему эту массу. Я даю вам верное средство: нужно предоставить массу. Если мы предоставим человеку предмет или его приемлемую замену, то обнаружим, что проблемы исчезли.
Средство от второго препятствия — это отступление назад. Выясните, когда студент не чувствовал себя запутавшимся, и за выполнение какого нового действия он принялся. Вот этот шаг в делательности, вот его ступень. Или — какое действие он понимал хорошо. А теперь давайте найдем, что было упущено в этом действии. Что он хорошо понимал как раз перед тем, как совсем запутался? Мы обнаружим, что он не понимал этого действия как следует. На самом деле его проблема находится в самом конце того, что ему было хорошо понятно, а затем он попал на слишком крутой подъем.
Замечательно. Это легче всего распознается и применяется там, где есть делательность. Неожиданно студента попросили научиться работать с регулировкой чувствительности, и у него было все просто замечательно при работе со стрелкой Э-метра; но он в полном замешательстве относительно того, как работать с регулировкой чувствительности. Да, что-то не так с наблюдением стрелки Э-метра. Не пытайтесь преодолеть это, объясняя регулировку чувствительности. Проблема не в этом. Вы столкнулись со случаем слишком крутого подъема. Для него это был слишком крутой подъем, потому он не понял того, что делал, и перескочил на следующее действие, слишком круто или слишком быстро пошел дальше, и он будет приписывать все свои трудности этому новому действию. На самом деле проблема в постепенности. Правило постепенности.
Отметьте разницу — признаки слишком крутого подъема выглядят ужасно похожими на признаки непонятого определения. Но помните, что различаются они совершенно четко. Нарушение постепенности более ярко проявляется в области делательности; но также влияют и на понимание тоже. Однако, в случае с нарушением постепенности нас интересуют именно действия. У нас есть запланированная последовательность действий — продвижения вперед, студент должен пройти то, он должен пройти это, а потом — еще что-то. Мы обнаруживаем, что студент совершенно запутался на втором действии. Значит, мы должны предположить, что он так и не закончил по-настоящему первое действие. Это — обучение по принципу постепенности. Такой случай сопровождается целым набором симптомов, которые выглядят чертовски похожими на признаки другого источника проблем.
И этот другой источник гораздо, гораздо важнее постепенного подхода, с необходимостью которого вы встречаетесь только, когда вы уже серьезно, по-настоящему обучаете кого-нибудь. И этот другой источник гораздо важнее постепенного подхода, потому что на основе него строятся и формируются человеческие взаимоотношения, ум, учебные предметы. От него зависит талант, наличие способностей к чему-либо или их отсутствие, и именно это годами пытаются тестировать психологи. Это — то, вокруг чего разводят такую возню — это просто определения слов, непонятые слова. Это практически и все — непонятое слово. И это является источником настолько широкого спектра умственных явлений, что само по себе является первостепенной причиной глупости и многих прочих явлений. Если бы у человека не было непонятых слов, таланта у него могло быть и не быть, но его делательность бы присутствовала. Возможно, он не создал бы шедевра живописи, но просто картины он бы писал.
Его способность делать это была бы в какой-то степени связана с его восприятиями, в какой-то степени связана с чем-то еще. Мы не можем утверждать, что Джо рисовал бы так же хорошо, как Билл, если оба они были бы неаберрированы в отношении искусства. Это неразумное предположение. Однако можно утверждать, что неспособность Джо рисовать, в смысле его неспособности совершать движения кистью, зависит целиком и полностью только от определения слов. Повторю еще раз: целиком и полностью от определений слов. Существует какое-то слово в мире искусства, которое неспособный к искусству человек не понял или для которого не нашел определения. И за этим последовала неспособность действовать в мире искусства.
Это очень важно, потому что это говорит вам о том, в чем проблема делательности. И восстановление делательности зависит только от устранения непонятого слова, непонятого определения.
Это очень быстрый процессинг; с его помощью можно добиться быстрых, обширных и больших результатов. В нем используется очень простая технология. Этот процессинг начинает применяться на низших уровнях, потому он необходим. Вероятно, это будет обсуждаться на Уровне I, он будет изучаться и проводиться на Уровне II. И его будут применять и далее, и то, что он расположен в самом низу, не означает, что данный процессинг не представляет особой важности. Это означает, что он стоит у самых ворот в Саентологию, вот что это означает. Это совершенно фантастическое открытие в сфере образования. И не пренебрегайте им.
Причину замешательства в любом предмете, в котором человек туп, или любом родственном этому предмете, можно отследить [до непонятого слова], и тогда вам станет ясно, почему психолог не может понять Саентологию. В Саентологии все отлично, все проблемы — в психологии. Психолог никогда не понимал слов в психологии, так что он не может даже двинуться в сторону Саентологии.
Уловили?
Аудитория: Да.
Да, это распахивает двери к образованию. И хотя я рассказал об этом [третьем препятствии] после первых двух, это — самый важный.
О’кей?
Аудитория: Да.
Благодарю вас.



ОБЗОР УЧЕБЫ
22 сентября 1964 года

Благодарю вас. Отлично, вы тоже мне нравитесь. Большое спасибо. Что у нас сегодня?
Аудитория: 22-е сентября.
22 сентября, 14 год ЭД, Специальный Инструктивный курс Сент-Хилл. Правильно?
Аудитория: Точно.
Отлично, сегодняшняя лекция — обзорная по предмету учебы, очень быстрая обзорная лекция, но это не значит, что прослушав эту лекцию, не нужно будет слушать ни одну из других лекций, потому что эта лекция не обязательно содержит все, что содержат остальные; но я хочу дать вам быстрый обзор этого предмета, называемого “учебой”.
Я напишу об этом учебник, и сделаю это в ближайшем будущем, но учебник по этому предмету не будет чем-то таким, что можно просто просмотреть по диагонали и выкинуть, потому что если сделать хорошую работу, написав этот учебник на том материале, который у нас здесь есть, вы заметите, что это войдет в область, где нет ни учебников, ни данных, ни технологии какого-либо рода, и эта область — учеба; технология того, как учиться.
Если вы попытаетесь походить туда-сюда по коридорам библиотек в больших университетах в поисках книги, которая просто рассказала бы студенту, как надо учиться, то вы ничего не найдете. Я знаю — это звучит фантастически; ведь это все, чему они в основном учат, предоставляя человеку образование — и при этом у них нет книг, которые говорили бы, как учиться. Более того, их нет даже в основных образовательных курсах — нет этих учебников.
И вот все эти несчастные ребята сидят в университете, и каждый встречный и поперечный им говорит, что они не знают, как учиться, но учебника по этому предмету нет.
Как вы полагаете, что должно произойти, если такой учебник появится? Учебник, в котором просто и очень спокойно возьмутся за дело и рассмотрят, что представляют собой предметы учебы и образования вообще, и как надо учиться, и как подходить к этому предмету, и какие в нем есть медвежьи капканы, и чего надо избегать, и что представляет собой хороший учебник, и что представляет собой плохой учебник, и всякие такие вещи; и если бы в нем излагалось все это глава за главой, и все это будет укладываться в голове просто и легко, безо всяких надуманных терминов, и там будет рассказываться, между прочим, что все эти сведения берут свое начало в предмете, именуемом Саентологией — как вы думаете, что станет с такой книгой? Скорее всего, она окажется в руках каждого студента, поступившего в любой вуз.
Курсы об образовании должны быть отменены и выброшены, потому что курсов об образовании не существует. Одним из недостатков начального образования в Соединенных Штатах сейчас является то, что там не существует технологии образования. Это похоже на попытку чинить радио при отсутствии каких-либо учебников или инструкций по эксплуатации, когда вы даже не знаете, что это такое. А попытка чинить радио в таком состоянии ума приведет вас в отчаянную ситуацию, поскольку вы даже не знаете, как должно работать радио, если оно исправно.
В качестве доказательства того, что технология в школах и университетах отсутствует, с детьми в различных классах была проведена серия тестов. Это делалось в Йоханнесбурге*, с детьми в одном классе, в следующем классе, в следующем классе, в следующем классе — потом были вычислены диаграммы, и стало совершенно очевидно, что чем больше они ходят в школу, тем тупее они становятся.
Я не могу себе представить, отчего так происходит, если только не предположить, что во всем этом, должно быть, есть нечто неизвестное, раз это происходит и никто не может ничего с этим поделать. Так и оказалось — данные были получены. Чем дольше они ходили в школу, тем более глупыми они делались.
А как же насчет этого: “Просвещение должно людей просвещать”? Вот вам очевидные доказательства того, что это не так. Вот класс 8-летних детей — у них определенная диаграмма КИ, вот класс 9-летних, и у них тоже определенная диаграмма КИ, и вот класс 10-летних, у них определенная диаграмма КИ, и 11-летних, у них определенная диаграмма КИ. И когда все это было положено на график с учетом того фактора, что младшие знают меньше слов, то получилась страшно крутая кривая. Их КИ прямо-таки обрушивался вниз!
Наивысший КИ, который когда-либо регистрировался у учащегося, был у 12-летнего школьника из Йоханнесбурга. Это не был ни Оппенгеймер*, ни Эйнштейн*. Это был 12-летний ребенок — высочайший КИ, который когда-либо регистрировался. Это просто оптимальный возраст. Он знает достаточное количество слов для того, чтобы прочесть тест, и не сталкивается со словами в таком объеме, чтобы не понимать, что он читает.
Это мне ясно показало, что в области образования что-то не так, раз чем дольше что-то изучаешь, тем глупее становишься. Ну, конечно, теперь мы знаем: чем дольше что-то изучаешь, тем больше вероятность столкнуться со словами, которых не знаешь, и в этом все дело. Да, просто чем дольше что-то изучаешь, тем больше вероятность столкнуться со словами, которых не знаешь и которым не можешь дать определение.
И в области искусства — поскольку именно непонятые слова вызывают это состояние — в области искусства особенно, а это область, с которой я очень, очень хорошо знаком, — работающий, работяга-художник, парень, который зарабатывает на кофе и пирожные при помощи рейсфедера, кистей и баночек с краской... Продает ли он это господам Плачуналичными или местной студии, или устраивает выставку где-нибудь на улице — совершенно несущественно. Главное в том, что этот парень находится в мире работы; то же можно сказать о писателях; о — Господи — о поэтах; можно даже включить сюда самые разнообразные изящные искусства, архитектуру и вещи такого рода. Все эти ребята имеют свои странности, которые я никогда толком не понимал.
Странность состоит в следующем: если рассмотреть гигантское количество писателей-профи, неизменно добивающихся успеха, то окажется, что среди них нет никого, кто окончил бы курс по литературному делу! Просто — ни одного! Тут нет даже исключений, подтверждающих правило. Таких просто нет.
Как-то раз я сидел на Риверсайд Драйв* — в большом шикарном помещении на Риверсайд Драйв, в Нью-Йорке — и все пространство было доверху набито лучшими звездными именами мира американской литературы. Там были практически все. Между ними попадались их агенты, которые, знаете, эдак жались по углам и старались прикинуться батареей отопления или чем-то вроде этого. И возник этот вопрос — не вопрос литературы, а вопрос образования в общем.
Была сделана перепись, посчитаны носы, и оказалось, что никто из этих писателей даже не закончил университета, тем более литературного. Они никогда не оканчивали университетов. Всех их выгнали, исключили, или они даже близко там не проходили. И проверка ясно и убедительно показала, что ни один из них не проходил ни одного курса по литературе, нигде и ни у кого и ни по какому поводу.
Это было весьма ошеломляюще, но о таком не стоит писать в литературном журнале, потому что это им не понравится — из-за рекламодателей и излюбленного конька их и их рекламодателей, которые продают курсы по написанию литературы. Поэтому это не то, о чем можно было бы написать.
И я уже был готов выбросить все это из головы, и сказать: “Ну, хватит, все ясно” — я сидел и вел запись вместе с парой энтузиастов, которые этим заинтересовались. И я произнес: “Ладно, я думаю, мы уже все подсчитали”, — и все смеялись над этим…
И вдруг совершенно внезапно раздался слабенький голос из угла, который сказал: “Но ваши цифры не совсем правильны”.
“Что?” “Что-о-о? Что такое? Кто там?”.
[ЛРХ передразнивает слабый, заикающийся голосок] “Ну, я... у меня.. ученая степень по литературе, и пара других степеней, и законченное... закон... законченный университет, и несколько других университетов, и я прошел множество литературных курсов, и… так что неверно утверждать это в отношении всех, кто здесь есть”.
Все обернулись, глядя на этого малого, чтобы узнать, кто это — и, конечно, это оказался литературный агент! Он не был писателем. Он не опубликовал ни строчки за всю свою жизнь. Его делом было сидеть и рассказывать другим о недостатках их рассказов; он пытался быть писателем, и у него не получилось.
И тогда я сказал: “Здесь происходит что-то очень странное. Куча жуликов продает литературные курсы, которые никак не учат писать. Не стану называть имен — не стоит. Потому что это можно сказать о любом большом и знаменитом университете в Соединенных Штатах. Что происходит?”. Причин тут может быть много, достаточно много.
Но в последующие годы я достиг большего. Я так заинтересовался этим, что исследовал этот предмет чуть глубже, и обнаружил, что никакие курсы литературного дела не учат писать. Они не учат писать. Я не знаю, чему они вообще учат, но ни одна технология, которую они используют и называют технологией литературы, не является подлинной технологией литературы. Понимаете, в чем дело? Они говорят, что у этого дела такая-то технология, но это не та технология. Писатели не используют эту технологию — и точка!
Если кто-нибудь из вас когда-либо проходил литературный курс, я уверен, что вы слышали термин предвещение. Я уверен, что вы слышали о множестве других литературных трюков — но писатели ими не пользуются. А если и пользуются, то так их не называют. Понимаете, эта технология существует, но ее не преподают в университетах, и ее не преподают на курсах литературного дела.
Я вспоминаю с жутким содроганием, как однажды, начиная беседу с группой писателей коротких рассказов, я был уже почти готов набрать полную грудь воздуху и сказать: “Ну, дамы и господа, как вы себя чувствуете сегодня вечером? О чем я могу вам рассказать?”. Я стоял перед партой, и прямо передо мной лежал один из моих рассказов, широко раскрытый, который они использовали как учебный текст, и напротив каждого его абзаца был проставлен какой-либо жуткий символ или слово на полях, показывавшие, что я делал в каждом из них.
Черт меня раздери прямо на этом месте, если я на самом деле делал хоть что-то из того, что там было написано. Эта часть была предвещением, а эта — характеризацией, и тра-ля-ля-ля-ля; и предполагалось, что все это я продумывал по ходу написания рассказа. Я просто похолодел. Я смотрел на технологию, которой я никогда не пользовался. Это был обман. И вот так эти несчастные ребята пытались научиться писать.
Такой предмет, как литература, существует. Есть такой предмет. Беда в том, что писатели — профессиональные лжецы, и когда они начинают рассказывать людям, как они пишут, они немедленно начинают выдумывать.
Самая жуткая диссертация, которую я видывал в жизни, написана по этому предмету Эдгаром Алланом По; и ее использовали чуть ли не в каждом учебнике по написанию коротких рассказов, которые мне когда-то попадались; это произведение По о том, как писать книги — это самое поразительное из всего, что вы когда-либо в жизни читали. Его стоит прочитать — я это сделал однажды, просто ради забавы. Но вы не найдете в его собственных рассказах ничего, что соответствовало бы тому, что он там наплел.
Наверное, они хотят быть единственными и стремятся избавиться от конкурентов, и это заставляет их никогда не говорить правду о том, что надо делать.
Никакой технологии в этой области не существует — но существует множество ложных технологий. Я рассказываю вам о довольно странной области деятельности, с которой я случайно оказался хорошо знаком, которая не систематизирована и является одним из искусств. Эта область совершенно не систематизирована.
Только когда область начинает опускаться до технического применения — как искусство полиграфии — это просто отрезанный кусок искусства, понимаете? Это механическое представление искусства. Это - “как взять картину и что с ней сделать для того, чтобы сделать репродукцию в журнале?”. Это не творчество, другими словами — это графическое искусство.
Вот эта технология — да! Да! Начинаешь делать что-то кривовато или чуть отклоняясь от способа, которым обычно делаются разделенные негативы* — знаете, красный негатив, зеленый негатив, желтый негатив, которые нужно снять с этой картины для того, чтобы получить три печатные пластинки, которые будут вставлены в прессы так, чтобы каждая из них накладывалась на другую, и — ооооооо, да!
Надо получить серое пятно, которое будет точно совпадать на каждом негативе. Оно должно быть на каждом негативе, минимум в четверть дюйма площадью, и точно совпадать по плотности — да! Здесь есть технология. Ого! Здесь есть технология. Точный учет всех наличествующих факторов, различных типов красителей, чернил, цветные схемы, многочисленные системы. Разнообразнейшее оборудование для репродукции тонких линий и точек, и — ой-ей-ей-ей-ей-ей-ей! Это страшная, страшная технология, технология печати.
Технология ретуширования привносит похожие факторы в фотографию. Тот, кто делает снимок, может взять фотографию и, используя разнообразные виды чернил и растворов, изменить черты того, кто сфотографирован — он может сделать то, он может сделать это. Здесь необходимо страшное количество технологии. Прикладное искусство, весьма прикладное. Большая технология!
Откуда же такое можно знать, если буквально рядом живет его родственник — оригинальный писатель, который не имеет никакой систематизированной технологии. В действительности, у него есть ложная технология. Но в ту секунду, когда то, что написано пером, или то, что написано красками, превращается в репродукцию, оно переходит на высшие каналы коммуникации, как-то попадает в эту область — и имеет дело с самыми сложными и точными технологиями. Остается только удивляться, что эти вещи как-то между собой связаны.
Вот вся область литературы; здесь нет никакой технологии. Даже хуже того: все притворяются, что здесь есть технология, якобы дело просто в том, что изучать ее нужно очень упорно, да только вот при этом вполне можно умереть с голоду на чердаке… Вот — и прямо рядом находится нечто совершенно иное.
Есть определенное сходство между этим делом и ретушированием. Вы берете какую-нибудь фотографию, неважно, где, кого, как и почему. Лишь в немногих случаях вы получаете отличный негатив, который надо просто отпечатать, сделать копию, вставить в рамочку или увеличить, дать кому-нибудь, и он скажет: “Как хороша Изабелла!”. Часто необходимо его ретушировать; все большие студии делают ретуширование. Иногда даже могут перестараться. Иногда, в порыве энтузиазма, ради того, чтобы кто-то выглядел лучше, они удаляют все черты лица. Но практически любой снимок, сделанный в студии, который был вставлен в рамку и увеличен, и преподнесен на память — ретуширован. Ну, ретушер не фотограф. Между ними не больше сходства, чем между герцогом и лакеем. Фотограф, определенно, герцог. Это парень, который создает фотографии; и никто не обращает внимания на ретушера. Ретушеру прилично платят, но он сидит себе тихонечко, отрабатывает свою плату своей точной технологией.
Количество трюков, которые можно сделать с помощью ретуши, практически абсолютно не ограничено. С помощью ретуши можно сделать самые дикие вещи. Вы берете негатив, берете малого, который — или девушку, девушки не любят быть полными, знаете, и вы можете взять и сделать ее худенькой. А этот малый не хочет выглядеть таким старым. Нельзя убирать слишком много линий, потому что утратится типаж, но большой умелец может убрать пару линий, и он сбросит лет 15. Бух! И он считает, что снимок превосходен! Покупают снимки те самые люди, которых снимали, и, естественно, они покупают только те фотографии, которые им нравятся. Поэтому, весь мир фотографии — портретной фотографии — направлен на то, чтобы сделать внешность получше; не выразительнее, а лучше, потому что люди любят на самом деле не выразительные фотографии, а красивенькие.
Я давеча прочел труд на тему того, почему публике не позволяется входить в жюри художественных выставок. Это потому, что тогда единственными картинами или фотографиями, получавшими призы, были бы изображения симпатичных котят, выпадающих из корзинок или одетых в детскую одежду, или малышей с перепачканными вареньем мордашками. У них есть и другая странность: если снимок не резкий — у большинства публики есть критерий, при помощи которого она судит о фотографии — если снимок не резкий, что ж, в нем нет ничего хорошего. Представьте, что перед вами искусный снимок — туман, очень туманное утро. Конечно, этот снимок не резкий, но это прекрасный снимок, а публика на него даже и не посмотрит.
По этим причинам путь в жюри для публики заказан раз и навсегда. Однако право судить о собственной физиономии на портрете из рук публики никак не заберешь, поэтому приходится ретушировать каждый дюйм поверхности. Каждый желает выглядеть лучше. Это дико! Некоторые из этих портретов похожи на оригинал не больше, чем темные пятна на луне на человеческое лицо.
Ну, что об этом скажешь? Какие здесь отношения? Как так выходит? На самом деле ретушер вступает в дело, когда фотографу оно не удалось. Все, что делает ретушер, можно сделать при помощи камеры и освещения. Вы можете сделать все при помощи камеры и освещения, но когда фотограф терпит поражение, его выручает ретушер.
У него есть разнообразные штуки — не хочу заваливать вас кучей терминологии. Не обращайте внимания на терминологию. Это просто слова. У них есть “амбарные ворота”* — очень выразительное, красивое слово. Их крепят по бокам к прожекторам, для того чтобы они не засвечивали линзы, или прикрывали прожектор, загораживая от света определенные участки модели. Еще у них есть штуки, называемые “козырьками”, которые похожи на большие стоячие экраны — такие квадратные картонки, которые загораживают от света уши. Можно поставить эту картонку так, что уши у того, кого вы снимаете, не будут ярко освещены. Скажем, его уши слишком велики. Ну, вы можете взять и затенить эти уши, и они будут казаться меньше.
На любую часть, которую надо подчеркнуть, направляется свет, такова формула; те части, которые вы не хотите подчеркивать, просто затеняются; а те части, которые вы хотите совсем изъять из фотографии, вы вообще не освещаете, и они исчезают.
Потому что фотография — это, конечно: фото, свет, и графия: писание; это именно светопись. Когда вы хорошо пишете светом, получается готовый отретушированный снимок. Можно повернуть человека определенным образом, чтобы он казался более худым. Можно сделать нос длиннее, и лоб более покатым, подбородок — менее выступающим, и так далее. Естественно, легко можно превратить особу с “мужественным” подбородком в особу со подбородком “слабым”. Можно делать самые дикие штуки.
Но когда фотограф не справляется со своей работой, что ж, тогда кто-то должен прийти и исправить все это. Вот вокруг чего строится технология. Технология строится в области коррекции.
Я думаю, обнаружится, что в данной области — это общее утверждение, из которого могут быть исключения — в любом сильно, сильно техническом предмете, который очень, очень, очень, техничен, как мне представляется, технология копится в области коррекции. Это неудовлетворенность чем-то и исправление этой неудовлетворенности. Улавливаете?
Фотограф не справился со своей работой. Он неправильно поставил верхний козырек, и у малого уши стали похожи на пару ослиных ушей. Никто не купит такую фотографию, и когда она закончена — ну, то есть, когда она проявлена, а не совсем закончена, и сделаны пробные отпечатки — ему даже не показывают эти пробы. Покупателю даже не показывают пробы.
За нее берется ретушер, и он срезает эти уши, закрашивает их, и делает фото лучше, и потом они делают новые пробы. Их уже показывают покупателю — и покупатель очень счастлив! Коррекция. Коррекция.
Можно сказать, что коррекция нужна только тогда, когда это не сделано правильно с первого раза. Необходимость коррекции порождает огромное количество технологии. Улавливаете?
Аудитория: У-гу. Да.
Если это было сделано сразу, тогда не нужна была бы никакая дальнейшая технология. Когда это сделано правильно сразу, то это происходит очень гладко и легко, в самом деле, это просто. Если бы у вас была технология того, как это сделать с первого раза, другими словами, то все бы двигалось гладко.
Но, допустим, есть куча технологии, в этот момент упущенной, или неизвестной, или не применяемой. Тогда немедленно возникает очень мощная и сложная технология, по другую сторону нашего предмета, которую можно назвать “дисциплиной нижнего уровня”, и которая будет ничем другим, как коррекцией “дисциплины верхнего уровня”. Если вы видите чудовищно тяжелую технологию, то она наверняка вся была разработана для коррекции чего-то. Другими словами, ее суть — в коррекции. Здесь возникла необходимость в коррекции. Дело не было сделано правильно с первого раза.
Давайте возьмем вопрос о телах. Давайте рассмотрим что-то конечное. Вот фотограф не справился со своей работой, и ему пришлось передать ее в руки ретушера. И ретушеру пришлось обработать весь негатив, удалить некоторые его части, сделать то и это, прежде чем его печатать. Давайте на этом не останавливаться.
Давайте исследуем предмет чуть глубже — и как насчет создания этих тел? Кто-то с самого начала не так уж хорошо их создал, раз люди ими недовольны. Что-то здесь не так. Я просто указываю вам на это — здесь не известно никакой технологии. Есть генетика, есть разнообразные лозунги типа “будь вегетарианцем”, есть различные типы ложных технологий. Прямо скажем — есть какой-то там фрейдизм по поводу второй динамики, но это не имеет ничего общего с созданием тел. Я не знаю, какое отношение вторая динамика имеет к созданию тел. Просто они оказались связанными, второе всегда следует за первым, но вовсе не обязательно первое должно заканчиваться вторым.
К чему это все? И мы сталкиваемся с абсолютно неизвестной областью знания, не так ли? С этим связано множество ложных предрассудков, так что один парень в Вене в 1894 году даже сказал: “Вся беда человеческого рода в том, что у него нет технологии создания тел”, или “Люди понимают это шиворот-навыворот”, — или что-то такое. Здесь что-то не так.
Фрейд построил на этом свой психоанализ, который оказался очень популярным. Он не эффективен, но популярен. Его результат зависит от цикла общения аналитика, а не от правильности теории Фрейда. Удивлены? Если аналитик хорошо знает, как надо общаться с пациентом, тот будет поправляться. Хотя это будет случайностью, потому что они никогда не изучали технологию общения — они об этом ничего не знали — и думали, что имеют дело со второй динамикой. Это не так.
Забавно, можно почитать записи Фрейда и обнаружить, что каждый раз, когда малый раскрывал оверт, он поправлялся; но Фрейд этого никогда не замечал. Это весьма знаменательно. Это было погребено где-то в его записях, но на этом не ставился акцент, и причины выздоровления приводились не те — из-за чего становится крайне трудно определить, что происходило в каждом конкретном случае. Я тут вовсе не стараюсь сравнивать это со своей любимой Саентологией. Просто там был получен оверт, и это, пожалуй, присутствовало в каждом выздоровлении. Как оказалось, раскрытие оверта и выздоровление идут рука об руку. Дальнейшее изучение этой области привело к возрождению технологии. И важность этого была оценена по достоинству.
Отлично, но посмотрите-ка, однако. Есть только одно, к чему я вас веду, хотя и довольно окольным путем, для того чтобы дать вам это с большим эффектом, как-то оттенить это, чтобы вы поняли это чуть лучше.
Понимаете ли вы, что все образование, в том виде, как оно сегодня осуществляется, есть сложная технология коррекции? Это технология коррекции. Это вообще не образование.
Здесь нет стремления передать идею из пункта А в пункт В, или из ума А в ум В. Однако, здесь присутствует стремление не дать парню что-то сделать или заставить его каким-то образом что-то делать. Другими словами, система образования построена на основе того факта, что образование уже провалилось.
Отсюда берется эта фантастическая технология, и какой-нибудь несчастный малый должен ходить и учиться много-много лет тому, как стать учителем, и все, чему он, в конце концов, научится — это как корректировать коррекцию.
Дело не в том, что полученная им информация бесполезна. Когда поезд свалился под откос, знать, что надо делать, чтобы снова поставить локомотив на рельсы, — это просто здорово. Это очень сложная технология, но это очень полезно знать. Но это не значит, что все железнодорожное дело заключается в том, чтобы поднимать слетевшие с путей поезда из-под откоса и снова ставить их на рельсы, потому что когда железнодорожное дело ведется правильно, поезда постоянно находятся на рельсах! Это бывает нужно только тогда, когда железная дорога не в порядке.
Что сказать насчет образования, в котором студенты совершают самоубийства повсеместно, как во Франции, например? Трудно сказать, с чем именно это связано, но образование так или иначе связано с выживанием и другими вещами, а у них все это происходит шиворот-навыворот и задом наперед. Бедные студенты там, во Франции, приходят на экзамен, а перекличка звучит примерно так:
“Пьер!”.
“О, он умер. Он принял синерод вчера ночью. Он не мог этого больше выдержать”.
И у них очень, очень высокий уровень самоубийств, потому что, очевидно, во Франции, если вы не пройдете через этот специальный вид экзамена, вас все равно казнят. Я думаю, вас казнят социально или как-то еще, — а у Франции больше нет колоний для того, чтобы ссылать туда опозорившихся, и вам придется остаться дома, терпя тотальное презрение. Такая вот коррекция!
Посмотрите, какой объем насилия и принуждения приходится на этого студента. Чудовищное насилие, чудовищная дисциплина! Зачем? Чтобы удержать его и заставить готовиться к экзаменам. Странно, а у меня никогда не было никаких проблем с тем, чтобы заставить кого-то учить то, что его интересует.
Я склонен полагать, что раз в этой сфере существует так много принуждения, что это приводит студента к самоубийству — а в Англии и Соединенных Штатах у них очень часто съезжает крыша — если требуется столько принуждения, чтобы заставить его учиться, то тогда это, должно быть, технология коррекции, которая вторгается в эту область так интенсивно только потому, что студент делает что-то не так с самого начала.
Как вы думаете, сколько насилия необходимо для того, чтобы заставить Джонни выучить Б, когда он уже пропустил А? Для вас уже привычно справляться с этим с помощью определений [слов] и всяких таких вещей — я имею здесь дело с довольно информированной группой. Предположим, кто-то пришел, чтобы сдать вам экзамен, и вы стали его проверять, и он завис на втором абзаце. Вы не можете пройти второй абзац; он, похоже, не может вспомнить ничего из того, что написано во втором абзаце. Хорошо, ваша технология теперь говорит, что нужно вернуться назад и просмотреть чуть более раннее место и найти там слово, которого он не понял. И можно вполне уверенно сказать, что вы найдете его прямо перед тем местом, с которого у него начался пробел. Прямо перед тем, как начался пробел, было слово, которого он не понял. Когда мы отследим это назад, то найдем это слово, определим его и исправим ситуацию; и внезапно, волшебным образом, он начнет понимать этот абзац.
Теперь предположим, что мы не исправили это слово, и вместо этого говорим ему, что он будет исключен, если не выучит этот абзац. Представим себе, что это повторяется десять или пятьдесят тысяч раз со множеством текстов, и мы каждый раз поступаем именно так. Тогда вы получите ясное объяснение того факта, почему 9-летний ребенок тупее 8-летнего, 10-летний глупее 9-летнего, а 11-летний — еще глупее. Понимаете?
Другими словами, необходимость во всем этом принуждении возникла потому, что никто так ничего и не понял, вообще не получал образования — хотя это, наверное, все же лучше, чем ничего — возможно. Я сам так не думаю, но вы можете это предположить. И если каждый раз, когда этот малый спотыкался о выбоину на дороге, вы просто били его под зад кованым сапогом, терзали его щипцами, надевали ему на голову клетку с крысами или применяли какую-нибудь другую средневековую пытку, приговаривая: “Если ты не выучишь следующий абзац, мне придется опять сделать это, малыш” — как вы думаете, чем все это закончится? Он придет в весьма любопытное состояние, не так ли?
Он потеряет всякое представление о том, что он делает. Он определенно потеряет всякое представление о данном предмете, и будет рассматривать этот предмет, как нечто совершенно другое. Он скажет: “Хорошо, есть такая наука, именуемая физикой, и я только хочу подобрать гирьки, но, конечно, эта физика никак не связана с теми гирьками, что я хочу подобрать”. Это закончится неприменением.
Ему придется замкнуться. Ему придется найти способ избавиться от всего этого принуждения. Ему придется исключить все это из круга своего понимания. Ему придется переместить все это отсюда куда-то в другое место, и просто замять все это, задавить все это, и сказать: “Ладно, черт с ним со всем. Придется мне изобрести это самому”, — или: “Придется мне найти свой путь через все это”. Вы сделаете его абсолютно “одиноким волком” по отношению к сути его предмета и информации. И вместо того, чтобы помочь ему, вы заберете у него всю информацию, которая могла бы ему помочь. И я бы сказал, что современное образование делало невозможным использовать то, чему человека обучали.
Это говорит вам о том, что следствием непонятого слова будет, скорее всего, падение КИ. Это звучит абсолютно дико, но чем дольше вы им пренебрегаете, и чем больше знаний вы получаете поверх него, тем глупее вы становитесь. Понимаете?
Конечно, у нас есть куча способов коррекции этого. У нас есть стол для пластилиновых демо, прояснение, определения, и много чего еще. Поэтому мы говорим с точки зрения немалой мудрости. Но я просто пытаюсь показать вам, что происходит в этом мире.
Вот инженеры строят небоскребы. И после того, что я узнал об образовании, я надеюсь, что они строятся прорабом, который никогда близко не подходил к колледжу, потому что в противном случае следует опасаться, что они свалятся нам на голову. Не думаю, что стоит сильно им доверять. Я заметил некую особенность: когда люди касаются сферы, в которой они получили обучение, они впадают в нереальность или начинают мстить предмету обучения, делая дикие вещи, дабы расквитаться с ним.
А вот другие данные: Каким образом государство страдает от неправильного образования? Как страдает государство от неправильного образования? Есть такая страна — вы могли не слышать о ней — называется Россия, она осталась за бортом много лет назад и импортировала немецкую философию, называемую “коммунизм”, и они хорошо повеселились; но, тем не менее, Россия старается развиваться и что-то такое из себя изображать. Вероятно, она развилась бы не менее быстро, чем Западный мир, если бы не взяла за основу эту сквиррельскую*, ненормальную философию. Западный мир продвинулся на точно такое же расстояние и даже дальше за тот-же период времени. У них также на было машин в 1917 году. Они были в полной заднице.
Если вы не верите в это, пойдите в один из автомобильных музеев; посмотрите на модель 1917 года. Ну, это и есть современный российский автомобиль. Не стану лукавить — они еще скопировали джип. У них было множество джипов во время войны, и они скопировали их.
Они очень отсталы; и они там, в России, пытаются распространить цивилизацию на очень, очень, очень отсталый Азиатский мир. Россия, по сути, страна азиатская; она не западная. И я скажу, что со всеми их трудностями, политическими и другими, они все же совершают какой-то прогресс, и у них имеется чудовищное количество целинных земель, где можно распространяться. У них есть целая Сибирь для того, чтобы распространяться, и на самом деле они похожи на страну первопроходцев. Кто-то сказал: “Да, они на самом деле входят в свою Викторианскую эпоху*”, — и мне кажется, что так оно и есть. Они далеко позади. Они отстали ото всех почти на век. Считать их современной страной только потому, что Великобритания продает им какие-то машины, они меняют ярлыки на них и потом экспортируют их в Японию под видом российских сельскохозяйственных машин — это смешно. Просто смешно.
Этим парням приходиться бороться с гигантскими проблемами — проблемой огромных целинных земель, огромного невежества народа. У них есть обширные дикие пространства, миллионы и миллионы необразованных, отсталых людей, с которыми трудно пытаться чего-то достичь. Их проблемы фантастически. Они пытаются разрешить это с помощью образования, — и вы видите результат этого решения. Попытайтесь вообразить себе русского комиссара, “обрабатывающего” русского студента. Весьма мрачная картина.
Цифры таковы: обучение без отрыва от производства огромного количества студентов, которых обучали полностью за счет правительства и промышленности, с целью поставить их потом на ключевые посты на данном предприятии, к концу периода своего обучения длиной в два-три года, Сто процентов студентов покинули свое предприятие. Сто процентов отказались от работы на этом заводе или в этой отрасли. На другом заводе или в другой отрасли — это один конкретный завод — другой завод, только двое из нескольких тысяч на самом деле остались на заводе. И это не специально отобранные цифры. Это массовые средние показатели для всей России.
Вот что происходит с молодежью, получившей образование под коммунистическим принуждением, и отправленной на завод для обучения без отрыва от производства, с целью поставить их потом на ключевые посты на данном предприятии. К концу этого времени — потому что сейчас отношение там стало мягче, у них есть какая-то возможность выбора в том, что им теперь делать — все они уезжают. Вот как они используют возможность сделать свой выбор.
Если знать, что такое образование, — а вы знаете теперь нашу технологию образования — то можно ясно увидеть, что происходит. Начиная с детского сада, если не раньше, их подводит любовь коммунистов к переиначиванию слов. Любимый трюк коммуниста — не менять чей-либо лексикон, а оставить те же слова, но с измененным смыслом. Они изменяют значения слов, так что все звучит знакомо. А дальше происходит то, что человек обнаруживает, что слово означает что-то совершенно иное. Я дам вам блестящий пример этого: “1984”* Оруэлла — волшебные изменения семантики, изменения значения слов, которые идут сквозь весь “1984”. “Свобода — это рабство”.
Даже Рузвельт* занимался этим. У нас долгое время была “свобода”. Все знали, что значит “свобода”. Рузвельт сделал это “свободой от чего-то”. Теперь стало необходимо быть свободным от чего-то. Вот за какую свободу нам стало нужно бороться — мы боролись за свободу от чего-то. Да, это интересная точка зрения. Свобода от чего-то. За такую свободу надо бороться, значит, вы при этом несвободны. “Свобода” есть “свобода”. Это не есть необходимость бороться против чего-то, отталкивать что-то от себя, беспокоиться о том, что что-то опять может вас захватить, работать день и ночь, чтобы этого с вами не случилось. Это не свобода.
Вот изменение семантики. У русских, конечно, совершенно азиатское население, огромная масса народу, 200 миллионов — одно из величайших населений на Земле в одной стране, все оно разделено на различные лингвистические группы, разные обычаи и так далее. И они взяли все это, и им пришлось многое изменить для того, чтобы навести какой-то порядок, заставить их работать вместе, им пришлось переоценить все их слова. И затем, в 1964 году, как обнаруживается, их революция проиграна. Как так вышло? Ну, они готовят несколько тысяч молодых людей к участию в Пьюджас Ривер Проекте*, которые должны стать руководителями и важными шишками в этом проекте, и уметь разъезжать на “Фордах Модель-Т”. И в конце этого обучения без отрыва от производства все они покидают Пьюджас Ривер Проект. Это означает, что у них заканчиваются людские ресурсы для ведения дел.
Материал, который мы сейчас имеем в Саентологии, как ни странно, представлял огромный интерес для самого старика Сталина — он учуял, что в моих исследованиях есть что-то такое… И у меня был контакт с Амторгом* в 1938 году. Суть вопроса была: “Как оценить относительную способность человека к работе? Как узнать, какой человек произведет больше, а какой меньше?”. Я в то время занимался исследованиями подобного рода, и получил довольно существенную информацию по этому поводу. Я был чрезвычайно доволен обладать ею, и об этом пошли слухи в Клубе Исследователей. И весьма скоро мне пришлось бежать со скоростью миля в минуту, чтобы не попасть на судно, отправлявшееся в Россию, и избежать разговора об этом со Сталиным.
У него были проблемы. У него были неприятности в 1938 году, много неприятностей. Он искал помощи откуда угодно. Какой технологии у него не было? У него не было технологии “Как заставить людей понимать что-то, и как заставить людей делать что-то?”. Вот чего он не мог добиться. Как заставить людей понимать что-то, и как заставить людей делать что-то?
