ОСНОВЫ ОДИТИНГА

[Timecops]

Лекция, прочитанная
21 августа 1962 года

Хорошо. Это лекция номер два, от 21 августа 12 года Э. Д., “Основы одитинга”.
Одиторы все время просят у меня правил, они просят еще правил, и они просят еще правил, и они просят еще правил, и они просят еще правил, и они просят еще правил. А затем они проваливают сессию, и тогда они просят еще правил. А затем они проваливают сессию и не применяют эти правила, и просят еще правил.
Похоже, настало время мне прочесть вам лекцию на тему основ одитинга. Материал, который я собираюсь дать вам, самый фундаментальный. Может быть, он более фундаментален, чем ПОХ. Вот ведь как странно: основы обычно приходят на высших уровнях обучения. Иначе говоря, фундаментально одитинг можно понять только после того, как поодитируешь некоторое время по правилам, что ли, и наткнешься на то, что из себя представляют основы.
То, что я даю вам сейчас эту лекцию, означает фундаментальную перемену в обучении. Обучение с класса Y и выше остается практически тем же, но обучение групп W и X будет изменено в соответствии с этими данными.
Позвольте мне сказать вам, что должен уметь делать одитор, и тем самым вы поймете это намного, намного лучше. Одитор должен быть способен сделать так, чтобы другое существо испытывало интерес к своему собственному кейсу и говорило с ним. Вот как это на самом деле. Вот что он должен быть способен делать.
А правила, и приемы, и всякие такие штучки – рудименты, позиция одитинга, различные типы подстраховок – все эти вещи способствуют тому, чтобы этот факт имел место. Ваш э-метр только способствует этому - в той мере, в какой вы применяете его к рудиментам собственно в сессии. Ваш э-метр только способствует этому факту в той мере, в какой вы применяете его к рудиментам. Конечно, у э-метра есть совершенно другая функция, то есть оценивание. Но когда вы используете э-метр, чтобы ввести кого-то в сессию и проодитировать его, вы постоянно идете не тем путем и просто попадаете в беду, так как вы пытаетесь сделать с помощью э-метра то, что не можете сделать естественным путем, и от этого все ваши неприятности, связанные с сессиями. Вы пытаетесь заставить правила и э-метр сделать что-то такое, чего не можете сделать сами. Ну, должна быть какая-то причина, по которой вы не могли это сделать.
То есть, вы не хотели, чтобы преклиры разговаривали с вами, или вы пытались исцелить их от помешательства, потому что они были такие ненормальные, или чьи-то главные цели стояли ему при этом поперек дороги. Но некоторые одиторы, все, что им нужно сделать – это сесть на стул для одитинга, и преклир разрывает АРО. Вы отдавали себе отчет, что дело становится все хуже? В эти дни это более явно видно в сессиях, чем когда-либо раньше. Это более явно видно.
Почему? Почему очень часто в эти дни разрывы АРО выливаются в гораздо более серьезные взрывы и катастрофы, чем это было пять или шесть лет назад? Это только последние два-три года дело обстоит так, что вы можете реально произвести разрыв АРО, по силе подобный взрыву, и это тот период, когда мы используем э-метры.
Это из-за того, что одитор может сделать такую интересную вещь. Трудности, с которыми встречается одитор – это его собственные трудности. А механизмы, которые он использует, заставляют преклира войти в сессию с одитором, который не хочет, чтобы преклир был в сессии, или который не понимает, что преклир должен быть в сессии или почему преклир должен быть в сессии. Вы следите за мыслью? И эти правила сделали одитинг настолько мощным – рудименты сами по себе сделали одитинг настолько мощным – что когда одитор в действительности не способен добиться от человека интереса к его собственному кейсу и говорить с ним, но все-таки использует все эти правила, чтобы привести человека в соответствующее настроение, - понимаете, быть заинтересованным в его собственном кейсе и говорить с ним – но одитор не хочет, чтобы преклир был заинтересован в его собственном кейсе и говорил с ним. Он думает, что одитинг предназначен для чего-то другого. Понимаете?
Эти правила вводят преклира в сессию, а одитор его оттуда выводит, и получается , что преклира как бы крутят туда-сюда. Понимаете, как это может действовать? Вы понимаете, какое действие это может оказывать?
Аудитория: Да. Да. Угу. Да.
Это очень и очень важно. Это очень и очень важно. Как это происходит?
Вот сидит ваш одитор, и он выглядит как одитор. Правила обманом вводят преклира в сессию. И преклир вдруг обнаруживает, что он совершил ошибку. Одитор не хочет слышать то, что говорит преклир. Одитор не понимает основ одитинга. Одитор одитирует просто с помощью какого-то набора правил. Фактически там нет одитора, но технология достаточно мощна, чтобы создать преклира.
Технология при одиторе, поглощенном одитингом, - поймите это: одитор, поглощенный одитингом – вооруженном всеми этими правилами, но не одитирующем, оставляет преклира без одитора. Вам понятно, как это получается? И от этого можно запросто свихнуться, а преклир на самом деле даже не знает, что тут не так. Он в действительности – к преклиру применили множество приемов, чтобы ввести его в сессию. И вот он в сессии, и ему интересно говорить с кем-то о своем кейсе, и вообще ему интересно, а одитора нет.
Теперь слушайте сюда. До сих пор мы обвиняли показания э-метра, пропуск показаний э-метра, чистки чистого и тому подобные вещи. Это просто еще одно техническое правило. Но мужчина, который одитирует, или женщина, которая одитирует с применением основ одитинга, кто понял основы одитинга и может одитировать, применяя их, - мог бы на самом деле пропускать показания, и чистить чистое на рудиментах и на процессах сессии, и все же его преклир был бы совершенно счастлив и был бы в сессии.
Аудитория: Да, да.
Вы понимаете это? Но: человек, который чистит чистое и пропускает показания, обычно совершает также и другую ошибку – не одитирует с применением основ одитинга, а одитирует с помощью правил, которые вынуждают преклира входить в сессию. И вот перед преклиром оказываются одни правила да э-метр. Правила могут быть правильными, но э-метр неправильный. Ничто больше не держит преклира в сессии. И, как результат, со стороны преклира вы получаете ужасно, ужасно расстроенное состояние.
Следовательно, крайне необходимо знать, что является основой одитинга. И я собираюсь рассказать вам об ужасной судьбе групп W и X на курсе Сент Хилла, включая тех, кто в данный момент находится на обоих этих курсах.
Остальные, кто уже закончил вышеупомянутые курсы, могут радоваться, если до сих пор не получалось так, что они были уж особенно невезучими – видите ли, неспособность работать с преклиром это всегда “невезение”, для этого никогда “нет никаких причин”. И в этом случае они переходят обратно на типы обучения W и X.
В первый же момент, когда кто-то появляется здесь, - очень скоро у нас будут еще новые комнаты для одитинга, так что возможность для этого есть– они начинают одитировать. Понимаете? Если они появились здесь, они начнут одитировать. Я забираюсь забрать у них э-метры. У них не будет никакого э-метра. И у них будет инструкция запустить все рудименты и идти вперед – не с Обладанием, понимаете – двигаться вперед с несколькими основными вопросами Предпроверки. И они смогут перейти из этих групп, когда все эти рудименты у них будут введены и это подтвердится проверкой на э-метре после сессии.