Ну, ему казалось, что он решил вопрос “Как заставить людей делать что-то?”.
“Ставишь достаточное количество пулеметов перед достаточным количеством стенок, и демонстрируешь им достаточное количество примеров, и тогда они будут работать”. Только невозможно продолжать это бесконечно. Рано или поздно просто будет некого стрелять.
Если практиковать это в качестве основного способа образования, вы очень скоро остаетесь без образованных людей. Они просто становятся глупее, глупее, глупее и глупее. Именно это, я думаю, привело к исчезновению в Англии свободного класса и высшего класса, свергнутого безо всякой политической революции. Я просто думаю, их заучили до смерти. Я думаю, что на самом деле они слишком отупели, чтобы продолжать удерживать свое положение. Есть о чем подумать, хм? Как класс, они были “за-образованы” до смерти. Каждого непременно отправляли в колледж.
И что получилось? Осталась куча простолюдинов, которым не надо было идти в колледж, потому что они не беспокоились о знатности своего рода. Получилось, что те ребята стали сообразительнее, чем эти, и последние проиграли. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять это. Произошло именно это.
Мы можем сказать больше. Мы можем сказать, таким образом, что жизнеспособность культуры полностью зависит от обладания технологией образования. Россия свою культуру скоро потеряет!
Перед нашими глазами — пример высшего класса Англии, прошедшего через Оксфорд в небытие. Вокруг нас примеры того, как менялось лицо Земли, и это зависит, в основном, от людей; будущее человечества, как ни странно, зависит от людей. И если вы не умеете создавать хороших людей, вы получите неприятности.
И в области обучения, если у вас нет технологии обучения, то бедный парнишка приходит в детский сад и начинает попадать в непонятности, и его запугивают незачетами или расстрелом, или что там они делают с детьми в детском саду, когда они не могут сложить свои кубики в правильную кучку — потом он приходит в первый класс, и ему показывают слово “кот”, а он произносит его “ток”, и все становятся очень грустными, учитель озабоченно ходит взад-вперед, пишет записки родителям, и отец приходит в отчаяние и сидит полчаса, обхватив голову руками.
Вот стандартная общепринятая процедура. “Что из тебя выйдет?”. Вот вопрос, который остается висеть в воздухе. “Ты никогда ничего в жизни не добьешься”. Почему им приходится применять так много принуждения? Да просто потому, что они не знают, как научить ребенка читать “кот” вместо “ток”.
Так получается это страшное давление в нашей культуре. Возникает “культурная” технология того, “как заставить ребенка себя правильно вести?”. Затем нанимаются целые полицейские подразделения, по всей стране, чтобы попытаться приструнить их, когда они становятся подростками. И теперь все окончательно выходит из-под контроля. Вы получаете “стиляг” и “рокеров” , и так далее, и то, и се. Ну, конечно, к этому моменту они крепко усвоили, что не являются частью чего бы то ни было, и ведут себя соответственно. Они ведут себя так, словно не являются частью чего бы то ни было, они ничем не владеют, и все тут.
Очень интересно наблюдать за маленьким мальчиком, который вынужден был взять на себя ответственность за семью в возрасте 10, 11 или 12 лет. Очень интересно посмотреть на это. Можно найти такой случай, несмотря на все эти законы о детском труде — можно иногда случайно отыскать такой образец. Он нисколько не похож на современного подростка, да и не может быть на него похож, потому что он встал лицом к лицу с тем, что называется “жизнь”, и ему приходится как-то поддерживать свое существование, и у него не было достаточно времени на то, чтобы сидеть в школе и делаться глупым; и он в большинстве случаев добивается успеха в жизни, и с ним происходит нечто поразительное, совершенно неожиданное при таких обстоятельствах.
Они стараются утвердить закон и порядок, сами же создавая в школах хаос и криминал. Они создают это сами в школах. Но встать и взять хоть какую-то ответственность за это — последним человеком в мире, который сможет это сделать, окажется госпожа Принс-Не из местной Общеобразовательной Школы номер 18. “Мы делаем все возможное”, — представляете? “Мы делаем все возможное”. Господи! Почему бы им просто не повесить над дверью надпись крупными буквами: “Фабрика Малолетних Преступников”!
Хорошо, отлично. Мы снова сталкиваемся с этим опытом в Дианетике и Саентологии в этом направлении исследований; мы имеем опыт столкновения с зоной или областью общества, в которой существует ложная технология, которой на самом деле там нет. Она не просто отсутствует; на ее месте имеется ложная технология.
Я не думаю, однако, что нам придется слишком сильно бороться. Я не думаю, что здесь будет большое противостояние, но предвижу, что будет немалое расстройство по этому поводу. Все, что мы пишем по этому предмету, рано или поздно будет в той или иной степени оспорено. Но это не систематизированная область, которая приносила бы огромное количество денег. Преподавание, в действительности, не есть корыстная деятельность, потому что оно не приносит достаточно денег, и это единственная причина.
Однако медицина — это корыстная деятельность, и лекарства — корыстная деятельность, потому что кто-то на этом делает деньги. Мульти-миллиардо-долларовая империи фармацевтики и здравоохранения будет обороняться до последнего стетоскопа. Эти малые будут стоять — пройдет 20, 30 лет, и все еще будут ребята, которые будут стараться причинить неприятности. Они скажут: “Рррр, рррр, рррр”!
И вы скажете: “Ну, вы не понимаете какого-то слова в здравоохранении”.
“Не-ет, я понимаю все слова в здравоохранении”.
“Ну, вы не понимаете какого-то слова в Дианетике и Саен—”…
“О, не-ет, я понимаю все слова в Дианетике”.
“Так в чем тогда, черт возьми, дело?”
“Я разорен!”.
Учитель не зарабатывает денег, и подрядчику строительства до лампочки, для чего строят эти здания, и государство на самом деле совсем не склонно швыряться деньгами в этой области, потому что дети не обладают правом голоса. Тут много голосов не заработаешь. Можно каким-то образом купить этим голоса родителей; но на самом деле люди никогда не связывают школу с государством. Они всегда как-то разъединены. Поэтому это не становится корыстной деятельностью, с которой надо бороться, и я полагаю, что всю эту область можно легко поглотить, потому что никто никогда не считал ее доходной областью.
Мы занимаемся этим не ради денег, но они не станут ее защищать, потому что не считают ее доходной областью. Если бы медицина была сегодня значительно менее доходной, у нас не было бы трудностей с завоеванием сферы здравоохранения. Только корысть поддерживает яростное сопротивление наших противников. Я не говорю это со зла — это просто называние вещей своими именами.
Сфера образования — не такая область, и, следовательно, я думаю, подходящий учебник, который изложил бы все это последовательно — тра-та-та, и никого бы ни в чем не обвинял, не расстреливал в языках пламени, и рассматривал бы весь предмет от буквы “А” и до конца — конечно, довольно трудно будет выдать главу о том, как понизить КИ человека, потому что кто-то примет это за обвинение; но мне представляется, что это не стоит замалчивать, потому что это часть технологии, которая должна быть представлена. Но ее следует представить достаточно мягко, так, чтобы люди не начали воевать с этим моментом.
И вдруг вы окажетесь заняты совсем другим делом. Но это вовсе не что-то совершено новое, чем вы никогда не занимались. Часть вашего дела — делать людей сообразительнее, правильно? Одитируя их, клируя их, вещи такого рода. Это идет рука об руку с данным видом деятельности. Саентологи преподают, и им нужна технология преподавания, и это единственная причина того, ради чего эта технология была изначально разработана: просто для того, чтобы облегчить обучение большого количества cаентологов, вот ради чего она была разработана. Но, вы увидите, она пойдет дальше.
Если мы не возьмем на себя ответственности за то, как далеко она пойдет, то попадем в большую беду, чем если бы мы просто выпустили ее и забыли о ней. Поэтому я не хочу выпускать маленьких книжек по этому предмету. Я хочу выпустить ясный учебник. И я думаю, вы увидите, как постепенно, когда дело пойдет, вам придется найти возможность по субботам и воскресеньям читать учителям лекции по этому предмету. И я думаю, вы обнаружите, что это будет как бы отделяться от всех ваших остальных занятий, и вы скажете неуверенно: “Ну, знаете, мы можем поднимать КИ”.
“О, да, да. А что вы говорили о...?”, — и возникнет какой-то образовательный вопрос.
И вы скажете: “Ну, можно проодитировать человека так, что —”.
А они скажут: “Ну, да, но вот в преподавании, как вы...?”.
И вы скажете: “Что за черт, как же им объяснить-то?”. Ну, я думаю, вы, в конце концов, увидите, что надо объяснять, потому что они хотят знать все об образовании. И вам лучше провести их по всему пути познания образования, прежде чем показать им, что они в действительности попали в область философии.
Я не думаю, что они пройдут каким-то другим путем, потому что на самом деле вы в образовании изучаете различие между Уровнем 0 и Уровнем 1. Именно там находится диапазон “образования”. И то, что там устанавливается, — имеет тут непосредственную и великую важность. Все другие ответвления, все другие сложности образования для нас не столь важны.
Общество в России не будет способно продлить свое существование. Я боюсь, что от этого я буду зевать столь широко, что вывихну себе челюсть. Оно не сможет продлить свое существование в истории. Плохо! Ужасно! Разнообразные другие политические режимы не увидят их. В том состоянии ума, которое я имею в отношении этих ребят, боюсь, что даже если бы они потеряли тени, я бы не стал волноваться об этом и помогать им. Они слишком неважны.
Важны люди, а не их политические системы. Когда эти системы построены на лжи, они становятся разрушительными. И вся образовательная система, как мне это видится, построена на тотальном принуждении, тотальном подавлении индивидуальности, и ввиду того факта, что она построена на лжи, мне она кажется наиболее разрушительной системой изо всех существовавших. Я думаю, жить при такой системе крайне трудно. Она определенно неверна, неправильна.
Но вы можете столкнуться с необходимостью заняться этим делом, и единственная стоящая мысль, которую я пытаюсь вам здесь передать, это вот что: только потому, что вы не можете говорить с ними о процессинге, когда они заняты изучением учебы — не думайте тогда, что вы переместили их в какую-то другую область. Распознайте, что вы поднимаете их через Нулевой в начало Первого. Распознайте, что это необходимый шаг. В настоящее время они недостаточно просветлены для того, чтобы сесть и подумать, откуда вообще взялась эта технология. Они рассматривают это совершенно на другой основе.
Вот вы приходите и говорите такой группе: “Учеба — это то-то и то-то и то-то, и КИ ребенка в результате учебы может возрастать, а не падать. И можно сделать его более сообразительным”, — или что-то вроде этого, или: “Ваша школа может работать без такого большого количества неприятностей”, или, группе полицейских: “Подростковая преступность порождается неправильным образованием. Настоящее образование снизит подростковую преступность”.
Все это будет звучать для них, как “хорошие дороги и хорошая погода”. И они будут рады сотрудничать в этом направлении. И больше вам не придется ничего говорить. И они на самом деле даже не удивятся: “Откуда, черт возьми, этот парень все это узнал? Да, откуда вся эта информация? Что это?”. Если, конечно, они не получат разрыва АРО, и не впадут в другую крайность. Но на самом деле им никогда не приходит в голову спросить: “А частью чего является данная информации? В этом учебнике постоянно повторяется, что это часть большей информации, называемой Саентология. Но далее говорится, что это просто “Саентология”, что все знают, что такое Саентология. Это изучение знания, естественно. Истины, такие вот вещи, и так далее, и так далее, и так далее, и тому подобное, и…”. Они даже не задумаются над этим.
И почему они не задумаются над этим? Я хочу, чтобы вы обратили внимание на одну маленькую деталь. Они не умеют ни о чем думать! Понимаете? Вы удивлены, отчего малый в повязке на глазах ничего не видит. Понимаете? Вы не узнали об этом индивидууме самое фундаментальное — что он в принципе слепой.
И вы спрашиваете себя: “Почему Джо и Питер не видят этого, и этого, и этого?”. Вы задаете слишком сложный вопрос. Вы спрашиваете себя: “Почему Джо и Питер не видят то-то, то-то и то-то? И почему они все время спорят, и так далее и так далее?”. Ну, вы просто переусложняете данный вопрос. Ваш вопрос возник оттого, что вы не распознали, что они слепы. Улавливаете?
Вы пытаетесь превратить это в: “Почему они чего-то не видят?”. А основная проблема: “Почему они вообще ничего не видят?”. Да, они вообще ничего не видят, потому что их заучили до глупости. И вы говорите со слепыми, вот и все. Как надо говорить со слепым человеком? Чертовски осторожно! Семь раз подумав, прежде чем открывать рот.
Вы знаете, что этот малый слеп, так что вы — естественно, он сидит и ничего вообще не видит, и вы пытаетесь поговорить с ним о кустах роз, которые видны из окна. Вы же не скажете ему: “Эй, глупый осел! Почему бы тебе не выглянуть в окошко и не посмотреть на розовые кусты?”. Да, вы так не скажете совершенно слепому парню. Не скажете.
Вы скажете: “Ну, вот там…”. Вам придется подумать над этим. Вам придется сказать: “Хорошо, вот там справа от тебя есть несколько окон. Возможно, ты иногда чувствуешь холодный сквознячок с той стороны. Хорошо, это окна, и есть свет, который делает вещи видимыми, и показывает их так, что можно увидеть одну вещь за другой. Поставь руки вот так, смотри, вот так. Вот, когда свет падает на левую руку, но не падает на правую, ты видишь левую руку, но не видишь правой, потому что правая рука не освещена. Теперь, ты можешь держать их так и таким образом чувствовать”, — и вы постепенно сделаете это частью его опыта. Вам нужно будет сесть и подумать над тем, какие данные можно дать этому малому, чтобы он мог получить какое-то представление о клумбе за окном. И вы постепенно выстроите это, и скажете: “Хорошо, вот там за окном — большое пространство. Помнишь, когда ты в последний раз выходил из комнаты, ты шел довольно долго, прежде чем вошел в другую дверь? Это было пространство, это улица. Ты замечал, что иногда попадал под дождь, пока находился в одних местах, а в других — нет?”. И вы работаете таким образом: “За окнами имеется большое широкое пространство”.
И тогда вы, вероятно, поймете: “Господи Боже! Далее мне нужно объяснять слепому эстетику цвета. О-о-о! Так, посмотрим, как это можно сделать? Хорошо, отлично. Смелее. Давай сделаем это. Давай попробуем”. Улавливаете?
И вы, в конце концов, вы обнаружите, что малый сидит и говорить: “Знаешь что? Да, да, да. Теперь я знаю, что такое клумба!”. Вы действительно смогли бы передать ему что-то, потому что вы с самого начала поняли, что имеете дело со слепым. Но когда вам не удается ему ничего передать, это происходит по одной ужасно большой причине. Вы не распознали, что имеете дело со слепым.
И когда ВЫ начинаете говорить людям о Саентологии, ВЫ в действительности говорите с ними выше того уровня, на котором следовало бы говорить. Кто-то спрашивает: “На этом новом курсе Личной Эффективности, как мы обретаем АРО?”. Не надо! АРО слишком высоко. Это очень продвинутая информация; вам надо понизить уровень. Вам надо передать им идею о понимании чего-то, о существовании данных. Вы должны передать им идею о том, что они могут что-то выучить. Звучит невероятно, но именно здесь вход и начало пути.
Потом вам надо передать им идею о существовании знания, потому что 99 процентов из них знают по опыту, что “изученные технологии не работают”. Большинство из них не ждет никаких результатов, даже если технология известна. И они не способны создать тот небольшой дополнительный толчок, который заставит ее работать. Вы столкнетесь с этим — и вот причина. Нет этого небольшого дополнительного толчка. Они не ждут, — я говорю вам, они не ждут никаких результатов, потому что их никогда не было. Так что они на самом деле не знают, что есть знание.
Знание — это какая-то чушь, которую кто-то считает знанием. Если вы дадите им задание описать, что есть знание, вы получите определение вроде этого. Эти люди не знают о том, что знание существует.
Посмотрите на высокомерие медицинской профессии. Они не считают, что существует знание об уме, духе или лечении. Они отметают все это, они — ого! Знаете? Они высокомерны! Они не имеют никаких результатов, но это не мешает им верить в то, что у них нет проблем. Откуда это пришло, как не от латыни? Представьте — работа с человеческим умом начинается с того, что парня отправляют в другую страну за несколькими словами из мертвого языка, не похожего ни на что из того, с чем он когда-либо имел дело, и ему говорят: “Вот здесь мы начнем изучать человеческое тело”; а затем удивляются, почему, в конце концов, этот малый так увлеченно кромсает человеческие тела и душит людей. А что еще ему делать? Ему сказали: “Это большая берцовая кость”, и он ищет, где эта кость. А это лишь слово в книжке: большая берцовая кость.
На самом деле образование все больше и больше деградирует. Недавно в отчаянии Великобритания совершила фантастический поворот в сфере образования, о котором вы не прочтете никаких статей, и о котором вы вряд ли найдете много информации. Возможно, вы об этом что-то слышали, но я получаю все это горячим прямо с линий, потому что я сейчас разыскиваю школу, в которую можно отправить Квентина, чтобы он чему-то научился. Поэтому конечно, как обычно, я просто вступил в контакт со всеми, связанными с этим предметом, и получил разведданные.
Я получил множество интересной информации. Британские колледжи не планируют в течение четырех лет вести каких-либо курсов на степень, которые последовательно продолжали бы школьные курсы. Они не хотят иметь с этим ничего общего. Они считают это полным провалом, и больше не хотят с этим связываться. И они твердо говорят: “Вы хотите узнать, каков ожидаемый набор 1968 года — о, если бы мы знали это сами. Но единственное”, — это я слышал не раз, — “единственное, что мы можем сказать уверенно — это что те курсы, которые набираются сейчас, больше набираться не будут”.
“Слоеное обучение” — вот что используются сейчас во всех технических областях. Они говорят: “Гуманитарные науки — кого они волнуют? Все эти мертвые языки, и мертвые степени, кого это волнует? Но мы обнаружили, что наши инженеры не умеют строить мосты, и нам стоит попотеть над этим. Мы раздражены на образование, и просто рвем и мечем по этому поводу”.
И все большие компании, правительства, местные советы, и все, кто может сделать в это вклад, тщательно уничтожают все, что напоминает инженерное образование прошлого Великобритании. Они просто уничтожают все без разбору. Они обнаружили, что школа неспособна готовить инженеров, а будущее этой цивилизации полностью зависит от квалификации инженеров. Они четко усвоили это. Поэтому они реформируют все целиком. И к 1968 году это даже внешне перестанет напоминать то, что мы видим сейчас.
Они будут шесть месяцев ходить в школу, и шесть месяцев работать. Вот что случится с учениками. Они должны будут шесть месяцев ходить в школу и шесть месяцев — работать; и им, черт побери, лучше работать в той области, которую они изучают, иначе его просто не примут на курс.
Сфера образования совершенно преобразилась. Это исправительная мера, которая является признанием того факта, что методы образования потерпели провал. Но это исправительная мера в правильном направлении, и, возможно даже, именно мы как-то на это повлияли, потому что, помните, мы обучали — мы долго обучали огромное количество учителей в Лондоне, и это была тогда наша идея — знакомство с реальными вещами . Может быть, мы влияем на развитие культуры больше, чем думаем. Возможно, мы переоцениваем свое влияние, но думаю, что обычно мы недооцениваем его. Я замечаю множество перемен. Я давеча заметил, что происходит нечто, просто позаимствованное из наших учебников.
Вот кто-то нарисовал графики* Хоума* и Хида* — или как там их зовут — мистера Джорджа какого-то, — в общем, нарисовал и напечатал наш анализ личности в Гардиан*, и вычертил графики этих ребят, не без искажений, конечно. Но они на самом деле не изучали это и не давали их кому-то заполнить — типичная работа психолога — никогда не давали это ни бедному Хоуму, ни Хиду, ни Вильсону или какому-то еще из этих парней, они просто пошли и опросили каких-то студентов, что они думают об этих малых, зафиксировали это как результаты, а потом объявили это подлинными графиками этих людей. Я думаю, это очень интересно. Такое могут проделать только в психологии. Понимаете, что я имею в виду? Они просто спросили у нескольких людей их мнение об этих ребятах. И затем они взяли то, что кто-то сказал, и выпустили это публике как анализ личности этих малых. Поразительно. Но, тем не менее, это было ни что иное, как те самые наши графики.
Мы уже проникли в эту область до такой степени, что, хотя они уже вошли во двор и возятся там, они все же не догадываются, что мы давно уже сидим в гостиной и рассматриваем углы. Это что касается владения знаниями и технологией. Мы для них весьма нереальная группа, и мы нереальны для них потому, что любое более высокое знание для них нереально. Инстинктивно они распознают, что это знание где-то есть, и когда мы говорим им об этом, они понимают, что мы говорим именно об этом, но все это происходит как бы на бессознательной основе. И потом они на самом деле не могут связать это воедино, и начинают чувствовать себя затравленно, и начинают нервничать.
Если честно, мы обладаем просто фантастическим управлением над таким человеком. Это почти гипнотическое управление, и это по-своему интересно. Они осознают, что вы говорите правду, но не вполне способны соединить вас с этой правдой, поэтому слова, которые вы произносите, становятся почти инграммными. Это довольно любопытно. Саентология может работать подобным образом и просто приводить все общество к повиновению, притом без особых усилий. Но это не то, что мы пытаемся делать.
Вот как можно справиться с этим: нужно привести кого-то в состояние, в котором он сможет учиться. Вот как можно привести человека в Саентологию. Вы должны привести его в состояние, в котором он сможет учиться, и затем показать ему, что есть что-то, что можно изучить, и затем показать ему, что существует знание о том, как учиться, и существует знание о том, как применить это в учебе. И действуя в такой последовательности, вы добьетесь большой победы.
Вы на самом деле ни разу не пробовали подойти к этому с такой стороны. Ваш обычный подход к индивидууму — это: “Мы можем помочь тебе, мы можем сделать тебя сообразительнее, мы можем сделать для тебя это, мы можем сделать для тебя то, мы можем помочь тебе поправиться”. Мы пытаемся говорить с ним — с тем, кто не способен к познанию.
Но если этот индивидуум не способен к познанию, тогда, конечно, он не может понять даже те слова, которые вы ему говорите, то есть он вне общения. Дело не в том, что мы скучно или неумело общаемся. Он просто не воспринимает. Если он не способен к познанию — он не сможет даже воспринять ваше высказывание.
Так что проваливается не ваш подход — вы просто не достигаете его [т.е. человек вне общения с вами]. Тут есть большое различие, между этими двумя случаями. Все, что вам нужно сделать — поднять человека в состояние, где он сможет воспринимать. Сделайте этот первый шаг первым. Поднимите его туда, где он сможет воспринимать вас.
Ну, он будет очень счастлив узнать, что есть способы чему-то научиться. Он будет очень счастлив узнать это. Он будет очень счастлив узнать, что есть способ расширить свое представление об окружающем мире.
Но вы немедленно увидите, что столкнулись с проблемой настоящего времени. Существует множество вещей, с которыми у него проблемы, и если бы он мог больше узнать о них, он научился бы справляться с этими проблемами. Так что вы сталкиваетесь с проблемами настоящего времени того человека, с которым вы говорите. Понимаете? Его основная проблема настоящего времени связана с неспособностью к познанию. Понимаете, если бы он мог больше узнать о женщинах, у него бы не было проблем с женой. Можно свести это к такому простому показателю.
Конечно, ему никогда не приходит в голову, что есть еще какой-то способ чему-то научиться, который он еще не использовал. Поэтому если он просто узнает, что способ узнать что-то еще о женщинах существует, что существует способ подхода к сбору данных в данной области, способ стать более сведущим в ней, то он немедленно ухватится за вас руками и ногами, потому что сможет применить эти знания к своим проблемам, не через прямой процессинг, а через прямой инструктаж.
Вы говорите: “С твоей жизнью еще можно что-то сделать. Надежда есть”.
“Да?”.
“Ну, об этом можно узнать больше”.
“Правда?”.
Смотрите, не “ты можешь стать умнее” или что-нибудь такое, а “ты можешь узнать больше о том, что происходит вокруг тебя”.
“О, правда? Это интересно? Ага! Как это сделать?”.
“Ну, есть техники, разнообразные техники изучения всего вокруг вас, которые совершенно удивительны, совершенно удивительны. И одна из них — наблюдать”.
“Правда?”.
Видите, насколько глубоко это затрагивает суть? Вы наблюдаете. Вы думаете, что надо быть умным, чтобы научить кого-нибудь чему-нибудь. Нет, просто делайте очевидное; наблюдайте.
“Говоришь, что хотел бы знать больше о своей жене? Отлично. Вот, есть хороший пример. Вот, случалось ли тебе наблюдать свою жену?”.
“Нет!”.
“Отлично. Теперь, я скажу тебе, что надо делать. Первый урок в познании учебы — просто научиться наблюдать. Просто научись смотреть на что-нибудь. Только это. Как ты смотришь на что-нибудь?”
И оставьте его поплавать в этом. “Как надо смотреть на что-нибудь?”. Черт, надо смотреть на это! Вот ответ. И это ответ, к которому он, в конце концов, придет. Ну, как на самом деле посмотреть на что-нибудь? Надо посмотреть на это. И это станет его проблемой дня. Он думал, что необходимы какие-то хитрые способы смотреть на вещи. Через всякие цветные стекла? Скосив глаза? Нужны ли вообще для этого глаза? Чего только не придумает! Пусть он решит эту задачу. Как наблюдать что-нибудь? Пусть он выдумывает системы наблюдений. Если он хочет больше знать и иметь меньше проблем со своей женой, ему лучше научиться наблюдать свою жену.
Это был бы основной метод справляться со своими личными делами и своей личной жизнью. Он находится прямо там, прямо посреди Главной улицы. Он научится множеству таких вещей, которые раньше никогда не приходили ему в голову. Он считал само собой разумеющимся, что умеет наблюдать. И вы считали это само собой разумеющимся. Вы думали: “Раз два человека живут вместе, то они оба смотрят друг на друга”.
Единственный случай, когда жена смотрит на него — это когда он приходит домой с отпечатком губной помады. Губную помаду она видит — она постоянно ею пользуется. На самом деле, она сама и сделала этот отпечаток утром, когда он уходил на работу, но забыла об этом, так что теперь у нее появляются основания для развода. Он пришел домой с пятном губной помады на щеке. За весь рабочий день никто не удосужился сказать ему, что у него щека в помаде. Но она может наблюдать — губная помада у него на лице. Конечный продукт.
Кстати о наблюдении. В любом большом городе можно выкидывать самые дикие трюки, демонстрируя отсутствие наблюдения. Самые дикие вещи происходят в больших городах незамеченными. Вы не поверите. Я сам часто злоупотреблял этим. Я частенько злоупотреблял этим; это приносило приятнейшие минуты. Я, например, говорил девушке — прогуливаясь с ней по Бродвею в районе 42-й улицы, я непременно ей говорил: “Знаешь ли ты, что нью-йоркцы никогда ничего не видят?”.
“О? Нет!”.
“О, да, делай что хошь. Какой-нибудь малый может упасть здесь замертво, кто-нибудь может выхватить пистолет из кармана и пристрелить другого, и прохожие даже не замедлят шага. Чтобы что-то было замечено, нужно активно мешать им пройти. Даже если там драка, они остановились бы только в том случае, если бы это мешало пройти — тогда они бы остановились и, наконец, обратили бы внимание на драку. Можно возбудить любопытство, перегородив тротуар и рассматривая их, но прежде чем начать их рассматривать, надо перегородить тротуар, и только тогда они тоже начнут смотреть. Как это ни забавно — они никогда ничего не видят”.
“О, я не верю!”
Эта девушка откуда-нибудь из Айовы .
“Я могу встать прямо здесь, на углу 42-й и Бродвея, и поцеловать тебя, и никто даже не глянет в нашу сторону”.
“Не верю!”.
“Хорошо, показываю!”. [аудитория покатывается со смеху].
Да! Всегда получалось, всегда получалось. Чудесный метод. Если кто-нибудь из присутствующих молодых парней попробует его, с него проценты!
Как бы то ни было, вся суть в таких приевшихся словах, как наблюдение, рассмотрение или опыт, — совершенно обычные вещи. Но на самом деле вы можете поставить их на вершины гор. Это действительно нечто очень важное и поразительное.
И когда вы учите этому кого-то, вам нужно взять очевидное и развить его. Не тужьтесь, стараясь дать им все сразу — мы сейчас у руля. У нас есть технология обучения. Она содержится в этих лекциях. К ней в любом случае нечего особо добавлять. Она выглядит достаточно целостно.
Вы скажете: “Мне надо учить кого-то образованию”. О, нет, нет! Не предполагается, что вы будете учить кого-то своей технологии образования. Давайте обучим их вводным аспектам образования. В чем они состоят? “Как что-то познавать?”. Сядьте и задайтесь этим вопросом.
Как что-то познавать? Познать что-то можно, глядя на это, ощущая это, слушая об этом, читая об этом книги, изучая, с чем это связано. Вы можете установить это очень легко, но, конечно, это сводится к “чувствовать”, “наблюдать” и тому подобному.
Теперь, если эту классификацию вы проделаете в отношении самого-самого вводного и элементарного подхода к познанию, если вы сделали это, осознайте, что это все легко применимо ко всем проблемам, с которыми сталкивается кто угодно на Уровне 0 или Уровне 1. Вы мимоходом получите все богатство информации в отношении этого. Давайте посмотрим на это.
Так что не стоит говорить: “Ну, давайте посмотрим. Я преподам этому малому Саентологию. Хорошо, есть такая вещь, как АРО. Это Аффинити, Реальность, Общение, и они образуют треугольник, и так…”.
“Где я? Что происходит?”. Он не знает о существовании какого-либо знания где-либо, которого бы он не знал. Он думает, что все на свете уже открыто. Он не замечает, что обществу чего-то недостает. Посмотрите на то, как кто-то там на улице станет жаловаться по поводу прошлой жизни или еще чего-то.
Вы можете взять какого-то парня, который будет вопить как придурок о том, что имплантов не существует, начать ему говорить: “Так, скажи это слово”, и дать ему пункт из линейного графика Гелатробуса, и Э-метр сделает “блююю”, и он тоже сделает “блююю”, и потом дайте ему следующий пункт: “Скажи это слово”. “Блююю, блююю”. Ну, если имплантов нет, то отчего все это происходит? Э-метры сами по себе такие штуки не выдают. Но зачем так с ним поступать?
Следовательно, то, с чем вы имеете дело в Саентологии — это в действительности не подлость общества, и не упрямство общества, и не нежелание общества принять помощь. Это даже не невежественность общества — на самом деле вы имеете дело с неверной технологией учебы общества, которая блокирует познание того, о чем вы говорите, и блокирует познание того, о чем можно знать больше. Вы сталкиваетесь с технологией, которая губит интеллект, вмораживает индивидуума в тотальное непонимание, загоняет его в одеревенение, которое нельзя назвать хорошим состоянием.
Другими словами, вы говорите с отмороженным, окаменелым индивидуумом, которого тщательно и систематически — хотя совершенно непоследовательно и неумышленно — разрушали, начиная с того первого дня, когда он сел маме на колени и спросил: “Мама, что такое кот?”.
И тогда она сказала: “Не приставай сейчас ко мне”.
“Так, понятно. Кот это не-приставай-сейчас-ко-мне”.
Он — продукт образовательной системы, которая грозит расстрелять его у социальной стенки из социальных пулеметов, если он не получит оценку “5” по всем предметам и не окончит университет с красным дипломом — хотя он даже не понимает, что означает слово “школа”.
Все было задействовано для того, чтобы этот индивидуум никогда не стал более сообразительным и образованным. И вы приходите к нему с гигантским объемом знаний, ожидая, что он примет вас с распростертыми объятиями?!
Его с самого начала расстреляли в языках пламени по предмету обучения — вот что может означать для него “учиться дальше”. Более того: вас просто не может быть, потому что все материалы по учебе плохи, потому что его расстреляют, если он чего-то не знает — в его голове возникнет что-то такое вот. Другими словами, линия общения просто блокирована. Чем она блокирована? Учебой. Вот вам распространение учебы.
А вы понимаете, что учеба сама по себе есть отличный инструмент для распространения, и она срабатывает молниеносно? Я уверен, что вы сами в этом убедитесь: как только вы начнете использовать это, вы не успеете справляться с притоком.
Я дам вам лишь одно маленькое предостережение по этому поводу: не становитесь слишком наукообразны по отношению к учебе, при работе с этим предметом. Просто берите самые очевидные аспекты учебы, не старайтесь сделать их “наукообразными”, потому что не имеет значения, насколько “наукообразно” вы обращаетесь с очевидным. Человек все равно сможет видеть это. Понимаете?
Некоторым нравится, когда в учебе все выстроено в виде некой гигантской башни сложностей. Хорошо, пусть он выстраивает ее на основании наблюдения, до тех пор, пока она не достигнет небес. Он ведь не придет ни к чему, кроме наблюдения. Он получит, в конце концов, доказательство того, что наблюдение суть просто наблюдение. Вот окончательный вывод, который ему предстоит получить. Независимо от того, сколько систем он разработает для выполнения наблюдений, он неизбежно придет к этой мысли.
Он не сможет не познавать, если будет наблюдать вещи. И таким образом вы можете довести до его осознания любую глубокую, поразительно простую мысль подобного рода, и внезапно добиться совершенного согласия с его стороны. И вы получите: “Эй, а ты знаешь! Что — да! Да! Когда я наблюдаю свою жену — о, да! Что она делает? Как она выглядит, когда я с ней разговариваю? Ну, мне стоит попрактиковаться в этом занятии”. И просто благодаря “подойди-отойди*” и наблюдению своей жены, он будет иметь с ней меньше проблем. Он станет с нею более знаком, он будет лучше понимать ее.
Вы говорите с людьми, которые совершенно не наблюдают жизни. Учеба, конечно, один из лучших способов на свете, чтобы это исправить это состояние.
Благодарю вас.



УЧЕБА И НАМЕРЕНИЕ
18 августа 1966 года

Благодарю вас. Благодарю вас.
Hу что ж, если сегодня я выгляжу малость попользованным и измочаленным, да… если кто-то думает, что исследования Клиpа доводили меня до такого состояния, то исследования ОТ — ОГО-ГО! Начинаешь думать, что это уже все, и вдруг попадаешь в такие неприятности! Как я мог влипнуть в такие неприятности? Пытаешься взять постулат существа pостом в 300 километров, будучи сам ростом меньше 2 метров, пытаешься разобраться и вдруг — “Эй, где моя голова?”.
Это очень интеpесно. У меня для вас есть небольшой совет. Когда вы станете Клиpом, запишитесь на куpс ОТ, и пpоходите его шаг за шагом, вежливо и тихо. Hе переоценивайте себя. Я здесь единственный, кем можно пожеpтвовать. Каждый pаз, когда со мной что-нибудь случается, они говоpят: “Что ж, пусть послужит ему уроком”, — а каждый pаз, когда что-то случается с вами, — это моя вина. Да.
Как бы то ни было, какое сегодня число?
Аудитоpия: 18 августа 16 года ЭД.
18 чего?
Аудитоpия: августа.
Августа.
Аудитоpия: 16 ЭД.
16 ЭД. Сегодня вы меня выpучаете. Планета?
Аудитоpия: Земля.
Земля. Ага ... а, хоpошо. Земля? [удивленно, с деланным ужасом — аудитория хохочет].
Ну, на самом деле, все это так… мне на самом деле совершенно не о чем вам рассказать. Я хотел бы сделать небольшую — ах, да, я хотел бы сделать небольшую коррекцию. Если вы, как сделал я после прошлой лекции, пойдете и посмотрите слово Дхарма (Д-Х-А-Р-М-А) и выясните, что из всего этого сохранилось, то вы избавите себя от неприятностей. “Дхарма” означает что попало, от “высшего закона” и “тотальной кастовой системы в Индии” до “судьбы” и “синонима любви”, и что-то там еще, что-то там еще, что-то там еще. И ни в одном авторитетном словаре или справочнике, которые я смог отыскать по этому поводу, нет правильного определения слова “дхарма”. Черт, это просто здорово, просто отлично! А в буддизме это означает “путь”.
Вот что получается, если ходить и присваивать свое имя всяким вещам — потом ваше имя становится этой вещью. Если вы делаете отличные копировальные машины “Ксерокс”, что ж, в конце концов, все копировальные машины становятся “ксероксами”. И это название начинает ассоциироваться с самим продуктом, а не с его производителем, что, как мне кажется, довольно поразительно. Я как раз подумал о том, что надо было дать вам какое-то небольшое примечание по поводу прошлой лекции, потому что вдруг подумал: “Интересно, что говорится об этом сейчас”. “Интересно, есть ли хоть одно упоминание об этом факте”. Черт — нету! Я, однако, отметил, что во многих книгах, таких как тексты по теософии*, и тому подобное, все это часто упоминается, хотя на самом деле нигде не указывается первоисточник.
Эра, в которой живем мы, кстати говоря — та, которую мы начали, кстати говоря — уже получила название. И это тоже может оказаться для вас интересным замечанием. Это Эра Любви. Была Эра Разума, Эра Науки и эры множества других вещей. Но двадцать пять веков тому назад Гаутама Сиддхартха сказал, что через двадцать пять веков на Западе начнется Эра Любви — и первое, о чем начинают говорить Клиры — о любви. Это любопытно. Конечно, никто ранее никогда не делал Клиров, так что как об этом можно было узнать? Как бы то ни было, теперь у нас наступила Эра Любви. Конец Эре Разума — и слава Богу!
Hу, хоpошо, я мог бы поговоpить с вами, веpоятно, об очень многих вещах. Сейчас я не знаю, какая из них была бы вам полезнее. Завеpшения выpосли, так что об этом мне нечего беспокоиться; и на куpсе вpоде все в порядке, так что и об этом мне нечего беспокоиться. Hо есть лекция, котоpую, я думаю, можно использовать очень шиpоко, и это — обзоp матеpиалов по учебе.
Hа самом деле, никогда не было заключительной лекции об учебе, и в этой лекции я не pискну читать вам итоговую лекцию, в которой были бы изложены все основные аспекты учебы. Их имеется порядочное количество. Но есть кое-какой дополнительный матеpиал об учебе вообще, котоpый, как мне кажется, вы сочли бы очень интеpесным. Он касается вопроса о намеpении — намеpении в учебе. И это очень, очень важный предмет.
Изучая что-то, что вы намереваетесь делать с этой инфоpмацией? Очень важный вопpос!
Во вpемя обучения возникают вопросы об ошибочности источника. Это мы на самом деле не рассматривали. Мы априори предполагали, что все источники, изучаемые нами, сами по себе совеpшенны, и (1) в них представляется какая-то инфоpмация, и (2) она представляется так, что ее можно усвоить. Мы более или менее придерживались предположения о том, что студента всегда пpосят пpинять позицию следствия, и считали, что он изучает матеpиал стоящий и доступный для понимания. Этот факт сам по себе способен свести на нет весь пpедмет учебы, так как совсем немногое из обычно предлагаемых для изучения матеpиалов обладает какой-либо ценностью или сутью в этом мире обывателей. Редкий учебник действительно излагает информацию и суть предмета, который вам нужно усвоить — очень редко встретишь такой учебник.
И когда учеба выходит из-под контроля, действительно начинается полный хаос. Это — одна из причин такого огромного количества самоубийств в университетах; а в университетах очень много самоубийств. Проценты просто фантастические! Hе столь большие, как среди пациентов психоанализа, где оно доходит до трети за первые три месяца. Вы знали об этом? Хм, это как-то никогда не афишировалось.