Мы собираемся сделать некоторое количество одиторов. Мы собираемся сделать некоторое количество одиторов. Может быть, по мнению некоторых, это кошмарное занятие. Подумайте об этом. Вот вы сидите, и у вас нет э-метра, и вы говорите: “Хотите поговорить со мной о ваших трудностях?” А там сидит преклир, и настроение у этого преклира сегодня особенно четко в 1,1.
Он говорит: “Да. Я поговорю с вами о чем угодно,” - знаете, открытый невинный взгляд преступника, только что ограбившего Центральный Банк. “Нет, я там даже не был. Гм-гм, я не был даже рядом с этим местом.” А в карманах хрустят зелененькие, да? И нужно суметь пройти через все эти рудименты, выполнить несколько вопросов Предпроверки, все это полностью прочистить, не пропустить никакого утаивания, поймать все пропущенные утаивания, и привести их к концу сессии с введенными концевыми рудиментами и без пропущенных утаиваний, и Инструктор может проверить это все на э-метре и выявить наличие малейшего из них. Каково?
И они смогут это делать, потому что, начиная с этой пленки, они будут изучать основы одитинга.
Мельком очертить основы одитинга очень легко, очень-очень легко. Почему одитинг вообще существует? В последних двух номерах журнала “Сётэнти”, вышедших в Лондоне, кажется, в июле и августе, мы находим критику психоанализа. Это старая статья – 1956 года, но в ней изложены несколько жестоких, но неоспоримых истин о том, в чем ошибался психоанализ. Старого папашу Фрейда в ней дружески похлопывают по плечу. У меня нет конкретной цели покончить с учением Фрейда. Но нам нужно знать, в чем были ошибки психоанализа. В чем были ошибки психоанализа?
Честно говоря, в психоанализе никогда не существовало никакого одитинга. Никому в психоанализе никогда не позволялось быть в сессии – человек мог нечаянно оказаться в сессии. И это не случайность, это количество, которое вы сейчас… это что-то типа “А вы, друзья, как ни садитесь…” Знаете, это одно из этих ужасных широких обобщений.
Согласно материалам учета, который велся в Соединенных Штатах начиная с 40-х годов (вы понимаете, что все эти записи не то чтобы общедоступны), тридцать три процента людей, обратившихся к психоаналитикам, в первые же три месяца либо отправлялись в психушку, либо кончали самоубийством. Эта цифра не приводится в той паре статей. Но это правда. Зато в тех статьях есть данные о том, почему это происходит, и на это направлено внимание каждого заинтересованного одитора, потому что, что касается нас, это был довольно тщательный анализ, хотя и основанный на нашей старой технологии и не приведенный в соответствие сегодняшнему уровню развития саентологии. Тем не менее, там говорилось, почему не работает психоанализ: нет, парень мог нечаянно войти в сессию, но у него никогда не было одитора. Вот он отправился назад по траку, и совершенно внезапно: “Вот что сделала мне моя мать.” Мотиватор, мотиватор, мотиватор – видите? “Моя мать сделала мне то, и моя мать сделала мне сё, и моя мать сделала мне пятое, и десятое, и вау-юй-ооо-рурр. А я – со мною так скверно обращались, когда я был маленьким ребенком, и о – да, все подряд меня принуждали к сексуальным отношениям. Да, все это было ужасно,” - и так далее.
И вот он где-то далеко позади на траке, а аналитик говорит: “Ну, сейчас пять часов. Ваш сеанс закончен. Большое вам спасибо. Я надеюсь, мистер Джонс, что теперь у вас все в порядке. До свидания.”
Вы только посмотрите. Такое вполне могло случиться с этими малыми. Никто не приводил их обратно в настоящее время, никто не приводил их в порядок, и все такое. Даже у гипнотизеров есть правила на этот предмет. Ради Бога, разбудите вашего пациента, отшлепайте его по щекам, облейте его холодной водой. Не дайте ему выйти за дверь, на многолюдную улицу, потому что очень часто они делают это и погибают, попадают под машину или получают травму, потому что, когда они покидают сеанс, они все еще под гипнозом. Ну, это гипнотизер, видите? Даже гипнотизер знал. Психоаналитики не знали. Я не нападаю на папашу Фрейда. Может быть, у папаши Фрейда были все виды правил об одитинге, о которых мы никогда не слышали, понимаете? Потому что, если вы замечали, его записывали далеко не безукоризненно. У него фантастическое количество интерпретаторов. А сам он не написал достаточно или не вложил достаточно информации в то, что написал, и он не был по-настоящему научно ориентирован. Его ориентация была, скорее, мистической.
Хорошо. Это просто даст вам пример. Понимаете, они делали множество ошибок. Ну, вы поняли, что мы могли бы вляпаться в огромное количество ошибок, если бы не рассматривали основы одитинга? Как, почему существует одитинг – и этих основ всего несколько. Почему одитинг работает – есть механизм раскрытия чего-то. Задайте себе этот вопрос, этот животрепещущий вопрос: почему одитинг работает? А? Там есть такие штуки, как задать вопрос одитинга и получить на него ответ. Ну вот, это как раз одна из тех самых основ, видите? В результате этого преклир чувствует себя лучше. Интересная вещь, которую обычно не замечают – как раз вот она. Это довольно свойственно одитингу, но это – это основной фактор в одитинге. Я бы не сказал, что я никогда не давал сессий, в результате которых преклир чувствовал себя хуже. Последние годы я провожу кому-либо сессию, стараясь выполнить до конца определенную работу, понимаете?
Это прекрасно. Я очень счастлив, что они чувствуют себя лучше, но дело в том – Господи Всемогущий! – что они могли бы провалиться сквозь сиденье стула и сломать себе руку, и это не помешало бы мне выполнить до конца то, что я собирался сделать.
Скажем, мы хотим проверить некоторые вопросы Предпроверки, чтобы этот человек – понимаете, этот человек должен оставаться в сессии, пока мы будем выполнять Оценивание Целей. Вот это мы и пытаемся сделать, понятно? Я просто берусь за это, и пашу, и долблю, и вкалываю, и делаю все остальное, и они приходят к концу сессии и чувствуют себя лучше – даже безо всякого намерения. Мне все равно, чувствуют они себя лучше или нет.
Не то чтобы мне наплевать, чувствуют ли люди себя лучше. Но в данной конкретной сессии – что касается меня – да хоть он сидит такой, что краше в гроб кладут, ему все-таки будет лучше, потому что теперь мы по эту сторону преграды и можем делать наш следующий шаг, подходя все ближе к клированию этого малого. Понимаете, это достаточно случайно. Но тем не менее, преклир чувствовал себя лучше.
Вы проводите преклиру Проверку на Безопасность; в конце ее преклир чувствует себя лучше. Понимаете, это подоплека. Это красная нить, которая проходит через весь хороший одитинг – что преклир всегда чувствует себя лучше. Если преклир чувствует себя хуже – на самом деле, ваш поезд ушел.
К примеру, мы делаем Оценивание Целей. Это одна из тех жутких сессий, когда мы не обнаружили цель преклира, и она лежит где-то у нас за спиной, а мы ее так и не нашли. И преклир уже страшно расстроен, просто рвет и мечет, и похоже, что все уже просто летит в тартарары. Хороший одитор должен суметь спасти такую сессию и сделать так, чтобы преклир чувствовал себя лучше в конце: цель пропущена, все неудачно, все пошло к чертям, понимаете, в том, что касается преклира. Но в конце сессии преклир чувствует себя лучше.