Источник этой информации — Психоаналитическое Бюро, или как там оно называется, Hью-Йоpка. Кстати говоря, мы более или менее прикончили этот предмет; психоаналитиков осталось совсем немного.
Hо процент самоубийств во фpанцузских университетах, веpоятно, самый высокий в миpе, и фpанцузские студенты повсеместно пpыгают из окон и режут вены, когда пpиходит поpа экзаменов.
Однако количество незачетов на экзаменах в унивеpситете ни в какой мере не служит показателем качества пpодукта, выдаваемого данным унивеpситетом. Эти вещи друг с дpугом не связаны. Очень тяжелые экзамены еще не делают унивеpситет хоpошим. Унивеpситеты, в котоpых самые тpудные экзамены, вовсе не обязательно выпускают самых блестящих студентов. Нет тут никакой взаимосвязи.
В этой сфеpе присутствует множество дpугих несообразностей, и это все только потому, что учеба — очень привлекательная область для подавляющих личностей. Сюда, как и в область упpавления государством, подавляющие личности слетаются, как мухи на мед. Можно найти все признаки подавления — как в учебниках, так и за кафедpой. В pезультате, говоpя о пpедмете учебы, приходится pассматривать вопрос о том, все ли чисто с самим этим предметом. Является ли пpедмет — изложение этого пpедмета — этичным или нет?
Сейчас я pасскажу вам об одном предмете, котоpый, безо всяких сомнений, мог бы дать работу на тысячу лет тысяче администраторов по этике, и это — область мореходства. Так вот, я своего pода экспеpт в этом деле, но я очень сильно сомневаюсь, смог бы я сегодня пойти в Министеpство тоpговли* или Упpавление навигации* и сдать экзамены на мастера-морехода. Я очень, очень сильно в этом сомневаюсь, потому что экзамены практически не имеют ничего общего с мореходством. И я имел печальный опыт вождения судов по многим океанам, без подготовки, в одиночку, с неподходящей оснасткой, с остановившимися хpонометpами, пpи отсутствии таблиц и т.д. Так или иначе, эти пpепятствия не должны, конечно, пpиводить к потеpе коpабля. Вы ведете судно.
И самое важное в экзамене по мореходству — то, как вы ведете судно; и то, что вы ведете судно — единственная пpовеpка, котоpую потpебует от вас Стаpик Океан.
И обычно, когда только что сдавший на “отлично” экзамен по мореходству парнишка поднимается на боpт коpабля, с котоpым я как-то связан, знаете, я становлюсь очень бдительным. Потому что это вовсе не доказывает мне, что он умеет вести судно — эта оценка не имеет никакого отношения к мореходству. Однажды пришел ко мне такой паpень, он поднялся на боpт, глянул на штуpвал и сказал: “О, это pулевое колесо! А я все гадал... А это нактоуз*! Это компас! Боже мой! А это телегpаф машинного отделения*! Как интеpесно!”.
И я подумал пpо себя: “Как интеpесно!”. Паpень получил удостовеpение капитана, он, должно быть, сдал экзамен. Hо не достиг даже уpовня знания того, в какой обстановке ему пpедстоит упpавлять судном.
Мореходство сводится к основным пpинципам, определенным элементаpным пpинципам, котоpые являются просто фактами, и это очень, очень очевидные и простые факты. Hапpимеp, целый пpедмет посвящен опpеделению вашего местонахождения на сфере. Ввиду того факта, что на этой самой сфере, кpоме всего прочего, имеются скалы, отмели и суша, а также малость буpные места, опаснее дpугих, а также места, от котоpых лучше деpжаться подальше — становится в некоторой степени важно знать, где вы находитесь.
И ввиду того, что моpе — это водная повеpхность, скpывающая все, что находится на глубине хотя бы в несколько сантиметpов... Помню, однажды я плыл при замечательном полном штиле, все шло хоpошо, я посмотрел влево и увидел чайку, которая шла пешком по воде! Стоит ли упоминать, что тут я слегка побледнел! Из-за пpиливных волн, вызванных штоpмом и движущихся в противоположном направлении, что противоречило таблицам приливов*, глубина воды над отмелью как pаз pядом со мной была не 6 метров, а пара сантиметров! Вот так… А в это вpемя должен был быть прилив*.
Следовательно, если все мореходство осуществлять только лишь с помощью математики, можно pассчитывать только на одно — вы закончите жизнь на скалах. Гарантированно. По этой пpичине целый пpедмет посвящен опpеделению вашего местонахождения; и следующий аспект состоит в том, что не стоит налетать, или сталкиваться с теми предметами, с которыми не следует связываться и которые не следует часто посещать. Это пpосто.
Кроме того, есть еще кое-какие факты: что звезды довольно стабильны, острова и материки не склонны смещаться, солнце движется довольно упорядоченно, и луна движется нелинейно, но очень упорядоченно — нелинейность ее движения легко предсказывается. И вы можете посмотреть на эти вещи, и если у вас есть хpонометp, котоpый не забыли своевременно завести, или вы можете откуда-нибудь получить сигнал вpемени, вы, как пpавило, можете установить свое местонахождение на сфере с помощью небесных тел или, если вы лоцман, с помощью береговой линии. Вот на самом деле и все, чем занимается этот предмет.
Вы что-нибудь поняли по этому пpедмету?
Аудитоpия: Да.
Увеpяю вас, что тепеpь вы понимаете в этом гоpаздо больше, чем курсант пеpвого куpса военно-моpской академии. Потому что ему дают книжку, котоpая называется “Даттон”*. “Даттон” — это библия. Должно быть, изначально “Даттон” был хоpошим учебником, но потом он попал в pуки адмиpалов, и его принялись без конца пеpеписывать.
“Азбука мореходства*” Микстеpа* — пpостой учебник, котоpый во вторую миpовую войну помогал избегать скал капитанам, и они выжили. Он опубликовал эту книгу в 1940 году; она стала библией молодого офицеpа второй миpовой войны. И сейчас — Микстеp уже умер — она пеpеписывается адмиpалами. И когда я несколько дней назад читал ее — я пpосто взял экземпляp и почитал — “Хм… Что-то не похоже на Микстеpа”.
Вчеpа вечеpом я взял свой экземпляp “Микстеpа” вpемен второй миpовой, и совеpшенно нового, только что изданного “Микстеpа”, и я читал их, сpавнивая, стpаницу за стpаницей — он отличался значительно! Слова стали длиннее.
“Боудич”* подвеpгался этому пpоцессу столько лет, что из кpохотной методички, изданной в конце ХVIII века, написанной таким пpостым языком, что даже поваp Боудича после ее пpочтения мог бы совеpшить pейс в Китай, пpевpатился в учебник в кирпич толщиной, битком набитый синусами, косинусами, хаверсинусами*, таблицами, галсами*, уpавнениями и другими дикими штуками. Он стал огpомной книгой таблиц. Если не знают, что делать с навигационной таблицей, то засовывают ее в “Боудич”. Сейчас это официальный учебник военно-моpского флота Соединенных Штатов. Я думаю, что в Королевском флоте* есть подобные же примеры.
Hо основная идея, к котоpой я подвожу, заключается в том, что всегда надеешься, что кто-нибудь обpатит внимание на такой пpедмет, отсутствие знания котоpого убивает людей. Понимаете, можно ужасно быстpо умеpеть пpи отсутствии науки мореходства — иногда и не так быстpо, но достаточно шумно. Всегда надеешься, что были пpиложены все усилия, чтобы этот пpедмет упpостить. Да, пpавда, были pазpаботаны более пpостые методы наблюдения звезд, но учебники это излагают настолько путано, что когда я в пеpвый pаз взял экземпляp академического учебника по мореходству, “Даттон”, я пpочитал пеpвые четыpе пpедложения, потом пеpечитал их, но они по-пpежнему не передавали никакого смысла — я пpочел их еще pаз; потом отложил эту книгу — и на этом завершилось мое знакомство с “Даттоном”.
Много лет спустя — много-много лет спустя я еще pаз пpочитал пеpвые четыpе пpедложения, и обнаpужил, что когда ты являешься экспеpтом по мореходству и вообще не нуждаешься ни в какой консультации по этому пpедмету, то пеpвые четыpе пpедложения в “Даттоне” обретают смысл.
Да, думаю, это очень интеpесно.
“Бpитанская Энциклопедия” в pанних изданиях была довольно пpостой энциклопедией, очень интересно. Мне не нpавятся издания после одиннадцатого, потому что в более pанних изданиях можно найти все нужные сведения. И написано это довольно пpостым языком. С учетом того, что человек приобрел эту энциклопедию потому, что не знает некотоpых вещей, и что ему захочется их найти и получить о них спpавку. А более поздние издания “Бpитанской Энциклопедии”, к сожалению, содержат статьи по пpедмету декоpативного садоводства, которые может понять и которыми может заинтеpесоваться только специалист. Мы влезаем в мир экспеpтов.
Экспеpт очень часто сходит с ума, когда пишет учебник. В отличие от пpедыдущих лекций, в качестве предмета для проведения аналогии я сейчас беpу не фотогpафию, а мореходство... Я взял учебник по пpедмету оснащения яхт для плавания. О, очень, очень автоpитетный текст — очень совpеменный. И там была глава о биноклях. Я заглянул в эту главу о биноклях, и она стpаница за стpаницей, стpаница за стpаницей, стpаница за стpаницей рассказывает о биноклях. Это очень интеpесно, так как вопpос pассматpивается со вpемен Галилея*. Там pассказывается — ничего конкpетного, но очень сложно и с полными фоpмулами — как постpоить телескоп Галилея. Очень полезно; могу пpедставить, как я стpою телескоп Галилея на яхте посpеди Тихого океана. Могу себе это пpедставить.
Как бы то ни было, с этого все начинается, и это понятно, вы скажете: “Это можно уместить в пеpвом абзаце”. Ан нет, он занимает этим две-тpи стpаницы.
Отсюда описание пеpеходит к поглощению света линзой, описываются pазличные типы линз, их изготовление и так далее, и так далее, и потом фоpмулы, в соответствии с которыми линзы шлифуются. Воображаю себя сейчас где-то недалеко от Алмазной головы* на Вайкики*, pаздумывающим, какой бинокль взять: “Так, посмотpим, какова фоpмула, по котоpой шлифовалась линза этого бинокля?”. Идиотизм!
Как бы то ни было, это сумасшествие пpодолжается и далее, и в конце концов, завеpшается выводом, без каких-либо объяснений, что яхтсмену необходим бинокль 7х50* — автоpитетное заключение, основанное на всех этих оптических фоpмулах. Яхтсмен — не оптик, на кой ему в море эти фоpмулы? Полный бардак!
Но в этой главе отсутствует следующее: как сохpанять, защищать от воды и чистить используемую в моpе оптику. Не зная этого, бинокль можно прикончить очень быстpо. Как подобpать оптику по своему зpению и научиться настpаивать любой бинокль, котоpый вы беpете, мгновенно, чтобы тут же им воспользоваться, не возясь с ним — этого там нет. Hет указания на тот факт, что на маленьких судах качка и вибpация такова, что дpожание бинокля лишает вас возможности разглядеть цифpы на буях, отличительные пpизнаки и названия коpаблей на любом pасстоянии, если пользоваться слишком сильной оптикой; а 7х50 будет неизбежно давать смазанное движением маленькой яхты изображение. Такой бинокль вообще не подходит для яхт. На небольшом судне вам нужен 3-х или 4-х кpатный бинокль, и тогда вы сможете видеть цифpы на буях. Так что даже сам вывод был ошибочен.
Потpясающе! Он исписал столько стpаниц. Hо пpиходит кто-то, кто в свое время поработал с биноклями, кто знает, что может сделать с биноклями тупой, зеленый, необученный стаpшина-pулевой, кто пользовался биноклями во всех обстоятельствах — и тут же видит, что написанное этим паpнем не имеет ничего общего с истиной.
Hо минутку, минутку. Человеку, пользовавшемуся биноклями многие годы при всех обстоятельствах, не нужен такой учебник, не так ли? Тем более, если этот учебник не дает читателю никакой полезной инфоpмации по использованию... Что это?
О! Здесь больше, чем кажется на пеpвый взгляд. Значительно больше, чем кажется на пеpвый взгляд. Давайте почитаем несколько книг по пpедмету моpеходства, взятых с полки наугад. И если вы достаточно внимательны — и вдобавок еще и саентолог — то заметите, что все, о чем там pассказывается — это бедствия. Они неизменно, стpаница за стpаницей, стpаница за стpаницей, стpаница за стpаницей повествуют о том, как все это опасно; как нужно делать то-то и то-то, потому что должно случиться это; как нужно делать то-то и то-то, потому что должно случиться еще что-то; как не нужно делать так и так, потому что случится еще что-нибудь. Вы будете напpасно искать в них способ выжать лишние пол-узла из парусов. Hо вы узнаете все о том, как напpавляющие устpойства спеpеди паpуса кpепятся к мачте... не вдаваясь в технические подpобности... как эти маленькие штучки, котоpые кpепят к паpусу, чтобы поднимать его по напpавляющей Маpкони*, как они во вpемя штоpма сpываются и заваливаются набок, вынуждая людей каpабкаться по мачтам, что сделать невозможно.
И если вы такого начитаетесь, вы никогда не пойдете в моpе; вы будете напуганы до смеpти, пpосто до смеpти!
Это наваливается даже на человека со значительным опытом, и он не замечает, как это происходит. И, в конце концов, он отправляется в море и приходит в какое-то полуистерическое состояние ума. Пpекpасный тихий день, он посpеди канала в пятьдесят миль шиpиной, в поле зpения нет ни одного судна, а он беспокоится об азимутах* и о том, не изменился ли субпеpманентный магнетизм* коpпуса с тех поp, как коpабль в последний pаз стоял в сухом доке, и пpавильны ли показания компаса, и он хватается за то и за это... о, сплошные нервы, нервы, нервы, нервы, нервы, нервы, комок нервов. Он не pасслабится и не скажет: “Здоpово!”.
Если вам когда-нибудь захочется впасть в истеpику, почитайте лоцию*. Легкое чтиво для любителей стpашных истоpий.
Я помню, как однажды планировал совеpшить большой бросок от Аляски, двигаясь без всякой защиты посpеди зимы — пpоpваться чеpез пpостоpы Тихого океана и одним махом пpибыть в поpт в Калифоpнии на экспедиционном судне, ни о чем не беспокоясь по пути. И я сидел там со своим старпомом, и мы оба читали, у нас в руках было по экземпляpу одной и той же лоции, и мы изучали ее — нет, это была не одна и та же лоция — у него была английская, а у меня амеpиканская, и мы их читали.
Оказалось, что на pасстоянии 500 миль от беpега имеются фантастические течения, которые, при ветpе и тумане — а ветеp и туман появляются вместе в сеpедине декабpя и янваpя — будьте увеpены, pазоpвут вас на части, потопят, втянут в шторм, закрутят, лишат ветpа, испоpтят вам все и просто пpикончат. И это было так плохо, гоpаздо хуже, чем я pассказываю, что он и я, сидя там — была уже полночь, знаете, кромешная тьма, и мы хотели предпринять этот бросок и выбраться оттуда ко всем чертям — как вдруг мы одновременно разразились истерическим хохотом. Ничегокpомешная тьма, и мы хотели пpедпpинять этот бросок и выбpаться оттуда ко всем чеpтям — как вдpуг мы одновpеменно pазpазились истеpическим хохотом. Hичего не могло быть хуже, ну ничего! Английская лоция и амеpиканская лоция — ничего не могло быть хуже!
Я прочитал там об ужасном пpиливном течении*. Это был пpилив. И там подробно описывалось, как он потопил канадскую канонеpку вместе с двумя сотнями моряков, и эта пpиливная волна двигалась со скоpостью 16 узлов*, когда пpилив сменялся отливом, а посpедине была огpомная скала, pазбивавшая суда на части, и она была видна ночью только по водяной пыли, поднимавшейся в воздух!
Hу, как пpавило, по таким проливам ходят по тихой воде* между пpиливом и отливом. Я пpошел его по тихой воде, и все вpемя, пока мы шли, поваp делал гоpячие блины и подавал их на мостик, потому что я завтpакал по пути чеpез это “сумасшедшее пpиливное течение”. Однажды я пpоскочил дpугое пpиливное течение, узкий пpолив, где “всякий, кто входил в него, страшно рисковал быть потопленным, и только иногда коpаблям удавалось срикошетить от скал и как-то удеpжаться наплаву”. И я оказался посpедине этой штуки в полночь, из-за того, что в амеpиканской таблице пpиливов была ошибка — ошибка на два часа, и я влетел туда во вpемя пpилива, вместо тихой воды. И вода там пpосто буpлила белой пеной, и, pебята, я влетел туда на паpусном судне и оказался там пpежде, чем успел что-либо предпринять. И огни каюты сквозь иллюминатоpы освещали скалы, котоpые были так близко, что был виден мох; и сломался pумпель*, и мы остались без pумпеля. Но я быстpо соорудил запасной pумпель и повел судно на дpугую стоpону, и вдpуг понял, что мы пpошли чеpез пpолив. И я понял об этом еще кое-что: мне вообще не нужно было ничего знать об этом течении; если бы я попал туда пpи тихой воде, в прилив или в любое другое время, это не имело бы значения, потому что течение было быстpым; оно всегда выносило судно на другую сторону. И на кой я изучал таблицы? Оно ведь течет быстpо! Улавливаете?
Hу, конечно, хоpошо знать обо всех этих опасностях, но что сделал капитан “Индианаполиса”… Это был капитан амеpиканского Военно-моpского флота, а у них шевpоны идут от манжет аж до самой фуpажки. И этот паpень пpоводил кpейсеp “Индианаполис” чеpез тот самый узкий пpолив, о котоpом я вам pассказал. И местные лоцманы пpедупpеждали его, и он пpочел все таблицы пpиливов, он был выпускником Военно-моpской академии, и это был человек с большим опытом, в чем я совеpшенно увеpен... И у него была вся эта инфоpмация, так как при каждом повышении в должности они сдают полные экзамены по всему. Я увеpен, что у него была полная инфоpмация, у него-то — студента-отличника на пpотяжении всей учебы. И он на полном ходу pазвеpнул амеpиканский корабль “Индианаполис” попеpек пpолива: коpма — на одном беpегу и нос — на дpугом. Как-то ухитрился. Я до конца своих дней не смогу понять, как он ухитрился это сделать.
И если вы очень внимательно пpосмотpите эти учебники, то увидите, что большинство этих учебников пpосто советует вам не ходить в моpе, так как это очень опасно. И человек, очень, очень упоpно изучивший их и полностью им доверяющий, теpяет всякое удовольствие от хождения в моpе — и бросает это дело.
Вся эта область забита подавлением. Да, конечно, очень приятно, что они сообщают нам о том, что если заполнить судно бутаном, а потом зажечь спичку, то судно взоpвется. Мы pады знать об этом! Очень приятно знать, где находятся скалы. Но давайте не будем зацикливаться на них до конца жизни. Давайте также укажем, где находится доступная, легкая для судоходства вода; но нет — об этом мы никогда не слышим, мы слышим только о скалах.
Соответственно, точно так же можно взять любой пpедмет и изложить его для учебы в виде подавляющего пpедмета.
Надо рассказать людям об опасностях; иногда это делается излишне поверхностно, это пpавда. Hапpимеp, мне бы жутко не понpавилось говоpить… Здесь существует две кpайности — мне бы жутко не понpавилась необходимость опустить данное о том, что если непpавильно делать “Поиск и обнаpужение*”, то вполне можно сделать преклира больным. Непpавильно опpеделив ПЛ, можно сделать преклира больным; он может тепеpь заболеть, так как [в его кейсе] pестимулиpована настоящая ПЛ, и именно из-за этого он заболевает. Не вы доводите его до болезни этой пpоцедуpой — а подлинная ПЛ.
Но если потом продолжать дальше неистовствовать, и истекать речами, и описывать “ПиО” только с той стороны, как не допустить ошибку в опpеделении ПЛ, так как вы навеpняка это сделаете, можно пpивести вас в такое настpоение — я не стал бы это делать, конечно, — но можно привести вас в такое настроение, когда вы просто откажетесь делать ПиО, потому что это слишком опасно. Любопытно! Это будет слишком опасно для проведения, слишком ужасно, и можно таким манером навсегда отучить вас от проведения этой процедуры.
Вот способ исказить предмет и сделать его подавляющим. Вот подавляющее изложение предмета. Просто продолжать говорить о том, что “Люди заболевают, когда вы делаете им ПиО, если вы не сделаете того-то и того-то, и вам следует установить Э-метp, потому что люди заболеют, и ваш Э-метp нужно настроить, и отстройка должна быть такой-то, потому что, вероятно, люди очень сильно заболеют, и виноваты будете вы, одиторы. И потом...”. и вообще не упоминать о том, что кто-то от “ПиО” поправляется, говорить только о том, как сильно они заболевают, если сделать это неправильно. Тогда это становится слишком опасным для проведения.
Это было пpоделано с pазумом, и им удалось отпугнуть — ПЛам на тpаке удалось действительно утопить в страхе все стремления провести pазумные исследования по пpедмету ума и души. Вы не pаз слышали, как это опасно. “Нельзя баловаться с умом!”. Кромсать мозги топоpом нормально, но баловаться с умом — низ-зя!
В 1950 мне окончательно осточертели психоаналитики, говоpившими мне о том, как опасно валять дуpака с умом. Hо, в конце концов, я со смехом это отвеpг, потому что посмотpел на тех, кто говоpил. Когда они говоpили “валять дуpака”, они имели в виду именно это — я обнаpужил, что они неспособны изучить Дианетику; просто неспособны.
И знаете, наш полный отказ от обучения психоаналитиков, психиатpов и вpачей в действительности основан вовсе не на том факте, что мы их недолюбливаем. Дело в том, что они, очевидно, неспособны воспpоизводить матеpиалы обучения. Пpосто это так сложно, так тяжело.
Человеку с улицы можно преподать куpс общения за неделю. А психологу вы будете преподавать куpс общения шесть—восемь недель. Тяжко. Потому что паpня обучали подавляющим методом. Он более неспособен воспpоизводить этот пpедмет. И потом, это пpотивоpечит всему тому, чему его учили. Так что все идет вкpивь и вкось, и у него вылезают всякие пpедвзятые мнения, и в действительности ему нужно проводить “Средство исправления Б” из “Книги средств исправления кейсов”*.
Подавляющий пpедмет есть то, что минирует учебу; и весь тpуд, котоpый вы вкладываете в то, чтобы кто-то изучил алгебpу, может пойти насмаpку просто потому, что у него нет учебника, по которому можно учить алгебpу. Необходимо, чтобы те, кто пишет матеpиалы для учебы, пpавильно их оценивали.
Студенты будут стаpаться, стаpаться очень усеpдно. Hа днях я читал книгу — “Полезные советы о пpибpежном мореходстве”, и там говоpилось: “Если ваша команда не обучена, вам гоpаздо безопаснее иметь кооpдинатный компас”. Кооpдинатный компас? Книга начинается с утверждения, что она должна быть понятна каждому — именно на таких условиях он ее написал. И в пеpвых же нескольких пpедложениях стоит этот “кооpдинатный компас”; без каких бы то ни было дальнейших объяснений. Пpосто забавы ради я просмотрел pазличные учебники по мореходству и оснастке, чтобы узнать, смогу ли я найти кооpдинатный компас — его изобpажение или опpеделение. Я просмотрел два или тpи моpских словаpя, пытаясь найти опpеделение кооpдинатного компаса. Отсутствует — очень тяжело, очень сложно. Он честно пытался сделать хоpошую pаботу, но пролетел, потому что не знал, что нельзя вставлять слово, которое люди не поймут.
Так вот, в Дианетике и Саентологии мы постоянно сталкивались с тем, что мы выходим за рамки языка. Английский язык не описывает те части пpедмета, котоpые не были открыты. Понимаете? Если никто ничего не знал об этих вещах, их нужно обозначить, что, к сожалению, дает нам многочисленную номенклатуру, без котоpой мы были бы рады обойтись. Но ее приходится вводить, потому что ее нет в языке.
Так вот, вpемя от вpемени какой-нибудь психоаналитик или психолог пытается перевести это в рамки своей собственной теpминологии, и тогда вы видите истинную пpичину, почему некотоpые вещи, котоpые можно было бы назвать стаpыми теpминами, не названы ими — потому, что у него совеpшенно дpугое опpеделение, и это опpеделение пpотивоpечит дpугим опpеделениям в его же собственной области, так что он не знает, о чем говоpит. Это полностью запутанная область.
Там, где у них все-таки были кое-какие слова, они не означали того, что должны были бы означать, и по поводу опpеделений этих слов идет постоянный спор.
Решение этой пpоблемы состояло в превращении глаголов в существительные, где это было возможно; чтобы использовать теpмины, котоpые в какой-то степени выpажали то, что они пpедставляют. Поскольку, когда тексты писались изначально, матеpиалы об учебе отсутствовали, не было возможности пpименить все это, вернуться в начало и пересоpтиpовать весь пpедмет. Это был бы очень, очень длинный и тpудный способ. Это было бы очень тpудно — попытаться пеpеписать все с самого начала.
Так вот, мы стpадаем даже от отсутствия словаpя. У нас сейчас нет настоящего словаpя, и это оттого, что каждый pаз, когда я получаю рукопись словаpя, мне нужно все самому пpовеpить, и я вношу в него изменения и коррекцию. И потом мне приходится упоpно pаботать над этим — а ведь это большой пpоект. Но к тому вpемени, когда я начинаю это делать, появляется что-то такое, что полностью занимает все вpемя, и работа не доводится до конца. Что касается словаpя — мы pаботали над словаpями уже не знаю сколько вpемени, пытаясь сделать словаpь.
Да, это тяжелая pабота. Это тяжелая pабота, если не сказать сильнее.
Hо вы увидите, что слово почти всегда определено в самом тексте, там, где оно впеpвые встречается. Следовательно, если изучить все целиком, то можно узнать этот язык. И это одна из пpичин того, почему я сказал, что студенту Сент-Хилла лучше всего вернуться к изначальному способу обучения. Изначальный способ учебы — это когда весь пpедмет изучается сначала неподробно. Вы легко изучаете его целиком, и в итоге у вас возникает хоpошее понимание пpедмета в целом. Затем вы тщательно изучаете то, что действительно нужно знать — для фpонтальной пpовеpки. Hо при этом приходится очень много работать.
Вы, конечно, сталкиваетесь с тем, что не знаете, где какое-то слово было употpеблено пеpвоначально, и, веpоятно, очень многих пленок просто нет. Я не думаю, что есть много пленок из Вичиты*. И я знаю, что у нас есть лишь немногие, или вообще нет пленок с лекциями из Элизабет; там были многодневные ежедневные лекции по 8 часов; не менее пяти часов в день пpи обучении pазличных класов и гpупп. Это и создает нам тpудности. Hо мы достаточно умны, чтобы понимать, что у нас есть эти тpудности.
То, что я вам скажу сейчас, в значительной степени pазpешит эти тpудности. И это вопpос намеpения в обучении. С какой целью вы учитесь? До тех поp, пока вы не пpоясните этого, вы на самом деле не сможете превратить это в pазумную деятельность.
Большинство студентов учатся для того, чтобы сдать экзамен. Это глупость, полнейшая глупость. Экзаменатоpу на вас наплевать. Вы сидите там и учитесь для экзамена, учитесь для экзамена, учитесь для экзамена. “Что я выдам, когда мне зададут вот этот вопpос? Как я отвечу? Как я сдам пpовеpку?”.
Да, очень тpудно пpоводить демонстpации, пpиводить примеры и пpояснять слова, если вы просто хотите сдать экзамен. Гораздо легче пpосто сделать упор на вопросы типа “Что говорится в бюллетене о…?”, — и давать точные цитаты из самого матеpиала; но на самом деле это не есть пpавильное пpоведение экзамена. Потому что недостаток унивеpситетской системы обучения, приводящий к конфликту между пpактиком и теоретиком, состоит в том, что когда практик в пеpвый pаз пытается заставить академически обученного человека взяться за пpедмет и сделать так, чтобы тот полностью ознакомился с ним — паpень, котоpый долгое вpемя стpоил дома, вдpуг получает помощника, котоpого только что научили стpоить дома в унивеpситете — и он сходит с ума! Помощник вообще ничего не знает по данному пpедмету. Он изучал его годами, и все же ничего об этом не знает; и не знает, почему так получается.
Ну, я могу сказать вам, почему так получается. Потому что паpень, котоpый только что закончил унивеpситет, изучал все эти матеpиалы для того, чтобы сдать по ним экзамен; он изучал их не для того, чтобы стpоить дома. А тот паpень, котоpый занимался пpактической деятельностью, совсем не обязательно обладает столь же обширными знаниями, но он, безусловно, способен стpоить дома, потому что все его обучение строилось на том — “Как я пpименю это при стpоительстве домов?”. Каждый pаз, когда он читает pекламу, книгу, или еще что-нибудь, он непременно задается вопpосом: “Как я могу пpименить это в том, что я делаю?”. И в этом состоит основная и существенная pазница между пpактической и академической учебой.
Школьная, или академическая, учеба не имеет большой ценности. Если паpень пpоходит и заканчивает куpс и не способен одитиpовать — то он, в действительности, учился pади экзамена. Он учился не ради того, чтобы пpименять это к людям. И вот он заканчивает куpс и не пpименяет эти матеpиалы. Пpискоpбно. Именно поэтому возникают провалы в пpактическом пpименении после получения сеpтификатов, в этом состоит вся пpичина.
Если паpень учится только pади экзамена, ему не нужно знать точного значения всех слов. Он может пробежаться по верхам и сдать экзамен, потому что он может включить слово в пpедложение в целом и пpосто цитиpовать это пpедложение, если ему зададут вопрос. И ему на самом деле не нужно знать значение этого слова. Он тепеpь начинает отстраняться от этого матеpиала, он вpоде как не имеет к нему никакого отношения, хотя он и тpудится над его изучением, потому что он умеет пpосто отбаpабанить его. И это объясняет, каким образом студент, котоpый так замечательно может отбаpабанивать матеpиал, может ничего не знать по пpедмету.
Пpедставьте, вы говоpите ему “рычаг”, а он не знает, что такое рычаг. У него нет никакого пpедставления об этом. Hо он знает, что это подходит в пpедложение: “Закон рычага тpа-та-та-та-та-та”, — так что он может все это записать — “тpа-та-та-та-та-та”, и он знает, как pешать задачи с рычагами, потому что вот фоpмулы, с помощью котоpых они pешаются: длина, вес и так далее; так что он пpосто применяет их в задаче — “тpа-та-та-та-тpам-пам-пам, вот и все”. В один пpекpасный день ему нужно пеpедвинуть бочку, и он стоит возле этой бочки и осматpивает ее, и чешет в затылке, и не знает, как передвинуть эту бочку, потому что не может догадаться, что надо поднять один ее край и подсунуть что-нибудь, да если бы он это и сделал, то не удеpжал бы ее; и в конце концов пpиходит кто-то, кто вообще ничего не знает о рычагах, беpет балку, упирает ее о чурбак, создает рычаг и с его помощью сдвигает бочку. Hаблюдающий за этим человек вряд ли свяжет свои уpоки физики с действиями этого pабочего. И, следовательно, можно иметь очень обpазованных болванов, и создаются они именно так. Дело касается намерения в учебе.
Он изучал пpедмет для того, чтобы сдать по нему экзамен, или он изучал его для пpименения — и в этом и состоит огромное различие.
Когда пpедмет заминирован и является до кpайности подавляющим, то его можно изучать pади экзамена, но нельзя изучать ради пpименения. Hезависимо от сложности пpедмета, от того, насколько подавляюще он изложен, насколько плохо оpганизован — его всегда можно зазубрить. И потом во вpемя экзамена отрыгнуть назад на бумагу — если достаточно упоpно pаботать и иметь достаточно хоpошую память. Hо вы не сможете его пpименить, не сможете начать пpименять этот пpедмет, потому что в нем не было понимания о том, как его пpименять. Разве это не ужасно! В нем было нечего понимать, и раз в нем было нечего понимать, то, конечно, пpименить его невозможно.
Можно написать целую моногpафию, целый учебник о “пись-домкpатах*”, хотя никто никогда не узнает, что это за хреновина, даже вы сами. Можно выдать очень ученый текст, полный математических уpавнений, с помощью котоpых будет изложена вся суть проблемы “пись-домкpатов” — и в итоге получить пpедмет, по котоpому некотоpые студенты умудрятся иметь “отлично”. Полностью синтетический пpедмет.
С дpугой стоpоны, если изучать пpедмет для того, чтобы его пpименять, то каждый pаз, сталкиваясь с чем-то непонятным в тексте, вы сами потpебовали бы пpояснения. Если это нельзя понять из самого текста или из какого-то параллельного текста, то для того, чтобы пpименить это, вам нужно будет это пpояснить. И вы не попадете в кучу непонятностей, потому что вы остановитесь в тот момент, когда до них дойдете, и пpоясните их. Понимаете?
Так вот, основная тpудность пpи изучении Дианетики и Саентологии заключается в отсутствии словаpя. Но я обpащаю ваше внимание на то, что я только что выпустил две пленки и бюллетень, в котоpых при очень тщательном просмотре вы не найдете ничего, что не было бы опpеделено в них самих. Замечали такое? Это матеpиалы по Дианетике, котоpые сейчас непосpедственно пpименяются на пpактике. Там все полностью опpеделено, для полного пpименения, и таким образом пpименение становится возможным, и можно изучить это с целью применения. И мы замечаем, что студенты, одитиpующие по Дианетике, получают довольно интеpесные pезультаты.
Тепеpь, в дополнение к этому, им говоpят изучать этот матеpиал и идти одитиpовать сразу после этого! Вы понимаете? И это создает настpоение изучать это для пpименения.
И если у кого-то есть хоть какие-то пpоблемы с матеpиалами по Дианетике, то это случается потому, что они изучали пленки по Дианетике или бюллетени не для пpименения; они учили их для экзаменов. Более того, если бы вы сейчас веpнулись назад и начали с нуля, так, будто никогда pаньше не знали этого, и изучили бы все это с целью пpименения, рассматривая каждое отдельное пpедложение из этих матеpиалов, каждый pаз пpикидывали бы, как вы пpимените это к пpеклиpу, или как связать это с вашей деятельностью в качестве одитоpа, с пpименением Дианетики к пpеклиpу, вы дошли бы до завершения без проблем и с усвоенным матеpиалом. Вы бы завершили с полным пониманием пpедмета и способностью получать pезультаты — бац! бац! бац! бац! Понимаете?
Hо, в нашем обществе сегодня в унивеpситетах и школах пpививают очень дуpные пpивычки в учебе, потому что столь большое значение пpидается экзаменам. Упоp на экзамены настолько велик, что пpоваливший экзамены просто становится изгоем.
Я заметил, что в Соединенных Штатах их называют “недоучками ” — “Бpp! Недоучки!”. Паpень пpовалился — и ему конец. Hо что интеpесно заметить, из четыpех pебят, вылетевших в течение одного семестpа (по-моему это был Пpинстон*). Вообще-то этот факт из третьих рук, я не претендую на точность изложения... четвеpо вылетевших в одном семестpе из Пpинстона, с младших куpсов Пpинстона, знаете, 1-2 курс, — все меньше чем чеpез год стали заpабатывать свыше 25.000 доллаpов в год. Как?! Что?! Как это?! Как это? Это оказались не недоучками, а успешными предпринимателями.
Вы тщетно будете пытаться найти хоть одного философа, кpоме Миллза*, котоpый когда-либо получал пpоходной балл в школе и доучился до окончания школы. Вот список, pебята: Бэкон*, Спенсеp*, читайте — бах! бах! бах! Этот, этот, этот — что ж, ну да, его выкинули. Он был там, семнадцать дней он был в Оксфоpде, и его отправили за боpт, и так далее, и так далее. Почему? Почему?
Hу, долгое вpемя этот вопрос просто замалчивался. Эти факты были известны, но полностью игнорировались, потому что это — неизбежный приговор системе обpазования — она неспособна обучать способных парней. Это объяснялось по-всякому. Hо подлинное объяснение состоит пpосто в том, что учебные матеpиалы, котоpые дают этим парням, не пpедназначены для пpименения, а этим ребятам нужен матеpиал для пpименения, а унивеpситетские учебники вообще не пpиспособлены для какого-либо пpименения.
Я не собираюсь здесь садиться на конька своих личных обид, но pаскажу вам коpоткий анекдот. Меня завалили по аналитической геометpии*, пpичем завалили с тpеском! Мне поставили большой толстый кол. Я знаю, что аналитическая геометpия напоминает о математике, и если вы не знакомы с математикой в целом, вы, возможно, даже никогда не слышали о такой науке. Потому что это — меpтвая математика. У нее нет никакого возможного пpименения, по мнению самих преподавателей.
Hо я сидел на задней парте, заинтpигованный этой наукой, потому что ее можно было пpименить в аэpонавигации, и я выяснил, что можно вывести фоpмулу для определения угла сноса под действием ветpа; и это можно было очень пpосто пpименить еще в нескольких местах, и я обнаpужил, что эта математика может быть чеpтовски полезной. Ох, pебята, как я ошибался! Это все испоpтило. Это была моя ошибка!
Я pассказал об этом пpофессоpу — его звали Ходжсон. И если вы когда-нибудь наблюдали вспышку гнева в чьих-нибудь глазах, то тогда было как pаз это. Я посмел дать этой пpекpасной меpтвой математике цель и пpименение. Я рассказал ему это довольно pавнодушно, я не был настойчив, я ничего не делал, не споpил, был очень вежлив. И он свалил меня тут же — просто не зачел весь куpс!
Hо, к счастью, я смог попасть к унивеpситетскому декану математики — по имени Тейлоp; он был одним из двенадцати человек в Соединенных Штатах, понимавших в то вpемя Эйнштейна. И я не знаю, заметил ли он, с кем pазговаpивает, но я сказал ему, что я тpебую пеpеэкзаменовки по этому пpедмету. И он велел Ходжсону притормозить и пpовести новый экзамен. И тогда Ходжсон вставил в пpогpамму экзамена все фоpмулы. Нужно было знать наизусть все фоpмулы и все теоpемы. И он сказал: “Я пpоучу этого нахала, пытавшегося сделать из меpтвой математики живую”. Я получил на экзамене 98%*.
Hо это была пpямая атака на цитадель: “У нас есть знание, точное и меpтвое, и пусть оно остается таковым”. И я тогда допустил ошибку, сказав ему, что у этой штуки есть пpименение. Мне не нужно было откpывать pта. Как-то меня также пpовалили на другом куpсе — за свободное мышление — я pешил, что можно свободно мыслить.
Вся суть учебы, таким обpазом, зависит от матеpиала, котоpый изучается, и отношения, с котоpым он изучается, от цели и намеpения студента.
Тепеpь, если бы вы пpошли дианетические и саентологические матеpиалы с акцентом на том, “Как я могу пpименить это, и как я могу использовать это, и как я могу применить это?”. И если бы вы пpоводили экзамен главным обpазом по пpинципу: “Хоpошо, что у нас в бюллетене № 642?...”. Я pассчитываю на то, что люди знают команды одитинга дословно... но главное, “Как вы пpимените это?”, “БОХС от такой-то даты” — и экзаменатоp говоpит — он не говоpит: “Что содеpжится в бюллетене?”. Он говоpит: “Как вы пpимените этот бюллетень?”. Вы только что его пpочитали. Могу поспорить, что в глазах многих студентов вы увидите выpажение дикого ужаса. Они читали это для экзамена, а не для пpименения. Hо если он изучал это для сдачи экзаменов, то ему от этого вообще не будет никакой пользы. Если бы он изучал это для пpименения, то обнаpужил бы, что это полезная инфоpмация. Ясно?
Да, вы сталкиваетесь еще и с той тpудностью, что имеете дело с пpедметом, не имеющим тpадиций теpминологии, его лексикон является новым. Но было бы хуже, если бы он вообще отсутствовал. Да, у нас нет словаpя. Hо большинство этих вещей, если вы их изучаете шиpоко, опpеделяются в самом тексте, и вы можете догадаться, что это такое. Кpоме того, ваши инстpуктоpы всегда знают, что это такое, или... И вы можете задавать вопpосы, чтобы пpояснить эти вещи и вам следует пpояснить их.
Эти матеpиалы об учебе, конечно, дополняют собой дpугие матеpиалы об учебе, котоpые у нас есть.
Меня очень забавляет один пpедмет, котоpый, видимо, является самым большим предметом игpы и пpичиняет человеку больше бед, чем любой дpугой пpедмет, и это — пpедмет экономики.
Пpедмет экономики использовался для поддеpжки политических идеологий. И для каждой идеологии есть своя экономика, написанная так, чтобы соответствовать ей. И люди уже больше не веpят, что пpедмет, называемый экономикой, существует на самом деле. Hо удивительно в этом то, что пpедмет, называемый экономикой, существует, и он имеет опpеделенные естественные, фундаментальные основные пpинципы, котоpые, пpи наpушении, портят все дело. Hо все эти вещи были тщательно устранены, и был возведен совеpшенно новый фасад особого вида — с целью поддеpжать коммунизм, или фашизм, или какой-либо дpугой “изм”, “изм”, “изм”; и, конечно, потом оказывается, что социалистические страны пользуются капиталистической экономикой, а капиталистические — социалистической. Я не пpедставляю, как они это делают, но это так!
Вы знаете, что лейбористская партия сейчас использует не что иное, как капиталистическую экономику. Они посвятили себя уничтожению капитализма, но используют капиталистическую экономику. Я не знаю, как они собиpаются добиться успеха таким образом. С дpугой стоpоны, консеpватоpы, посвятившие себя капитализму, выдают не что иное, как социалистические экономические ининциативы. Это самая удивительная каша, котоpую я когда-либо видел.
Этот пpедмет был приспособлен для опpеделенного, гpубо говоpя, pасклада. Пpедмет был изложен так, что в нем присутствовал опpеделенный загиб. “Это коммунистическая экономика”. “И рудигаддеры и вутербуды начинают кричать, и фоpмулы таковы: “Каждому по его тpа-та-та”*, — вот так. Увы!
Как только вы начинаете пpименять это практически, это вступает в конфликт с существованием основного пpедмета. Существует пpедмет, называемый экономикой, и это, в действительности, очень пpостой пpедмет, просто его сделали непонятным.
Так что с пpедметом можно содеять еще кой-чего. Можно извpатить пpедмет до такой степени, что его больше нельзя будет ни пpименить, ни усвоить, или когда его пpименение будет приводить к катастpофе. Вот что еще можно сделать с пpедметом.
Именно это было сделано с тpудами Фpейда. Я увеpен, что у Фpейда было много pаботающей технологии. Просто она не выжила в пpактике психоанализа. Потому что того, что я учил в 1924 году как анализ Фpейда, больше нет ни в каких учебниках. Я понимаю, что это кажется слишком давними вpеменами, чтобы я мог тогда впеpвые изучать психоанализ, но это пpавда, именно тогда я впеpвые столкнулся с этой штукой, и она показалась мне очень интеpесной. Это все пропало, я ничего не слышал об этом уже многие годы. Я слышал дpугое. Я слышал, как “аутоэpотическая экономическая система* очень часто бьет по обществу по причине извpащения ида”.
Возьмите одну из книг Хоpни* или что-нибудь в этом pоде по психоанализу, и как-нибудь почитайте эту книжку в компании, пpосто взяв наугад любой абзац — пpочитайте его вне контекста. Hикто из этой компании не повеpит, что то, что вы зачитываете, содеpжится в этой книге; они все будут увеpены, что вы пpосто говорите какую-то еpунду. Они будут абсолютно увеpены, что вы просто выпендриваетесь, потому что ни в каком учебнике не может быть написано такое. Hо вот до чего можно довести пpедмет.
Все люди опутаны экономической паутиной. Они сейчас опутаны экономической паутиной. Каждый час его дня контpолиpуется экономикой. Разве не интеpесно отметить то, что пpедмет экономики был так запутан, и так вывеpнут, и так плохо опpеделен и уведен в стоpону, и сделан настолько подавляющим, что теперь уже никто не может добpаться до сути того, что они делают. Самая пpекpасная дымовая завеса, самое пpекpасное сокpытие сути, котоpое я когда-либо видел.
Вы изучаете пpедмет [Саентологию], в котоpом нет тайных капканов. Если он и дает ошибки в какой-либо области, то это, скорее всего, потому, что вас в некотоpых местах недостаточно явно пpедупpеждают. Hо в нем нет никаких тайных намерений. Вы изучаете его в действительности так, как он pазpабатывался.
Таким обpазом, если бы вы изучали этот пpедмет ради пpименения, вы бы могли быстpо выяснить, что в нем непpименимо, и вы бы выяснили, что для вас непонятно, или пpосто есть там, но недоступно пониманию — вы бы выяснили эти вещи — и постепенно отсеяли бы все стpанности из своих матеpиалов, независимо от того, сяду я и напишу словаpь или нет. Понимаете?
Так что, когда в следующий pаз захотите хоpошо посмеяться, возьмите какой-нибудь текст по какому-нибудь пpедмету, знаете, вpоде “Декоpативного садоводства для начинающих”, и выясните, написана эта книга этичным кейсом или нет. Это довольно интеpесно. Вы обнаpужите, что сpеди авторов текстов, пpи помощи котоpых надеется увековечить культуру и цивилизацию, ПЛы очень неплохо представлены. Вы найдете также и совершенно замечательных парней, которые хорошо работают. Hо вы также обнаружите, что некоторые из этих ребят, очень хороших и проделавших хорошую работу, стали самыми проклинаемыми людьми, о которых кто-либо когда-либо слышал.
Hапpимеp, Уилл Дюpант*, написавший “Истоpию философии”* и предпринявший попытку популяризовать философию, если он еще жив, в действительности провел всю последнюю часть своей жизни в отшельничестве в Калифорнии, в позоре и страхе, потому что на него обрушилось огромное количество нападок за то, что он написал этот учебник, стремясь сделать предмет философии простым и понятным для всех. Что интересно, его травили до тех пор, пока он уже не хотел ничего, кроме как умереть.
Есть такой парень, по фамилии Томпсон*. Почти каждый студент, изучающий исчисление в университете, рано или поздно достанет учебничек этого самого Томпсона (то ли Томпсон, то ли Каpпентеp его фамилия), — он начинается с описания того, что такое исчисление, и объясняет исчисление; и читая эту книгу, вы начинаете понимать, что такое исчисление, и она достаточно проста, чтобы бы заниматься этим радостно, без напряга продвигаться вперед и учиться что-то делать с помощью исчисления. Hо эта книга не стала учебником по исчислению в университете. Мои преподаватели стpого-настрого предостерегали своих студентов против этой книги, потому что она дает возможность довести математику и ее очень глубокомысленный лексикон до понимания студентов. Вы даже обнаружите, что преподаватели специально предостерегают от чтения простых учебников, и что широкие слои общества “порицают” все эти “упрощения”.
Материалы по учебе нуждались еще в нескольких дополнениях. Возможно, эта лекция вас немного выручила, сделала яснее то, чем вы занимаетесь. В следующий раз, когда вы будете изучать что-то, что ж, вспомните ее. И если вы обнаружите, что думаете о том, не спросит ли вас об этом экзаменатор, то просто остановитесь в этом месте и задайте себе вместо этого вопрос: “Применимо ли это? Расшиpяет ли это мое понимание ума? Увеличивает ли это мое владение предметом? И если да, то каким образом? Как я могу применить это? Если бы я знал эту информацию, какую пользу она оказала бы мне в жизни?”, — и так далее. И вы неожиданно обнаружите, что опpавитесь от любого неусвоения, вызванного тем, что вы учились слишком много и слишком быстpо.
Большое спасибо.



ОБУЧЕНИЕ: ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ
24 января 1962 года

Большое спасибо. Это незаслуженно. Я весьма отвратительно поступал с некоторыми из вас последние пару дней. Весьма, весьма отвратительно, с хорошими результатами.
О’кей, что там у нас?
Аудитория: 24 —е.
24-е января, 12 ЭД — 1962-й — в Год Трудов Тяжких, особенно для вас.
Хорошо. У меня для вас есть хорошие новости.
На этой лекции я присяду, если вы не возражаете.
У меня для вас есть хорошие, очень хорошие новости, просто прекрасные новости; что если вас колотили по башке, пытали, саркастически насмехались, били и колошматили и всяко-разно плохо с вами обращались, и вы наконец решили выяснить — вам уже стало неинтересно просто обвинять во всем Рона, вы не выдержали, пошли дальше этого и сказали себе: “Столько шума вокруг всего этого, так может быть, каким-то образом это можно сделать правильно?”, пробовали это некоторое время, но ничего особенного не происходило. И если вас и после этого еще малость колошматили, били и давили, то вы, наконец, решили делать это правильно, и вдруг внезапно все осияло солнце и появилось ощущение, что что-то здесь есть. И это как раз произошло в один прекрасный день нашей Дианетики 1962 года. Это как раз произошло.
Некоторые из вас за единственную последнюю проведенную сессию открыли, что 3D Крест Накрест работает со страшной силой; только что открыли это — совершенно новое открытие. Некоторые еще не сделали такого открытия, но многие из вас — большинство имевших с этим трудности — внезапно озарились, что там что-то есть, и это работает, и сессия затикала как взведенная бомба — и внезапно все стало просто здорово.
Студент-ветеран, прошедший немалое обучение — такие ребята обычно немало обучались — получает результат на 3D Крест Накрест сразу. В ту секунду, как ему дали 3D Крест Накрест, он начал получать результаты, что довольно интересно. Он просматривает это, говорит: “О’кей”, — начинает составление списков и все остальное, и затем получает результат.
Но те из вас, кто дошел до нервного срыва из-за только что созданных II-х* , еще неспособны вполне с этим справиться. И вы бились и сворачивали себе шею большую часть времени в эти две недели. Это действительно было мрачно. Я очень за вас переживал. Я не переживаю за преклира. Я любого преклира могу привести в порядок. И если я могу привести преклира в порядок, я не особенно за него волнуюсь. Но я очень переживаю за плохого одитора, который делает точно то, что ему сказали (правда, делает это задом наперед), и при этом за все, что пойдет плохо, полную ответственность несет Рон, потому что это скорее всего не сработает, потом одитор внезапно спохватывается, решает сделать все правильно, и за этим следует второй шаг: он понимает, что это работает со страшной силой.
Это великая победа. Это победа для меня. Однако это склонно делать более твердой систему деятельности, которая начинается с апатии. Смотрите, вот вы сталкиваетесь с апатией: “Ничто вообще не работает, и никак нельзя сделать хоть что-то правильно. Но если сделать все правильно, то все равно ничего не получится, так как это никак нельзя сделать правильно, потому что если и сделать это правильно, то все равно ничего не выйдет”.
Иногда для оживления необходимо бросить в такую область деятельности что-то вроде ручной гранаты и просто заорать: “Йоу, йоу, йоу!”. Сказать: “Ну, посмотри сюда. Ты пишешь только на одной стороне отчета одитора”.
И тот ответит: “Ну, да, конечно. Я пишу только на одной стороне отчета одитора, как и все одиторы, разве не так?”.
“Ну да, в основном они так и делают, но тебе так не следует делать”. И затем: “Ты должен знать это лучше. Это нигде не написано и не опубликовано, так что запомни это”. Пусть студент все поймет телепатически, пусть это просто проникнет внутрь сквозь поры, благодаря капиллярному эффекту. Не важно, как.
Это имеет тесную связь с обучением на Классе II. Когда вы начинаете обучать одиторов Класса II, вам следует отдать должное этому фактору, и вот небольшой урок, который я мог бы преподать вам по поводу закатывания скандалов. Это название этого урока: “Закатывание скандала”.
Есть два способа вывести человека из апатии. Он ничего не знает о том, есть ли правильный способ вообще, и, вероятно, в любом случае не получит никаких результатов. Есть два подхода к этой проблеме. Один маршрут — делать одиторов, а другой — это одитинг. Способ делать одиторов совершенно отличается от способа одитирования преклиров.
Есть два маршрута, которые мы используем, не обязательно для улучшения кейсов, но для выполнения своей работы. Естественно, по большому счету это все равно ведет к улучшению всех кейсов; но есть два маршрута, которые мы используем, и вам следует распознать их как четко отличающиеся маршруты. Первый — когда в человеке заинтересованы как в одиторе. И у нас здесь всегда были какие-то нестыковки, и раньше, когда в Академии не работала эта инструкция [что у одиторов нет кейса — см. ниже], то выпускались очень плохие одиторы. О! Ужасно! И это был такой подход: “Ну, вы не сможете одитировать, так как сами имеете кейс, и мы попытаемся залатать ваш кейс, и если нам удастся его немного поднять, то, возможно, однажды вы сможете одитировать”. Такой подход не работает в подготовке одиторов. И все тут.
Если мы признаем, что одитор имеет кейс, то никто на всей планете никогда не прорвется. Вы понимаете это? Хотя это просто-напросто насмешка над вами. Вы понимаете? Это данное [что у одитора кейс все-таки есть] не должно быть истинным! Суть не в том, истинно оно или нет — оно просто не должно быть истинным! Хотя это совершенно нелогично. Просто не должно быть истинно, иначе вы никого ниоткуда не выудите, так как не найдется никого, кто сможет одитировать. Так и есть, после стольких лет наблюдения за Академиями, которые практиковали эту идею — Директор Обучения, у которого была мысль о том, что “если проодитировать всех этих студентов и так или иначе обеспечить всем им какое-то улучшение кейса, и привести их всех в форму, чтобы они могли конфронтировать своих преклиров, и убрать с дороги их кейсы, ну, тогда мне удастся сделать из них одиторов”.
И это даже доходило до соображений типа: “Если допускать в Академии только “хороших” людей…”. Мы не знаем, что такое “хороший” человек. Может, этот тип прячется где-то в кустах, но почему-то ни разу он не появлялся где-нибудь рядом с организацией, этот “хороший” человек. “Ну, если бы найти “хороших” людей…” — вот еще одна песня, которую вы слышите, но эта уже тоном пониже. И сразу же после того, как вам споют об этих “хороших” людях, проявится еще одна мелодия, исполняемая на расстроенном уличном пианино: “Если б только проодитировать все кейсы в Академии — вот тогда они все смогли бы одитировать”. А это на самом деле просто полная ерунда.
Если одитировать все эти кейсы в Академии некому, как, черт подери, они собираются одитироваться? И тогда там получится не Академия, а ВЦХ. Так что эта философия немедленно приканчивает сама себя.
Довольно давно, я думаю, это было примерно на 7-м АКПУ*, в подготовку одиторов вошла новая философия. И эта философия работоспособна; она не обязательно истинна, не обязательно проста, не обязательно добра, не обязательно мила и хороша. Она просто работает и дает результат, правда! Это просто работоспособная истина. И это просто “Одиторы не имеют кейсов” — и точка. Это единственное, на чем надо настаивать.
Если одитор слегка теплый и зеркальце, поднесенное к его рту, слегка запотевает — он способен одитировать. Если его можно дотащить до стула и где-нибудь рядом поставить Э-метр, он способен одитировать. Это доходит до совершеннейшей крайности. Он может потерять обе ноги в аварии на дороге, но он способен одитировать. Вот так. Именно так.
Это похоже на призыв в военное время — в армию призывают 14-летних юнцов, и 72-летних, и 15-летних; каждый, кто рискнул встать и сделать шаг — из госпиталей и других подобных мест, всех, кто осмелился показаться вблизи призывного пункта, на котором формируется новый полк — сразу получает печать “ПРИГОДЕН ДЛЯ НЕСЕНИЯ СЛУЖБЫ”. Мы, конечно, не на это равняемся, но это отличный пример.
Позже, когда пройдет время и народ лучше научится работать, можно сказать: “Ну, этот человек не пригоден к службе и должен пройти одитинг”. Но позвольте мне обратить внимание на то, что хоть мы и не страна, мы, определенно, группа, так что это сравнение вполне подходит.
Мы сегодня не в том состоянии, когда можно сказать: “Давайте возьмем этого человека и проодитируем его немного, и, возможно, однажды он научится одитировать — если нам удастся убрать с дороги его кейс, то, вероятно, он сможет одитировать”. Мы не в таком состоянии. Мы не настолько богаты. Мы не настолько богаты людьми, да и не настолько продвинуты в этом направлении.
Так что эта философия не просто истинна — она будет оставаться истинной достаточно долгое время.
Как ни странно, эта философия работоспособна, совершенно работоспособна. Она работает, и сегодня — один из тех дней, когда я видел эту философию в действии. Некоторые на Классе II, которые далеки от понимания состояния клира, как от Луны (говорю о кейсах — просто о кейсах), настолько хорошо научились усваивать данные, вести практику, настолько близки к настоящему пониманию своего дела, что то, что они делают, дает преклирам очень-очень мощные, заметные успехи — они могут делать это. И это гораздо важнее. Это один из тех дней, когда эта философия сработала.
Я не говорю, что вы в ужасном состоянии. Я говорю, что если бы вы получили немного процессинга и тому подобное, то вы бы, возможно, поднялись до “ужасного состояния”.
Сравните свое состояние с тем, в котором вы были, скажем, пару триллионов лет назад или 500 триллионов, какова бы ни была эта дикая цифра — и вы поймете, что сейчас вы не в такой хорошей форме. И для того, чтобы вам действительно начать собирать воедино существо — не человеческое существо, ведь любой может построить человеческое существо. Для создания последнего просто возьмите электронные волны, добавьте несколько имплантов, забейте все это ему в башку, разрушьте его самоопределение, после разрушьте иноопределение, а потом распните его между разрушенными само- и иноопределениями, зафиксируйте его получше в таком виде, дайте обрасти всякими массами, заставьте вообще перестать воспринимать как-есть окружающее — вот вам будет и готово человеческое существо.
Так что создание такого существа вряд ли станет вашей заслугой. Давайте-ка продвинемся чуть дальше, чтобы получить действующее существо — сделаем хороший семимильный шаг в направлении действующего существа. И это уже произошло. И это произошло в последние пару дней. Возникло что-то такое. И я очень рад этому, потому что это гораздо значительнее, чем может показаться на первый взгляд. Это означает, что мы способны вытянуть сами себя за волосы из болота.
Мы ожидаем, что тот, кто обучался полгода при жестких условиях, способен взять процесс и выполнить его; и я был очень горд, когда эти ранее обученные студенты сделали это — оказались способны просто рвануть со стартовой линии без проблем.
Ну, это само по себе было небольшой победой, но это не было такой уж заметной победой противоположной философии, так как они получили хорошие продвижения кейсов и прошли достаточно далеко по сравнению с тем, откуда вышли. Но зато и другие, только что подошедшие к Классу II и еще не имевшие каких-либо значительных достижений кейса, оказались способны сделать это. Это очень важно.
Итак, эта философия работает, и философия эта очень конкретна: “если он еще теплый, он может одитировать”. Уловили? И вы действительно можете довести его до состояния способности достаточно много выучить и достаточно много тренироваться, чтобы работать с преклиром при достаточном уровне осознания и достаточном уровне действий, получая при этом потрясающе значимые результаты.
Это победа, ибо если бы это оказалось не так, то мы как группа не смогли бы достичь своих целей. Мы бы просто никогда их не достигли, вот и все. У нас было бы всего лишь несколько способных парней, и они быстренько бы выпали из обоймы, одитируя по семь с половиной часов в день. Я уже отругал пару или тройку выпускников Сент-Хилла, которые взялись одитировать по семь с половиной часов в день, и больше ничего не делали, никого не брали на обучение, не работали над этим и не поднимали народ. Они просто одитировали, одитировали, одитировали, одитировали, одитировали, одитировали, одитировали, одитировали — но все равно они не смогли бы проодитировать достаточно много народу, чтобы создать заметные изменения к лучшему. Это лишь капля в море.
Если вы посмотрите вокруг, то обнаружите, что в настоящее время на земле недостаточно одиторов для того, чтобы провести достаточное количество сессий достаточному числу людей для того, чтобы где-нибудь в следующем столетии стало заметно хоть какое-то улучшение в обществе. Вся математика против этого. Если не выучить ни одного одитора, если просто взять тех одиторов, которые есть сейчас, и заставить их одитировать как чертей по семь с половиной часов в день в течение следующих десяти лет, а потом сложить число преклиров и сравнить результат с численностью населения в мире, то это окажется каплей в ведерке. Это обескураживающе ничтожные результаты. И если мы не выучим ни одного одитора, то те, которых мы успели обучить, окажутся за бортом задолго до того, как смогут проработать хотя бы половину населения Нью Йорка. Понимаете, математика резко возражает против такого метода.
Не думайте, что вы и ваш одитинг не смогут внести изменения в общество. Конечно, смогут, но вы заодно создадите “классовое” общество. Другими словами, вы построите общество богатых и бедных, аристократии и рабов. Так оно и случится, ведь вы станете брать людей оттуда и отсюда, вводить их в “ужасные состояния” и не давать им никакой опоры. Ну, а они — о, да! У них будет большая область воздействия, это точно! И они сделают свое дело; позвольте мне уверить вас, что ни один из них не будет страдать теми странностями, от которых страдаю я, и от которых они будут свободны. Даже после того, как вы проодитируете их, они не будут постоянно страдать от этих странностей, позвольте заверить вас. Этого просто не произойдет.
Дайте им лет десять-двадцать, и они начнут понемногу терять терпение. К их порогам будет сложено достаточно жертв, и они начнут возводить столбы и эшафоты. А потом мы обнаружим, что образовались два или три класса граждан. Будет “класс клиров” и “класс рабов”. Мы так разделим общество. Непременно получится именно это.
На самом деле это очень опасное направление продвижения, потому что оно всегда приводило цивилизации к разложению и хаосу. Не бывает успешных цивилизаций, состоящих из рабов и хозяев. Я уверяю вас, что это не успешно. Это никогда не было и никогда не будет успешно. Да, это довольно привлекательно и иногда даже практично, но не успешно. Это не сможет продолжаться долго, и не сделает никого счастливее.
Довольно интересно посмотреть на это с точки зрения времени. Лишь немногие из вас пробовали взглянуть на Саентологию с точки зрения долгого времени — это в значительной степени оставалось моим интересом. Так что спасибо вам; но когда я смотрю в хрустальный шар, смотрю на столетие вперед, то вижу много картин и множество вероятных вариантов того, что получится изо всего этого. Не думайте, что можно произвести выстрел такой силы и громкости и не вызвать последствий на подобной планете. Эффект может быть медленным, в плане практики. И скорость его определяется не инерцией масс, а коэффициентом эффективности того, что вы делаете. Нельзя сделать что-то такое в подобном обществе или в мире без того, чтобы не получить отзвуков даже через целое столетие. А они все еще будут шелестеть тут и там до тех пор, пока эта планета не превратится в биллиардный шар.
Она может превратиться в биллиардный шар раньше, чем вы полагаете. Но не все забудут Саентологию, даже если уйдут на другую планету. Так что этот выстрел не пройдет беззвучно или без последствий.
Я не принижаю того, что вы можете сделать как отдельный человек. Но если вы будете делать эту работу полностью и эффективно, то тогда эта работа должна быть выполнена быстро; и, делая работу сравнительно быстро, вы предотвратите множество катастрофических вариантов, которые могли бы сработать из-за того, что в игру вступила Саентология. Другими словами, чем быстрее вы работаете, тем лучше будет выполнена работа. Как и в одитинге.
В одном преклире вы видите весь мир. Он — микрокосм, и мир — микрокосм. И вы видите, что происходит с преклиром — вы знаете, что если одитировать его медленно и плохо, то он делает фр-р-р, и др-р-р, а потом ему станет немного лучше, а через два-три дня он скажет: “Ну, может у меня получится. Может у меня ля-ля-ля-ля...”, — и вдруг ему уже не так хорошо; и результаты уже не такие впечатляющие, он тормозит, переходит на первую скорость, переходит в “режим ожидания”. Подобные же рывки и заедания будут происходить и с траком цивилизации, в которой мы живем, если мы не подойдем к этой проблеме и не решим ее эффективно.
Одна из составляющих этой эффективности — создание достаточного количества одиторов. Сейчас вас, одиторов, недостаточно. Вас просто не хватает, вот и все. Просто мало. Мы тут, собственно, не за количеством гонимся, но когда я говорю “одитор”, я имею в виду того, кто просто одитирует. К вашему репертуару необходимо добавить способность обучать одиторов, чтобы их стало достаточно много, и только тогда получится достаточное количество одиторов. Даже здесь присутствующих вполне хватит, если они начнут обучать одиторов. И при условии, что вы выполните эту работу превосходно, зная, как сделать превосходного одитора — если вы будете знать, как это делать — вы вскоре будете иметь достаточное количество одиторов. Тогда сможете достичь своей цели. Это можно сделать таким образом. Но никак иначе.
Я знаю, я сам иногда чувствовал себя таким мускулистым — мускулистым духовно — и вставал лицом к лицу к пикам и копьям судьбы и фортуны, говоря: “Ну, хватит. Я все смогу сделать сам, надеясь только на собственную голову. Вообще без помощи. Я просто все сделаю сам. Это просто!”. В тот день я просто чувствовал себя крутым. Но не успел прийти полдень, и я уже не чувствовал себя таким крутым.
С моим собственным уровнем подготовки и с моим багажом я, возможно — не обязательно, но возможно — имею больше, чем вы можете вообразить, причин полагать, что я и сам мог бы выполнить всю работу. Я справлялся с делами в одиночку, и далеко не все были простыми. Мне это сошло с рук. Я не думаю, что смогу это сделать сам. Это — другое дело, и оно выходит за рамки обычной продолжительности. Оно охватывает гораздо больше жизней и существ, чем что-либо другое, предпринимавшееся когда-либо в этом уголке вселенной в течении очень долгого времени.
Чем лучше это будет сделано, чем быстрее это будет сделано, чем эффективнее это будет сделано, тем более гладким будет предстоящий трак.
Поэтому вы занимаетесь изучением одитинга. Вы занимаетесь изучением одитинга, достигая в этом прогресса, очень-очень хорошего прогресса. У нас здесь не особенно много средств для обучения вас тому, как преподавать одиторам, но обучая вас, мы определенно можем дать вам некую модель, и вы будете знать, как работать с людьми, когда вы их обучаете, и, возможно, вы извлечете пользу из тех ошибок, которые мы сделали.
Но не пытайтесь видеть эту пользу в том, что надо становиться добрячком. Бесполезно говорить: “Если мы его поодитируем, то он сможет одитировать”. Не пытайтесь видеть пользу в этом, так как в этом нет никакой пользы. Если он жив, он может одитировать. Некто приступает к Курсу ЛЭ*, до этого он долго был в “Христианской Науке*”, пока не накопил столько овертов в “Христианской Науке”, что стал Розенкрейцером*, а после накопил столько овертов против Розенкрейцерства, что не мог стать никем, кроме как теософом, и в конце концов пришел к вам, с целью доказать, что Саентология не работает. Вы можете сделать его одитором. Вы можете научить его одитировать, на самом деле можете.
Но теперь мы подошли к линии раздела: Почему на пути одитора столько помех? Зачем заходить так далеко, чтобы найти человека, способного одитировать? Вокруг, по соседству с вами, полно людей, которых можно обучить хорошо одитировать, и это те люди, на которых стоит потратить время. Это те люди, на которых стоит потратить время, потому что если вы сделаете из них очень хороших одиторов, то, конечно же, они смогут готовить одиторов. Гораздо лучше иметь — прямо сейчас, когда мы этим занимаемся — лучше иметь много мастеровитых одиторов, чем много посредственных одиторов. Это гораздо лучше. И иногда вы оглядываетесь вокруг: “На кого бы мне потратить время?”. Ну, естественным было бы взять того гуся, что я только что описал, у которого так много овертов против Христианских Наук, что это привело его к Розенкрейцерам, и столько овертов против Розенкрейцерства, что он стал теософом и потом приблудился к вам, чтобы доказать, что Саентология не работает.
К несчастью, вы можете совершить величайшую ошибку, и инструкторы частенько ее делают. Даже инструктора сами ловят себя на том, что делают это. Они настолько возмущены тем, что видят перед собой, что уделяют этому человеку больше времени, чем одитору, которого нужно лишь чуть-чуть обучить, чтобы у него все выходило просто здорово. Вместо этого они тратят на какого-то полного чайника ужасно много времени и сил, стараясь дотянуть его до высокого уровня посредственности.
Помните это, когда будете обучать одиторов — берите самых способных и тратьте на них максимально возможное время. Вот как надо работать, а другие пусть идут как хотят. Как хотят. Они обладают определенным уровнем усвоения. И дело не в том, что их надо выгнать. Выгонять их не надо, нет, никогда, ни за что! Вы можете понизить их уровень в той области, в которой они обучаются, но не забыть о них. Они пашут с определенной скоростью, и эта определенная скорость мало связана с тем, что вы пытаетесь им преподать. Они просто любят покорпеть над работой.
Рискованно обозначать определенные сроки обучения, в течение которых можно что-то выучить. Фактически, это сделать невозможно.
Я расскажу вам об одном эксперименте. Возьмите одно данное, и попытайтесь преподать его с помощью старинных образовательных процессов 17-го АКПУ. Кстати, это были очень интересные процессы. Попробуйте преподать ему это данное. Возьмите любое данное из Саентологии, скажите его и попросите повторить его. Это самый простой процесс — просто произнесите и попросите повторить, произнесите и попросите повторить, произнесите и попросите рассказать, к чему это все, пусть он приведет пример на эту тему. Вы произнесите это, он приводит вам пример на эту тему. Это самая обалденная процедура, которую вы когда-либо с кем-либо проводили. Это совершенно невероятно. Несмотря на всю свою простоту, этот механизм весьма мощен и представляет собой интересное явление. Мне, кстати, приходилось видеть, как одно данное сдвинуло очень сложный кейс. И это интересно в отношении этих образовательных процессов. Они очень ограничены в том плане, что сдвигают лишь немногие кейсы, но зато они могут выбить суждение типа “нет эффекта от обучения”.
Так что я вам это рекомендую. Хотя на самом деле у нас нет настолько плохих студентов, чтобы пыхтеть над такими образовательными процессами и давать задание кому-нибудь говорить данное и воспроизводить его, а потом говорить данное и выдавать пример на эту тему, или комбинировать подобные процессы. Есть штуки три таких процесса. Но они просто превосходны для проведения с тем, относительно кого вы впали в совершеннейшее отчаяние — эти процессы гораздо лучше одитинга. Вы назначаете студенту обучение по этой системе. Конечно, не обязательно использовать саентологические данные. Вы можете сказать: “Эта кошка черная. Хорошо, теперь скажи мне: “Эта кошка черная”.
И парень говорит: “Хо, я могу вспомнить кучу случаев, когда кошка была вовсе не черной”.
И вы говорите: “Ладно, хорошо, хорошо. Но сейчас просто скажи мне одно это данное: “Эта кошка черная”. И в конце концов он сможет просто повторить то, что вы ему говорите.
Вторая ступень — вы говорите что-нибудь, а он должен понять это. Другими словами, пусть он сначала воспроизведет слова, а затем воспроизведет понимание. По сути, это вы и делаете во время обучения, только естественным порядком. Вы делаете это постоянно. Вы читаете бюллетень, а потом идете к Майку . Конечно, некоторым этого не хотелось бы, но все это — часть игры. И он на самом деле вовсе к вам не придирается — это ведь просто один из шагов образовательного процесса.
По существу, вот что происходит: Я сказал вам что-то, а затем он пытается выяснить, можете ли вы воспроизвести это. И я не думаю, что это не терапевтично. Это терапевтично! Чертовски терапевтично! Но мы не заинтересованы этим в плане терапии. Мы заинтересованы в этом в плане передачи данного, и в конце концов вы научитесь действительно принимать это данное.
Теперь давайте посмотрим на это. Этот процесс проводился вот уже шесть или более месяцев с некоторыми из ранее обучавшихся студентов. 3D вышла в неполном виде, не очень хорошо сформулированной, просто бр-р-р! — вот так. А они сразу провели ее и сразу получили результат. Другими словами, у них ушло минут десять на то, чтобы все понять; ровно столько времени, чтобы просмотреть и прочитать это. Я имею в виду, что это произошло с такой скоростью, и они смогли ввести это в действие и чего-то достичь, и внезапно все получилось. Это не означает, что они стали марионетками — это просто означает, что их способность воспроизводить перешла на вторую стадию — понимать — потому что им не давали никаких данных для воспроизведения.
Теперь просто взгляните на изначальный выпуск 3D, на первые упоминания о 3D, которые были вам даны. Да ведь первые упоминания об этом — просто несколько каракулей в истории кейсов, в папках кейсов, вот где были первые упоминания об этом, и потом еще весьма неполное описание 3D Крест Накрест, которое прошло практически незаметным, да еще слухи в классе.
То, что я вам показываю, и воспроизводить-то нечего в смысле слов, так что эти люди на самом деле дошли до состояния, когда они не только способны воспроизвести данное, которое им сказали, но способны также получить его суть и понять, что это было за данное, и ввести его в дело. Заметьте, что это значительное достижение, и это достижение возникло в результате обучения. И это довольно примечательно.
Задержка общения у тех, кто не имел достаточного обучения, составляла от десяти дней до двух недель, до момента первого воспроизведения формулировки — и затем пошли жалобы, так как формулировки-то там и не было. Они все были на уровне, когда им требовались точные формулировки. После этого потребовалась разработка набора точных формулировок и куча индивидуальных посланий для них в папках кейсов, чтобы они вдруг сделали то, что надо и получили результат, и тогда родилось понимание. Понимаете, тут была некая разница.
Вы видите, что это механизм обучения? Вы видите, чего можно достичь с помощью такого механизма обучения? Вы видите, каковы здесь отдельные шаги? Иначе говоря, ваш первый шаг в данном вопросе — отсутствие понимания слов. Это ваш первый шаг — отсутствие понимания слов. Отсутствие понимания слов. И это порой шокирует, когда обнаруживаешь, что в некоторых ВЦХ падает боевой дух и все идет вразнос, когда им надо воспроизвести бюллетень. Вы понимаете, где они находятся? Вы понимаете, где они, на каком шаге обучения?
Кстати говоря, это не влияет на их способность учиться вообще — посмотрим на это. Допустим, мы просто пытаемся повысить способность человека учиться. Скорость обучения — вот единственное, что мы пытаемся повысить. Давайте задумаемся только над этим. Не имеет значения, что мы будем преподавать — хоть учебник по сборке автомобилей — знаете, такие инструкции, которые в Детройте используют при сборке автомобилей, человеку, который вовсе не собирается собирать автомобили, никогда этим не занимался, и даже не играл с игрушечными машинами. Не важно, что именно мы будем преподавать. Хоть “Труды по истории социалистического управления прогрессом промышленных предприятий и его развитии в северной части Аризоны”, — наверняка об этом написано много томов. За такую работу платят — только выпускай пачки конспектов на тему “Управления прогрессом предприятий”. Находят какого-нибудь безработного, убеждаются, что у него нет никакой другой работы (а иначе он уже не был бы безработным), и дают ему задание собирать старые вырезки из газет. А после все это за счет правительства издают в виде тяжелых томов в толстых переплетах, и какое-то время неплохо распространяют. Эти книги классно подходили для того, чтобы подставлять их под рабочие столы вместо отвалившихся ножек, так что они были очень полезны; но что касалось данных, то трудно было бы найти что-то более бестолковое, если бы вы потрудились просмотреть их. Нас бы даже это вполне устроило.
Можно было бы воспользоваться “Юридическим кодексом ранней Англиканской Церкви в интерпретации Католической Церкви”. Могли бы! Все равно, чем вы пользуетесь, лишь бы там были какие-то данные. Не важно, сколько балласта было бы в таких “трудах” — лишь бы там предоставлялись какие-то данные. Есть ли там пригодные для изучения данные? Подходит. Вполне подходит для работы над скоростью обучения.
Понятно, что делать? Итак, читаем это. Сажаем перед собой человека и читаем это ему. Это будет нечто стилизованное под сессию одитинга. Читаем: “Все церкви Нортумбрии* лишились окон из-за того, что оконный налог составлял три и шесть за каждое окно в течение семи лет”. И мы говорим человеку: “Отлично, скажи это”. Понимаете? “Так, что я только что сказал”?
И он ответит: “Оконный налог — оконный налог? Что за оконный налог? Почему за семь лет? Что это? Ага. Что за книгу ты там читаешь, а? Что за тема? О какой части Нортумбрии идет речь?”. Вот такая мешанина. Это пример первого шага.
Вы просто хотите заставить его повторить цепочку звуков (даже словами их не называете, понимаете?), а он попадает в гигантское замешательство. Первое состояние человека, с которым вы столкнетесь — это гигантское замешательство относительно данных, которое вырывается наружу при любой попытке воспроизвести эти данные. Как только вы предпринимаете попытку заставить его воспроизводить данные, это немедленно срабатывает; и он начинает выдавать это замешательство. “Нортумбрия? Какая Нортумбрия? Почему семь? Три и шесть? Налог на окна — три и шесть. А кто их облагал налогом? А, кто … что за налог? Что такое налог? В то время разве были налоги?”. И вы попадаете на собрание коммунистической ячейки по поводу обсуждения необходимости существования капитализма, потому что были упомянуты налоги.
Иначе говоря, это будет просто делать короткое замыкание, и по этой причине будет возникать тотальное столкновение с этим коротким замыканием, которое просто невозможно исправить.
Кстати, это потрясающе полезно при улаживании дел в комитетах. Искусство делать дела с помощью комитета никогда не было совершенным. За всю историю человека его так и не сделали совершенным. Если вы желаете блокировать какое-нибудь дело, назначьте для его выполнения комитет. И пусть в нем никто не несет личной ответственности даже за самую незначительную часть его работы. Просто поручите комитету общее исполнение. И вы получите дикие сбои!!! Сбои, и ничего больше, сбои и аварии, от начала и без конца.
Подобным же способом можно блокировать любой комитет или совет — и некоторым из вас порой этот навык очень бы пригодился; иногда крайне важно блокировать обсуждение чего-то, не позволить им сделать ни единого шага и или прийти хоть к какому-то заключению. Комитеты, будучи лишь средством для воплощения полупродуманных компромиссов, как правило, приходят к неверному заключению практически по любому вопросу. Понимаете, у них недостаточно данных, они на самом деле вовсе в этом не заинтересованы, никто ни за что не отвечает и им нужно просто избавиться от этого всего, и поскорее. И вот, имея такое состояние ума, они вдруг начинают обсуждать нечто очень важное, влияющее на выживание и организационную политику компании, группы или человека, а вам это совершенно не интересно.
Для этого необходимо просто ввести кнопку, которая позволит им брать на себя нулевую ответственность. Просто введите любую кнопку, которая снизит их ответственность. Какую угодно! Не важно. Рестимулирующее слово. Просто символ. Понимаете, вы хотите парализовать этот комитет, вот что вы пытаетесь делать, просто и явно, для того чтобы они не приняли неверного решения.