Для этого, скажу я вам, кое-что требуется потому что пропущенная цель – это наиболее плодотворный источник бурного разрыва АРО. Это пропущенное утаивание в астрономических масштабах! Вам не случалось осознать, что человеческие существа так бесчеловечны к человеческим же существам только потому, что каждый из них пропустил, то есть, не дал осуществиться основной цели другого каждого из них. Вот что делает ваших Торквемад.
Может быть, основной целью Торквемады было делать людей счастливыми. Но никто никогда этого не понимал. И вот он понял, как делать людей счастливыми. Большинство из них могут стать счастливыми, если замучить до смерти нескольких. Ха-ха-ха! Видите, насколько далеко может человек уйти в сторону? Почему? Это пропущенное утаивание. Никто не верит этому Торквемаде. Никто не верит в этот факт. Он на самом деле не прятал его – просто ни до кого никогда это не доходило. Он мог даже сказать кому-то где-то на траке, что он пытается сделать людей счастливыми. Никто бы ему ни в жизнь не поверил. Иначе говоря, он так и не избавился от этого утаивания. И неизбежно это все более и более становилось утаиванием, и все более и более становилось утаиванием, и все более и более становилось утаиванием. И вот мы находим книгу, которую дорогой дяденька Торквемада переплел лично своими нежными ручками, которая, кстати, хранится в Библиотеке Кармелитов в местечке Пасифик Гроувз (Мирные Рощи), в Калифорнии. Она переплетена в человеческую кожу. Это был тот чудесный парень, который сделал Испанию безопасной для христианства. На самом деле, есть копия этой книги в переплете из человеческой кожи. Интересно. Каков наш мальчик, а? Может быть, его основной целью было делать людей счастливыми, понимаете? И он превратился в лютого зверя, потому что все кругом пропустили его утаивание.
И вот изначально преклир сидит напротив вас и, для начала, вы вытащили у него пропущенное утаивание. Вы не вытащили его целей, ни одной из его целей, плюс вы не вытащили ни одного из его проступков, плюс вы не исправили ничего из того, что люди напортили в нем за время его последней жизни. Хо-хо! Что у нас получилось? Ха-ха-ха-ха-ха! У нас получился член кабинета министров или что-то в этом роде. У нас получился тот еще парень. Ха-ха. И вот он сидит там. Мы все знаем, как себя чувствует такая штучка, потому что прежде, чем прийти в Саентологию, мы чувствовали себя так. Мы знаем, что из себя представляет жизнь. Р-р-р-р.
Потому-то самая ранняя часть одитинга – это самая тяжелая его часть. И одитор, который способен работать с новыми кейсами, должен быть намного круче, чем одитор, который работает с кейсом, уже прошедшим какой-то путь.
В Саентологии сейчас модно считать, что саентологи являются более трудными кейсами, чем сырые преклиры. И это только потому, что, в основном, вы получаете для одитинга саентологов, понимаете? Вы не сталкивались по-настоящему с сырым мясом. О-о-о! Давайте-ка выйдем на одну из копей Йоханнесбурга и поймаем за рукав какого-нибудь черного работягу, просто наудачу. Давайте не будем брать тех, кто приехал для занятий Саентологией. Он – это уже говорит, что он способен одитироваться. Он приехал!
Хорошо, вот мы поймали этого парня за рукав, и вот мы усадили его. И мы говорим: “Мы сейчас будем тебя одитировать. Ха-ха-ха-ха.”
А он говорит: “Чо?”
Ну, это было бы интересное испытание для одитора, не правда ли? И все же одитор должен уметь делать такие вещи. Я вводил в сессию полицейских, газетных репортеров, самую разнообразную шушеру, пока у меня брали интервью. И время от времени они приходили и просили одитинга, и время от времени я одитировал их; запускал с ними рудименты. Знаете, такого рода вещи. И позвольте мне сказать вам вот что: когда я не делал этого, мне обычно было жаль.
Но очень часто я думал, что этот парень слишком запущен или что-то в этом духе, или он слишком то, или он слишком сё, понимаете? Он слишком далеко ушел. Он не в состоянии одитироваться, это очень трудно привести его в такого рода сессию, и я давал ему уйти.
Такой тип людей, которые резко враждебны по отношению к этому, и так далее, такой человек был бы очень крепким орешком. С ним было бы страшно сложно работать. Но вас удивит, кто может войти в сессию и кто может одитироваться.
Как-то раз полиция Детройта ввалилась в детройтский центр, и сделала невероятную вещь, которую никогда нигде больше не повторили – конфисковала целую кучу пленок. И у них было четырнадцать полицейских, которые слушали эти лекции у себя, в участке. И двенадцать из них ушли из органов. Это рекорд, а? Это правда, это факт; у меня сейчас есть доклады оттуда. И это показывает вам, что есть люди – что люди могут одитироваться, если к ним найти правильный подход.
Одитору приходится улаживать проблемы преклира. Одитор должен быть способен получать чистую стрелку, так чтобы преклир мог пройти оценивание и достичь лучшего самочувствия. Мне все равно, как он это сделает. Пусть он делает это хоть Оцениванием по Динамикам, лишь бы он мог это сделать. Одитор должен быть способен в сессии одитинга сделать дело, а не одитировать ради самого одитинга.
Не одитируйте ради того, чтобы одитировать. Выполняйте в сессии одитинга конкретные вещи. Это интересная основа, которую, что тоже довольно интересно, обычно упускают. Иногда люди сядут и будут одитировать. И они одитируют, одитируют, одитируют, одитируют, одитируют, одитируют, одитируют, одитируют, одитируют, и они никогда не добиваются того, чтобы какое-то дело было сделано! Представляете себе?
У нас здесь был один – работала одна команда. Мне не хотелось бы называть имен. У меня здесь неделю работала одна команда. Я им сказал, через секцию одитинга, я сказал сделать одну маленькую вещицу с этим преклиром, потому что преклиру приходилось туго. Так этому преклиру и дальше было несладко, а при проверке выяснилось, что за целую неделю трехчасовых сессий тот одитор не смог довести до конца это одно небольшое дело. Там не нужно было делать для кейса больше ничего. Просто проверить пару вопросов, что-то в этом роде. Необходимо было это сделать, иначе одитор не мог бы продолжать работу, и однако он там что-то химичил так и эдак, и все одитировал, одитировал, одитировал, одитировал, одитировал. Святые небеса! Пятнадцать часов! И так и не сделать такой малости. Видите ли, он так занят введением рудиментов, и составлением отчетов, и обращением с э-метром, и начинанием сессии, и завершением сессии, и объявлением перерывов, и деланием того, и деланием сего, и деланием пятого, и деланием десятого. И вместо того, чтобы сделать конкретное дело, они выглядят так, будто делают что-то. Они выглядят ужасно занятыми, но когда через некоторое время вы проверяете их и спрашиваете: “Ну, ладно. Это все прекрасно, сынок, а что ты сделал?”
И этот человек говорит: “Ну, мы… у нас в папке преклира был список его целей.”
“Ага. Так вы сделали какую-то часть этого …”
“Гм-гм, мы не сделали ничего. Это было… Это было закончено до того, как мы тут начали работать.”
“Ну, хорошо. Прекрасно. И вы – вы подготовили преклира? Преклир получил чистую стрелку, чтобы …”
“Нет. Гм-гм, у преклира, в общем-то, довольно грязная стрелка. Мы… мы… мне кажется, она с каждым днем становится все грязнее и грязнее.”
И вы говорите: “Ну, вы предпроверили предмет клирования или вы что-то сделали таким образом …”
“Гм-гм, нет. Мы собирались начать это на следующей неделе.”