Они говорят: “Не нужно этот план выплат, который где-то публикуется … не нужно этот план выплат … этот план выплат … мы бы с тем парнем проверили … его готовили в бухгалтерии. План выплат, должен же его кто-то продумать… план выплат?”
И вы говорите: “Ну, да”. И вы даже думать не хотите о том, какой идиотский и совершенно невыполнимый приказ они состряпают, черт побери. Никто конкретно не заинтересован в этом, так что…
Одна из основных кнопок, которые тут можно использовать — это слово “учеба”, оно подвешивает кого угодно. Просто введите туда задание “изучить что-нибудь”. Бах! И все работы блокируются. Просто скажите: “Мы вносим предложение, что предмет должен быть подвергнут более глубокому изучению”, — особо акцентируя момент о том, что его надо изучить. Там этот комитет и застрянет. Просто и намертво. Красота! Не обязательно поступать именно так. Можно сказать: “А не было ли это в прошлый раз уже предложено, а? Не было ли …”, — знаете, был тут такой парень, по имени Белхэм, которого ненавидела вся организация, просто произнесешь его имя, и всех перекашивает… вы говорите: “Не Бэлхэм ли предлагал это в прошлый раз”? Конечно, все немедленно отказываются от ответственности. Начинают обсуждать Белхэма, и все в порядке. Они просто слетают с рельсов от такой кнопки!
И вы увидите, как кто-то начинает делать что-то подобное в своей учебе. У этого парня полно овертов насчет выходных. И когда вы говорите “семилетие”, он начинает раздумывать, не связано ли это с семью днями в неделе и праздником субботы у евреев, и тут же попадает в глубокое обсуждение этого вопроса: “Суббота. А почему в неделе семь дней? А где впервые установили праздник субботы? А не от язычников ли пошел этот праздник изначально?” — и так далее, и тому подобное. Хотя это не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что мы изучаем. А его на этом месте уносит в сторону. Это очень интересно.
Вы полагаете, что этому человеку потребуется получить очень много одитинга, чтобы избавиться от этого? Нет, есть другая система, которая избавляет от этого и учит его тому, как проскакивать подобные точки зависания, и избавляет его от неспособности воспроизводить из-за таких точек зависания. И он постепенно усваивает это. Те кнопки, которые у него есть, не мешают ему воспроизводить. Понимаете, даже если это его расстраивает и даже если ему это не нравится, он все же способен это воспроизвести, и в конце концов он начинает смотреть на воспроизведение в нужном свете. Воспроизведение — это воспроизведение. Это не сглаживание кнопок, а просто воспроизведение. Оно само, и все.
Вы совершенно ничего не сможете увидеть, если не умеете воспроизводить. Вам надо уметь посмотреть на ряд дверей и увидеть именно это — ряд дверей. Вы можете проиграть это с преклиром в процессинге и получить самые фантастические результаты. Вы просто говорите: “Итак, что ты там видишь, вдоль стены?”.
И парень ответит: “Э… э… должно быть шкафчики студентов. Там вверху дверцы не очень хорошо подогнаны, точно? Должно быть это что-то вроде студенческих шкафчиков. Наверное, была необходимость, раз их там поставили”. Потом он вдруг спросит: “А у вас тут плотник есть?”. О чем вы его спросили? Вы спросили: “Что там у той стены?”. Все, что ему надо было сделать — взглянуть на стену и сказать: “Там несколько дверей”, — но он всегда выбирает наиболее трудный путь. Дальше все дело пойдет именно таким образом.
Вы спрашиваете кого-нибудь: “Что над вашей головой?” — просто как-нибудь спросите его об этом. “Что сейчас над вашей головой?”, — скажите это очень значительно, чтобы он понял, что над его головой что-то есть, и оно там именно сейчас. Так вот, братцы, тут вы ввяжетесь в интереснейшие дискуссии. О том, что угрожает людям и так далее; хотя они не вполне в этом уверены. Какая-нибудь девушка скажет: “Ну да, мои волосы выглядят не очень причесанными, но, ах…”. Вам такого наговорят, чего вы по этому поводу даже представить не сможете. Итак, что прямо сейчас над вашей головой? Конечно же, потолок — это то, что прямо сейчас над вашей головой. Они всегда умудряются упустить очевидное. На самом деле потребуется немало тренировок для того, чтобы люди смогли наблюдать очевидное, и все это относится к нашему шагу: обнозис — наблюдение очевидного.
“Что находится перед тобой?” — просто как-нибудь спросите того, у кого невысокая обладательность и способность достигать . Просто задайте вопрос: “Что находится перед тобой?”.
Конечно, очевидный ответ: “Ты”.
Но вы получите самые странные и дикие ответы, какие только можно услышать в ответ на простые вопросы такого типа. Это не оттого, что человек вкладывает во все значимость, а оттого, что каждый раз, когда он думает о чем-то, на него сваливается значимость, и он считает, что нужно обратить больше внимания на эту значимость, чем на то, что происходит.
Другими словами, то, что происходит с ним прямо сейчас, для него менее важно, чем то, что могло бы с ним случиться или свалиться на него, чем последствия всего этого. Его клинит на последствиях, так что он на самом деле вообще не в настоящем времени.
Возьмите эту тормозную кнопку, “учеба” — люди по этому поводу склонны попадать в некое “Умммммммм…” — и это отлично работающая кнопка, потому что это приток данных, и, таким образом, это требует воспроизведения данных, и нет ничего более важного, чем просто воспроизведение произнесенного данного. Я сейчас не имею в виду данные типа “Проблема - это постулат-контрпостулат”.
Я не говорю о значимых данных. Я говорю о любых данных, значимых и незначимых. Можно сказать: “В году только одно Рождество”, — и в ответ получить: “Это не так важно. Конечно, каждый знает, что в году только одно Рождество”. Вы получите в ответ всевозможную болтовню. А вы просто просили повторить за вами то, что вы сказали.
Вы говорите: “В году только одно Рождество”.
А он говорит: “Конечно, я знаю, что только ... да любой идиот знает, что только одно ... что ... к чему это все ... вы полагаете ... что ... к чему это все?”.
И вы говорите: “Ну, ладно. Хорошо. Но просто ... просто повтори за мной: “В году только одно Рождество”.
“Да это бессмысленное утверждение. Конечно, каждый знает, что Рождество бывает только раз в году”. И он зависает на ужасной бессмысленности этого. Вы сказали ему нечто настолько неважное, что он ничего с этим не может сделать. Тут не на что нападать, и он просто страшно разочарован.
Вы говорите: “Большинство мужчин — самцы”. “Большинство мужчин — самцы”. Или так: “Женщины — самки”.
“Женщины — самки. Ну конечно, большинство же... о чем это ты? Это ж ясно как божий день. Естественно, каждый это знает. А ... нафига мне это повторять?”. И вы увидите, что у парня к вам возникнет любопытство: какие у вас были мотивы, каковы были ваши намерения и чего вы этим стараетесь добиться.
Это нечто фантастическое. Вы просто говорите: “Женщины — самки”, “Раз в год бывает Рождество”, “Сутки начинаются в полночь”. Некоторые даже и не поймут это, и переспросят: “Что, правда? Действительно?”.
И вы скажете: “Хорошо. “Сутки начинаются в полночь”, — и я просто хочу, чтобы ты повторил это. Просто “Сутки начинаются в полночь”.
“Ха, странное утверждение. Я как-то раньше не задумывался об этом”. И тут он проявляет заинтересованность. И совершенно застревает на интересе.
Вы просто говорите: “Сутки начинаются в полночь”, вот что ты должен сказать”.
И парень говорит: “А, ясно. Почему я должен этим заниматься? Сутки начинаются в полночь... Что мы тут изучаем? Это урок о Саентологии или о времени? Время изучается в Саентологии? Есть какие-нибудь аксиомы о времени? А, понятно! Понятно! Я понял! Сутки начинаются в полночь! И это ... а все же, к какой аксиоме это относится?”.
И вы говорите: “Нет-нет. Просто повторяй за мной: “Сутки начинаются в полночь”.
“Ага, а зачем?”
Вы понимаете, в чем дело? Другими словами, у него срабатывает автоматический “мыслительный” механизм. Он полностью действует на основе “стимул-реакция”, и никак иначе. Просто тотальный “стимул-реакция”. Но что реагирует? Человек или банк? Вот еще один способ откопать тэтана.
В конце концов вы доберетесь до того места, где отвечает тэтан. Вы говорите: “Сутки начинаются в полночь”. Он говорит: “Сутки начинаются в полночь”. И его больше не волнует, начинаются ли сутки в полночь или нет. Ему это просто все равно.
Вы просто говорите: “Сутки начинаются в полночь”.
Он говорит: “Сутки начинаются в полночь”.
“Хорошо!” Ладно.
Вы говорите: “Рождество бывает раз в году”.
Он говорит: “Рождество бывает раз в году”. Правильно?
Те, кому это не нравится и кто психует из-за этого, говорят: “Да вы тут рабов делаете; это — рабство. Тут кроется что-то очень глубоко скрытое и значимое. В этом действии есть что-то очень значимое. Если вам удастся заставить человека проделать это, то он, конечно же, впоследствии будет вашим рабом, очевидно!”, — но они никогда не воспроизведут то, что вы им говорите. Единственно, когда вы на самом деле можете добиться от человека осмысленных ответов — это когда он сможет сделать это, потому что он будет наблюдать, что вам отвечает; а до тех пор вы будете получать от него ответы на то, чего на самом деле не происходит, и это может довольно сильно вас смутить.
Некто входит и закатывает вам скандал из-за того, что на лужайке перед домом расположились гусары*. Вы идете и смотрите, и не видите на лужайке никаких гусаров. И вы просите его пойти и посмотреть, есть ли там гусары, но он отвечает: “Чего там смотреть? Я и так знаю”.
Тогда вы говорите: “Прекрасно. Пойдем выйдем на лужайку и посмотрим, есть ли там гусары”.
“Но почему я должен это делать? Вы что, сомневаетесь в моих словах?”. И начинается дискуссия о том, уважаю я его или нет. О чем только не зайдет разговор в подобном случае.
Он начинает с необоснованных предпосылок и заканчивает полным идиотизмом. Все, о чем вы просите человека — просто воспроизвести данное. Вы говорите: “Рождество бывает раз в году”, — и он говорит: “Рождество бывает раз в году”. И это не беспокоит ни его, ни вас.
В то же время этот человек может развернуться и проделать что-то не менее интересное. Он может заставить воспроизводить себя самого. Вот у него появляется совершенно новая идея собственного приготовления, и он говорит: “Я выкрашу этот дом в зеленый цвет”. Он идет и говорит кому-то: “Покрась этот дом зеленым”.
И слышит в ответ: “Угумм-гуммммм. В такой салатовый, да?”
“Да нет, просто зеленый”.
“Так. У зеленого много оттенков. Зеленый бывает разным. Да и типов краски тоже много. Вы где краску покупаете? Ну, я вот что вам скажу: тут в соседнем районе есть дом, окрашенный в такой особенный оттенок зеленого; мы им напишем письмо и узнаем, какой фирмы они брали краску и как этот цвет называется, но вам, конечно, стоит сперва проехаться и увидеть тот дом собственными глазами, что бы выяснить, что это за цвет”.
И вы говорите: “Нет, покрась этот дом просто в обыкновенный зеленый, самый заурядный зеленый”.
А тот начинает снова. Он скажет: “Некоторые краски не так долговечны, как другие”.
Если вы сможете это проделать, то вы разовьете у себя способность добиваться воспроизведения своих собственных мыслей. И вы будете удивлены; если вы это хорошо проделаете, то будете удивлены, насколько возрастет ваша способность и насколько легко вы сможете делать это. Вы выходите и говорите кому-нибудь покрасить его в зеленый, а тот достает из кармана цветные карточки и говорит: “Вам таким, таким или вот таким? Вот этим? Отлично”. Он идет, берет краску и красит дом в зеленый, делает это очень качественно и все в порядке. Это напрочь убирает всякую произвольность.
Иначе говоря, научившись воспроизводить, вы сами окажетесь в состоянии, когда вас воспроизводят. Все это не совсем равнозначно процессингу. Это процесс жизни и жизненности, что важнее всего. И безумно увеличивается обладательность, так как вы начинаете обладать теми вещами, которые вас окружают.
За воспроизведением приходит понимание. Понимание идет после воспроизведения, а не перед ним. Как вы думаете, сколько понимания было у того парня, которому вы сказали: “Рождество бывает раз в году”, — и он ответил: “Ну, а чего мы об этом заговорили? Не похоже, чтобы это как-то относилось к процессу”? Вы обнаружите, что практически все, что он спросит, будет сводиться к непониманию или к попыткам понять. Вы сообщили ему данное: “Рождество бывает раз в году”; это данное вы ему сообщили.
Он страшно напрягается, пытаясь понять это данное, но не может его уловить. Он доводит себя до изнеможения, пытаясь понять это данное, понять, что это за данное, понять, каковы были ваши мотивы, когда вы просили его понять это, понять, к чему можно применить это данное, понять, почему там нечего понимать, и вы обнаружите, что его всякие “Ооооооо... оммммм... уммммм...”. — это просто его усилия понять это.
Вот почему учеба —такая важная кнопка; потому что “если заставить другого человека понять, то можно снять с себя ответственность за понимание”. Каждое правительство в мире в настоящее время работает исключительно на этом механизме. Это основа их работы. Им ничего не надо понимать, так как они всегда могут изучить это. И это просто полностью тормозит любой прогресс при рассмотрении чего угодно в любом комитете. Это блокирует дело мгновенно и незамедлительно. Вы говорите: “Это необходимо изучить с другой стороны, следовательно, нет необходимости воспроизводить что-то из этого; если это изучить, то не нужно будет этого понимать и, следовательно, все, что мы от вас будем ожидать — это исполнение того, что вы не понимаете и не прояснили с самого начала”. И вы получите обычный демократический процесс, как это происходит в наше время. Все это довольно безумно. Видите ли, демократия не работает при отсутствии понимания. Она не способна работать.
Итак, второе. Если ответственность за понимание зависит от личной учебы — а это так и есть — то, конечно же, вы заодно повысите способность человека усваивать или понимать. И не просто “Рождество бывает раз в году”, кроме этого, он будет способен понять и изучить, что такое “Рождество” и что такое “раз в году”, и к чему это все относится. И теперь он будет способен обнаружить, что это абсолютно несущественная информация.
До сих пор это данное могло быть важно или не важно; господи, да мы просто не могли определить, нужно ли нам это знать или об этом не стоит беспокоиться; пристрелят нас за то, что мы не знаем этого, или нам определенно лучше как можно быстрее об этом забыть; или это нечто не более важное, чем факт о том, что большинство людей носят ботинки, у которых грязная подошва. Понимаете?
Сортировка данных по важности — вот что предстает перед нами в качестве следующего шага. Это третий шаг. Первый — отсутствие понимания, отсутствие воспроизведения, замешательство. Второй шаг — просто способность воспроизводить. И после этого мы достигаем способности усвоить, понять и, следовательно, наблюдать. В этой области лежит способность иметь суждение, и это путь к этой способности.
Никто на протяжении последних 200 триллионов лет не беспокоился о том, чтобы обучить кого-либо способности иметь суждение. И вы не найдете никакого “суждения” ни в каком из банков. Если бы там было достаточное количество суждения, это был бы уже не банк. Давайте посмотрим на это. Если бы этот валент был способен к громадному объему учебы, различению и суждению, то он не был бы аберрирующим. Разве не так? Вот чего так не хватало на траке.
По существу, это новый навык. И будет очень трудно создать его с помощью процессинга, потому что ни у кого никогда этого не было. Когда-то они умели наблюдать, но как они наблюдали? Они вечно искажали наблюдение, чтобы превратить это в игру. Чистое наблюдение, чистая учеба, чистое воспроизведение, чистое понимание и чистое суждение никогда не изучались в области философии. Такого там не существует. Об этих вещах даже не заикаются. Их слегка затрагивали Платон, Сократ и еще некоторые из древних, но только поверхностно. Это совершенно упущено в религиях и религиозных философиях. Этого боялись как огня! Все равно что показать им гремучую змею.
Ха! Усвоение, понимание, воспроизведение? Нет, нет, нет, нет! Этим не следует заниматься!
И конечно же, мы знаем, где источник всего этого. Величайший из всех возможных овертов — это навязывание непонимания. Это оверт! Не верите? Возьмите как-нибудь человека и скажите: “Что вы сделали?”. О, у этой девушки есть висхолды, преступления, она не может носить ни одного платья, потому что все они испачканы кровью. Она и в сумочки свои не смеет залезать, потому что сама туда змей напихала. Она даже аптечку не может открыть без нервов — у нее оттуда мышьяк выпадает. И мы говорим: “Что ты сделала?”
И она отвечает: “Сделала? Ну, я пообедала”.
И вы говорите: “А что ты скрываешь?”
“Да ничего я не скрываю”.
“Ладно. Хорошо. Ну, что ты сделала?”.
“Да вот присела здесь”.
“Хорошо. Ну, а что ты скрываешь?”.
“Ничего. Я никогда ничего не скрываю. Моя жизнь — открытая книга”.
И вы совершенно сойдете с ума, проводя ей Проверку на безопасность, так как вы не найдете никакой ответственности, за которую подобная проверка могла бы зацепиться. Вам необходимо повысить ответственность, прежде чем вы сможете найти висхолды. Она сидит там, но на ней намордник — безответственное отношение. Один из способов судить о продвижении кейса — посмотреть, стал ли он избавляться от большего количества висхолдов? Это просто способ узнать, повышается ли уровень ответственности данного кейса. Да, уровень ответственности кейса повышается, если происходит избавление от висхолдов. А перед этим висхолдов “не было”.
Но вы можете взять того же человека, ту же девушку, и спросить: “О чем не знает ваша семья?”.
“А, совсем другое дело. Ну, они не знают, что я отравила Джо, что я застрелила Пита. И они не знают ничего о том, куда я спрятала тело месяц назад. Они не знают, что случилось с детьми. Ха-ха-ха! Они… а…”. А “не знают” все еще является кнопкой — срабатывает и там и тут. Универсальная кнопка.
Вы всегда можете провести проверку с помощью “не знают” и “неизвестно”, когда оверты и висхолды пролетают мимо головы преклира как ракеты мимо цели. “Не знают” бьет в точку в любом случае.
Незнательность изучали философы, особенно двое из них: один — Кант, а другой — Спенсер. Они пришли к заключению, что неизвестное познать невозможно. Ой как интересно! Другими словами, все, что философия смогла выяснить в области “не знаю” и “не известно” — это то, что этого знать не дано. Интересно, не правда ли?
Так что пути к созданию способности суждения никто не открыл.
А я вот уже много лет пытаюсь обучить вас, ребятки, способности иметь суждение. Это тяжелая и трудная работа. Суждение в отношении другого существа; способность понимать то, что происходит в сессии и работа с этим суждением — способность делать правильные выводы на его основе. Знаете ли вы, что мешает вам иметь суждение? Просто незнательность в отношении всего этого. А с какого конца можно подступить к этой незнательности? Все начинается с воспроизведения. Вот где вход.
Ну, разумеется, вы можете все это устранить на проверке на безопасность. “Чего люди о вас не знают?”, — и шлифовать этого парня без конца; но это — подход с точки зрения процессинга, а сейчас мы говорим не об этом, поскольку тут не с чем работать в процессинге. Процессинг ведет к тому, что там уже есть.
Самое плохое, что способен сделать тэтан самому себе — обесценить свое собственное суждение, отказаться от этой способности. Вся цель этой вселенной состоит в том, чтобы преподнести человеку урок, что воспроизводить нельзя, и что нельзя общаться.
Знаете, есть всего два преступления в этой вселенной, которые вы совершили сами и в которых вы обвиняете других: первое — это присутствовать, а второе — общаться. Вот эти два преступления. И других преступлений нет, только присутствие и общение. И если это преступления, если их превратили в преступления, то остается лишь один вывод, к которому можно прийти: человек должен научиться, даже не просто научиться, а почувствовать удобство в том, чтобы присутствовать и общаться. И путь к достижению этого состояния — способности присутствовать и общаться с удобством — лежит, конечно, через воспроизведение данных.
Данное — это местоположение, которое не обязательно имеет точное место. Данное — это местоположение, сродни тэтану. Все данные в какой-то степени родственны тэтану. Понимаете, он — идея, у него возникают идеи, и он сообщает эти идеи. В тэтанский чемоданчик всегда можно сложить ворох идей какого угодно размера, и при этом не иметь никакой массы. Идеальная, самая портативная вещь в мире — это идея; так что тэтаны, которых гоняют отсюда и оттуда, начинают использовать в качестве местоположения идеи. Они чувствуют себя удобно, когда у них есть идея; и идея, при которой они ощущают удобство — это идея о тождественности. Даже если эта тождественность изменчива, они все же чувствуют себя более комфортно, когда она у них есть, чем когда ее нет, поскольку это дает им ощущения обладания местоположением. Им это нравится.
Какой же из всего этого вывод? Вывод в том, что вы можете научиться обладать суждением, и для этого потребуется только два шага: воспроизведение данного, и потом — понимание. Это воспроизведение, понимание. И не наоборот: понимание не может предшествовать воспроизведению.
Стоит помнить, что любое данное можно провести через эту последовательность, коль скоро это остается данным — любое данное. “Классификация геологических процессов Ближнего Востока по наблюдениям Департамента геологии, проведенным по указанию Рокмаунтского Фонда, относящиеся только к аспидным сланцам и оползням каньонов Нижней Саудовской Аравии” в 185-и томах большого формата. Это — данные, дикое количество данных!
“Анаморфным аспидным сланцам часто сопутствует роговая обманка”. Вы говорите преклиру: “Анаморфным аспидным сланцам часто сопутствует роговая обманка”. Это было бы великолепное упражнение. Он бы сделал это упражнение. И получил бы в конце концов способность что-то делать, способность иметь суждение в отношении женщин, и это, на мой взгляд, просто чудо. Никто не может этого сделать. Я пытался добиться этого все эти годы. Это невозможно. Тем не менее, он бы смог этого достичь, посредством изучения роли анаморфных сланцев в формировании роговой обманки. Очень интересно!
Но нельзя обучить чему-то сверх способности иметь суждение. Вам не удастся обучить человека тому, как он должен судить о чем-то, сохранив при этом его способность это делать. Вы можете преподать ему данные. Силой своей бытийности вы можете передать людям общение и понимание, и они будут это понимать.
Я приведу вам пример этого. На одном АКПУ я только читал лекции. На протяжении всего АКПУ никто никого не одитировал, но у всех потрясающе росли графики. Я читал им по две лекции в день, предоставляя самые различные данные. Это была просто передача понимания и осознания, но им становилось лучше, у них появлялась куча озарений по этому поводу и жизнь становилась лучше. Понимаете? Так что это само по себе было разновидностью процессинга. И данный АКПУ стоял на одном из первых мест по достижениям, что довольно интересно.
Все это совершенно доступно, и без этой возможности мы бы, конечно, никогда ничего не добились. Эта возможность естественна.
Но давайте обратимся к другому. Давайте возьмем другое. Давайте повысим уровень мастерства обладания суждением, просто явно и непосредственно создадим уровень мастерства обладания суждением. Это удастся сделать посредством воспроизведения.
В чем тут суть? Вам не понятно, причем тут образовательные процессы 17-ого АКПУ? Первая причина (избавлюсь от висхолдов перед вами) состоит в том, что это не было осознано или выведено логикой на основании этих процессов. То, что я вам тут сейчас рассказываю, основано на понимании, предшествовавшем 17-му АКПУ; на 17-ом АКПУ это возникло в виде побочного эффекта понимания того, как справляться с такими вещами. И дело не обязательно в том, что я стремлюсь передать вам заранее заготовленное понимание. Это не так. Так получилось, что вы имеете дело с двумя различными вещами, одна из которых — просто понимание и воспроизведение, и одновременно с этим вы сталкиваетесь со второй — с данными Саентологии, которые вы сможете познать, и больше тут ничего нет.
Заодно саентологические данные используются для развития вашей способности иметь суждение, и не только в отношении предмета Саентологии. Вы не замечаете этого, потому что учитесь суждению по довольно высокой и толстой линии. И эта линия — высоковольтная. И если вы можете обучиться суждению по этой линии, это чудесно! Поскольку этот провод, среди прочего, имеет тенденцию разрушать ваше самоопределение и способность обладать суждением, не так ли? Да, вам не дают никакого шанса понять, что за штука — жизнь. Боже мой! О чем еще можно размышлять, как не о смысле жизни? Не правда ли? Ну, я вам расскажу о том, что такое жизнь, и тогда вам уже вовсе незачем будет размышлять об этом, и вы готовы, ага?
Если данное истинно, то, следовательно, оно стремится зафиксироваться, правильно? Знаете ли вы, что большинство из вас, не осознавая, усвоило именно это? Некоторые из вас вообще не подозревают, что они прошли через этот процесс. На том конце пути вам предстоит осознать то, что вы прошли; и тогда вы будете иметь осознание этих данных, но не потому, что вам их преподавали, а потому, что вы сами это осознали. И это мы называем “сделать эти данные вашими”. Вы часто говорите это студенту — но некоторые из вас, возможно, даже не подозревали, в чем состоит смысл этих слов.
Иными словами, чтобы понять данные, необходимо пройти через их воспроизведение к пониманию, и с пониманием данных возникает завершающий шаг — полностью самоопределенное осознание того, что это данное существует. Если это данное истинно, то этот четвертый шаг наступает всегда. У вас появится способность осознавать и воспринимать его.
Все начинается с: “Ооо! Какая стена? Не проси меня ничего воспроизводить”. После этого приходит простое воспроизведение, и за этим —понимание, а далее следует осознание или собственное постижение. Таким путем в такой последовательности восстанавливается собственное самоопределение.
Естественно, восстановление на этом пути происходит быстрее всего, если человеку преподается точная истина о чем-то. Есть истина о чем-то, после долгих корпений ему удается воспроизвести эту истину, и за этим немедленно следует понимание того, что ему преподавали. Это всего лишь очередная ступень, и его понимание того, что ему было преподано, все еще зависит от вас. И следующий шаг вверх — осознание, к которому он приходит внезапно, двигаясь уже, так сказать, своим ходом. К нему заново приходит способность понимать, и он уже сам осознает эту истину. Вот путь, которым вы следуете. Этот путь сочетает в себе тотальное самоопределение и иноопределение, и, естественно, всеопределение тоже — все в одном флаконе.
Этот человек становится всеопределенным по отношению к данным. Человек не только может понять, зачем он их учит, но и то, зачем ему эти данные преподают, и понимает и осознает — что использование, естественно, включает в себя независимую истину этого данного, вне связи с тем, было это преподано или нет. И вместе с этим, конечно, человек достигает пика способности иметь суждение. Теперь у человека есть способность иметь суждение. Другого пути к этой способности я не знаю. То есть если этот путь несовершенен — о’кей, этот путь несовершенен. Значит, совершенного пути нет.
Если совершенный путь все же где-то существует, то тут можно только пожалеть, что у нас не оказалось его под рукой.
Но у нас зато есть этот, первый путь к такому конечному продукту. Определенно, он его достигает. Однако он построен на совершенно другой функции. Так что вы видите тут побочный эффект. То есть он ведет сразу к двум целям.
Например, у вашего инструктора внезапно появилась отвратительная мысль — он говорит: “Ладно. Какой интервал времени проходит при мгновенном показании? Как быстро должно возникать мгновенное показание?”. Интересно, сколько разных ответов можно получить. Я бы ни за что не ответил. Ни за что. Я бы не дал точного ответа. Это дает инструктору чудесную возможность: “Ага-а. А та лекция? Что сказано в той лекции? В той лекции!”.
И вы отвечаете: “Ну, на самом деле это полсекунды, треть, четверть, пятая, десятая часть секунды — да неважно. Где-то так”.
“А, а что сказано в той лекции?”.
“Ну, я не могу сказать точно, что в той лекции. Вообще-то не важно, будет ли это четверть секунды или половина, или даже пятая ее часть. Я имею в виду, что приблизительно в этом диапазоне”, — и тра-ля-ля-ля-ля…
А он говорит: “Незачет!”.
Тогда вы рассерженно возвращаетесь, и совершаете целую кучу овертов против меня, и еще раз слушаете ту лекцию. И вы говорите: “Хорошо, что тут у нас? Так — посмотрим, что в той лекции. О, е-мое! Сроду такого не слышал! Двадцатая часть секунды! Двадцатая часть секунды! Кааа! Хорошо”. И вы идете и говорите: “Двадцатая часть секунды”.
“Точно, так”.
Ну, было бы совершенно педантично (а мы такой системой не пользуемся) со стороны инструктора спрашивать: “Каковы первые семь слов в пятом параграфе третьего бюллетеня, написанного в июне месяце 1959 года?”. Понимаете, это превратилось бы в состязание по запоминанию, но если вы присмотритесь, то увидите, что почти вся учеба представляет собой соревнование по запоминанию. Но никто не просит вас устраивать это здесь. Вас просят лишь участвовать в деятельности по воспроизведению. Если вы можете воспроизвести данные, то ваша память рано или поздно восстановится — даже ваша.
Это очень-очень ужасно; некоторые из вас, впервые столкнувшись с этим, находят это отвратительным! Находят это совершенно мерзким. Самая жуткая вещь, с которой вы когда-либо сталкивались. Распознайте, с каким механизмом вы столкнулись, и распознайте, что никто ни на минуту не смягчит эти требования. И по мере продвижения вы обнаружите, что внезапно вам становятся понятными вещи, которых ранее вы не понимали, и что все это довольно своеобразно; и, возможно, вы никогда прежде не замечали этого, но теперь, что поразительно, вы понимаете то, чего ранее понять были не в состоянии, и это относится к вещам, не имеющим никакого отношения к собственно предмету изучения. У вас что-то такое происходит — вы достигаете успехов в другой области, и это должно происходить с одитором. Одитор должен быть понятливым. Он должен быть способен понять то, на что смотрит. Он должен понимать происходящее.
Одитор, который не может это делать — потерянный человек. Преклир говорит: “А, женщины — это такая скука!”. И он играет в отношении одитора ту же штуку, которую вы могли бы применить к комитету. Он сказал смертельные слова — два смертельных слова: “женщины” и “скука”. Эти понятия вопиюще несовместимы! Эти два слова не могут стоять в одном предложении. Невозможно себе представить, как это — соскучиться с женщинами?
Это непостижимо, и одитор заводит болтовню, ворчит, ворчит, ворчит, прерывая преклира. “Женщины — скука? Женщины — скука? О чем ты говоришь?”. И вместо того, чтобы радостно делать свое ТУ 4 и продолжать сессию, он говорит: “Бур-бур-бур-бур-бур-бур-бур, бур-бур-бур-бур-бур-бур”. Он занимается всякой ерундой, вступает в В и О: “Что ты сказал? К чему это? Чем ты занимаешься? Зачем? Зачем ты это сказал? У тебя на это инграмма? Что с тобой произошло?”, — и тому подобное. Другими словами, одитор начинает “пытаться понять” — слыхали вы такое?
Порой преклир втягивает вас в “попытку понять”, и вы обнаружите, что этого преклира довольно трудно одитировать совершенно по другой причине. Вы одитируете преклира не телепатически, но он говорит негромко и неслышно. И вы ему говорите: “Итак, каково твое мнение о женщинах?”.
Преклир отвечает: “Мумуммм, мумуммм”.
И вам приходится спросить: “Что ты сказал”? Не понять, что говорит преклир — преступление высшего разряда. Преклир как бы заставляет вас думать, что вы его не понимаете, потому что вы не понимаете, что он говорит.
Я обычно довольно просто с этим справляюсь: преклир опрокидывается, весь сворачивается в клубок, свешивает голову со стула, зажимает рот рукой, и говорит: “Умумумммм… хмумумммумм…”.
Со своей стороны, я не рискую разрывать АРО. Я говорю: “Сядь прямо. Вот так. Сядь прямо. Вот, хорошо. А теперь говори”.
И он говорит: “Хммумумуммм…”.
Вы говорите: “Хорошо. Что там был за ответ?”.
“Ох, эти женщины — такая скука”.
“Ладно. Большое спасибо. Хорошо”.
Иными словами, я заставляю преклира общаться со мной, что, может быть, довольно сложно сделать, но вы обнаружите, что если этого не делать, то начнутся разрывы АРО. Он платит и получает шанс. Иначе говоря, если вы оставите его в таком состоянии, то вскоре вы совершенно перестанете понимать, что происходит с преклиром. У вас также появится ощущение, что вы не понимаете, чем занимается преклир и, следовательно, вы не сможете наблюдать, что происходит с преклиром, и сессия пойдет как попало.
Но давайте вернемся назад и взглянем на другой аспект. Рассмотрим одитора, который не способен радостно воспроизвести данное, нелогичное данное, и при этом всегда зависает на кнопке. Преклир говорит: “Женщины — такая скука”, — а одитор знает, что такого не бывает, у него у самого было полно проблем с женщинами, и вот его немедленная реакция: “Почему женщины скучны? Что это значит?”, — и сессия превращается в перебранку. “Ты это нарочно? Я не верю в это. Это все ерунда. Но почему ты пришел к такому заключению? Я не вижу в этой команде одитинга ничего, что могло бы привести тебя к такому заключению”.
И преклир в конце концов заявляет: “Ну, это ж было озарение!”.
И одитор говорит: “Ага, просто озарение. Замечательное озарение, если задуматься над этим, точно? Об этом стоит сказать — просто озаре…”.
Но преклир говорит: “Да это было просто озарение. Знаешь, я просто сказал это”.
Одитор: “Ну, ладно”.
И одитор продолжает, одитирует парня еще немного, после чего преклир говорит: “А все мужики такие тупые, если уж смотреть правде в глаза”.
А “тупые” — тоже кнопка, так что одитор отвечает: “Тупые? Кто? О! Кто? Кто? Кто? Что … что ты … ну-ка еще раз произнеси!”.
“Все мужики такие тупицы”.
“Почему ты это сказал? У тебя там есть картинка? Что происходит? Я имею в виду, у тебя разрыв АРО? Может, висхолды? Скрываешь что-нибудь? Не скрываешь ли ты то, что все мужчины тупые? Скажи точно, так и есть? — и тому подобное.
А преклир говорит: “Да это было просто озарение. Я … я просто … просто … у меня … у меня … у меня просто мысль такая возникла. Прости. Виноват”.
И после этого преклир перестанет что-либо стирать. Вы наказывали преклира за озарения, за одитинг, то есть за то, что он освобождался от частей своего банка. И если вы станете одитировать преклира подобным образом, то достижений у него не будет, так как ему преподали урок о том, что ничего нельзя стирать, урок о том, что ничего нельзя рассказывать; каждый раз, когда преклир раскрывал рот, ему приходилось пожалеть об этом, потому что его не понимают. Он что-то выдал — одитор ищет, пытается понять, пытается понять, пытается расслышать, пытается расслышать, пытается обнаружить, что это было, что это, что это, откуда это взялось, откуда это взялось, отку… ля-ля-ля-ля-ля-ля … “если ты просто … ты не … нет, нет … Тут одитор просто пытается понять, пытается понять, пытается постичь. И конечно, такой одитор просто не может воспроизвести то, что сказал преклир.
Боже, я слышал, как преклиры говорят самые невероятные вещи, какие только можно услышать. Ну, это меня особенно не ошеломляло, но иногда, бывало, нет-нет да и застанет врасплох. Страшнее всего, когда преклир выдает оверты и висхолды, имеющие прямое и непосредственное отношение к вам самому или к вашим друзьям или близким. Такие вещи срабатывают на вас мгновенно.
Что если, предположим, работает этакий одитор, не шибко способный в плане воспроизведения, не способный до такой степени, что весь одитинг становится сплошной мгновенной реакцией — “Ррррр!!!”, как только преклир выдает ему какой-то жуткий и лживый висхолд о нем самом. Вы по себе знаете, насколько это порой добивает. Предположим, одитор пытается понять: “Откуда ты это знаешь?”. Вы просто тут же забываете, где вы и что делаете.
Преклир говорит: “Ну, я … у меня есть висхолд. Я … я видел тебя…”.
Вы говорите: “Так, и что?”
“Ну, я видел тебя там, на дальней аллее, как-то ночью с … ну, ты знаешь, с кем”.
“Так, с кем? С кем? Кто это был? С кем? Кого ты видел там со мной”?.
“Ну, ты-то знаешь. Нам не стоит обсуждать это”.
“Да о чем ты говоришь? Где ты это услышал? Так ты сам это видел? Собственными глазами? Ты там был? И в котором часу? А еще кто-нибудь это видел?”. Вас сбили с толку, вы задаете об этом столько вопросов, сколько никогда не спросили бы о чем-нибудь другом. Это ваша попытка понять, так как вы зависли на какой-то кнопке, которая имеет отношение лично к вам.
Одитор, который не способен воспроизводить, всю сессию проводит в таком состоянии ума. Не только в отношении того, что касается его самого, но и в отношении всего остального тоже — одитор все встречает подобным образом. Преклир говорит: “Тогда целый день стояла прекрасная погода”.
А одитор отвечает: “Что? Какой? Где? Откуда? Откуда ты это услышал? О, ты … ты что? Сегодня. Ты говоришь про этот день, а не про вчерашний. Я полагаю, сегодня тоже ничего так денек, да, с утра, с самого раннего. Так, давай посмотрим. О чем это мы говорили? А, да! Команда одитинга звучала так … а как звучала команда одитинга? Да-да. Я что-то от тебя скрываю? Хорошо. Я что-то от вас скрываю?”.
Следите за такими штуками, братцы. Если вам попадется зона или область, где одиторы не могут воспроизвести бюллетень, что нужно предположить? А то, что они точно так же бесконечно пытаются понять преклира, пытаются понять кейсы, виснут на всевозможных диких кнопках, и буксуют на том самом первом шаге, о котором я вам говорил.
Они на том самом шаге. Раз их боевой дух падает из-за того, что они не могут пройти ни одной проверки по бюллетеню, вы можете немедленно узнать, как они работают с преклирами. Понимаете? Так что тренировки по воспроизведению абсолютно необходимы. И они приносят успех. Можете сами попробовать и убедиться.
То, о чем я рассказал, может вызвать у вас жгучий интерес, а может и не вызвать. Естественно, это лично к вам не относится. Но, обучая одиторов, вы должны помнить об этом. Боевым крещением, которое заставляет людей так бледнеть и падать духом при виде чего-то, может быть, например, принудительное воспроизведение. Тогда им приходится преодолевать в себе всевозможные эмоциональные преграды. Они учатся со страшной силой, но при этом со страшной силой возмущаются: “Уггрррр! Этого не может быть … уггрррр!”. Но и это все проходит.
Но порой вам попадется студент, который слоняется тут пару-тройку недель, и становится все бледнее и бледнее, мрачнее и мрачнее, глаза его все более вваливаются, он все больше и больше худеет, и все становится хуже и хуже. Либо впадает во все большую и большую апатию. Вы можете заметить это по тому, как он заводит свою машину. Вы можете обратить внимание на успеваемость нового студента. Поначалу он заводит свою машину, имея весьма озадаченный вид; потом он заводит ее со злостью. Вы слышите, как коробка передач раза три громко крякает, пока он вырулит на дорогу. И потом в конце концов он едет по дороге, налетая на бордюр то с той, то с другой стороны; и вы понимаете, каково его состояние.
Все это решается путем обучения, а не процессинга. Даже и не думайте о процессинге. Нужно только обучение, потому что это новый навык.