И вы смотрите на этот долгий период одитинга, и за это время ничего не произошло, понимаете? Ничего не было сделано. Чтобы сделать это дело, они делали совершенно другое. Вы поняли мысль? Совершенно другое. Они делали кучу других вещей, но так и не сделали ничего. Было такое впечатление, что всякий раз, когда они начинали что-нибудь делать, они натыкались на что-то вроде промежуточной точки, которая приводила их к какому-то другому виду действия, которое, в свою очередь, приводило их к какому-то другому виду действия; но так или иначе, в конце концов он так и не спросил девушку, есть ли у нее пропущенное утаивание от ее мужа, чтобы разобраться с этими проблемами настоящего времени, которые возникали последние двадцать сессий. Понимаете? В конце концов так этого и не сделал!
В действительности одитинг состоит из маленьких завершений. Это серия небольших завершений. Это выполнение каких-то дел. Это не делание вида.
Вы должны уметь вводить человека в сессию без э-метра и без чего бы то ни было. Вы должны уметь вводить человека в сессию. Вам не нужно иметь кучу – вам даже не нужно правил вообще. Вы вводите человека в сессию. Как вы это делаете? У многих людей есть такой, как они называют, дар. Из них получаются потрясающие одиторы. Они уже перешли этот порожек, так что они могут сделать так, чтобы человек был заинтересован в своем собственном кейсе и хотел с ними разговаривать. Это все, что требуется, понимаете? И это без каких-либо искусственных вспомогательных средств или чего-то такого. И они могут ввести человека в сессию.
Одитор должен быть способен позволить преклиру что-то стереть. Это означает, что одитор должен позволять преклиру с ним говорить. И вы удивитесь, насколько редко это бывает. Вы на самом деле удивитесь, как редко это бывает: что одитор позволяет преклиру говорить ему что-то. Огромная проблема в одитинге различать между В-и-О и ТУ-4, и это другой вопрос.
Одитор должен быть способен различать между В-и-О и ТУ-4. Одитор должен быть способен справляться с ведением сессии и делать вещи, которые хочет сделать преклир, не впадая в В-и-О. Если у одитора есть с этим трудности – у него есть трудности. Это почти упрямство. Я имею в виду, вам придется просидеть с этой трудностью всю ночь напролет. Вам придется поработать над этой трудностью.
Я скажу вам основную разницу между В-и-О и деланием дела. В-и-О – это очень простая вещь; это просто не принимать ответа преклира. Вот все, что такое В-и-О. Вы задаете вопрос по ответу преклира. То есть, как это выразить проще? Проще уже некуда. Не задавайте вопросов по его ответу. И вот каждый приходит и хочет знать правила, как не задавать вопросов по их ответам. О, нет! Прошу вас. Я не могу заменить собою отсутствие понимания чего-либо у кого-либо. Нет, я много чего могу делать, но, друзья мои, это все же… знаете, попросите чего-нибудь полегче.
Другими словами, дайте преклиру говорить с вами, и у вас никогда не будет никаких трудностей с В-и-О. Понимаете, люди, которые вступают в В-и-О, не хотят, чтобы преклир им что-то говорил. Это все. И они используют В-и-О, чтобы не дать преклиру говорить с ними.
Вы можете посмотреть, как они сидят в сессии одитинга со своей ложкой дегтя наготове, и вот они делают замечание – оценку, или комментарий, или просят у преклира дополнительной информации – понимаете, иногда спрашивать с преклира дополнительную информацию … вот вы считаете, что он не ответил на вопрос одитинга, так что вам лучше запросить у него дополнительную информацию. Но обычно это не относится к таким случаям. Или преклиру задали другой вопрос, не дав подтверждения на то, что он только что сказал, или ему задали вопрос, уводящий далеко в сторону от того, что одитор пытался сделать с самого начала, понимаете? Это защитный механизм. Или одитор делает что-то каждый раз, когда преклир что-нибудь говорит. Знаете ли вы, что это выведет из строя вашего преклира быстрее, чем что бы то ни было. Если вы пошлете к черту ТУ 4!
В один прекрасный момент преклиру становится так жарко, так душно, чертовски жарко в комнате, он не выдерживает. Он не может оставаться в сессии, и вот он говорит одитору: “Откройте, пожалуйста, окно.”
А одитор говорит себе: “Ну, я не должен вступать в вопрос-ответ. Хо-хо-хо-ха-ха-ха-ха. Пусть сидит и жарится. Хо-хо. Теперь Рон и прав, и не прав, не так ли?” Ясно?
Тысяча чертей! Идите и откройте окно! Скажите: “Теперь вам лучше?”
Преклир скажет: “Угу”, и вы продолжите сессию.
Одитор, который никогда не делает того, что хочет от него преклир, сведет преклира с ума. Я вам это гарантирую. А одитор, который всегда делает что-то, когда преклир говорит что-то, также доведет преклира до умопомешательства.
Преклир говорит: “Э-э-э, а почему вы пропускаете вот ту цель? У меня там было небольшое утаивание. Я хочу сказать, я д-д… я думал у-у-у… я подумал про себя, что это глупо, э-э-э, гм-гм, это глупая цель. Вот что я подумал.”
Ну, для очень плохого одитора тут открывается широкое разнообразие возможностей.
Он может сказать: “Почему эта цель была глупой?” Видите? Абсолютно психотическое замечание. Он может сказать преклиру: “Хорошо. Гм, спасибо.” (Это хорошее ТУ – 4, не так ли? Ха-ха. Это вводит в действие ТУ – 4. Я – вы поняли, что преклир подумал, что цель была глупой.) И он мгновенно говорит, свалившись на землю прямо из “дрессировки тигра” : “Была ли обесценена цель? Нет – на это нет показания. Хмммм. Интересно, почему его нет?”
Почему его нет? Преклир только что рассказал об этом. Понимаете? Если одитор делает что-то подобное, это значит, что он абсолютно ничего не понял.
Преклир говорит: “Ну, я… я думаю, последняя цель, хо-хо, последняя цель там, в самом конце, - я подумал, что последняя цель там в конце, ну, та, которую вы только что прошли, я-я-я на самом деле подумал, что она останется.” То есть преклир осмелился открыть свою пасть, видите? Он осмелился быть в сессии.
И одитор сказал: (“Щас мы это поправим. Ха-ха-ха-ха. Щас мы это поправим. Ха-ха-ха.”) “Я проверю ее для вас еще раз.”
Что это? Это использование сессионного делания для предотвращения общения.
Есть две вещи, которые делают преклиры: они просят одитора делать вещи, которые, если одитор их не сделает, позвольте мне вас заверить, сессия пойдет в тартарары; и они дают откровения. И одиторы, у которых бывают неприятности с преклирами, никогда не могут различить между собой эти два факта. Они никогда не знают, дает ли преклир откровение или он хочет, чтобы они что-то сделали. Они не могут отличить это по тону голоса или по чему-то такому. Вы могли бы делать всевозможные вещи типа: заключать с преклиром соглашение, и так далее. Вам этого не нужно.
Преклир говорит: “Хе-хе-хе, хе-хе. Та – вон та – вон та – вон та цель, ко-которая … ” Он указывает банкой на ваш список целей, лежащий перед ним вверх ногами, “Э-э-э, поймать акулу, по-пой-мать акулу. Я-я не могу поверить, что она отсутствует. Как-как-как она может отсутствовать? Я всегда думал, что это и есть как бы моя цель, и как же она может отсутствовать? Я-я-я думаю, вы пропустили подавление или что там!”
И одитор, зная, что он не должен вступать в В-и-О, одитирует по правилам и говорит: “Хорошо. Спасибо. Быть тигром. Была ли эта цель подавлена?”
Знаете, этого преклира могут найти в сарае висящим на крепкой веревке вокруг шеи. Этого преклира одитор не смог удержать в сессии, и он все еще интересуется, почему. Ведь он соблюдал все правила одитинга, правда же? Никогда не вступайте в В-и-О, никогда не делайте то, что говорит преклир, никогда то, никогда сё. Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда. Ну, на самом деле, он не делает самого основного в одитинге, в принципе. Так что он просто не знает своего дела. Он не знает основ своего одитинга. Он одитирует по какой-то куче глупых правил. Пытается делать – знаете, он пытается сделать меня неправым за то, что я тогда-то и тогда-то сказал такое правило.
Это правило, которое вы можете соблюдать. Каждый раз, когда преклир говорит что-то, изменение или вопрос по ответу преклира будет В-и-О. Понимаете? И делать то, что преклир хочет, чтобы вы сделали, - также В-и-О. Это, безусловно, так, но каков здесь порядок величин? Есть адская разница между проведением “Сколько раз ты терял сознание?” в качестве процесса, которого требует преклир, и переоценкой цели, которая, по мнению преклира, присутствует. Между этими двумя вещами есть адская разница, понимаете? Вы не приносите контроль над сессией в жертву тому, чтобы просто быть вежливым одитором и не говорите бодренько: “О, хорошо, давайте-ка посмотрим…” От вас ожидается. Что вы поможете преклиру. Вы никогда не поможете преклиру, если будете брать процессы, которые, как он считает, ему нужно провести. Никогда. Преклир не знает.
Преклир знает, что это – его цель, поэтому одитор говорит: “Хорошо. Он знает, что это его цель, так что следовательно, мы примем ее в качестве его цели и занесем ее в список, даже если мы не можем это проверить в достаточной степени,” - понимаете?
Есть огромная разница между этим и просто вежливостью. Вот преклир говорит: “Там такой шум в холле за дверью, что я просто не могу оставаться в сессии. Там в холле просто ужасно шумят,” - и так далее.
И одитор вежливо говорит: “Ну, возможно, это закончится через минуту. Почему бы вам не положить пока банки. Почему бы вам не положить банки и не перекурить.” Так они и делают. А шум продолжается, и одитор выходит и говорит: “Что, черт возьми, тут творится?”
А ему говорят: “Ну, мы вот тут меняем поломойные ведра.”
И одитор говорит – он не может сказать этому человеку: “Нельзя менять поломойные ведра, когда я одитирую.” Потому что это бред, понимаете. Ему надо спросить: “И когда вы закончите?”
И человек отвечает: “Ну, через пару часов.”
Ну, вам лучше найти что-то, сделать что-то самому или найти кого-то ответственного. Давайте эту вещь исправим, а? Давайте не будем продолжать упираться в это. Давайте не будем требовать от преклира, чтобы он оставался в сессии в таких невозможных обстоятельствах, понимаете?
В то же самое время, может быть ситуация, когда – ну, дождь стучит по крытой железом крыше и это действует преклиру на нервы. Тут вы говорите: “Хорошо. Смотрите. Кхе-кхе. Я не могу ничего с этим сделать,” - говорите вы ему, - “я бы рад вам помочь, но я ничего не могу с этим поделать. Вся крыша покрыта железом. И это единственное место, где мы можем одитироваться, и такова реальность ситуации. Получается, что нам нужно проодитироваться по вопросу железной крыши.” И затем вы говорите: “Ну, это напоминает вам о чем-то конкретно?”
И иногда преклир смотрит на это ужасно рассудительное отношение со стороны одитора и говорит: “Ну, да. Когда я был совсем маленьким, у меня одно время постоянно были ночные кошмары. И вы знаете, у меня были кошмары все время, и я спал в комнате с крытой железом крышей.”
“Да? Да что вы говорите. Угу-угу, ну ладно. Как вы сейчас себя чувствуете в этом плане?”
“Ну, я думаю, я могу продолжать работать в сессии,” - и он продолжает одитироваться. Это называется справиться с преклиром.
Справиться с преклиром не значит заставить его сидеть неподвижно и говорить, когда можно, и не говорить, когда нельзя. Это не значит, справиться с преклиром. Преклир, с точки зрения одитора, это свирепствующий реактивный банк, воздействующий на аналитическую точку наблюдения, и есть пределы, за которые вы, безусловно, не должны заходить в своей предупредительности. Если там что-нибудь серьезное, типа: “Ну, в этой сессии мы проведем Предпроверку.”
А преклир говорит: “О, Боже! Я думал, мы будем делать…” (Это самая трудная часть одитинга, вот почему я все время выбираю цели, понимаете?) “О, Боже! Я думал, мы будем делать … Фу ты! Какого черта! Проклятье! Я просидел всю прошлую ночь, составляя этот список, а теперь вы не собираетесь даже взглянуть на него!”
И одитор говорит: “Ну, я получил указание от Мэри Сью провести вам на этой сессии Предпроверку.” Это дает ему Мэри Сью в качестве одитора, понимаете? Он просто абсолютно вываливается из сессии.
Нет. Умелый одитор справляется с этим. Он говорит: “Хорошо. Я был бы просто счастлив заняться этим. Я был бы счастлив это сделать. Это не слишком хорошо читается. Через некоторое время, очень скоро, мы найдем вашу цель и разберемся со всем этим, и я не собираюсь бросать вас на произвол судьбы, и я подниму скандал, если вам поменяют одитора. Я собираюсь найти вашу цель. Не беспокойтесь об этом. Но с моей точки зрения мне кажется, что нам нужно провести Предпроверку, и я думаю, что эта Предпроверка многое приведет в порядок и облегчит нам задачу, вот почему я это делаю. И если вы подадите мне руку, мы пройдем через эту штуку, и, конечно, чем больше вы будете мне в этом помогать, тем быстрее мы это пройдем. И, может быть, уже сегодня мы смогли бы перейти к некоторым целям. Гм-гм. Как насчет этого?”
Вжик! Вжик! Вжик! Вжик! Смотрите, вот и вся ваша предпроверка. Иначе говоря, вы использовали силу протеста для выполнения вашего одитинга. И таких приемов много. Может быть, вы могли бы выучить это с помощью правил, но в действительности ничем нельзя заменить способность к пониманию и человечность. Этим вещам не существует замены.
Почему одитинг работает? Животрепещущий вопрос. Почему одитинг вообще работает? Ну, тут можно теоретизировать о разрядке психологического напряжения путем высказывания, или можно теоретизировать о восприятии как есть. Но давайте не будем теоретизировать. Давайте просто своими глазами посмотрим на основные основы основ основных основ.
Этот парень до сих пор жил, обуреваемый чувством, что его преследует целая нация, а затем вы обнаружили, что он был Бенедиктом Арнольдом , и это так или иначе снимает некоторый заряд. Это не было бы нормальным действием. Если вы находите цель, заряд убирается. Но на самом деле найти ту личность уже было бы чем-то вроде этого. Это может делать интересные вещи с кейсом.