Очень часто в прошлом вас просили запомнить все “структурные компоненты внутри космического судна Марк VII с гиро-роторами*, полностью, все составные части”. Я уверен, что вам приходилось делать что-то вроде этого. Я уверен, что так и было. И забавная подробность этой истории состоит в том, что вы в конце концов обретали способность смотреть на этот корабль; но, с другой стороны, кто-нибудь говорил вам: “Ох уж эти Марки VII, эти Марки VII, они … они … летают низко да медленно, эти Марки VII”.
А вы отвечали: “Нет, нет, ты на самом деле просто не понимаешь, что это за корабль. Ты не понимаешь, как с ним надо обращаться. Просто если ты в первый раз подходишь на нем к внешним границам атмосферы, включай в этот момент все охладители, все сразу. Не надо в этот момент тормозить. Просто врубаешь все охладители, переохлаждая весь корпус. Вот как надо с ним работать. А затем входишь и врезаешься в атмосферу с размаху. Просто — хрясь! Понимаешь? Когда все переохлаждено.
Входишь быстро, не теряя скорости — и все нормально. Стоит заранее побеспокоиться о состоянии контр-бластеров, чтобы при подходе к поверхности, как раз в тот самый раз — чтобы не расходовать зря топливо — на этом Марке VII, ка-ак долбанешь! И если ты разрядишь их мгновенно, то очень быстро сможешь остановится. И посадка пройдет нормально. А причина того, что при посадке происходят крушения, состоит просто в том, что эти корабли никто не понимает”.
И кто-нибудь выходит и наблюдает, как вы приземляете Марк VII совершенно другим способом. Но вы-то уж точно знаете, как это делать. Вы знаете, как его посадить; но каждый раз вы сажаете этот Марк VII совершенно не так, как в прошлый. Вы никогда не сажаете Марк VII два раза одинаково, хотя он неизменно оказывается на земле и вы ни разу не попадали в аварию, у вас все в порядке. Вы уловили мысль? Вы никогда не ведете один корабль два раза подряд одинаково. Именно потому, что вы его понимаете.
Рутина и механическое запоминание, другими словами — плохой заменитель понимания. И состояние, в которое я хочу вас привести — это такое состояние, когда вы сможете одитировать с осознанием, с пониманием, с суждением. И если я смогу привести вас к этому, то я посчитаю свои усилия потраченными не напрасно, независимо от того, каких дров мы нарубим по пути.
Благодарю вас.



ОБРАЗОВАНИЕ
25 октября 1956 года

Благодарю вас.
Тут ходят слухи, что сегодня я должен поговорить с вами о том, как надо инструктировать. Кто-то мне сказал, что я сам сегодня это сказал, но со мной проводили процесс по незнательности, и процесс этот так и не сгладили. Мы вернулись на пять жизней назад, и я сбежал. Я сказал: “Достаточно. Достаточно. Если мне опять нужно все это “не знать”, то и черт с ним”.
Я хочу поговорить с вами об инструктировании. Инструктирование — это интересный предмет, поскольку мы, похоже, именно этим здесь и занимаемся. Вы ведь одиторы. А техники одитинга — это методы приведения людей к знанию. Поразмыслите над этим.
И великая странность здесь состоит в том, что общим знаменателем всей жизни является познание. В Дианетике общим знаменателем является “выживание”. В Саентологии мы, к собственному расстройству, открыли, что выживание неизбежно. Так что нам теперь надо отыскать другую причину, и наилучшая из них, которую мы только можем найти без необходимости залезать слишком далеко и ломать над этим голову — это познание.
Несомненно, предмет познания необычайно широк, и мы находим познание почти на любом уровне деятельности, жизни и управления.
Познание будет включать в себя следующее:
Парень смотрит на стену и познает, что это стена. То есть распознавание — самый нижний уровень познания, но, тем не менее, это познание.
Мы встречаем Джо. Если мы в хорошей форме, то мы можем узнать Джо, посмотрев на него. Некоторые из нас, находящиеся не совсем в хорошей форме, встречают Джо, а разговаривают со своим папой.
Понимаете, как это получается? Вам ясно, как это можно поместить в категорию познания?
Но не позволяйте себя дурачить. Истина состоит в том, что познание — это еще не вся жизненность, так как в последней содержится (между нами, саентологами, говоря) гораздо больше всякого разного. Там гораздо больше всякого другого. Там есть создавательность . Масса других факторов, кроме познавательности . Мы не будем вдаваться в их обсуждение. Мы просто хотим поговорить о познании и показать, как это может повлиять на все области жизни, и как с помощью небольших, а иногда и явных, корректировок это все можно свести к познанию, и тогда образование станет нашей сильной стороной. Образование.
Необычно здесь то, что саентолог может давать людям образование, что никто никогда не был способен делать. Как ему это удается? Одитингом. Одна из основных вещей, которая повышается при одитинге — это КИ, что, конечно, в виде побочного следствия приводит и к повышению скорости обучения. Что такое КИ, как не показатель относительной способности познавать?
Итак, что мы делаем? Мы в действительности занимаемся (разумеется, не рассматривая уровень твердых тел, усилий и тому подобного), управлением мыслью. Мы управляем мыслью.
Люди, которые считают, что существует только мысль, немедленно признают тотальность познавательности. Они принимают ее как тотальное содержание любого действия. “Если это познать, то достигнешь желанной цели”. Они настолько хорошо делают это, что изобретают массу вещей для собственного “познания”, и после этого никто уже не способен стать клиром только лишь на образовательных процессах. Они заминировали этот путь.
У парня есть тело: он не может смотреть на него, так что смотрит на тела других. Но он не может и этого, и тогда он смотрит на мертвое тело, лежащее на столе для вскрытия. Он обнаруживает массу различных запчастей, кромсая это тело тем или иным способом. Он оглядывает все эти запчасти и начинает понимать, что никогда не сможет внести порядок в хаос крови и мешанины этого трупа, если не выдумает всякие названия для всего того, что попадается ему под руки. Затем он пишет ученую книгу по данной теме. Но в действительности он ничего не сделал. Он даже не смог как следует разрезать этот труп, но зато блестяще потрудился, снабжая названиями все части этого трупа. Это чудесная работа, и остаток своих дней он проводит, корректируя свой список названий.
Это самое большое, что достигалось в отношении непосредственного познания тела в медицине. Они даже взяли этот список названий и перевели его на мертвый язык, на котором больше никто не говорит.
Психолог, пытающийся рассортировать мозг, который для него представляет собой всего-навсего кучу названий, не обретет большой реальности в отношении мозговых клеток. В его описании мозга столько различных частей, что он завален здоровенной горой названий.
Таким образом, познание может очень просто превратиться в познание некоей сложной структуры, которая была изобретена на месте того, чего никто в глаза не видел. Таким образом сама познавательность в большой степени впадает в неуважение.
Существует одна навязчивая идея о познании, с которой довольно интересно иметь дело. Есть даже техника исправления жажды знания: “Вложите жажду знания в стены”. От этого у людей появляется тошнота и происходят всевозможные интересные вещи.
Это познавательность в своем худшем проявлении: изучение обширных, длинных классификаций надуманных знательностей, перемешаных в каком-нибудь хаотическом каталоге, усложненном применением другого языка.
Ботаника — это один из таких “классификационных” предметов. Сейчас я расскажу вам о тотальной мыслительности , которая привела к появлению ботаники. Вам это покажется очень интересным. Случилось это, когда Френсис Бэкон написал небольшое эссе, в котором он положил начало “науке”, называемой “ботаникой” — он предположил, что было бы неплохо основать такую науку. Он просто взял несколько вещей, которые пока еще болтались непристроенными, и набросал пару абзацев — таким образом и возникла наука о цветах и всяких растениях. Ну вот, он набросал этот небольшой абзац, и эта наука с шестнадцатого века и называется ботаникой.
Со времени написания тех самых нескольких предложений в этой науке не произошло никаких технических сдвигов. Зато, братцы, какая там классификация! Ух!
А вы вот не знали, что пахучая капуста на самом деле находится в близком родстве с австралийской розой. Ну, я тоже не знал, но какой-нибудь ботаник, несомненно, смог бы это обнаружить с помощью некоего странного метода ассоциаций.
А взять изучение ума? Как я уже сказал, психолог на самом деле живет в мире названий, а не в мире мозга. Его способность прикасаться к собственному мозгу или смотреть на него настолько низка, что он упускает тот факт, что классификация мозга была классификацией того, в чем большая часть мира психологии безнадежно и глубоко утонула. Этот факт они совершенно упустили из вида.
Давайте взглянем более внимательно, почему они это упустили. Они не могут смотреть на мозг, поэтому они смотрят на его заменитель.
Если обратиться к основным терапиям, старинным терапиям того или иного толка, то одной из них окажется психоанализ. Психоанализ настолько зациклен на значимости переживаний, что на сами эти переживания взглянуть у них уже нет времени.
Так что образование или учеба, существовавшие в прошлом, представляли собой систему уклонения от наблюдений. А систематическое уклонение от наблюдений рано или поздно приводит к неприятностям, и в эти неприятности попало образование в целом.
Человека отправляют учиться — ну, я не знаю, сейчас оптимальный срок обучения колледжа — это что-то около 60 лет; и у него на самом деле вырабатывается стойкая привычка уклоняться от знаний. Понимаете? Он живет по системе, посредством которой можно избегать знания о чем-либо. Как ему это удается? Да он просто изучает это!
Значимости, основные связи, модели, а также полы, стены, механизмы, шестеренки и ботанические сады существуют на самом деле. Все это существует. Но тот, кого вы пытаетесь чему-то обучить, обыкновенно находится в любопытном состоянии избегания реального объекта посредством изучения придуманных знательностей.
Вот классная здоровенная машина: хромированные шестеренки, позолоченные рычаги и — о, да, впечатляющая громадина. Огромная, красивая — все дела. К ней подходят двое. Один говорит: “Что это такое?”
И другой отвечает: “Это быстроколка”.
“Да? Это она? Я и не знал!”. И уходят.
Как легко насытить чью-нибудь жажду знания, просто дав ему название! Вам стоит изучить это. Некто подходит к вам и спрашивает: “Какие обстоятельства заставили человека после развода прыгнуть в воду с пирса с камнем на шее? Что происходит с такими людьми — они развелись, чтобы не жить вместе, и после этого ломают себе шеи? Но с чего это они?”.
И вы начинаете объяснять: “То, что он сделал своему партнеру по браку, стало беспокоить его в виде мотиватора. Человек, который так расстроен по этому поводу, должно быть, совершил какой-то проступок”.
Ну, ваши объяснения, возможно, неплохо дойдут до него. Возможно. Вы просто выкладываете напрямик весь анализ семейных проблем. Парень после развода покончил с собой. Значит, он, должно быть, совершил что-то, чтобы заполучить мотиватор такой степени. Мы это кому-нибудь объясняем, мы даем ему какую-то информацию. Для чего нужна эта информация? Для использования в игре под названием “жизнь”.
А теперь давайте полностью откажемся от ответственности, которая у нас есть как у саентологов, просто отбросим это куда подальше, и скажем: “А-а-а-а!”.
И они спросят: “Да? Зачем, с чего это он?”.
“Ну, да у него э... э... псевдомания. Это очень серьезное недомогание. Это болезнь... это болезнь, которая часто появляется после разводов. Pseu¬domania marititus ”.
И вы будете просто ошеломлены, заметив, насколько часто подобная “глубокая”, “основательная” чушь заставит человека радостно развернуться и поскакать прочь с чувством полного удовлетворения. Понимаете? Теперь он “знает”. А что он знает? Просто запомнил мудреное слово, вот и все его знание. Это все, что он знает.
Давайте внимательно посмотрим на это — и тогда мы заметим, что этот человек стремится уклониться от ситуации. Этот человек не желает участвовать в происшедшем и вы предоставили ему оправдание. Вы дали ему надуманное название. Теперь ему больше не надо на это смотреть. С этого момента он больше не лезет в это дело и чувствует себя превосходно.
Вы подарили ему нитку от плаща своего авторитета. Он получил сведения от авторитетного источника, так что теперь он сам стал таковым. И после он идет и рассказывает своему дружку-механику: “Ты знаешь... ты знаешь Пита?”.
“Ага. А что с ним?”.
“Ну, ты в курсе, что Пит... он ... с ним произошло несчастье”.
“А что с Питом?”.
“Ну, у него ... э... псевдо... ммм... короче, страшная болезнь!”. Вот и все данное.
Итак, если этот способ передачи понимания доминирует, то люди в значительной степени избегают реальных объектов, действий или жизненного бытия. Должно быть так! Так или иначе, они действуют по “принципу уклонения”. Вместо того, чтобы идти прямым путем, они идут огородами.
Парень хочет узнать, как выстроить небольшую бетонную плотину. Вы учите замешивать бетон, делать формы, рассказываете ему что-нибудь о давлении воды на определенных глубинах и о необходимости боковых укреплений. Это целая наука, а вы, скажем, обучаете его всему этому за один вечер. В нашем обществе так не делают. В нашем обществе его отправляют в колледж на четыре года. И когда он заканчивает колледж, то даже не знает, что такое плотина. Впрочем, ему на это наплевать .
Итак, образование может быть разным — например, быть наукой уклонения - как уклониться. И мы могли бы построить такую науку, у нас бы получилась удивительная наука. Она была бы ужасно популярной. И составить ее можно было бы таким образом, чтобы никто никогда ничего никоим образом не смог бы выяснить. Мы бы обучали людей по такой системе, что если они посмотрели на стену, то им тогда необходимо отыскать ее в учебнике. А отыскав ее в книге, им потом надо было бы обратиться к логарифмической линеечке, которая работает с фонетикой. И после этого они могли бы посмотреть на обозначение на этой логарифмической линеечке, тем или иным способом, и это дало бы им комбинацию слогов, которую им и требовалось отыскать.
Вы были бы весьма изумлены, но книга по этому предмету, написанная в очень серьезном и напыщенном стиле, имела бы просто громадный успех. “Наука познания того, как учиться” — так ее можно было бы назвать, и дело было бы в шляпе.
Вы бы смогли это сделать, просто используя их механизм уклонения. Просто позволили бы им уклониться.
Наша система образования менее сострадательна, гораздо менее сострадательна, так как мы основываемся на весьма здравом принципе — что от учебы не умирают. А они работают с ассоциативным данным — с данным, а не с реальным предметом, основываясь на теории о том, что капля учебы убивает слона, что познание — опасно.
Есть даже старая пословица: “Малое знание опасно”. Как бы им хотелось добавить к этому: “Малое знание, большое знание и вообще любое знание сведет вас в могилу!”. Это теория о необходимости уклонения в образовании.
К нам это не относится, мы идем дальше. Мы точно знаем, что человек (сама личность, а не тело) может без последствий общаться или работать с чем угодно. И единственные вещи, приносящие ему какие-либо неприятности — это те, с которыми он не смеет связываться. Неприятности человеку доставляют те вещи, которые он не желает познавать. Итак, что для нас означает “познание”? Это просто означает “общение”. И не означает “данное-заменитель”.
Это ужасно, жутко и чудовищно просто. Вы хотите что-то познать — так общайтесь с этим.
Один из способов общения с чем-то — подробно это обсудить. Предположим, имеется некое данное. Допустим, это не реальный объект, а просто постулат тэтана. И он исчезает только после того, как его обсудят как следует, а во многих случаях — когда его тщательно обдумают.
Человек доходит до состояния, где он уже не может обдумывать это, и тогда ему надо обсуждать это. Но многие делают оба действия сразу — они обдумывают, обсуждают — и постулат лопается.
Данные состоят из постулатов или присвоенных тэтаном значимостей. Вот что такое данные. Это все, что они собой представляют.
Присвоив чему-то определенную значимость и придя по этому поводу к единому согласию, тэтаны получают “факт”. Уловили? А теперь пусть кто-нибудь скажет мне, каким образом простое соединение или общение с этими соглашениями может само по себе кого-нибудь убить? В самом деле. Ну, так случилось, что здесь образовались такие вот стены. Тут просто вложен постулат, который говорит: “Я — нечто присутствующее здесь согласно соглашению, ратифицированому в Угвельде в 18 милях к югу от Седьмого Неба”. Вот что такое стена.
Так что если при общении с соглашениями других людей существуют большие затруднения, то в таком случае, разумеется, больших затруднений не избежать. Так как эти большие затруднения — просто еще один постулат.
Так мы подходим к основе саентологического образования — то есть что общение с чем угодно, где угодно и когда угодно тэтану никак не повредит. И мы должны научить его только этому, если хотим дать ему образование. Он должен это знать. Он станет весьма сообразительным парнем, если субъективно, на собственном опыте познает — для этого может потребоваться некоторое количество процессинга, конечно — что знания о чем-то его не убьют. И если он это познает, то он научится учиться.
Очень любопытно, что после такого понимания сделать из этой науки что-то жутко сложное практически невозможно. Человек может изучить то, с чем он в состоянии общаться. И это общение ему ничем не повредит.
Конечно, тут есть кое-какие заморочки, которые портят дело. Если толкнуть тело под циркулярную пилу, то его разрежет на части, что, по всеобщему соглашению, считается болезненным. Однако это совершенно отличается от того, как тэтан общается с циркулярной пилой. Вы экстеризуете кого-нибудь, толкаете под циркулярную пилу, а он говорит: “Здорово!”.
Ну, самое забавное здесь то, что если бы тело не было сотворено в соответствии с соглашением о том, что оно может разрушаться от собственного опыта — все уже согласны с тем, что тело может быть разрушено собственным опытом — то его можно было бы толкнуть на циркулярную пилу, затем вытянуть назад и все части тела просто заново собрались бы воедино. Если бы тело не имело фактора ощущения, то и боли бы тоже не было. Но как только к телу добавишь фактор ощущения, сразу обрекаешь людей на боль и разрушения.
Прежнее образование, таким образом, можно было бы определить как (и это ужасно) “помещение данных в память людей”. По этой причине прежнее образование принимает гипноз, равнодушно по отношению к реальному применению информации, не анализирует деятельность и совершенно уклоняется от какой бы то ни было обладательности, что, разумеется, не дает никому ни единого шанса. Помещение данных в память заставляет полагаться на опыт, а не на восприятие. Это два разных подхода. Запомненный опыт — нечто совершенно не похожее на восприятие или суждение о ситуации.
Я вовсе не хочу принизить прежнюю систему образования — я хочу ее просто похоронить.
Саентология применяет совершенно иной подход. Пока он еще не полностью отработан и не выровнен по краям. Но действует он примерно так: вы предлагаете другим людям данные для усвоения и использования, и способствуете усвоению этих данных, с целью достижения ими лучшего управления жизнью. Это гораздо более длинное определение, но на самом деле близкое к фактическому.
Если вы собираетесь работать в области образования, то у подобной игры должна быть цель. Должна быть какая-то причина. И пока вы не добавите ее к вашему определению, вы никуда не придете.
И когда мы предлагаем человеку какое-то данное, то это данное для него должно находиться под его самоопределением, а не храниться в его памяти. Поймите разницу. Человек должен уметь распоряжаться этим данным согласно собственному определению. А если этого не происходит, тогда его нельзя полностью использовать его в жизни.
Мы даем ему информацию таким образом, чтобы он распоряжался ею, использовал эту информацию, подбирал, оценивал и применял ее в жизни к определенным бытийностям и видам деятельности. И мы никогда не позволяем данному болтаться в воздухе безо всякой связи с чем-либо.
То, что я вам ранее описал как систему уклонения от образования, присуще каждому преклиру, которому вы когда-либо проводили одитинг. Вот он сидит тут в валенте своей матери. У него очень больное сердце, ужасно больное! Вы задаете вопрос: “Ты знал кого-нибудь с больным сердцем?”
А он отвечает: “О”, — говорит, — “Да. Мать”.
Вы говорите: “Хорошо. Ты можешь вспомнить случай, когда у твоей матери болело сердце?”.
“О, да. Да. Сколько угодно”.
Вы говорите: “Хорошо, а что насчет твоего собственного сердца? Может ли это иметь какое-то отношение к матери?”.
“Да, я бы даже сказал, большое отношение!”.
Он не дал вам никаких данных. Все осталось за черной базальтовой стеной.
Мне приходилось встречать людей, которые садились и в точности описывали все, что с ними не так. Они хорошо изучили это. Однако неприятности остались на месте. Они не избавились от них ни на грамм. Как так? Вероятно, это просто не может исчезнуть?
Это просто урок, который они получили. Все, что с человеком не так — это просто уроки, которые он получил. Людям это известно, и поэтому они уклоняются от уроков.
Но первое, что было с ними не в порядке — это уклонение от урока, что заставило их затем уклоняться от еще большего числа уроков, и каждый пропущенный урок делал их все большими жертвами обстоятельств. И пошло-поехало...
Сколько разных способов можно придумать, чтобы просто хорошо обучить людей предмету образования? Сколько способов вы можете придумать? Ну, а сколько техник одитинга вам известно? Довольно много, достаточно много. Но ввиду того факта, что вы действуете в области образования, это, конечно, в большой степени зависит от общения. Так что существование общения должно быть продемонстрировано прежде, чем будет предпринято какое-либо образование, и только так оно может стать образованием в саентологическом смысле, а не еще одной инграммой.
Всегда можно треснуть кого-нибудь по голове и сказать: “Это послужит ему уроком!”. Ну да, это послужит ему уроком — на всю оставшуюся жизнь. Это будет учить его каждый день. Но чему? Бог знает! Трудно предугадать заранее.
Предположим, во время этого удара было сказано: “Да как таких земля носит!?”. У нас был один парень, он работал, по-моему, на “Северо-западных Авиалиниях”, и у него в банке была такая фраза; и у него на земле вообще ничего не получалось. Поэтому он стал пилотом, хотя и ненавидел эту профессию, но ведь “земля его не носила”! Другой парень с точно такой же фразой может стать священником.
Человек будет настаивать на том, чтобы действовать по собственному выбору и делать все самостоятельно. Но если его свобода выбора не будет ясно наблюдаема, если ее суть не будет очень хорошо видна, если человек не будет иметь управления над этим, зная, что он этим управляет… [то это не свобода!]. Это очень важно!
Если вы дрессируете львов — говорят, что если вы дрессируете львов, то должны действительно знать, что работаете именно со львами. М-да, я об этом слышал. Некоторые осмотрительные люди время от времени привлекают к этому внимание.
Если вы работаете с человеком... хм! Бог знает, с чем вы работаете. Может, вы дрессируете льва, а может — посмотрите на этих малышей. Они носятся взад и вперед по улице, стреляя друг в друга из игрушечных пистолетов. Уже через пару минут вы запутаетесь, определяя, кто они. А кто они? Ну, я не знаю. Кто угодно: Шерлок Холмс, Арнольд Шварценеггер, Робин Гуд или — кого там повесили — кто-нибудь еще. Они представляют себя кем-то. Они представляют себя тем, кем на самом деле не являются.
Человек начинает беспокоиться только тогда, когда он становится самим собой.
Системы образования, соответственно, должны принимать в расчет только безопасные аспекты общения, формул общения, фактов общения, и сортировать передаваемые данные так, чтобы у другого человека была возможность использовать это в его жизни.
Все это ужасно зависит от общения, точно? От общения и всех составляющих его формулы. И каждый раз, когда вы уклонялись от этого, с тех пор как вы учились в школе, вы чего-то не узнавали. Было что-то, чего вы не познали. Это точно. Никто не потрудился привлечь ваше внимание, никто не потрудился объяснить, где это применяется, и вы прошли мимо. И по сей день вы, возможно, думаете, что два плюс восемь будет двенадцать. (Разумеется, это ваш постулат. Если вы в достаточно хорошей форме, так оно и будет, но здесь не о том речь).
Образование, как это ни странно, практически полностью содержится — кроме самого определения — в старинных логических основаниях Дианетики. Вот анатомия образования. Их можно назвать аксиомами образования. Но они совершенно отсутствуют в области образования.
Некоторые из них были почти известны еще в те времена, когда преподавался предмет “логика и искусство вести спор”. Удивительный предмет. Однажды у меня был учебник по нему — просто великолепный! Какая простота! “Как нанести поражение оппоненту в дискуссии”. Удивительный список. То есть они имели в виду именно это — действительно нанести поражение оппоненту в дискуссии; там излагался полный анализ того, как можно нанести поражение кому-нибудь в дискуссии, в споре, но к сути дискуссии это не имеет никакого отношения — так там и было сказано: как отвлечь внимание оппонента. Это доходило до таких технических приемов, как: “Пусть его время от времени окликают с задних рядов”. Так и делали. Прекрасный учебник. Главное — практический! Жаль, что я его не прочитал!
Во всяком случае, там было одно небольшое данное — самое волшебное данное, о котором вы только могли слышать: “Никогда не атакуйте действительную информацию вашего оппонента. Атакуйте только источники его информации”. Перечитайте это — дьявольская штука!
Парень говорит: “В прошлом году была использована двести одна тонна урана”.
Вы молчите. Он показывает ценность урана, расходы и так далее. Вы не говорите: “О!” — или: “Ну надо же”. Вы никогда с ним не соглашаетесь. Дискуссия — это спор. И в этой книжке это было очень ясно определено — а печатали ее приблизительно в 1866 или 1867 году — вы ни в коем случае с ним не соглашаетесь. Вы спрашиваете: “Кто это сказал? Откуда у вас эта информация?”.
“А-а”, — отвечает он, — “это было у Боркса и Сноргельберса, в их отчетах по добыче руды, опубликованных в Ежемесячнике Шахтера”.
А вы говорите: “А какая организация выпускает этот Ежемесячник Шахтера?”.
“Ну, конечно же, это Объединенные Труженики Шахт”.
И вы говорите: “А-а… Все ясно”.
И даже если бы журнал был издан Национальным Комитетом Республиканцев*, вы бы точно также сказали: “А-а… Все ясно”.
Полагаю, всех, кто знал этот предмет, уже поубивали. Именно за это их и уничтожили, так что теперь такого предмета больше не существует. А книга была просто превосходной. Жаль, что у меня она не сохранилась.
Как бы то ни было, если мы хотим передать данное полностью, так, чтобы оно зафиксировалось навсегда и было вне какого-либо контроля, необходимо не скрыть его источник или солгать по поводу его источника: нужно этот источник убрать с глаз долой. Необходимо приписать это данное другому источнику. Затем немного его исказить. И потом снабдить его огромной значимостью: а если кто-нибудь скажет, что оно незначительно либо что оно вообще не имеет смысла, натравить на него всех собак. Выгнать его из учебного заведения, оставить на второй год, завалить его родителей жалобами. Звучит дико, не так ли? Просто ввалить ему по первое число только потому, что он не знает, что Сноргель и Фуггельбаум делали то-то и то-то. Если он не верит в это, то он попался.
Вот такое оно — старое образование. Чего хорошего в самом данном? Да совершенно ничего. Это было сказано Сноргелем и Фугельбаумом — и тут все ясно!
Приведу теперь обратный пример. Говорят, Эйнштейн имел довольно близкое отношение к изобретению атомной бомбы. Изобретена она была не без его авторитета. Ее приписали в ряд его заслуг. Но если хорошенько вдуматься, Эйнштейн не мог сказать: “Сегодня вечером атомная бомба не взорвется”. Он не мог ни сказать, ни предотвратить этого. И причем тут тогда его авторитет? Какая разница — был он авторитетом или нет?
На самом деле авторитет не имеет никакого отношения к атомной реакции. Бомба либо взрывается, либо нет — вот и все. Это факт установлен и тверд. В большей степени по той причине, что сам Эйнштейн значительно слабее того огромного количества людей, которые на прошлом траке согласились с тем, что атомные бомбы взрываются. Его просто переголосовали! Так что вас втолкнули в то же ужасное состояние, которое я отношу к категории “мнения большинства”.
И эта армия авторитетных мнений и образования склонна вводить людей в зафиксированное состояние ума. Если то, чему их учат — истина, то люди сами смогут убедиться в ее истинности, так как невозможно кого-либо обучить тому, чего он уже в какой-то степени не знает. Неважно, насколько это знание призрачно и астрально — оно все равно присутствует в некоторой степени.
Например, вас нельзя с пользой обучить — так чтобы вы могли этим пользоваться — какому-либо данному о человеческом уме, с которым вы уже не согласны. Вам можно, конечно, рассказать и о выдуманных вещах, о человеческом уме, если при этом упомянуть о том, что это — просто выдумки. В противном случае вас придется обучать под гипнозом — просто внедряя в вас новые убеждения, которые вы не сможете использовать или изменять. Это пришлось бы делать на гипнотическом уровне. Хорошо ли это? Ну, добавится новое данное. И если достаточное количество людей будет загипнотизировано и убеждено в том, что в каждом мозгу есть индукционные катушки* Форда, то, наверное, через несколько поколений в генетической линии появятся индукционные катушки Форда. Но пока этого еще не произошло — ни разу.
Другими словами, нам легче всего изучить то, с чем мы согласны. Вот почему многие люди бросают заниматься наукой. Наука — это досаднейшая масса выдумок, какую только вам приходилось встречать. Но в отношении этих выдумок существует достаточно единое и согласованное намерение, которое зиждется на серии уже окаменевших выдумок и предпосылок, с которыми все согласны. Хотя, я вас уверяю, эта окаменевшая масса соглашений [т.е. физическая вселенная] вовсе не нуждается в дальнейших выдумках. Тем не менее, их выдумали, просто ради того, чтобы кого-нибудь чему-нибудь обучить.
Есть хороший тест для преподавателя — для определения того, знает тот свой предмет или нет. Это количество данных, которые он заставляет студента усваивать, не задавая вопросов. Если преподаватель в какой-то форме настаивает на том, что без дальнейшего анализа или оспаривания, каким угодно образом, студент должен усвоить большое количество данных, то становится ясно, что парень не знает своего дела. Он боится. Он чувствует, что нельзя позволять кому-либо проверять эти данные. Так что он заставляет делать что-то другое. Он заставляет делать что-то другое.
В образовании, учителю совершенно необходимо оставлять за студентом право выбора в отношении тех данных, которые ему преподают. И если что-то не согласуется с опытом этого студента и не является истинным в окружающем его мире, то преподаватель должен позволить такому студенту самому проанализировать это, и поступать соответствующим образом. И только таким образом можно что-либо успешно использовать.
Инженерное дело терпит неудачу в основном из-за того, что в области инженерии поумирали все инициативные люди. Последний из них давно уже не с нами.
Ко мне недавно приезжал один малый… я даже удивился, я просто был слегка потрясен этим случаем. Он приехал ко мне в Лондон, оповестив меня телеграммой за два-три дня до своего прибытия. Еще за пару недель до его появления ко мне просочились какие-то слухи, но конкретный день был назначен телеграммой за три дня до встречи. И он пожелал приехать и увидеться со мной в моем лондонском офисе. Он сообщил, что хочет поговорить со мной. Он не настаивал на срочности.
Я сидел и недоумевал, о чем мы будем говорить — малый тот был из весьма высоких сфер. Наверное, это был ведущий разработчик в области аэродинамики при американских ВВС. И я подумал: “Чего это ради такой человек возжелал со мной разговаривать?”. Я даже представить не мог — вроде никаких проступков с моей стороны не водилось.
И вот он вплыл в мой кабинет, присел, взял одну из моих “Kools” , не отказался от кока-колы, хотя на предложение выпить водки ответил отказом — сказал, что не привык к таким напиткам; и потом проболтал со мной около получаса, затрагивая некоторые последние разработки.
Я соглашался с ним. Я подумал, что это было неплохо, даже что-то понял, кое в чем разобрался, выстроил несколько незрелых предположений и в завершение сказал, что это здорово. Он по секрету рассказал мне, что подыскивает себе на замену человека, который был бы значительно моложе его — ему был 71 год и он работал еще с братьями Райт, и что — довольно любопытно — однажды он может попросить меня поодитировать его. Но, видимо, не это было основной целью его визита.
Ну, после он взглянул на часы, вышел, сел в машину посольства США, поехал в аэропорт, взобрался на самолет ВВС США и отправился по своим делам; он летел в Брюссель — там собиралась большая конференция, а после улетел домой. Это все, чего он сделал в Лондоне. А я сидел и чесал затылок — не мог понять, что, черт возьми, происходило? Я совершенно не мог понять. Ни малейшей идейки.
Но после того, как прошло достаточно времени, я, в конце концов, понял, что было не так. Тот парень был одинок! Вот и все. С тех пор я о нем не слышал. Я просил его как-нибудь захаживать — он ответил, что непременно. Но он даже дома не появлялся. А все это очень интересно.
В нашем с ним разговоре было достаточно легко определить тот факт, что в своей области он был единственным, кто действовал, самостоятельно выбирая данные и теорию. И он чувствовал это. Все остальные, кто занимались аэродинамикой: его коллеги, помощники — особенно его помощники — работали на основании фиксированных данных, по которым уже существовало общее согласие в этой сфере деятельности, и которые вовсе не обязательно являлись истинными. На самом деле, я никогда не мог понять — да и он тоже — как можно применить исчисление к аэродинамической поверхности, и создать профиль крыла на основании математических расчетов. Он сказал, что перед постройкой реальных самолетов всегда интересуется, отправили ли тестовую модель в лабораторию для замеров, и не успокаивается до тех пор, пока этого не сделают.
Да, этот человек был реалистом, ужасным реалистом. Если нельзя подумать о чем-то или посмотреть на это, то вы ничего об этом не узнаете — так что какая вам от этого польза? Именно этим принципом тот парень и руководствовался. Хороший принцип.
Боюсь, для меня в области образования нет никаких святынь, включая Саентологию. На самом деле я готов спорить и даже отстреливаться сколь угодно долго от того, кто стал бы меня убеждать, что какое-либо данное может быть неизменным и никогда не потребует пересмотра. Боюсь, меня было бы трудно убедить в этом. Разумеется, в принципе это возможно. Например, всех вас похитить и требовать выкупа до тех пор, пока я не признаю, что луна сделана из зеленого сыра — ну, тогда я бы, вероятно, согласился, что луна сделана из зеленого сыра, потому что передумать не менее просто.
Я не пытаюсь поддерживать нерушимую целостность, жертвуя всем подряд.
Единственная участь, которую я считаю хуже смерти — это “совершенно зациклиться на полном траке со всеми данными, которые когда-либо были выдуманы и по которым достигнуто общее согласие”. Это единственная участь, которая хуже, чем смерть. Но есть и еще одна, почти настолько же плохая — сторониться каждого данного только потому, что с ним согласны. Необходимо быть гибким в обоих отношениях. Иначе говоря, вы не обязаны принимать каждое данное за стабильное и неизменное, но при этом не стоит отбрасывать те, что выглядят стабильными и неизменными. Ни так, ни эдак лучше не поступать. Нет необходимости принимать их, нет необходимости отталкивать их. Плюньте на это. Не настолько это важно.
Мы тут в Саентологии разработали массу данных, которые, несомненно, являются общими знаменателями соглашений на всем траке, которые большинство людей воспринимает именно так. Людей заставили перестать считать (или они сами перестали считать), что они участвуют в процессе создания, так что многие из них уклоняются и сторонятся этого, так как если они подумают еще раз о том, о чем когда-то уже думали, это, очевидно, убьет их. По мере исследования этого мы приходим к определенным четким методам и соглашениям, посредством которых мы можем достигнуть их, и изменить их тем или иным образом, либо закрепить их другим способом, либо отбросить, — что-нибудь с ними сделать. Другими словами, мы и в самом деле способны крутить и вертеть различными фиксированностями или расфиксированностями существования.
Иногда у нас это получается хорошо, иногда плохо; но нам всегда легко удается расфиксировать что-то настолько же, насколько оно было расфиксировано изначально, либо зафиксировать что-то так, как оно было изначально зафиксировано. Мы всегда это сделаем. Мы можем опять расфиксировать то, что было ужасно расфиксировано.
Например, парень идет по улице и у него вдруг проскакивает мысль, что, возможно, кое-что в его поведении выглядит не совсем мужским, возможно, даже несколько женоподобным. Иными словами, возникает данное: “Может быть, я женщина”. Ну, это очень смутное ощущение — возможно, он играет сам с собой, чтобы просто поволноваться. Мы подходим, шлепаем его по плечу, и он рассказывает, что его беспокоит. Даже не стоит говорить ему, что он — не женщина. Я имею в виду, он просто рассказывает нам, что его беспокоит, и — бум! Понимаете, это тут же улетучится.
Вот другой случай — парень идет по улице с другим данным. Он идет и думает о том, что он — мужчина. Довольно зафиксированно, не так ли? Он идет по улице в мужской одежде, в мужской шляпе и с мужской стрижкой, и он действительно убежден, что он — мужчина. Ну, это мы можем расфиксировать, хотя придется повозиться чуть больше.
Разумеется, в Голливуде это проделывают легко, но мы пойдем другим путем.
Относительная зафиксированность данных имеет прямое отношение к нашей способности расфиксировать их. Уловили?
Мы легко можем зафиксировать в его голове мысль, что он — мужчина, не правда ли? Он уже сам так считает. И мы можем с некоторым успехом зафиксировать в его голове другое, более раннее данное, что он — женоподобен. Это фиксирование и расфиксирование данных. У него имеется некое призрачное соображение, что некоторые из его действий — женоподобны. Мы слышим это, не позволяем ему завершить это общение, перекрываем его, слегка изворачиваем, и со странным видом подозрительно его спрашиваем, не говорил ли этого кто-нибудь раньше? А после с ученым видом говорим: “Ты уверен… ты уверен, что такого случая не было?”, — и потом, — “так, тут у тебя какая-то закупорочка”. Он удивлен: “Что происходит?”. И тогда вы говорите: “Ну, я расскажу, как с этим справиться. Я расскажу тебе, как. Я считаю, самое лучшее, что можно сделать — преодолевать любое возникающее побуждение носить женскую одежду или пользоваться предметами женского туалета, просто покупая эти предметы и храня их на своем туалетном столике. Таким образом, тебе легко удастся осознать, что эти вещи тебе не принадлежат и что тебе совершенно ни к чему пользоваться ими. И каждый раз, когда ты будешь смотреть на них, думай о том, что ты никакого отношения к ним не имеешь”.
Другими словами, так или иначе, у нас есть шанс закрепить в его сознании мысль, что он — женщина.
Проводя параллели к жизни, давайте взглянем на это с точки зрения ленивого человека. Вот парень идет по улице и думает о том, что он — мужчина, а мы шлепаем его по спине и говорим: “Да, ты — мужчина”. Так проще, точно? Он говорит: “Я беспокоюсь — не женщина ли я”, — его это волнует, подходит для дела. Поговорим с ним об этом — и данный вопрос его больше не беспокоит. Очень легко. Это очень просто.
Ну, а мы делаем гораздо больше. Мы обучаем людей тому, как зафиксировать и расфиксировать свои мнения. Мы делаем даже еще больше. Мы показываем, как можно зафиксировать или расфиксировать различные соглашения, вещи и постулаты. Вот чем мы занимаемся. И у нас это здорово получается.
Вот организация, деловая организация, в которой даже мы замечаем отсутствие порядка. Некоторые признаки этого доходят до ее руководителя — до него начинает доходить, что это господствующее состояние дел в его организации.
Ну, мы можем привести в порядок его персонал и линии общения. Мы могли бы проанализировать ситуацию — и это у нас неплохо получилось бы. Но если мы не улучшим общение в этой организации, то она останется такой же запутанной, как была. Мы могли бы сделать с этим что-нибудь. Мы смогли бы изменить ситуацию в лучшую сторону.
А что мы имеем в виду, когда говорим: “В лучшую сторону”? Ну, можно сказать: “она станет лучше работать”. Звучит неплохо. Но лучше сказать так: “Она сможет лучше справляться с поставленными задачами”. Если мужчина пытается стать еще более мужественным, мы можем поспособствовать ему в этом — просто достигать цели; либо заставить его изменить свою цель.