Ну, хорошо. Вы сделали какое-то дело, и так далее. Но каким образом это действует на пользу кейсу? Это происходит из-за того, что до тех пор, пока его внимание есть на этом, и до тех пор, пока ему приходится не давать никому другому направить на это свое внимание, это беспокоит его. И когда он вытаскивает это наружу, где кто-то другой тоже может это видеть, и где он тоже может это видеть, совершенно внезапно он тоже это видит. И нам все равно, какие там еще возникают механики, понимаете? Вы можете найти их все в Аксиомах, и тому подобное.
Но посмотрите на Состояние парня, который утаивает. Он не позволяет никому другому видеть это. А другой человек говорит, что он видит это. Тогда он понимает, что это увидел кто-то другой, и вот он ждет того момента, когда обвалится потолок, обрушатся небеса, разверзнется земля, или когда появится дьявол с рогами и копытами. То, на что вы наткнулись, это феномен “отсутствия последствий”. Не сработала Аксиома 10. Он не произвел эффект, который, как он думал, он произведет. Он всегда был абсолютно уверен, что если он когда-нибудь кому-нибудь об этом расскажет, его, конечно, казнят на месте. Ему представлялись толпы людей, которые лезут, пропихиваются во все окна, чтобы до него добраться.
Я знаю, как он себя чувствует. Я однажды столкнулся с одной такой штукой на траке, и это было очень интересно. Это было однажды утром, когда Сьюзи провела мне немного одитинга “за чашкой кофе”, и мы попали в одно место далеко позади на траке, и я пытался выловить что-то подобное. У нас была сессия, и я пытался что-то выловить. И вдруг совершенно внезапно у меня появилось чувство, будто за мною гонится по пятам весь народ. Только на секунду. Я мгновенно нашел, где это было, и где это было на траке, и что я делал в этой конкретной точке трака, и это чувство, что меня всё еще преследуют, было едва ли не преобладающим. Оно было прямо в настоящем времени, представляете себе? Я мог практически ощущать, как копы ломятся в дверь, примерно – ну, не знаю – должно быть, это чувство продолжалось с секунду или около того. Я просто знал, что происходил то, что должно было произойти. Позже меня здорово озадачило именно то, почему это продолжалось три или четыре минуты, и в конце концов я просек это. Дело в том, что я не так часто видел полностью вырезанный род. Представьте себе. Два или три миллиарда лет не видел ни одного, и вдруг увидел один. Это испугало меня чуть ли не до смерти. Я подумал, что я это сделал! Ого! Фу. Ужасно! И я никому не сказал я подумал: должно быть, я это сделал. Так или иначе, должно быть, я совершил этот поступок, и тогда я больше не смотрел на это. Были просто ощущения того и сего. Просто процесс широкого обсуждения этой штуки, и никто не ворвался в двери, никто не вломился в окна. Галактическая Империя не отрядила в тот же миг курьера на броневике, чтобы забрать меня и “привести в исполнение”, понимаете? Ничего не произошло. Что бы ни случилось, все остальное могло вызвать только разочарование.
Он не произвел эффект с помощью данной вещи. И он выпускает ее из рук, как горячую картофелину. И нам все равно, почему одитинг – то есть, нам не все равно, но нам не обязательно вникать сейчас, почему одитинг работает, в силу какого явления существует и позволяет воспринимать как есть, и так далее. Давайте не будем углубляться во всякие сложности восприятия как есть и всего такого. Давайте просто посмотрим на один такой интересный факт: что когда парень представляет что-то своему собственному взору и взору одитора, а потолок в результате этого не обваливается, и соматика, если она включилась, его не убивает, - а они никогда не убивают, если только вы не проведете составление списка с ложной целью – вы получаете внезапное чувство облегчения. Вы сняли напряжение с какого-то вопроса. Они – ну, к этому основному явлению можно применять различные фразы. Вы сделали вот что: его внимание больше не должно быть сосредоточено на этой штуке, потому что ему больше не приходится держать ее в себе. Вы высвободили его внимание – вот что вы сделали на самом деле, если говорить об общем смысле этого действия. Вы представили что-то на рассмотрение. Одитор не снес ему голову.
Теперь предположим, что одитор это сделал. Этот парень говорит – ну, в этом конкретном примере этот парень говорит: “Я думаю, я … э-э, там в избушке лежала мертвая семья, и мне кажется, это я их убил. Уя-а-а!”
А одитор говорит: “Вы – что сделали? Вы убили всю семью? Мммммммм. Ну, я не знаю, смогу ли я вас одитировать дальше.” Понимаете, мы позволяем этому малому произвести эффект с помощью этой штуки. Мы дали ему – мы не облегчили напряжения. Ему все еще приходится держаться за это. Оно не было представлено на рассмотрение. Я имею в виду, оно не отвалилось. Вам ясна мысль? Я хочу сказать, что многие вещи здесь продолжаются. Но, дорогие мои, эта штука будет продолжать существовать прочнее гранита. Давайте просто взглянем на это как на фундаментальное положение, что что-то происходит. Нечто раскрывается. Вы называете это в разговоре “то, что убирается”. Преклир раскрывает что-то. Вы все время это делаете. Вы делаете это все время. Вот что вы описываете.
Одитор, который не дает преклиру ответить на вопрос одитинга, не дает преклиру убрать что-то. У одиторов есть интересные механизмы, с помощью которых они предотвращают ответ на вопрос одитинга. Они используют э-метр: “Было ли что-то подавлено?”
Преклир говорит: “Э-э…” Он собирается сказать: “Э-э, на самом деле, очень немногое. Вчера я думал об этом и вдруг решил, что мне лучше об этом не думать, потому что мне нужно было изучить тот бюллетень. И так далее. Это было вчера, а подавле… Я собирался об этом сказать.” Понимаете, преклир вот-вот скажет об этом.
И вы говорите: “Было ли что-то подавлено в этой области?”
А преклир как раз говорит: “Э-э…” Он уже почти дошел до этого.
И тут одитор говорит: “Хорошо. Ну, здесь все в порядке, чисто. Спасибо. Так. Было ли что-то обесценено? Хорошо. Здесь все в порядке, чисто.”
Преклир уже почти готов сказать: “Ну, да. Обесценено то подавление, которое у меня только что было. Понимаешь, я как раз собирался об этом сказать. Но…”
“Тут чисто. Хорошо. Ха-ха-ха. Прекрасно. Так. И вот так. Есть ли что-то по этому вопросу, что ты не смог раскрыть? Дает чтение. Это дает чтение. Что это было? Что это было?”
Преклир говорит: “Ну, я не мог рас…” И он уже собрался сказать…
“Ну, да. Что это было, а?”
И преклир говорит: “Ну, я… Я собирался… собирался… сказать вам, что это… это чтение на по-по-подавление, и э-э…”
“Так что это было?”
Преклир говорит: “Ну, я пы-пытаюсь вам сказать. Это э-э… это ч-чт-чтение на п-по-по-подавление, и-и-и я собирался тоже вам сказать об этом.”
“Так, что здесь было такое, что вы не смогли раскрыть? Прямо здесь. Тут. Тут. Тут. Что это? Что это? Ну, ладно. Сейчас я повторю вопрос. Есть ли что-то, что вы не смогли раскрыть? Это чисто. Говорю вам, это чисто.”
Конечно, никакого одитинга не происходит. На самом деле вы можете делать “дрессировку тигра” с какими угодно добавками, если преклир хорошо понимает ваше намерение. Вы просто спрашиваете э-метр и стараетесь проверять и все такое. Вы не заинтересованы в том, чтобы получать на это ответ. Но есть способ делать даже это.
Вы говорите: “Хорошо. По цели “поймать акулу” было ли что-нибудь подавлено?” И: “Поймать акулу.”
“Э, ну, это э-э…” Преклир говорит: “Э-э, это, у-у-у м-меня б-был ответ, знаете ли… Я подумал о том, что было подавлено. И – и так далее. И э-э, у меня был тогда ответ. Я почувствовал как бы подавление в сессии, только еще раньше в сессии, понимаете?”
“О, правда? Ладно. Хорошо, я проверю это. По цели “поймать акулу” было ли что-нибудь подавлено? Да, это теперь читается. Что это было?”
Преклир говорит: “Ну, я только что сказал вам. Я имею в виду, я э-э мне проводили сессию, и я почувствовал такое бззззз, которое как бы … э-э…”
“Хорошо, понятно. Ладно. Это прекрасно. Но вот тут было чтение. И что это было? Вот что мне нужно.”
“Ну, вот я и пытаюсь вам рассказать.”
“Но это было как раз вот здесь. Это чтение. Вот чтение. Подавлено. Вот что мне надо.”
“Я и пытаюсь вам это рассказать.”
“Хорошо. Итак, что это было? Что это было? Продолжайте. Ну, расскажите мне об этом как-нибудь, и тогда мы с этим разберемся. По цели “поймать акулу” было ли что-нибудь подавлено? Достаточно. Это оно. Вот это – именно оно.”
“Ну, - говорит этот бедняга – пф-ф. Я уже сказал.”
“Но вот здесь что-то дало чтение.”
Преклир говорит: “Ну, может быть, это разрыв АРО.”
“Ну…” Видите ли, одитор знает, что сейчас он не должен вступать в В-и-О, и потому не спрашивает, есть ли у преклира разрыв АРО. Все дело идет к чертовой матери, понимаете? Начинается комедия абсурда, просто чушь.
Этот механизм работает таким образом: каждый раз, когда преклир говорит вам что-то, вы что-то делаете. Вы никогда не вступаете в В-и-О. Вас никогда не обвинят в том, что вы вступили в В-и-О. Но тем не менее, как-то это все придет к тому, что преклир скажет: “В начале сессии мне было жарко,” - и вы пойдете открывать окно. Преклир сам еще не знает, что из этого выйдет, понимаете? Он пытается избавиться от утаивания. Вы только что спросили его насчет утаивания, и он говорит: “Ну, в начале сессии мне было как бы жарко, что ли,” - а одитор идет и открывает окно. Ну, а преклир делает вывод, что если он хочет получить хоть сколько-то одитинга, ему лучше не говорить с этим одитором. Понимаете? Этот одитор никогда не видит разницы между двумя вещами: когда преклир просит его что-то сделать и когда преклир открывает ему что-то. Это происходит из-за того, что одитор не понимает основы одитинга: механизма, посредством которого что-то убирается. Причины, почему работает одитинг. Он никогда на видит этой разницы в преклире.
Преклир говорит: “О, Боже! Я сейчас вдруг понял одну вещь. Я утаивал подавление для четырех последних целей, которые вы обнуляли.”
Ну, вот тут вы получили интересный вопрос. Это подавление – довольно коварная кнопка. Преклир избавляется от этого, он рассказывает вам. Вы говорите: “Ну, хорошо. Что это?”
И он говорит вам, что это, и так далее. “Ну, я не знаю.” Если вы хотите что-нибудь с этим делать, вам нужно задействовать фактор Р.
Вы говорите: “Вы думаете, это повлияло на последующие цели?”
“Да. Мои мысли были совершенно далеки от них.”
“Ладно. Как по-вашему, хорошо бы нам пройти это снова? Как вы думаете?”
Он говорит: “Ну, да. Ага, так лучше.” Ну, это потому, что он вдруг поймал себя на ошибке. Не понимаете? Это – вам придется держать ухо востро на такие вещи.
Хорошо. А вот совершенно иная ситуация. Преклир сказал: “Ну, я только что вдруг понял, что вы минуту назад задали мне вопрос о подавлении, и у мне сейчас есть что вам ответить. Каждый раз, когда вы что-то говорили, я задерживал дыхание, потому что я боялся, что мое дыхание повлияет на показания э-метра.”
И одитор говорит: “Хорошо. Мы перепроверим этот вопрос насчет подавления.”
Получается интересное разделение, не так ли? В основные принципы одитинга входит механизм раскрытия чего-то. А если одитор постоянно что-то делает, или вступает в В-и-О, или делает/говорит что-то еще, и никогда не принимает ничего от преклира, то ничего и не будет раскрыто. И если одитор никогда, даже на Дрессировке тигра, не даст возможности преклиру сказать ему что-то, и никогда не будет утраивать в сессии так, чтобы преклир мог говорить с ним, то преклир, конечно, никогда ничего не раскроет. И через некоторое время пропущенные утаивания будут накапливаться, накапливаться, накапливаться, и это станет болезненно, потому что одитинг работает тогда, когда преклир раскрывает и убирает что-то. А одитор на самом деле не дает одитингу работать. Конечно, преклир застрянет, и хорошо, если не сломит себе голову, как если бы он сидел на действующем вулкане. Это как раз та сила и мощь, которая громоздится на этой штуке. Преклиру нужно позволять раскрывать что-то. Проще уже некуда.
Критерием для В-и-О и ТУ – 4 и всех этих интереснейшим образом запутанных и технически сложных вопросов является то, одитирует ли одитор преклира на самом деле и проходит ли он тренировку – или нет. Вот в чем разница. И неизбежно, если у одитора есть трудности с различением этих вещей, или если он попадает в частые разрывы АРО на сессиях, значит, вы нашли дефект – этот одитор не позволяет преклиру говорить с ним. В таких обстоятельствах одитинг все же может иметь место, но он будет довольно жестким. При таких условиях одитинг может все-таки быть очень успешным, но это суровый одитинг.
Чем больше преклир находится “в сессии”, чем больше понимания и чем меньше антагонизма у одитора в отношении преклира, тем больше преклир может раскрыть, тем легче преклиру идти тем путем, которым он идет, тем больше одитинга происходит за единицу времени. Это – основы одитинга.
На самом деле одитор должен понимать, почему одитинг работает; должен быть абсолютно готовым к тому, чтобы преклир говорил с ним, а также осознавать и то, что если преклир будет говорить с одитором слишком много, обладание преклира скатится на самый низкий уровень. Потому что в этом случае одитор в действительности не является тем, кому говорят. Он некоторым образом выступает как тот, при ком говорят.
Не давайте преклиру рассказывать вам три четверти часа, как его мать разрушала его личность. Этого нельзя. Вы убьете его.
Вы видите эти маленькие разделительные линии? Одитору следует знать эти вещи. Одитору следует знать, что когда он задает вопрос одитинга, ему нужно получить ответ на этот вопрос, а не на какой-нибудь другой вопрос. И когда на этот вопрос дается ответ, ради Бога, ему нужно принять ответ на него. А если он обнаруживает себя в затруднительном положении, когда на вопрос ответили, но он не принял ответ, а стал о нем расспрашивать, то нужно быть достаточно любезным и готовым признать, что он был не прав, и извиниться перед преклиром, и сказать: “Я очень извиняюсь. Я не сообразил, что это отвечало на вопрос одитинга.” Знаете, бац, бац! Все опять придет в норму, и можно продолжать.
Вот если одитор объясняет преклиру, почему он не подумал, что это был ответ на вопрос одитинга, и как он был на самом деле прав, ставя под вопрос этот ответ, конечно, сессия полетит к черту, потому что он не дал преклиру ничего раскрыть.