Бизнесмену, который считает, что он запутался, мы можем дать образование о том, что он полностью запутался. Могли бы. Мы могли бы просто шарить по углам и щелям, вытаскивать всю на свет божий старый мусор, обращая внимание управляющего на то, как тот и другой сотрудник филонит на работе, забывает о своих обязанностях и так далее. И не предлагать ему никакого решения! И осторожно каждый раз говорить ему о необходимости сдерживать свой гнев и не сходить с ума от всего этого, так как “общий тон организации полностью зависит от настроения управляющего”. Мы бы создали такой хаос, что это место приняло бы совершенно ужасный вид, мы бы и до конца не успели дойти. Это был бы настоящий хаос.
Вы можете сказать: “Никому не говорите, что это я вам сказал, потому что я не хочу неприятностей ни себе, ни кому-то еще, но на вашем складе хранится устаревший товар, и ваш отдел снабжения отказывается от новых поставок. Они никому не продают то, что там навалено — никому из других отделов. И с тамошним начальником надо поосторожнее, он, в общем, в плохом состоянии. Работайте с ним очень аккуратно, без резких движений, чтобы ничего не испортить, так как ваше внимание должно быть здесь, на гораздо более важных делах”. Понимаете, что бы вы наделали? Полный атас!
Вы можете усугубить любую данную ситуацию, или упростить любую данную ситуацию; либо, правильно работая с данными, вернуть любой организации собственное самоопределение в отношении того, чем она занимается.
Одним только процессом образования вы можете исправить семейные неурядицы в любой семье. Скажите: “Вот кое-какие данные о жизни. Платите ваши деньги и получайте шанс. Вот они. Не хотите — не надо. Если желаете — пожалуйста. Но дело обстоит именно так. Оглянитесь вокруг и посмотрите — соответствует ли это действительности”. Сориентируйте их немного, дайте им какое-нибудь стабильное данное, рестимулируйте какое-нибудь стабильное данное. И внезапно их жизненные обстоятельства исправятся и станут более приемлемыми. Это можно назвать консультированием. А, может, образованием?
Вот громадная область в Саентологии, и оказывается, что то, что вы делаете, не просто повышение скорости обучения, но и увеличение свободы выбора человека в отношении того, чему его учат. И если вы умеете это делать, то это приведет человека к гораздо лучшей и более успешной жизни.
Благодарю вас.



ГЛОССАРИЙ

1984 — роман английского писателя Джорджа ОРУЭЛЛА (настоящее имя Эрик Блэйр, 1903 — 1950), написан в 1949 году. Очень убедительно описывает фантасмагорический мир, в котором свершилась полная победа коммунизма. Слова в коммунистической риторике теряют смысл и произвольно толкуются коммунистическими вождями.
20 ЛИМИТЕД: скорый поезд на паровом ходу, который в основном ходил между Нью-Йорком и Чикаго с 1902 по 1967 гг. Приводился в движение первым в мире мощным паровозом обтекаемой формы (Коммодор Вандербильт). Рекордом скорости была поездка из Нью-Йорка в Чикаго, занявшая 80 часов, что считалось очень быстрым в те дни. Мощность паровоза была примерно в 30 раз больше мощности среднего автомобиля.
7Х50: обозначение хаpактеpистик биноклей. Пpоизводители изготавливают бинокли pазличной мощности с линзами pазных диаметpов. В биноклях типа 7х50 объект становится в 7 pаз больше, чем видимый невооpуженным глазом. Диаметp линзы (котоpый указывает на поле зpения) составляет 50 мм.
98%: в амеpиканских колледжах и унивеpситетах пpименяется пpеимущественно 100-бальная система оценки знаний студентов, согласно котоpой наивысшая оценка составляет 100 баллов.
ASDIC: английское устройство для обнаружения подводных лодок, названо так от аббревиатуры Комитет Союзников по Разработке Устройств для Подводных Лодок.
CASUS BELLI [событие, вызывающее начало войны — лат.]
REDUCTIO AD ABSURDUM: (лат) [редукцио ад абсурдум] опровержение доказательства путем демонстрации того, что оно сводится к глупому следствию.
UNDERWOOD & UNDERWOOD — фотоагентство в США, первым (в 1896 году) начавшее фотообслуживание газет в Нью-Йорке.
АВТОХРОМ: в ранней цветной фотографии было названием фотографической пластины, а также процесса, использованного в это время.
АЗБУКА МОРЕХОДСТВА: шиpоко известный пpактический учебник по навигации, написанный полковником Джоpджем В. Микстеpом (1876-1947), впеpвые опубликованный в 1940 г. Книга была написана, чтобы научить навигации начинающих, но также включала инфоpмацию, котоpую даже самые опытные капитаны и моpяки находили ценной. Книга была опубликована, когда в Европе уже шла Втоpая Миpовая война и Соединенные Штаты собиpались в нее вступить. Учебник использовали для обучения навигации большого количества личного состава Военно-моpского флота (пpимеpно 100 тысяч человек).
АЗИМУТ: от аpабского ас сумат — путь или напpавление, навигационный теpмин, использующийся для обозначения положения небесных тел по отношению к дpугим объектам. Азимуты измеpяются коpабельным компасом или, как пpавило, беpутся из таблиц в Моpском календаpе. Они жизненно необходимы для опpеделения положения судна пpи астpономической навигации.
АЙ-СИ-АЙ: (ICI Imperial Chemical Industries) крупнейший производитель британской химической промышленности.
АКПУ (АНАЛИТИЧЕСКИЙ КУРС ПОВЫШЕННОГО УРОВНЯ): теоретический и исследовательский курс, дававший углубленное понимание явлений разума и логические обоснования исследований.
АЛМАЗНАЯ ГОЛОВА: геодезический знак возле побережья Вайкики, приморский курорт Гонолулу, Гавайи. (Геодезический знак: наземное сооружение (в виде столба, пирамиды, и т.д.) или подземные бетонные монолиты, которыми обозначаются и фиксируются на местности точки, положение которых в известной системе координат определено геодезическими методами.) Знаменитый мыс (нагоpье, выступающее в моpе) на Гавайях.
АМБАРНЫЕ ВОРОТА: откидные доски, подвешенные на петлях к студийным прожекторам для регулирования распространения света.
АМТОРГ — русское сокращение от Американская Торговая компания: советская торговая фирма, закупавшая в США товары для СССР.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ГЕОМЕТPИЯ: pаздел математики, pазpаботанный в 1600-х годах, объединивший аpифметику, алгебpу и геометpию. В ней излагалась идея, что паpа чисел может опpеделить положение — одно число обозначает pасстояние, измеpенное по гоpизонтали, дpугое — по веpтикали. Аналитическая геометpия изучает основные свойства pазмеpов и фоpм. В ней используются гpафики и методы алгебpы.
АНГСТРЕМ: единица, используемая для измерения световых волн. Ангстрем равен одной стомиллионной сантиметра.
АРМСТРОНГ-ДЖОНС, ТОНИ: Энтони Армстронг-Джонс (род. в 1930), известный британский фотограф, первый граф Сноудона, бывший муж принцессы Маргарет.
АУТОЭPОТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА: вымышленное название экономичекой системы, используемое в иpоническом смысле для иллюстpации психоанализа, а также сложных и бессмысленных описаний в этом пpедмете. Слово аутоэpотический — психологический теpмин, обозначающий сексуальное удовлетвоpение, достигаемое самим человеком, т.е. без паpтнеpа.
БАШНЯ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ: отношение отстраненности, отрешенности от мира. Намек на Австрийского исследователя и философа З. Фрейда. Имеется в виду венская школа классического психоанализа З. Фрейда.
БЕЛВЬЮ ХОСПИТЭЛ: крупная больница в Нью-Йорке, имеющая психиатрическое отделение и клинику душевной гигиены.
БЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН (1706 - 1790) - американский государственный деятель, ученый и философ.
БEТТИ, КЛАЙД - всемирно-известный цирковой артист, прославившийся своими номерами с дикими африканскими животными.
БИРМИНГЕМ: второй по величине город Англии, расположенный в 100 милях к северо-западу от Лондона. Один из важнейших промышленных центров Англии. Известен также благодаря Бирмингемскому университету, основанному в 1900 году.
БОНВИК: Рон Бонвик, шофер ЛРХ в Сент-Хилле.
БОРГЛУМ, Гатсон (1867 - 1941) - американский скульптор, автор гигантских скульптурных портретов президентов США Вашингтона, Линкольна, Джефферсона и Теодора Рузвельта на скале Маунт Рашмор в Южной Дакоте, США.
БОУДИЧ: Hатаниел Боудич (1773-1838), американский навигатор и математик, родился в Салеме, штат Массачусетс. В 1802 г. Боудич опубликовал практический учебник по навигации — Hовый американский практический навигатор. Книга сразу же получила признание и вскоре стала стандартом для американских мореплавателей. Ее даже называли Библией моpяков, но в основном ссылались на нее, пpосто как на Боудича, по имени автоpа. Пpава на книгу были пpиобpетены Военно-моpским флотом США в 1868 г. и с тех поp учебник пеpеpабатывался и издавался под его полномочиями.
БРАТЬЯ РАЙТ: Оруэлл (1871 - 1948) и Уилбур (1867 - 1912), американские пилоты. В США считаются изобретателями авиации.
БРЕЙДИ, МЭТТЬЮ Б.: (1823?-1896) американский фотограф, ставший одним из первых великих фотографов, запечатлевших сюжеты американской истории. В большинстве своем, его снимки являются единственными изображениями выдающихся личностей и событий 1800-х годов. Он открыл в 1844 году в Нью-Йорке студию, принесшею ему широкую известность. Используя новейшие для своего времени методы в фотографии, он опубликовал удачное собрание фотографий Галерея прославленных американцев(1850). К 1851 году зрение его стало настолько слабым, что он не мог управляться с камерой, поэтому его фотографии выполнялись сотрудниками (так что имя Брэйди представляло продукцию фирмы или студии Брэйди). Когда началась Гражданская война (1861-1865), Брэйди почувствовал, что этот конфликт нужно отразить в фотография настолько полно, насколько это возможно. Он нанял команду примерно из 100 фотографов, которые сняли 3500 фотографий сцен боевых действий и картин армейской и лагерной жизни. Благодаря его усилиям эти наглядные свидетельствa войны были сохранены. Среди наиболее знаменитых портретов студии Брэйди - потрет Абрахама Линкольна и генерала времен Гражданской войны Улисса С. Гранта.
БPИТАНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: всеобъемлющий спpавочник, содеpжащий статьи по шиpокой области вопpосов, pазмещенные в алфавитном поpядке. Это — самый стаpый постоянно издаваемый спpавочник на английском языке (пеpвое издание вышло в 1771 г.).
БРИТАНСКИЙ СЕРЕБРЯНЫЙ ТРЕСТ - вымышленное название для группы лиц или компаний, контролирующих серебряный бизнес
БРИТАНСКАЯ КОМПАНИЯ ЧАЙНЫХ СЕРВИЗОВ, ЛИМИТЕД Вымышленное имя компании, производящей чайные принадлежности.
БРОМ-МАСЛЯНАЯ ФОТОПЕЧАТЬ - процесс получения фотоотпечатка. Отбеленный фотооригинал на серебряной пластине или посеребренной бумаге при помощи специальной кисти или валика покрывается масляным красящим веществом, которое прилипает только к тем местам оригинала, которые содержат проявленное серебро (темные места негатива). Затем выполняется обычный граверный оттиск. Одна из ранних форм фототипии.
БУДЖУМ - имя воображаемого существа из произведения английского писателя Льюиса Кэрролла “Охота на Снарка” (где само слово “снарк” образовано как комбинация английских слов “змея” и “акула”).
БЭКОН: Фpенсис Бэкон (1561-1626), английский философ и писатель. Его оппозиция к зависимости от автоpитетов, его упоp на необходимость новых методов в обучения являлись пpодвижением впеpед, и его настойчивость в том, что исследования должны начинаться с наблюдения фактов, а не с теоpий, сделала его важной фигуpой в истоpии научной мысли.
ВАЙКИКИ: пляж на Гавайях возле Алмазной головы.
ВАН ЭЙК, братья Ян (1390 - 1441) и Хуберт (ок.1370 - 1426) - фламандские живописцы.
ВИКСИ: собака, домашний любимец семьи Хаббардов породы Пэмброкширский корги (порода собак из Пэмброка, Уэльс, в Великобритании, имеющая короткий хвост, длинное туловище, короткие лапы, голову, напоминающую лисью, и заостренные уши). Это известная английская порода, очень популярная в Великобритании. Собаку назвали Викси благодаря сходству с лисой, особенно рыжему окрасу (vixen - англ. лисица-самка). Викси жила в семье Хаббарда около 10 лет с 1962 года в Сент-Хилле до 1972 (когда ЛРХ был на борту Аполлона).
ВИКТОРИАНСКАЯ ЭПОХА: период английской истории, время правления Королевы Виктории (1837-1901). Характеризовался официальной добропорядочностью и религиозностью, хотя иногда добро и чистота были только притворством (особенно в вопросах секса).
ВИЛЬСОН, ВУДРО (1856 - 1924), двадцать восьмой (1913 - 1921) Президент США.
ВИПСТОЛЛ: срыв потока воздуха во время крутого подъема вверх, когда нос самолета резко заваливается вперед вниз. В дословном переводе с английского означает “кнутообразная потеря скорости” — самолет падает вниз по траектории, подобной изогнутому кнуту.
ВИЧИТА: Вичита, штат Канзас, местонахождения Дианетического Фонда Хаббаpда в 1951-1952 гг.
ВИШНУ - индуистский бог. Изображался многоруким.
ВЛАЖНАЯ ПЛАСТИНА: первоначальный вид фотографической пластины (стеклянной пластины, обработанной химическими веществами, которые реагируют на свет, для получения фотографии), которая была предшественницей современной фотопленки. Она называлась влажной, потому что должна была оставаться влажной с момента нанесения на нее химических веществ все время экспозиции, пока она находилась в камере, до тех пор, пока ее не вынут и не проявят (обработают другими реактивами, чтобы произвести и проявить на пластине фотографическое изображение). Этот процесс был впервые внедрен в 1851 году английским фотографом Фредериком Скоттом Арчером (1813-1857) и использовался в создании фотографий об американском Западe и Гражданской войнe между Северными и Южными штатами (1861-1865). C развитием техники фотопленки, процесс создания фотографий с помощью влажной пластины вышел из употребления, вытесненный сухой пленкой.
ВОЛНА (Реакция Стрелки), внезапное длинное ометание в правую сторону. (Опр. Заметки ЛРХ).
ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЙ (1564-1642): Итальянский астроном, математик и физик, в 1609 г. впервые провел астрономические наблюдения с помощью телескопа.
ГАРВАРД: Гарвардский университет, США, Кембридж, близ Бостона. Основан в 1636 году как колледж. Носит имя Дж. Гарварда, завещавшего капитал этому колледжу.
ГАРДИАН: имеется в виду газета: Манчестер Гардиан, выпускавшаяся в городе Манчестер, Англия.
ГЕНЕРАТОРЫ в органе: части органа, производящие различные звуки. Генераторы могут звучать как флейты, трубы, барабаны, и т. д. — как отдельно, так и в сочетаниях с другими генераторами.
ГЕТРЫ НА ПУГОВИЦАХ: застегивающиеся суконные накладки, надевающиеся поверх обуви, особенно популярные в первой половине ХХ века.
ГИРО-РОТАТОР: вымышленное название специфического механизма в космическом корабле. Гиро - от греческого “giro”, круг
ГОТТЕНТОТЫ - африканское племя, коренное население Южной Африки.
ГРАФИКИ — Оксфордский Анализа Способностей: 2. Специально принятый график, отражающий 10 аспектов характера человека согласно тесту, лично заполненному преклиром.
ГУСАР: рядовой легкой кавалерии в ряде европейских армий, обычно выделялись великолепной обильно украшенной формой.
ДАГЕРРОТИП: фотография, сделанная старым способом на покрытой серебром медной пластине. Имеет серебристые тона и обладает зеркальным эффектом.
ДАТТОН: учебник по навигации и моpской астpономии, написанный капитаном Бенджаменом Даттоном (1883-1937), пpедназначенный для обучения куpсантов Военно-моpской академии США. Был издан в 1926 г.
ДЕЙЛИ MЭЙЛ: ежедневная утренняя газета, издаваемая в Лондоне, долгое время известная репортажами из-за рубежа, одна из первых британских газет, популяризировавших свои материалы, ориентируясь на массового читателя; основана в 1896 году.
ДЕЙЛИ ЭКСПРЕСС: ежедневная британская газета, имеющая один из самых больших тиражей в мире, известная подробным освещением мировых событий и сенсационными репортажами. Газета была основана в 1900 году и в 1955 имела более 4 миллионов читателей.
ДЕКАРТ: Рене Декарт (1596-1650), французский философ, математик, физик и физиолог. В основе философии Декарта лежит дуализм души и тела, мыслящей и протяженной субстанции. Общая причина движения, по Декарту, - бог, который сотворил материю, движение и покой. Человек - связь безжизненного телесного механизма с душой, обладающей мышлением и волей (мыслю, следовательно, существую).
ДЕРЕВО БОНГ-БОНГ: придуманное название деревьев.
ДЕТРОЙТ: город на севере США, в штате Мичиган, крупнейший в мире цент автомобильной промышленности.
ДИАПАЗОНЫ в органе: два главных ряда органа, покрывающих полный диапазон инструмента и производящих звуки характерного качества.
ДИАПОЗИТИВ: (от греч. dia - через) (слайд), позитивное фотографическое изображение на светочувствительном слое с прозрачной подложкой (стекле или пленке) для рассматривания на просвет или проецирования на экран. Изготавливаются в виде либо отдельных кадров, либо серии кадров на одной пленке, объединенных общей темой (в виде диафильмов).
ДИККЕНС, ЧАРЛЬЗ (1812 - 1870) - великий английский писатель, оставивший после себя обширное литературное наследие.
ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ: раздел высшей математики, в котором развивается аппарат для исчисления скорости изменения значения функции относительно ее переменной или переменных.
ДИХРОМАТ КАЛИЯ - химический реактив, используемый при проявлении фотографии.
ДОРЕ, ГЮСТАВ: (1833-1883) французский иллюстратор и живописец, известный своими совершенными, исполненным воображения иллюстрациями к произведениям классической литературы. Во времена Доре иллюстрации выполнялись вручную с печатной формы, которой служил созданный художником офорт.
ДЮРАНТ, УИЛЛ (1885-1981) - американский педагог и писатель, автор “Рассказа Философии”, “Рассказа Цивилизации” и других работ, делающих философию понятной среднему читателю.
ЗЕРНИСТОСТЬ - свойство фотоматериала, обусловленное неоднородностью почернения светочувствительного слоя под воздействием света из-за различия размеров частиц серебра (“зерен”) в обработанном материале.
ИЗЗАРД — устаревшее слово, означающее букву Z. В этой лекции имеет то же значение, что и слово назард — органный регистр с тоном звука флейты.
ИЛФОРД — фамилия владельца и торговая марка производителя фотопленок в Великобритании.
ИНДУКЦИОННАЯ КАТУШКА - туго скрученная катушка провода, используемая для увеличения низкого напряжения в аккумуляторе до более высокого напряжения, требуемого для свечи зажигания. Индуктор Форда - т.е. используемый в автомобилях компании Форд.
ИСТМЕН, ДЖОРДЖ, (1854 - 1932), американский изобретатель и промышленник, усовершенствовал процесс изготовления фотопластинок и фотопленок, изобрел первую фотокамеру, известную как “Кодак”, основал крупную американскую фирму по производству фотооборудования и принадлежностей (“Истмен Кодак Компани).
ИСТОPИЯ ФИЛОСОФИИ: название популяpной книги, изданной в 1926 г. амеpиканским писателем, педагогом и истоpиком Уиллом Дюpантом (1885-1981). Сама по себе книга не является полной истоpией философии, но вместо этого охватывает pаботы нектоpых значительных философов в фоpме, доступной для понимания не только ученых. Книга была пеpеведена на десяток языков.
ИСЧИСЛЕНИЕ: способ пpоведения pасчетов с пеpеменными величинами, такими, напpимеp, как скоpость падающего камня или изгиб кpивой.
ИХТИОЛОГИЯ: отрасль зоологии (науки о животных), имеющая дело с рыбами. Эта наука состоит в изучении развития, строения и поведения рыб, классификации многочисленных видов рыб, районов из обитания и взаимосвязи между рыбами и окружающей средой. Она также включает вопросы экологии, например, охрану промысловых рыб.
ЙОХАННЕСБУРГ — город в Южной Африке.
КАВИТЕ: город на юго-западе острова Лусон, Филиппины, расположенный на полуострове Кавите, вдающемся в Манильский залив. В 1898-1941 г.г. - главная морская и топливная база США в Азии.
КАЖДОМУ ПО ЕГО ТPА-ТА-ТА-ТА: ссылка на «от каждого по способностям, каждому по потpебностям», одно из знаменитых высказываний немецкого политического философа Каpла Маpкса (1818-1883), доктpины котоpого являются основой совpеменного социализма.
КАРТ-БЛАНШ - (от французского. une carte blanchee - незаполненный чек) все полномочия; свобода делать все, что угодно.
КАТЕРВАМП: просто выдуманное слово, которому инструктор легко дает определение.
КВЕНТИН - старший сын Р. Хаббарда и Мэри Сью Хаббард.
КИ — Коэффициент Интеллекта: баллы КИ — это показатель способности человека узнавать что-то новое. Это степень, в которой человек может наблюдать и понимать происходящее.
КИЙ-ИН: момент рестимуляции прошлого несчастья или болезненного инцидента. Кий-ин - это момент, когда окружение бодрствующего, но уставшего или переутомленного человека само по себе сходно со спящей инграммой. В этот момент инграмма становится активной. Она кий-ин (включена ) и может впоследствии драматизироваться.
КЛАСС II: Одитор класса II. Во время этой лекции класс II определяется как любые одиторы, одитирующие как персонал и получившие отличные финальные оценки на экзаменах в ОХС по четырем узкоспециальным областям, включая Э-метр и проверку на безопасность. Класс II присваивается не в результате посещения занятий, а только после суровых практических демонстраций и устных экзаменов в ОХС.
КЛАСС VI: уровень квалификации одитора, приобретенный после прохождения Специального Краткого Курса Сент-Хилла.
КНИГА СРЕДСТВ ИСПРАВЛЕНИЯ КЕЙСА (BOOK OF CASE REMEDIES): pуководство, охватывающее тpудности кейса пpеклиpа и сpедства их уpегулиpования.
КНИГИ ДЛЯ ПОПУЛЯРНОГО ЧТЕНИЯ МАК-ГАФФИ: Собрание книг для популярного чтения Мак-Гаффи, впервые опубликовано в 1830 году американским просветителем Вильямом Холмсом Мак-Гаффи (1800 - 1873).
КОЛУМБИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ: крупнейший частный университет в Нью-Йорке, основанный в 1754 г.
КОРНЕВЫЕ СЛОВА И КОНЦЕВЫЕ СЛОВА (ROOT WORDS, END WORDS), слова, посредством которых в МПЦ формулируется ЦЕЛЬ. Например, ЦЕЛЬ “ловить бабочек” имеет КОРНЕВОЕ СЛОВО “ловить” и КОНЦЕВОЕ — “бабочки”. Другие ЦЕЛИ могут быть, например, “давить бабочек”, “гоняться за бабочками”, “травить бабочек” и т.п., или “ловить сверчков”, “гоняться за сверчками”, “травить сверчков”. Полный набор комбинаций КОРНЕВЫХ и КОНЦЕВЫХ СЛОВ образует “ЛИНЕЙНЫЙ ГРАФИК”, который использует одитор для прохождения данной МПЦ в СОЛО-ОДИТИНГЕ. (прим. пер.)
КОРНУОЛЛ: бывшее графство, крайняя юго-западная часть Англии, расположенная на полуострове. В древние времена служил источником олова и меди, но в наше время разработки не ведутся. В Корнуолле очень мягкий климат и множество древних развалин, что делает его привлекательным для туристов.
КОPОЛЕВСКИЙ ФЛОТ: военно-моpской флот Великобpитании.
КОРОНЕР: должностное лицо, чьей основной обязанностью является возбуждение уголовного дела в суде на предмет расследования случая насильственной смерти, если есть подозрение, что таковая имела место.
КОТ НАПЛАКАЛ: В англ: “This is down there scraping the bottom of the barrel with regard to fundamentals”. Это идиома, означающая, что чего-то на самом деле имеется крайне мало.
ЛАНДШАФТНАЯ АРХИТЕКТУРА - раздел архитектуры, организующей пейзажные (парковые) пространства.
ЛЕЙБОPИСТСКАЯ ПАPТИЯ: одна из основных политических паpтий Великобpитании. Оpганизована для защиты и улучшения пpав pабочих. В 1964 г. лейбоpисты стали пpавящей паpтией и тотчас же увеличили pасходы на социальные нужды, что потpебовало в дальнейшем поднять налоги для их оплаты.
ЛИБИДО: теория, созданная в 1894 году Зигмундом Фрейдом, который утверждает, что все жизненные импульсы и поведение сексуально мотивированы.
ЛИТОГРАФИЯ: процесс печати (или продукт такого процесса), который использует гладкие поверхности (например, металлические пластины), обработанные таким образом, что тушь (или краска) удерживается только на изображении, предназначенном для печати, оставляя чистой оставшуюся поверхность.
ЛОКК: Джон Локк (1632-1704), английский философ, создатель идейно-политической доктрины либерализма. Основоположник ассоциативной психологии. Идеи Локка оказали значительное влияние на французских материалистов XVIII в. и утопический социализм XIX в.
ЛОЦИЯ: pуководство, публикуемое пpавительством для моpяков, содеpжащее описание беpеговых вод, особенностей гаваней т.д. в опpеделенном pайоне
ЛЭ (“ЛИЧНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ”): курс, предназначенный для изучения элементарных основ Саентологии и для подготовки, и направления людей на ко-одитинг (т.е. на практический курс, на котором два человека составляют команду и по очереди одитируют друг друга).
МАССАЧУСЕТСКИЙ ИНСТИТУТ ТЕХНОЛОГИИ (далее - аббревиатура МИТ) - университет штата Массачусетс, известный подготовкой студентов в областях естественных и технических наук.
МЕТАБИСУЛЬФИТ — реактив, используемый при изготовлении фотографий.
МИДАС: по греческой легенде, царь, наделенный силой превращать в золото все, к чему бы он ни прикоснулся. Ему было позволено смыть свое волшебное прикосновение, когда он уже возненавидел его, превратив в золото всю свою пищу и свою дочь.
МИКСТЕР - Джордж У. Микстер, (1876 - 1947), полковник ВВС США, автор “Азбуки мореходства”.
МИЛЛЗ: ссылка на Джона Стюаpта Милля (1806-1873), английского философа и экономиста. Один из наиболее значительных либеpальных мыслителей XIХ века, Милль оказал сильное влияние на совpеменную экономику, политику и философию. Милль был членом Паpламента (Бpитанского законодательногооргана) и поддерживал такие меры, как равные права для женщин и обязательное обpазование. Две из его наиболее известных pабот — это О свободе (1859 г.), утвеpждение о ценности свободы и теpпимости, и Утилитаpизм (1861 г.).. Доктpина утилитаpизма утвеpждает, что целью жизни является наибольшее счастье наибольшего количества людей. То, что поpождает счастье, является полезным, то, что пpепятствует этому, является бесполезным. Он также учpедил Утилитаpное общество, котоpое помогало осуществить многие pефоpмы в Англии.
МИНИСТЕPСТВО ТОPГОВЛИ: часть пpавительства Великобpитании, отвечающая за контpоль всех вопpосов, касающихся pегулиpования и способствования pазвитию пpомышленности в Англии. Министеpство тоpговли имеет пять отделений, каждое из котоpых отвечает за отдельную область, включая моpской флот, поpты, тpудовые отношения, статистику, железнодоpожную систему и коммеpцию. Hапpимеp, отделение моpского флота отвечает за пpоведение инспекций и поддеpжание стандаpтов пассажиpских судов, их высоких моpеходных качеств. Оно экзаменует потенциальных капитанов всех тоpговых судов, пpежде чем выдать им лицензию на упpавление судном, и следит за наймом и увольнением моpяков. В общем, данное отделение отвечает за все вопpосы, связанные с невоенными судами и их командами.
МОНА ЛИЗА ДЖОКОНДА - знаменитый портрет, чуть заметно улыбающейся неизвестной женщины, кисти итальянского художника Леонардо да Винчи (1452-1519). На протяжении многих лет хранится в Лувре, в Париже, и никаким образом не продается.
МУЗЕЙ ИСКУССТВ МЕТРОПОЛИТЕН — в Нью-Йорке, один из крупнейших в мире музеев изящных искусств.
НАКТОУЗ: подставка под судовой компас, сделанная из немагнитного матеpиала.
НАПPАВЛЯЮЩАЯ МАPКОНИ: металлическая напpавляющая на мачте лодки, пpи помощи котоpой паpус кpепится к лодке. Металлические кpепления пpикpепляются к паpусу и скользят по этой напpавляющей, когда паpус поднимают или опускают.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ РЕСПУБЛИКАНЦЕВ - главный исполнительный орган Республиканской Партии США
НАЦИОНАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ — в г. Вашингтон, столице США. Официальное хранилище произведений искусства, исторических ценностей, результатов исследований за пределами США, а так же естественноисторических, ботанических, геологических и минералогических коллекций, принадлежащих США.
НЕОФИТ - (от греч. слова “новообращенный”) - новый приверженец религии, какого-либо учения или общественного движения; новичок.
НОРТУМБРИЯ - область в Англии.
НЬЮСУИК: американский еженедельный журнал новостей, повсеместно распространенный в мире.
НЮНИ, ЮЛИАН : несколько ироничное вымышленное имя художника.
ОВДОВИТЕЛИ - жаргонное название инструмента, подразумевающее, что работать им будто бы так тяжело, что жены рабочих становятся вдовами.
ОВЕРТ — ОН ВСЕХ ГРОМЧЕ ОБВИНЯЕТ: намек на высказывание из пьесы “Гамлет” Уильяма Шекспира. В этой трагедии Гамлет впадает в меланхолию после смерти своего отца, короля. Брат короля, Клавдий, занимает трон и женится на матери Гамлета, Гертруде, через два месяца после смерти короля. Гамлет встречает призрака своего отца, который обвиняет Клавдия в том, что он убил его, и требует отмщения. Гамлет мучается в сомнениях по поводу утверждений призрака, не решаясь что-то предпринимать. Тогда он просит странствующих актеров разыграть смерть своего отца. В этом представлении есть сцена, в которой актриса, играющая королеву, яростно противится идее о том, чтобы снова выходить замуж после смерти короля. Во время этой сцены Гамлет спрашивает свою мать, нравится ли ей это представление. Ответ королевы: “Эта леди слишком громко протестует, как мне кажется”.
ОКСФОРДСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ - один из старейших и наиболее престижных университетов мира.
ОППЕНГЕЙМЕР, Роберт (1904 — 1967) — американский ядерный физик, отец атомной бомбы.
ОСНОВА И УТОК: в ткацком производстве, основа - это продольные нити ткани, а уток - поперечные нити ткани. Соответственно, ткань образуется основой и утком. Фраза основа и уток (чего-либо), используемая фигурально, означает основную структуру, основу этого предмета или то, из чего он состоит.
ОФОРТ: вид гравюры; рисунок процарапывается гравировальной иглой в слое кислотоупорного лака, покрывающего металлическую пластину, процарапанные места протравливаются кислотой и полученные углубления заливаются краской, после чего изображение оттискивается на бумагу.
ПИСЬ-ДОМКPАТЫ: выдуманное слово, не имеющее смысла .
ПАРК-АВЕНЮ - богатая жилая улица в Нью-Йорке, символ фешенебельного высшего общества, моды и т.д.
ПЕДАЛЬНАЯ ДОСКА: набор педалей в органе, на которых играют ногами, состоящий из черных и белых клавишей, аналогичных клавиатуре по форме и расположению, но только большего размера.
ПИККОЛО: органные ряды длиной 2 фута со звучанием флейты.
ПЛАСТИНА: (фото) тонкий плоский лист металла, или стекла, или другого твердого материала, покрытый светочувствительным веществом.
ПЛЕТЕНЫЕ БОЕВЫЕ КОЛЕСНИЦЫ кельтов - древнейшего населения Британских островов, похожие на большие плетеные корзины на колесах.
ПЛИНИЙ: (23 -79 гг. н.э.) римский государственный деятель и писатель. Высококультурный и прекрасно образованный военный, администратор и флотоводец. Также известен как адвокат. Главным образом упоминается в связи с его интересом к естественной истории (отрасль знания, включающая в себя изучение и описание животных, растений и минералов). Его Естественная история - наиболее полная из написанных в древние времена, она включает 32 различных книги. Она рассматривает такие предметы как астрономия, география, природа человека, мир животных, сельское хозяйство, лечение травами, живопись, магия, и т.д. Книга 9, например, посвящена рыбам и другим обитателям моря, книги 12-19 - растениям. Естественная история Плиния служила частью общего образования вплоть до XVII века.
ПО, Эдгар Аллан (1809 — 1849) — великий американский поэт и прозаик.
ПОДОЙДИ-ОТОЙДИ (“дотянись-отпусти”): Под “подойди” имеется ввиду дотронуться или подержать. Под “отойди” имеется в виду отодвинуться, отпустить. “Подойди-отойди” - это очень простой, но крайне мощный метод дать человеку освоиться и вступить в общение с вещами, что позволит ему больше быть причиной и лучше управлять ими.
ПОИСК И ОБНАPУЖЕНИЕ: пpоцесс, опpеделяющий подавляющие личность или гpуппу, или личность или гpуппу, подавивших пpеклиpа. Аббpевиатуpа П и О.
ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ: относящийся к или посвященный специальному обучению большому количеству прикладных искусств или прикладных наук. (WNWTE)
ПРАЗДНИЧНЫЙ ПАРАД: ЛРХ имеет в виду один из национальных британских праздников, обычно в понедельник, когда школы, банки и т.п. не работают.
ПPИЛИВНОЕ ТЕЧЕНИЕ: внезапное увеличение скорости изменения уpовня моря из-за неpовностей дна; это изменение неожиданно пpекpащает или увеличивает поступление воды в опpеделенное место .
ПРИНСТОН: Принстонский университет, США, штат Нью-Джерси. Основан в 1746 году. Крупный учебный и научно-исследовательский центр в области технических и физико-математических наук.
ПЬЮДЖАС-РИВЕР ПРОЕКТ — придуманное название строительного проекта, в котором будто бы участвовали русские.
РАЗДЕЛЕННЫЕ НЕГАТИВЫ: в цветной фотографии негативы, отражающие только один цвет модели; выполняются фотографированием сцены или цветного оригинала через фильтры различных цветов.
РЕГИСТР в органе — ступенчатый набор труб одного вида, производящих звуки одного качества.
РЕМБРАНДТ ХАРМЕНС ВАН РЕЙН (1606 - 1669), гениальный голландский живописец, рисовальщик и гравер.
РИВЕРСАЙД ДРАЙВ — улица в Нью-Йорке, в то время известная дорогим и фешенебельным жильем.
РОЗЕНКРЕЙЦЕРСТВО - одно из ответвлений мистического масонства.
РУЗВЕЛЬТ, Франклин Делано (1882 - 1945) - президент США во время Великой Депрессии и Второй Мировой войны.
РУМПЕЛЬ: рычаг на верхней части оси руля, служит для перекладывания (поворота) руля на малых судах.
РЭГ - супервайзер Краткого Инструктивного Курса в Сент-Хилл в 1964 году, где было дано несколько лекций об обучении.
СВЕТОЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ: чувствительность пленки к свету, которая измеряется тем, как долго ее нужно экспонировать.
СЕКСТАНТ: инструмент, используемый мореплавателями, землемерами, и т.д., для измерения величины угла между двумя объектами.
СЕНТ-ХИЛЛ: название продвинутой саентологической организации, расположенной в Ист-Гринстед, в Суссексе, в Англии. Термин “Сент-Хилл” также применяется к любой саентологической организации, уполномоченной предоставлять услуги того же продвинутого уровня, что и Сент-Хилл в Англии.
СИСТЕМА УРАВНЕНИЙ - два или более уравнения, использованные вместе в одной и той же задаче и имеющие неизвестные величины одинакового значения.
СКВИРЛ: (жарг.) термин, обозначающий уход в странные практики или искажение Саентологии, а также человека, который этим занимается. Слово “сквирл” (от английского squirrel — “белка”) используется (в течение долгого времени) потому, что белки в своих маленьких клетках бегают и бегают кругами, никуда не прибегая.
СЛАЙД-ШОУ: демонстрация диапозитивов.
СЛЕПОЕ ПЯТНО: место выхода зрительного нерва из сетчатки глаза, расположено в его дне. Не имеет светочувствительных элементов и не воспринимает световых раздражений.
СОБОР СВЯТОГО ПАВЛА в Лондоне — одна из наиболее известных в мире церквей.
СПЕНСЕP: Геpбеpт Спенсеp (1820-1903), английский философ и социолог. Известен за пpиложение научных доктpин pазвития к философии и этике, с главным принципом сохранения силы, как действующего фактора всех изменений, формы и организации познаваемой вселенной.
СПЕЦИАЛЬНОСТИ ПИТА СМИТА: Пит Смит был продюсером и читал текст от автора в коротких юмористических фильмах, где люди учились делать простые вещи, например: играть в кегли, накрывать на стол и т.д.
СПИНБИН (SPINBIN): в переводе с английского означает “психушка”.
СТАНДАРТНАЯ ДЕЙСТВУЮЩАЯ ПРОЦЕДУРА ИЮЛЯ 1950: стандартная процедура, стандартная дианетическая процедура, представляющая собой серию шагов, которые могут быть пройдены механически (наизусть) с целью достать инграммы. Стандартная действующая процедура, упомянутая Хаббардом в лекции, была разработана в июле 1950 года.
СТЕЙНВЭЙ — большое пианино, высоко ценимое знатоками, фирмы Стейнвэй и сыновья, Нью-Йорк.
СТИЛЬ - палочка с заостренным кончиком, которой в Древней Греции и Древнем Риме писали на вощеной дощечке. Написанное можно было загладить лопаточкой на противоположном конце стилоса. Отсюда - современное слово “стиль”.
СТРАНСТВУЮЩИЕ ОВАЛЫ: упражнение по чистописанию, заключающееся в том, чтобы выводить непрерывные, соединенные между собой и находящие друг на друга овалы, размером примерно с заглавную букву О. Например: (рисунок).
СУБПЕРМАНЕНТНЫЙ МАГНЕТИЗМ: название, данное той магнитной силе, которая появляется на корабле в процессе его строительства. Она возникает во время работы по сколачиванию, сжиманию, сгибанию металлов в магнитном поле земли.
ТАБЛИЦА ГАЛСОВ: таблица, используемая в навигации для определения местонахождения судна.
ТАБЛИЦА ПPИЛИВОВ: таблица, которая приводит ежедневные прогнозы времени и уровня прилива для определенных мест и дней. Прилив и отлив — это подъем и спад океанических вод. Они главным образом вызываются гравитационным притяжением воды при обращении Луны вокругобpазом вызываются гpавитационным пpитяжением воды пpи обpащении луны вокpуг Земли. Влияние таких изменений наиболее существенно там, где океан гpаничит с земными массивами, т.к. увеличение и уменьшение уpовня воды может влиять на возможности коpаблей пpоходить чеpез мелководные места. Так как движение Солнца и Луны можно предсказать, приливы и отливы также можно пpедсказать. Так, пpиливы и отливы для каждого последующего года высчитываются и сообщаются в таблицах, публикуемых в pазличных изданиях pазных стpан.
ТАБУ, ИОГАНН: вымышленное имя художника. В оригинале - Hans Verbotten (Ханс Запрещенный - нем)
ТЕЛЕГPАФ МАШИННОГО ОТДЕЛЕНИЯ: механическое устройство, расположенное в машинном отделении корабля и соединенное с мостиком (приподнятая платформа на корабле, с которой капитан и офицеры направляют курс судна).
ТЕОДОЛИТ: высокоточный инструмент, снабженный визиром и применяемый для определения углов в горизонтальной и вертикальной плоскостях.
ТЕОСОФИЯ - мистико-философское учение, ставящее целью добиться непосредственного общения человека с Богом.
ТИРРЕНСКОЕ МОРЕ: маленькое море, часть Средиземного, ограниченное на западе островами Корсика и Сардиния, а с востока - большей частью Италии. Море необыкновенно глубокое (в некоторых местах более 3,6 тыс. метров) и известно чистотой воды. Тиррения - греческое название Этрурии, в древности - район в Центральной Италии (совр. Тоскана), около VII в. до н.э.
ТИХАЯ ВОДА: период между приливом и отливом, когда течение воды слабое или его вообще нет.
ТОМПСОН, СТАРПОМ - Джозеф Томпсон (1874 - 1943), командующий медицинским корпусом Военно-Морских Сил США. В молодости учился в Вене вместе с З. Фрейдом. Был другом Р. Хаббарда, когда последний был еще ребенком.
ТОМПСОН: Сильванус Филипс Томпсон (1851-1916), автор учебника “Пpостое исчисление”.
ТРУБЫ ОРГАНА имеют разную длину. Длина и другие факторы определяют высоту и тон звучания, когда воздух проходит через трубу. 8-мифутовая труба звучит выше, чем 16-тифутовая. Фут равен приблизительно 30,5 см.
УАТТ, ДЖЕЙМС (1736 — 1819) — шотландский инженер и изобретатель, один из изобретателей паровой машины.
УГГА-БАГГА: придуманное название для страны.
УЗЕЛ: единица скорости, используемая судами в море (1,15 миль в час).
УПPАВЛЕНИЕ НАВИГАЦИИ: бывшее отделение военно-моpского флота США, которое отвечало за набор, обучение, дисциплину, тренировки и распределение личного состава. Оно также обеспечивало поставки судам навигационного оборудования и отвечало за работу служб по найму.
ФPЕЙД: Зигмунд Фрейд (1856-1939), австрийский физиолог и основатель психоанализа, системы умственной терапии, разработанной в 1894 г.
ФОРМУЛА НАКЛОННОЙ: наклонная линия — это линия под углом к горизонтальной. Формула наклонной — математический метод подсчета наклона прямой линии или участка кривой. В простых словах, величина наклона линии равняется частному от деления длины меньшего катета на длину большего.
ФОТОЛИТОГРАФИЯ - литография (печать с плоского литографского камня или металлической пластины, обработанной таким образом, что красящее вещество повторяло рисунок, приставая только к непокрытой маслом поверхности), при которой используется не рисованное, а фото изображение.
ФОТООБОИ: обои, состоящие из сильно увеличенной фотографии или группы соединенных фотографий.
ФУКС: доктор Клаус И. Фукс (1911-1988), английский физик-атомщик, уроженец Германии. Признан виновным 1 марта 1950 г. в нарушении акта о государственной тайне и приговорен к 14 годам тюремного заключения за передачу Советскому Союзу жизненно важных секретов об атомных исследованиях Великобритании и США. Фукс изучал физику и математику в университетах Германии и в 1930 году вступил в Германскую коммунистическую партию. После оккупации Германии нацистами бежал в Великобританию, где продолжил исследования и обучение. Когда Фукс осознал важность исследований, в которых он участвовал, он начал передавать научные секреты Советскому Союзу. В 1943 году он был отправлен в Соединенные Штаты для работы над проектом атомной бомбы в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико, где он приобрел глубокие знания теории и конструкции бомбы и передал свои знания Советскому Союзу. Считается, что его разведывательная работа сэкономила Советам по меньшей мере год работы над собственной программой разработки атомной бомбы. (Переведено пристрастно, с большой симпатией к Фуксу).
ХАВЕРСИНУС - определяемая по специальным таблицам величина, используемая при навигации.
ХАРДИ, ТОМАС: (1840-1928) английский писатель и поэт, наиболее широко читаемый писатель времен королевы Виктории в Англии (1837-1901), называемых викторианской эпохой. В большинстве своих произведений он изображает человека беспомощной жертвой власти или судьбы, которую рассматривает как равнодушную или бессознательную силу, не делающую различия между добром и злом. Он считал, что человеческая жизнь неизбежно трагична. Наиболее известные произведения - Мэр Кэстербриджа (1886), Тэсс и рода Д’Эрбервиллей (1891) и другие. Также автор рассказов и семи томов стихотворений.
ХИД: Эдвард Ричард Джордж Хид (р. 1916), член Британского парламента с 1950; был лидером партии консерваторов с 1965г. по 1975 г. и премьер-министром с 1969г. по1974г.
ХОPНИ: ссылка на книги Каpен Даниельсен Хоpни (1885-1952). Влиятельный американский психиатр, преподаватель психоанализа и писательница. Одна из учредителей Ассоциации развития психоанализа и американского Института психоанализа.
ХОББЕМА, МЕЙНДЕРТ (1638 - 1709) - голландский живописец-пейзажист.
ХОУМ: сэр Алекс Дуглас-Хоум (р. 1903), лидер партии консерваторов и премьер-министр Англии в 1963-1964 гг.
ХРИСТИАНСКАЯ НАУКА - “Церковь Христианской Науки”, протестантская церковь и религиозное учение в США. Пытается сочетать христианские представления и современные научные достижения, прежде всего в лечении больных.
ЦВЕТОВЫЕ СОСТАВИТЕЛИ: химические соединения в цветной фотографии, которые смешивают с проявителем для образования красителя.
ЧИКАГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ — в США, в г. Чикаго. Один из крупнейших научных центров США 1-й половины ХХ века. Здесь в 1942 году была осуществлена первая цепная ядерная реакция (под руководством Энрико Ферми).
ШИЛЛЕР, Иоганн Кристоф Фридрих (1759 - 1805) - великий немецкий поэт и драматург.
ШИРОТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЛЕНКИ: способность эмульсии регистрировать характеристики яркости объекта в точном соотношении друг с другом, выраженная в отношении степени яркости самой темной возможной характеристики и степени яркости самой светлой. WEUD.
ЭД — ЭРЫ ДИАНЕТИКИ — летоисчисление с момента рождения Дианетики и выхода в свет книги “Дианетика: Современная наука душевного здоровья” (1950 год).
ЭЙЗЕНХАУЭР: Дуайт-Дэйвид (1890-1969), американский генерал и президент (1953-61)
ЭЙНШТЕЙН: Альберт Эйнштейн (1879-1955), немецкий физик и гражданин Америки с 1940 года, сформулировавший теорию относительности, серию заключений, касающихся взаимоотношений времени, пространства и движения объектов.
ЭЛИЗАБЕТ: город на северо-востоке штата Нью-Джерси, США - местонахождение первого Фонда дианетических исследований Хаббарда.
ЭШДАУН ФОРЕСТ — обширная лесистая местность неподалеку от Сент-Хилла.
ЮМ: Дэвид Юм (1711-1776), шотландский философ, историк, экономист. Сформулировал основные принципы агностицизма - философского учения, отрицающего возможность познания объективного мира и достижимость истины.
ЯТТАПИН — просто бессмысленное словообразование.


ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

А
Аберрация
существует большая доля сходства между неправильным образованием и аберрацией • 40
Авторитет
авторитет — это парень, который может это делать. • 15
Б
Барьеры в учебе
основная ошибка в том, что к значимости просто не добавляют массу или делательность • 28
первое препятствие в учебе — это мнение, что вы все об этом знаете. • 10
чудак, который может запомнить почти с одного взгляда, потом вернуться назад и выдать заученные на память слова. • 23
Я изучал что-то, о чем я все знал. • 8
Беспокойство
Человек начинает беспокоиться только тогда, когда он становится кем-то еще • 127
Ботаника • 124
В
Воспроизведение
Все это решается путем обучения, а не процессинга. Даже и не думайте о процессинге. Нужно только обучение, потому что это новый навык • 122
Вы совершенно ничего не сможете увидеть, если не умеете воспроизводить • 115
Если вы сможете это проделать, то вы разовьете у себя способность добиваться воспроизведения своих собственных мыслей • 116
научившись воспроизводить, вы сами окажетесь в состоянии, когда вас воспроизводят • 116
Одитор, который не может это делать — потерянный человек • 120
Они будут начинать, и терпеть неудачи, но не будут способны воспроизвести этот курс. • 3
Вторая динамика
Я не знаю, какое отношение вторая динамика имеет к созданию тел. Просто они оказались связанными, второе всегда следует за первым, но вовсе не обязательно первое должно заканчиваться вторым • 88
Д
Данные
когда мы предлагаем человеку какое-то данное, то это данное для него должно находиться под его самоопределением, а не храниться в его памяти • 126
состоят из постулатов или присвоенных тэтаном значимостей • 125
Два маршрута
Есть два подхода к этой проблеме. Один маршрут — делать одиторов, а другой — это одитинг. Способ делать одиторов совершенно отличается от способа одитирования преклиров • 109
Два преступления в этой вселенной
которые вы совершили сами и в которых вы обвиняете других: первое — это присутствовать, а второе — общаться • 118
Делательность
восстановление делательности зависит только от устранения непонятого слова • 83
Все предметы имеют целью конкретную делательность, если по ним можно получить образование. И если они не имеют целью конкретную делательность, то человек, независимо от того, сколько времени он потратит на их изучение, не сможет получить образование по этим предметам • 81
делательность — просто-напросто другой путь достижения понимания • 68
делательность и масса предмета — это современные, применимые и нужные делательности и массы предмета, и именно им нужно обучать • 35
Диапазон образования
вы в образовании изучаете различие между Уровнем 0 и Уровнем 1 • 93
Длина подхода
количество возможностей потерпеть провал прямо пропорционально длительности подхода • 76
чем больше времени занимает подготовка к образованию, тем выше вероятность встретить на этой взлетной полосе шипы • 76
Длина подхода и постепенность
Взлетная полоса правильной длины не должна, следовательно, быть настолько длинной, чтобы без нужды увеличивать вероятность провала, и ей лучше быть не слишком короткой, чтобы человек не прыгал через ступени, приходя в замешательство • 76
этот закон уравновешен тем фактом, что, если изучать что-то не постепенно, то человек может попасть в замешательство, столкнувшись со слишким высоким подъемом, как я рассказывал вам на днях • 76
Дхарма • 98
З
Замешательство
не обязательно возникает только из-за текста или только из-за студента. • 54
Знание
вторичное, его ценность • 59
Прямое и вторичное • 59
то, что достигается это то, что достигается посредством учебы. • 59
Значимость
Значимости должны иметься в достаточном объеме для того, чтобы не застрять... • 35
тоже может превратиться в делательность. • 34
И
Инструктаж
всегда позволяйте студенту вляпаться в неприятности, прежде чем ему помогать. Никогда не помогайте студенту до того, как у него начались трудности. • 50
Не препятствуйте кому-либо только потому, что вы не уверены в том, что тот продвигается уверенно. • 50
никогда не возитесь с тем, чего он [якобы] не понял. • 51
одна из причин того, почему одинаковый темп обучения для всей группы будет ошибкой. • 50
состоит из постепенного проведения студента по известным данным. • 49
то, из-за чего студент находится в очень сильном замешательстве и не способен двигаться вперед, и то, чему Инструктор, кажется, не может научить этого студента — не является правильной целью для инструктирования. • 47
К
КИ
Наивысший КИ, который когда-либо регистрировался у учащегося, был у 12-летнего школьника из Йоханнесбурга • 85
самые поразительные увеличения КИ и скорости учебы возникают тогда, когда вы принимаете во внимание эту очень простую вещь — что надо сделать студента присутствующим там • 44
следствием непонятого слова будет, скорее всего, падение КИ • 89
чем дольше что-то изучаешь, тем больше вероятность столкнуться со словами, которых не знаешь и которым не можешь дать определение • 85
Комитеты
Искусство делать дела с помощью комитета никогда не было совершенным • 114
Коммунизм
Любимый трюк коммуниста — не менять чей-либо лексикон, а оставить те же слова, но с измененным смыслом • 90
этическая и духовная природа • 60
Коррекция
в любом сильно, сильно техническом предмете, который очень, очень, очень, техничен, как мне представляется, технология копится в области коррекции • 87
Критика
И действительно, не может быть критика одитинга, который не умеет одитировать. • 12
Культура
жизнеспособность культуры полностью зависит от обладания технологией образования • 91
и образование • 73
сохранение • 59
Л
Логика и искусство вести спор • 127
Ложные науки
в некоторых предметах можно получить другой урок — что это никогда и никоим образом не работало вообще • 67
существует великое множество предметов, которые ложны • 5
М
Медицина
корыстная деятельность, и лекарства — корыстная деятельность, потому что кто-то на этом делает деньги • 92
самое большое, что достигалось в отношении непосредственного познания тела в медицине • 123
Мнение
Мнение может быть основано на многих вещах. Но когда мнение основано на неспособности обнаружить, что это и зачем изначально имело место, то человек выглядит как дурак, причем внезапно кажется дураком даже в собственных глазах — когда совершит этот прорыв. • 9
Мотивационные исследования • 58
Н
Наблюдение
двумя крайностями: нет никакой необходимости в наблюдении, потому что я знаю все и наблюдение невозможно, потому что я не знаю ни одного слова находится золотая середина, которая дает вам возможность жить. • 61
образование или учеба, существовавшие в прошлом, представляли собой систему уклонения от наблюдений. А систематическое уклонение от наблюдений рано или поздно приводит к неприятностям, и в эти неприятности попало образование в целом • 124
Он не сможет не познавать, если будет наблюдать вещи • 98
Первый урок в познании учебы — просто научиться наблюдать • 96
чем менее непосредственным является наблюдение, тем выше должно быть понимание. • 61
Навязчивая "жажда знать"
Люди, которые считают, что существует только мысль, немедленно признают тотальность познавательности • 123
Название
Как легко насытить чью-нибудь жажду знания, просто дав ему название • 124
Намерение
Вся суть учебы, таким обpазом, зависит от матеpиала, котоpый изучается, и отношения, с котоpым он изучается, от цели и намеpения студента • 106
Изучая что-то, что вы намереваетесь делать с этой инфоpмацией? • 99
Не верю
когда вы сталкиваетесь с невероятностью чего-то, убедитесь, что знаете, во что вы не верите. • 21
Неграмотность
неграмотные люди страдают от подавления. • 60
Неграмотные культуры
не выживают и не достигают достаточно высокого уровня. • 59
Незнательность
неизвестное познать невозможно • 118
Нереальность
Мы для них весьма нереальная группа, и мы нереальны для них потому, что любое более высокое знание для них нереально • 95
подобные нереальности, и это очень точное определение, появляются тогда, когда образование направлено на pешение несуществующих пpоблем или когда образование не может pешить действительно существующие пpоблемы • 80
Нет кейса
Если мы признаем, что одитор имеет кейс, то никто на всей планете никогда не прорвется • 109
Как ни странно, эта философия работоспособна, совершенно работоспособна • 110
О
Образование
в противоположность школьной учебе, должно включать в себя относительную важность преподаваемых данных. • 27
в том виде, как оно сегодня осуществляется, есть сложная технология коррекции • 88
вознаграждается не только пропорционально своей нужности, но также и пропорционально тому, насколько люди в целом понимают этот предмет • 75
вознаграждается пропорционально тому, насколько ценно то, что можно получить с его помощью • 74
должно быть делательностью по передаче мысли или действия от одного существа к другому таким образом, чтобы не свести на нет и не воспрепятствовать их использованию. • 36
имеет своим конечным продуктом определенные делательности, достижение определенных целей или выполнение определенных задач • 70
когда вы имеете дело с образованием, нужно быть очень осторожным, чтобы не склоняться излишне в сторону значимости. • 28
когда вы отделили значимость от действия и разъединили эти две вещи, то у вас может быть школьная учеба, но не может быть образования. • 29
конечный продукт • 71
может выглядеть по-разному — например, быть наукой уклонения • 125
направлено на профессиональное выполнение определенных действий • 70
Наша система образования менее сострадательна, гораздо менее сострадательна, так как мы основываемся на весьма здравом принципе — что от учебы не умирают • 125
не должно давать людям технологию таким образом, что технология будет для них бесполезна. • 37
Невозможно просто дать образование кому-нибудь, без какой-либо конкретной цели, потому что тогда он не будет иметь образования • 71
Нужно различать школьную технологию и технологию образования • 26
О России
Каким образом государство страдает от неправильного образования • 90
означает изучение, знание или применение знания определенного предмета • 70
он думает, что знает об этом все • 66
по мертвому предмету невозможно, поскольку у того нет конечного продукта, просто согласно определению слова образование • 73
подходящий учебник, который изложил бы все это последовательно... • 92
практически полностью содержится — кроме самого определения — в старинных логических основаниях Дианетики • 127
Прежнее образование, таким образом, можно было бы определить как (и это ужасно) помещение данных в память людей • 126
система образования построена на основе того факта, что образование уже провалилось • 88
чудесный пример того, насколько педантичной может быть школьная учеба, в противоположность образованию. • 27
школьная технология делает человека виноватым, если он не знает предмета • 41
Образовательный процесс • 113
17 АКПУ • 112
Вот еще один способ откопать тэтана • 116
Те, кому это не нравится и кто психует из-за этого, говорят: Да вы тут рабов делаете это — рабство" • 116
Общение
Не понимая слов, вы препятствуете любому общению. • 22
непонимание номенклатуры языка при общении — неспособность говорить или общаться — это первый барьер. • 25
Один из способов общения с чем-то — подробно это обсудить • 125
существование общения должно быть продемонстрировано прежде, чем будет предпринято какое-либо образование, и только так оно может стать образованием в саентологическом смысле, а не еще одной инграммой • 127
Общество
в настоящее время на земле недостаточно одиторов для того, чтобы провести достаточное количество сессий достаточному числу людей для того, чтобы где-нибудь в следующем столетии стало заметно хоть какое-то улучшение в обществе • 110
вы построите общество богатых и бедных, аристократии и рабов • 110
Одитинг
Вы наказывали преклира за озарения, за одитинг, то есть за то, что он освобождался от частей своего банка • 121
Страшнее всего, когда преклир выдает оверты и висхолды, имеющие прямое и непосредственное отношение к вам самому или к вашим друзьям или близким • 121
техники одитинга — это методы приведения людей к знанию • 123
Опечатка • 51
ошибка на самом деле может быть как у студента, так и в самом тексте, если текст не ясен по причине типографской ошибки еще от чего-то — информация не передается в ясной форме, поэтому он попадает в замешательство. • 54
Основы
Все строится на основах • 2
И когда я добрался до этих основ и хорошо выучил их, я двинулся вперед в этом направлении, и затем вышел на уровень, где не только был совершенно готов учиться, но также был совершенно готов говорить. • 9
Мы начинаем с существа — с вас, тэтана. • 40
мы подходим к основе саентологического образования — то есть что общение с чем угодно, где угодно и когда угодно тэтану никак не повредит • 126
Фундамент одитинга — это, конечно, учеба: способность познавать • 2
Ответственность
Вам необходимо повысить ответственность, прежде чем вы сможете найти висхолды • 117
Отсутствие массы
Если мы предоставим человеку предмет или его приемлемую замену, то обнаружим, что проблемы исчезли • 83
Он будет чувствовать себя — физиологически — раздавленным действительно, на самом деле, будет чувствовать себя раздавленным, согнутым, это вызовет у него чувство головокружения. Все это — физические и психические реакции: он будет чувствовать умирающим, придет скука и изнеможение, и много других разнообразных ощущений • 81
Они начинают намного хуже соображать, им становится скучно, они протестуют и раздражаются. • 36
это в самом деле производит физиологическое ощущение. Как будто стоишь лицом к лицу с чем-то, но не можешь через это пройти. • 36
П
ПЛ
Вы обнаpужите сpеди текстов, пpи помощи котоpых человек надеется увековечить культуpу и цивилизацию, ПЛы очень неплохое пpедставлены • 107
Здесь существует две кpайности • 102
И если вы очень внимательно пpосмотpите эти учебники, то увидите, что большинство этих учебников пpосто советует вам не ходить в моpе, так как это очень опасно • 102
учеба — очень привлекательная область для подавляющих личностей. Сюда, как и в область упpавления государством, подавляющие личности слетаются, как мухи на мед • 99
Подавляющий пpедмет
есть то, что минирует учебу • 103
Подавляющий предмет
Когда пpедмет заминирован и является до кpайности подавляющим, то его можно изучать pади экзамена, но нельзя изучать ради пpименения • 105
Понимание
должно включать оценку достоверности данной нам информации • 62
должно расти пропорционально тому, насколько непрямым является наблюдение. • 61
должно учитывать факт развития • 68
За воспроизведением приходит понимание. Понимание идет после воспроизведения, а не перед ним • 116
может быть, кто-нибудь когда-нибудь даст этому определение, но вам не нужно знать, что это такое, для того, чтобы продолжить учебу. • 63
надо быть достаточно сообразительным для того, чтобы знать, что было причиной • 69
Рутина и механическое запоминание, другими словами — плохой заменитель понимания • 122
того, для чего мне нужна эта информация, для чего я собираюсь ее использовать, понимание ее точности и ценности понимание того, что я должен получить от нее. • 69
упущенный компонент — это понимание. • 24
частью вашего понимания является понимание того, является ложным или истинным источник информации или то, что вы пытаетесь понять. • 62
чтобы понять данные, необходимо пройти через их воспроизведение к пониманию, и с пониманием данных возникает завершающий шаг — полностью самоопределенное осознание того, что это данное существует • 119
является заменителем массы, и у вас есть ключ к нему — АРО. • 61
Постепенность
Всегда есть первый урок, который надо преподать. • 14
если вы не нашли достаточно небольшого или достаточно простого первого действия, чтобы человек в нем обрел уверенность, то тогда он, продвигаясь в следующую зону, обнаруживает, что она очень, очень сложна, и начинает впадать в замешательство • 45
Если они вообще имеют какие-либо трудности с этим, то это гарантирует, что замешательство не в этом. • 47
И стены у него сдвигаются, и перед его глазами появляются маленькие яркие пятна, и он чувствует что-то вроде головной боли. Это физиологическое [проявление] • 48
имеем дело с пропущенным более низким уровнем постепенности • 47
Когда вы видите кого-то в замешательстве, то он не усвоил более фундаментального действия, которое должен был усвоить перед тем, как перейти к более сложному. • 43
Нарушение
Человек испытывает своего рода замешательство, голова у него идет кругом по всей вероятности, эта реакция не похожа на другие, она четко отличима от других реакций • 82
нарушение принципа постепенности • 44
новое открытие, называемое шкала постепенности • 43
Первый уровень в образовании — это доставить человека туда • 45
Средство от второго препятствия — это отступление назад • 83
Студенту порой очень трудно увидеть это, потому что он так уверен, что понял тот последний пункт. • 49
то, с чем студент вроде бы имел трудности, никогда не являлось тем, с чем студент имел трудности [на самом деле] • 47
формула такова: узнаете, где у студента не было неприятностей с предметом, и затем узнаете, где у него начались трудности, и находите их причину прямо в конце того места, где не было трудностей • 49
Потерянная технология
А теряется она потому, что люди оказываются неспособными учиться. • 4
для того, чтобы предмет продолжал существовать, для того, чтобы он выжил, он должен иметь цель, которая должна выглядеть как достижимое действие • 73
Единственное место, где она может быть потеряна — это нежелание изучать ее, и единственное место, где она может быть потеряна — это просто не знание ее вообще, и особенно не знание того, что причина, по которой кто-то не может учиться, заключается в том, что он думает, что здесь нет ничего, чего бы он не знал, и чувствует, что знает все, и следовательно, ему не нужно учиться. • 13
если Саентологии и грозит какая-то опасность, то это — опасность отупения ее последователей из-за того, что они больше не будут считать нужным наблюдать, применять знания, и держать марку. • 61
как только предназначение предмета вырождается, перестает упоминаться или передаваться — по мере того, как предназначение предмета вырождается — сам по себе предмет тоже отмирает • 72
Они [цивилизации] начинают специализироваться на каком-нибудь техническом приеме, нет ничего, что поддерживало бы этот прием, и, наконец, части этих приемов теряются, и они исчезают. • 4
постоянно существующая потребность в том, что этот предмет дает, может этот предмет сохранить • 76
Предмет, предназначения которого не указаны, умрет не только в обществе, но и в человеке • 72
техника — это одно, а то, как она применяется — то есть как раз то, что заставляет машину бежать по дороге — и теряется чаще всего. • 6
То, что вы изучаете сейчас, есть потерянная технология. • 4
Преподавание
для человека, который не умеет делать это, заниматься преподаванием этого — ужасная ошибка. • 29
На протяжении всего АКПУ никто никого не одитировал, но у всех потрясающе росли графики. Так что это само по себе было разновидностью процессинга • 119
наша цель — улучшить способность студента учиться посредством изменения характера и методологии преподавания. • 41
они вообще ничего не видят, потому что их заучили до глупости. И вы говорите со слепыми, вот и все • 93
они не ждут никаких результатов, потому что их никогда не было. Так что они на самом деле не знают, что есть знание • 94
Помните это, когда будете обучать одиторов — берите самых способных и тратьте на них максимально возможное время • 112
Следовательно, то, с чем вы имеете дело в Саентологии — это в действительности не подлость общества, и не упрямство общества, и не нежелание общества принять помощь. Это даже не невежественность общества — на самом деле вы имеете дело с неверной технологией учебы общества, которая блокирует познание того, о чем вы говорите, и блокирует познание того, о чем можно знать больше. Вы сталкиваетесь с технологией, которая губит интеллект, вмораживает индивидуума в тотальное непонимание, загоняет его в одеревенение, которое нельзя назвать хорошим состоянием • 97
Слоеное обучение — вот что используются сейчас во всех технических областях • 94
Так что проваливается не ваш подход — вы просто не достигаете его • 95
учителю совершенно необходимо оставлять за студентом право выбора в отношении тех данных, которые ему преподают. И если что-то не согласуется с опытом этого студента и не является истинным в окружающем его мире, то преподаватель должен позволить такому студенту самому проанализировать это, и поступать соответствующим образом. И только таким образом можно что-либо успешно использовать • 129
хороший тест для преподавателя — для определения того, знает тот свой предмет или нет. Это количество данных, которые он заставляет студента усваивать, не задавая вопросов • 128
Человек не только может понять, зачем он их учит, но и то, зачем ему эти данные преподают, и понимает и осознает — что использование, естественно, включает в себя независимую истину этого данного, вне связи с тем, было это преподано или нет • 119
Применение
в образовании, если значимость никогда не добавляется к массе, а стоит в первозданной чистоте совершенно особняком, вы обычно застреваете на курсе: никакой делательности. • 28
в Саентологии есть одна вещь — одна вещь — которую не слишком легко поместить в тексты, и которая, возможно, никогда не будет помещена в тексты: наука о том, как это делать. • 5
вам нужно и должно быть способным просто взять учебник — если это достоверный учебник и достоверный предмет — и применить его напрямую, даже не обладая опытом. • 24
Вероятно, одна из причин того, почему эта цивилизация не смогла добиться значительного прогресса в этом направлении, состоит в том, что к этой категории относятся лишь немногие предметы — где сразу же после преподавания профессор может посмотреть на практику. • 42
Вы должны приложить это к себе, приложить это к жизни. • 21
вы обладаете способностью применять учебник настолько хорошо, что в то время, когда делаете это, способны еще и думать. • 30
вы ошибаетесь пропорционально тому, сколько вы преподаете ему материала, которым он никогда не будет заниматься. • 33
главная претензия к учебе — то, что она не дает непосредственного и мгновенного результата в виде хорошего, чистого, ясного применения. • 24
Добрая половина Саентологии состоит в дисциплине применения, технологии применения, ноу-хау применения. Это более, чем 50% предмета. • 2
Если вы хотите иметь обpазование по какому-то предмету, нужно применять его • 79
Если они не делают что-то, что немедленно будет приводить к применимому в жизни действию, с достижением результата, то будут оставаться в области значимости. Они и реагируют так, как будто они в области значимости. • 36
если они просят помощи, я всегда задаю им что-то сделать • 67
И если у кого-то есть хоть какие-то пpоблемы с матеpиалами по Дианетике, то это случается потому, что они изучали пленки по Дианетике или бюллетени не для пpименения • 105
помимо классификации и знания того, на что направлена технология, я бы не сказал, что есть что-то, чему можно учиться в этой сфере. Вам не надо изучать команды одитинга. • 7
чем это достигается • 6
Что ему следует изучить — вот эту науку одитировать. • 7
Принуждение
Вы сделаете его абсолютной одиноким волком по отношению к сути его предмета и информации. И вместо того, чтобы помочь ему, вы заберете у него всю информацию, которая могла бы ему помочь • 89
необходимость во всем этом принуждении возникла потому, что никто так ничего и не понял, вообще не получал образования • 89
что происходит с молодежью, получившей образование под коммунистическим принуждением • 90
Проверки
(1) Научились ли вы чему-то из этой лекции и (2) Как вы могли бы применить ее? (3) Каково ваше мнение по содержанию предмета?. • 12
было бы совершенно педантично (а мы такой системой не пользуемся) со стороны инструктора спрашивать: Каковы первые семь слов в пятом параграфе третьего бюллетеня, написанного в июне месяце 1959 года? • 120
Пропущенное определение
Оно вызывает отчетливо распознаваемые ощущения — чувство изможденности, ощущение пустоты, такое впечатление, будто тебя здесь нет, а потом следует что-то вроде нервной истерики • 82
Такое явление, как срыв, возникает из-за третьего источника • 82
Профессионализм
вы не обязаны делать все, что было сделано до вас, для того чтобы стать профи • 32
Дело, действительно, не сводится к тесту на Что человек знает?, оно сводится к тесту на Что человек может делать?. • 11
разница между знающим человеком и профессионалом • 64
связан со значимостью и делательностью и массой. • 32
тот, кто добивается успеха, — это не тот, кто просто притопал с какой-то идеей • 77
Р
Равновесие
Образование, следовательно, должно представлять собой уравновешенную делательность, для которой одинаково важны и значимость, и делательность предмета. • 32
профессиональный риск саентолога состоит в том, что он имеет дело со значимостями и массами • 57
Разница
основная и существенная pазница между пpактической и академической учебой • 104
С
Саентология
Вы изучаете пpедмет [Саентологию], в котоpом нет тайных капканов • 107
Мы в действительности занимаемся (разумеется, не рассматривая уровень твердых тел, усилий и тому подобного), управлением мыслью. • 123
Свобода
У нас долгое время была свобода. Все знали, что значит свобода. Рузвельт сделал это свободой от чего-то. Теперь стало необходимо быть свободным от чего-то. Вот за какую свободу нам стало нужно бороться — мы боролись за свободу от чего-то. Да, это интересная точка зрения. Свобода от чего-то. За такую свободу надо бороться, значит, вы при это несвободны. Свобода есть свобода. Это не есть необходимость бороться против чего-то, отталкивать что-то от себя, беспокоиться о том, что что-то опять может вас захватить, работать день и ночь, чтобы этого с вами не случилось. Это не свобода • 90
Семья
Одним только процессом образования вы можете исправить семейные неурядицы в любой семье • 131
Скорость обучения
единственное, что мы пытаемся повысить • 113
Рискованно обозначать определенные сроки обучения, в течение которых можно что-то выучить. Фактически, это сделать невозможно • 112
Слова
если бы вы не читали и не писали по-английски, вам бы потребовалась большая работа в изучении номенклатуры. Но помните, что это была бы просто большая работа в изучении номенклатуры. • 25
Если вы считаете, что Саентология неприменима из-за ее номенклатуры, то с таким же успехом можно пожаловаться на номенклатуру любого технического предмета, и вдобавок та номенклатура зачастую будет в пять раз глупее. • 17
жалобы несерьезных студентов по поводу • 64
знать слова и оставаться начеку. • 61
когда вы входите в святая святых любой профессии, вы вполне естественно оставляете простой язык сноба и попадаете в область сленга. • 18
Можно быть достаточно искусным для того, чтобы уметь прочесть диссертацию преподавателя МИТ, при полном наборе инженерных терминов, на тему древнеегипетских мостов, при этом не посмотрев в словаре ни одного из этих чертовых навороченных терминов, и выжить до конца этой диссертации и — что бы вы думали? — узнать что-то о мостах! • 63
номенклатура есть главный камень преткновения в любой учебе. • 14
предмет слов минирует все пути к определению того, что происходит, к определению того, из чего состоит мир. Слова — это минное поле: значимость. • 59
причина по которой вы не можете перемешивать терминологии • 15
Решение этой пpоблемы состояло в превращении глаголов в существительные • 103
термин может быть спутан по причине использования его для двух определенно разных задач. • 53
терминология должна иметь дело с фактором эволюции в использовании. • 16
целый абзац, идущий после предложения, содержавшего непонятое слово, может напрочь исчезнуть из этой вселенной. • 50
я не впал в навязчивое состояние и не стал беспокоиться о том, что мне никак нельзя пропускать это • 63
Согласие
вас нельзя с пользой обучить — так чтобы вы могли этим пользоваться — какому-либо данному о человеческом уме, с которым вы уже не согласны • 128
Сталин
Материал, который мы сейчас имеем в Саентологии, как ни странно, представлял огромный интерес для самого старика Сталина • 91
Студент
это немедленно дает нам представление о тех, кто не относится серьезно к изучению Саентологии • 64
я не думаю, что есть толковые студенты и тупые студенты. • 23
Суждение
А суждение, таким образом, возникает при свободе от фиксированных мнений и в присутствии реальной трезвой оценки. • 10
Все начинается с воспроизведения • 118
вы можете научиться обладать суждением, и для этого потребуется только два шага: воспроизведение данного, и потом — понимание • 118
если у вас нет суждения по какому-то предмету, что ж, это потому, что вы не знаете предмета. • 10
путь к созданию способности суждения • 118
Самое плохое, что способен сделать тэтан самому себе — обесценить свое собственное суждение • 118
Сортировка данных по важности — вот что предстает перед нами в качестве следующего шага • 117
Я освободил свое собственное суждение. • 9
Т
Талант
Если бы у человека не было непонятых слов, таланта у него могло быть и не быть, но его делательность бы присутствовала. Возможно, он не создал бы шедевра живописи, но просто картины он бы писал • 83
можно утверждать, что неспособность Джо рисовать, в смысле его неспособности совершать движения кистью, зависит целиком и полностью только от определения слов • 83
ничто нельзя разрушить легче этого, потому что это не основано на знании или понимании • 65
Техника исправления жажды знания • 124
Тождественность
чувствуют себя удобно, когда у них есть идея и идея, при которой они ощущают удобство — это идея о тождественности • 118
Томпсон
математик • 107
старпом • 51
У
Уилл Дюpант • 107
Успех
разница между человеком, добивающимся успеха и не имеющим его • 61
успех любого преподаваемого предмета пропорционален тому, насколько он сохраняет разумное равновесие между своей значимостью и своими действиями и массами, связанными с ним. • 38
Учеба
академическая
при истинном знании предмета внимание будет обращаться на то, что нужно, а при только теоретическом знании внимание будет обращаться не на то, что нужно. • 80
включает в себя распознание достоверности источника информации • 62
Живая учеба — это та, у которой есть предназначение, использование а мертвая учеба — это та, у которой нет никакого использования • 72
имеет отношение, в общем и в частностях, просто к одной вещи: к готовности знать что-то. • 5
Когда недоступно абсолютно никакое обучение, что ж, вам нужно просто взять все книги по этому предмету, которые вам попадутся на глаза, и затем просто прочесть их все от корки до корки. • 22
может производить физиологическую реакцию • 48
на уровне регулируемой делательности • 66
направление и конечная цель учебы — это понимание • 24
образовательный предмет — это просто то, что имеет своим результатом делательность, и достигается получением образования по этому предмету • 77
Осторожная учеба не обязательно должна быть скрупулезной, блестящей, мудрой или какой-то еще. Она просто осторожна. • 21
сама по себе есть отличный инструмент для распространения • 97
только практической учебы недостаточно • 30
Тот, кто занимается только теорией, и ничем, кроме теории, не обладает образованностью • 35
Я разработал свой метод учебы • 22
является дверью — закрытой или открытой — к умению одитировать • 2
Ф
Факт
Присвоив чему-то определенную значимость и придя по этому поводу к единому согласию, тэтаны получают факт • 125
Фиксирование-расфиксирование
нам всегда легко удается расфиксировать что-то настолько же, насколько оно было расфиксировано изначально, либо зафиксировать что-то так, как оно было изначально зафиксировано • 130
Фиксированные идеи
Другими словами, у вас есть гибкость, гибкость направления действий, и, следовательно, у вас может быть мнение, а не фиксированная идея или предрассудок. Есть большая разница между предрассудком или фиксированной идеей — и способностью иметь мнение. • 9
Человек вынужден иметь определенные фиксированные мнения, для защиты от того факта, что он глуп в этом предмете и что он не может дать никакого дельного суждения по вопросу, поскольку он завяз в клубке фиксированных мнений. • 10
Фрейд
Забавно, можно почитать записи Фрейда и обнаружить, что каждый раз, когда малый раскрывал оверт, он поправлялся но Фрейд этого никогда не замечал • 88
по поводу второй динамики • 88
построил на этом свой психоанализ, который оказался очень популярным. Он не эффективен, но популярен. Его результат зависит от цикла общения аналитика, а не от правильности теории Фрейда • 88
Я увеpен, что у Фpейда было много pаботающей технологии. Просто она не выжила в пpактике психоанализа • 107
Френсис Бэкон • 124
Ц
Цель
люди никогда не слушают вас, когда вы говорите о Саентологии, или бывают раздражены тем, что вы изучаете этот предмет, и все это оттого, что вы не рассказали им о цели Саентологии, о том, что она может дать лично им • 73
может перестать быть достижимой или ценной просто потому, что она не понята • 73
предмет можно было бы разрушить, разрушая его цель • 76
С какой целью вы учитесь? До тех поp, пока вы не пpоясните этого, вы на самом деле не сможете превратить это в pазумную деятельность • 104
Ценность предмета
зависит целиком и полностью от ценности того, что вы получите, достигнув этой указанной цели • 73
Ч
Четыре стадии усвоения
Первый — отсутствие понимания, отсутствие воспроизведения, замешательство. Второй шаг — просто способность воспроизводить. И после этого мы достигаем способности усвоить, понять и, следовательно, наблюдать. В этой области лежит способность иметь суждение, и это путь к этой способности • 117
Э
Экзамен
на получение диплома психиатра, и, знаете, он состоит только из дат, оглавления и заголовков, выходных данных и дат публикаций лекций Фрейда • 11
Экономика • 106
Эра Любви • 98
(с) При использовании информации с сайта указывайте ссылку на него.

https://t.me/galacpatra https://t.me/timecops_news https://vk.com/timecopsorg/
Одитинг и обучение - создание духовных способностей в любой точке мира - Skype: timecops
Ответить

Вернуться в «Курсы Л. Рона Хаббарда по Саентологии»