И по мере продвижения ваш преклир чувствует себя лучше. В его глазах одитинг является действенным. Он все более желает одитироваться, все меньше склонен защищаться. А если он чувствует себя все хуже, его становится все труднее одитировать. И вот вы получаете преклира с паршивой, грязной, дергающейся стрелкой, которая делает бзз, бзз, бзз, и вы пытаетесь читать через эту штуку, вы пытаетесь это делать. Теперь у вас есть оценивание по Динамикам, которое исправляет такие вещи. Понимаете? Хотя, как ни странно, если вы мастер проводить Предпроверки, вы также можете это поправить. И как ни странно, вы можете на самом деле оценить старую 3-ЦА на грязной стрелке, которую вы можете прочистить. И вы прочищаете эту грязную стрелку. Вы должны уметь это делать. Вы должны уметь прочищать стрелку преклира в мгновение ока. Понимаете? Он сидит у вас прямо в середине Удара Камня. Вы должны быть достаточно умелым, чтобы прочистить его стрелку – бац. Понятно? Вы спрашиваете его то, вы спрашиваете его сё, вы спрашиваете его пятое и десятое. Говорите: “К чему это относится?” Бзз. Бум! Бззз. Бум! Получили безукоризненно плавную стрелку. Понятно?
Нет никаких оправданий попыткам задавать вопросы сквозь грязную стрелку. Конечно, я признаюсь, что мне случалось потратить два часа, два с половиной часа личного одитингового времени только на поиски того, “Что за чертовщина тут происходит?” А затем, совершенно внезапно, срываешь банк. Говоришь: “О-хо-хо, я до этого добрался. Ага. Я все понял.” И задаешь ряд вопросов, которые приводят все в порядок – и преклир готов проходить оценивание. Уяснили идею?
Преклир должен быть способен пройти Предпроверку по этому вопросу. Чем это включилось? Вы должны были включить это каким-то образом. Это включилось в какой-то момент и в результате чего-то. Одитор должен быть способен прочистить стрелку преклира. Точно так же, одитор безо всякого э-метра должен быть способен сесть и просто выкачать досуха каждый из этих вопросов Предпроверки, пока на них не останется ни малейшего тика, просто глядя на затравленный взгляд преклирских глаз, и глядя на то, и глядя на сё, просто следя за действиями преклира и поддерживая в преклире желание говорить с ним – до тех пор, пока не будет видно, что преклиру хорошо и комфортно, что преклир перестал тревожиться и счастлив по поводу данной конкретной области в вопросе. Вы поняли? Вы должны уметь это делать.
Нельзя оценивать цели без э-метра. На этом этапе игры вам этого делать нельзя. Это невозможно! Точка. Даже не пытайтесь. Вы вляпаетесь в неприятности. Вашему преклиру будет чертовски плохо, он не будет знать, на каком он свете. Такими действиями вы хороните этого малого, понимаете? Но вы, безусловно, должны уметь провести всю Модель Сессии, не имея ни одного э-метра в радиусе километра от себя, - чуткость к преклиру. Не попадайте в зависимость от этого э-метра, чтобы ввести преклира в сессию. Вы должны уметь – хороший одитор должен уметь вводить преклира в сессию, запускать все его рудименты, делать преклира счастливым, как птица, выполнять множество дел, и так далее. Мы делали это несколько лет с гораздо более скудной технологией, чем мы имеем теперь. И что такое вся эта зависимость от э-метра? Вы приводите в действие механизмы и выводите из игры человеческое существо. И вы должны быть способны в сессии одитинга делать - от начала до конца -конкретные вещи, а не просто одитировать ради одитирования. И вам нужно уметь давать преклиру получать улучшения, давать преклиру подниматься, давать преклиру одерживать победы, давать преклиру это делать.
Если, согласно вашему пониманию игры, правила слишком явно становятся вам поперек дороги, тогда, может быть, вы не понимаете это правило. Не то чтобы это правило неверно. Вы просто не понимаете его. И за этим обязательно, мгновенно, следует то, что вы используете это правило, чтобы одитировать преклира. А знаете ли вы, что правило никогда ничему не даст подтверждения? Вы можете усадить правило за э-метр, и оно никогда ничего не прочистит и не отклирует.
Фундаментальные принципы одитинга, основы одитинга состоят в том, чтобы привести преклира в сессию, привести его к желанию говорить с одитором, а затем, Бога ради, дайте ему говорить с одитором. И затем умейте использовать технологию, которая лежит перед вами, чтобы дать ему почувствовать себя лучше и вести его в сессию, привести его в порядок, сделать так, чтобы в конце он улыбался. Вы должны уметь это делать.
В действительности вы должны уметь одитировать преклира без э-метра в течение часа, провести его через всю Модель Сессии, довести это до конца, а затем Инструктор должен провести проверку – на очень чувствительном э-метре – и каждый рудимент должен оказаться в норме, как в аптеке. Понятно? Если вы можете это сделать, вы можете одитировать.
И сегодня я не забочусь о том, чтобы сказать вам, что причина, по которой я даю вам эти конкретные фундаментальные сведения, никак не связана с тем фактом, что мы делаем плохих одиторов. Мы не делаем плохих одиторов. Это связано с тем фактом, что 3-ЦА требует чрезвычайно хороших одиторов. Наше дело не становится легче. Я не собираюсь делать его легче, я собираюсь делать его короче. Понимаете? Но чем короче вы его делаете, тем больше напряжения ложится на преклира. Следовательно, чем короче оно становится, чем быстрее вы его делаете, тем лучшим одитором вам необходимо быть. Поэтому я занялся изучением основ. И вот к чему они сводятся. И в действительности в одитинг не входит ничего, кроме того, что я сказал вам в этой лекции. Интересно, а?
Поэтому если мы где-то увидим разрыв АРО, мы не обязательно предполагаем, что перед нами плохой одитор. Но там, где это происходит постоянно, это означает, что одитор одитирует “по правилам”, а не сидя в кресле одитора. Либо так, либо этак, но правилами злоупотребляют, чтобы не дать преклиру говорить с одитором. Вам наплевать на разрыв АРО, на то, что преклир рвет и мечет и летит к чертям на воздушном шаре. Его цель была пропущена, и все пошло в тартарары, и так далее, но одитор должен быть способен тем или иным путем утрясти это и довести работу до конца. Нас это не беспокоит. Мы говорим об устойчивом, продолжительном явлении, когда преклир чувствует себя все хуже и хуже, преклир все больше и больше расстроен, в сессии никакие дела не доводятся о конца, преклир все время ноет по тому, сему и этому поводу. Перед вами то самое. Мы говорим именно о такого рода вещи. И этот одитор наверняка одитирует по правилам, друзья мои. Он наверняка одитирует “по правилам” - это что-то вроде “легальной забастовки”. Он никогда не должен вступать в В-и-О. Преклир говорит: “Знаете, тут в стуле торчит гвоздь, и так колется, и все, что вы получаете сейчас на э-метре – это этот гвоздь в стуле.”
А одитор говорит: “Я не должен вступать в В-и-О,” - и так и не вытаскивает этого гвоздя из стула. Три сессии спустя – это продолжается три сессии – он получает грязную стрелку и жалуется инструктору на то, что малого невозможно одитировать. Ясно? Ну, я не думаю, что с вами происходят подобные вещи. Угу?
Хорошо.
Большое спасибо.